Привет тебе митя кукин краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Главные герои повестей "Привет тебе, Митя Кукин!" и "Олёшин гвоздь" — мальчишки, в свои детские годы познавшие несчастье, на которое так щедра война, — потерю родных. Но даже в нелёгкое время ребята с открытым сердцем встречают окружающий большой мир, широко распахнув глаза, радуются самым простым вещам и бережно хранят в душе доброту, любовь и надежду. Митя Кукин, попав в школу-интернат, верит, что ему ещё обязательно повезёт и найдутся его пропавшие мама и сестрёнки; а пока он бережно хранит письмо с фронта от совсем незнакомого лейтенанта — ведь верить гораздо легче, когда тебе пишут письма. А маленький Олёша, оставшись без отца, сам готов заботиться о матери — он может хоть дом построить, вот только бы побольше гвоздей насобирать. Лёгкие и серьёзные, простые и вместе с тем глубокие истории Льва Кузьмина одарят маленьких читателей своим теплом и светом, а увлекательные сюжеты с толикой приключений не дадут заскучать. Рисунки к повестям выполнил Николай Устинов —.
Лев Кузьмин - Привет тебе, Митя Кукин! краткое содержание
Герои произведений Льва Кузьмина — деятельные ребята, готовые творить добро.
Привет тебе, Митя Кукин! - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
ПРИВЕТ ТЕБЕ, МИТЯ КУКИН!
Старая бревенчатая школа темнеет среди голубых мартовских снегов. На покатую сугробную, всю в длинных сосульках кровлю падают лёгкие тени сосен. По вешней погоде снег с влажных веток обрушился, деревья стоят лохматые, а над ними — синь, солнышко и кучевые прохладные облака.
В этой деревенской школе — интернат для детей-ленинградцев.
Маленькие ленинградцы ждут здесь конца войны вот уже второй год. Многие из них и теперь ещё нет-нет да и принимают добродушное тарахтение колхозного трактора за наползающий издали угрюмый рёв вражеского бомбардировщика или испуганно вздрагивают, если хлопнет от сквозняка форточка.
И всё-таки сейчас они уже заметно пришли в себя, к мирному и тихому сельскому житью привыкли, как давно и крепко привыкли друг к другу.
Здание школы небольшое. Повариха и нянечки в ней здешние, деревенские, приходят сюда только на работу, и постоянных жильцов в интернате немного: десяток девочек да полтора десятка мальчиков. Все они малыши в возрасте от шести до девяти лет. И только двое — Елизаров и Кукин — чуть постарше. Единственная воспитательница и учительница ребят, маленькая решительная женщина в старомодном пенсне, Павла Юрьевна, занимается с Елизаровым и Кукиным отдельно, по программе третьего класса. Таким своим особым положением оба мальчика гордятся, держатся всегда вместе, даже топчаны в спальне у них стоят рядом.
Но всё же полного равенства в этой дружбе нет.
Митя Кукин отлично понимает, что всех этих замечательных качеств у него самого нет и, наверное, никогда не будет. Митя знает, что он хотя и силён и крепок, да слишком низкоросл.
Он знает, что лицо у него круглое, девчоночье, что всё оно густо залеплено веснушками, что в случае чего сдачи он дать никому не может — ему для этого надо рассердиться.
А сердиться Митя не умеет совсем. Нрав у него добродушный, покладистый, как у дворового щенка.
Только всё это мелочи. Главная причина преклонения Кукина перед Елизаровым та, что у Саши есть отец, а у Мити отца нету.
Правда, одно время и Саша начал было думать, что остался без отца. Отец у Саши балтийский моряк, на войне с первых дней, но в то время, когда Саша ещё жил с мамой в Ленинграде, письма присылал часто. А потом фронт подступил к самому городу, и переписка оборвалась. С мамой Саше тоже пришлось разлучиться. Он оказался здесь, в интернате, а мама из Ленинграда уехать не могла, потому что была военным врачом. На прощание, то выхватывая из кармашка гимнастёрки платок и утирая глаза, то нарочито бодро похлопывая грустного Сашу по плечу, она говорила:
— Вот мы все и врозь… Теперь я каждый день стану ждать твоих писем. Твоих и папиных. Ты ему тоже пиши! Я верю: он откликнется.
Саша посылал отцу письма по старому адресу изо дня в день почти целый год, но ответа всё равно не получал и совсем бы упал духом, если бы не Митя Кукин.
Митя тоже говорил:
— Ничего! Ты, главное, сам пиши. Пиши, пиши, а потом однажды утром встанешь, а на тумбочке у тебя ответ от папы!
И так оно всё и случилось. Прошлой осенью, как раз первого сентября, Саша проснулся, глянул, как всегда, на тумбочку — а там письмо. Настоящее треугольное воинское письмо!
Митя письмо тоже увидел. И хотя письмо было не ему, он обрадовался так, как будто получил письмо сам, и побежал вместе с приятелем по всей школе, закричал:
— Ура! Сашкин папка нашёлся! Сашкин папка нашёлся! Он в госпитале раненый лежал!
А потом на душе у Мити сделалось ни с того ни с сего неприятно. Он затосковал, кинулся в тёмный чулан под чердачную лестницу, обнял там связку берёзовых черенков для мётел и заплакал. Заплакал от жалости к себе.
Он заплакал потому, что у него, у Мити Кукина, отец уже никогда не найдётся. Отец у Мити Кукина никогда не пропадал, он просто умер давным-давно, когда Митя был ещё маленьким.
А вот мать и сестрёнки у Мити живы, но потерялись…
Но Митя до Урала не доехал. Доехал он только до какой-то ленинградской сортировочной станции.
Там поезд стоял очень долго, была жара, всем хотелось пить. Митя взял пустой чайник и, никому ничего не сказав, пошёл к водонапорной колонке.
У колонки шумела толпа. Все лезли, кричали, толкались — Митя тоже стал пробиваться к крану. А когда пробился, набрал полный чайник и вернулся на перрон — на том месте, где стоял его поезд, увидел только рельсы, догорающий жёлтый светофор да убегающее пыльное пятнышко вдали. Поезд ушёл, увёз неизвестно куда маму, Дашу и Машу, и Митя остался один с полуведёрным чайником в руках.
Он как встал у самых рельсов, так и застыл тут столбиком, и не мог от ужаса ни кричать, ни плакать.
Он лишь смотрел и смотрел туда, где исчез поезд, и ждал чуда: где-то там, за горизонтом, поезд остановится, мама с сестрёнками спрыгнут и прибегут обратно.
Чудо, может быть, и произошло бы. Мама, конечно, если бы могла, за Митей вернулась. Да весь этот день и второй день с той стороны шли только воинские срочные эшелоны, на сортировочной станции они даже не замедляли хода, а потом голодного и уже мало что понимающего от усталости и тоски Митю подобрали на перроне какие-то тётеньки с красными повязками, и вот он — хотел не хотел — очутился в интернате.
Под лестницей Митя плакал недолго. Других укромных местечек в интернате нет, Саша быстро его разыскал, вошёл в темноту, услышал жалостное Митино сопение и сразу всё понял. Он погладил Митю по спине, по испачканной в пыли курточке и сказал:
— Не плачь, Митя. Вот увидишь, найдутся и твои… Тут главное: терпеть и — вытерпеть. Ты же сам так говорил.
Кто же этот Митя Кукин? На первый взгляд обычный третьеклассник, отставший от поезда во время эвакуации. Отца у него не было, а найти маму и сестренок в то непростое военное время не представлялось возможным, и был он определен в сельский интернат. Митя там быстро освоился, очень подружился со своим ровесником Сашей Елизаровым, и буквально преклонялся перед ним, ведь таким необыкновенным, веселым и начитанным он ему казался. А еще у Саши был отец, настоящий, живой, присылающий письма с фронта… Все остальные интернатовцы были младше Саши и Мити, поэтому почти все хозяйственные дела легли на плечи старших мальчиков. Во все они вникали, работа спорилась, пока не совершили одну серьезную ошибку… И вроде стыдно им за свой поступок, но ведь и злость берет, что наказали. И пришла тут Сашке идея на флот сбежать… Сбежать не сложно ведь, когда никого родного не бросаешь, когда никому ты не нужен, и никому ничего не должен…или должен? или нужен? Многое понять и осознать им предстоит в пути.
Старая бревенчатая школа темнеет среди голубых мартовских снегов. На покатую сугробную, всю в длинных сосульках кровлю падают лёгкие тени сосен. По вешней погоде снег с влажных веток обрушился, деревья стоят лохматые, а над ними — синь, солнышко и кучевые прохладные облака.
В этой деревенской школе — интернат для детей-ленинградцев.
Маленькие ленинградцы ждут здесь конца войны вот уже второй год. Многие из них и теперь ещё нет-нет да и принимают добродушное тарахтение колхозного трактора за наползающий издали угрюмый рёв вражеского бомбардировщика или испуганно вздрагивают, если хлопнет от сквозняка форточка.
И всё-таки сейчас они уже заметно пришли в себя, к мирному и тихому сельскому житью привыкли, как давно и крепко привыкли друг к другу.
Здание школы небольшое. Повариха и нянечки в ней здешние, деревенские, приходят сюда только на работу, и постоянных жильцов в интернате немного: десяток девочек да полтора десятка мальчиков. Все они малыши в возрасте от шести до девяти лет. И только двое — Елизаров и Кукин — чуть постарше. Единственная воспитательница и учительница ребят, маленькая решительная женщина в старомодном пенсне, Павла Юрьевна, занимается с Елизаровым и Кукиным отдельно, по программе третьего класса. Таким своим особым положением оба мальчика гордятся, держатся всегда вместе, даже топчаны в спальне у них стоят рядом.
Но всё же полного равенства в этой дружбе нет.
Митя Кукин отлично понимает, что всех этих замечательных качеств у него самого нет и, наверное, никогда не будет. Митя знает, что он хотя и силён и крепок, да слишком низкоросл.
Он знает, что лицо у него круглое, девчоночье, что всё оно густо залеплено веснушками, что в случае чего сдачи он дать никому не может — ему для этого надо рассердиться.
А сердиться Митя не умеет совсем. Нрав у него добродушный, покладистый, как у дворового щенка.
Только всё это мелочи. Главная причина преклонения Кукина перед Елизаровым та, что у Саши есть отец, а у Мити отца нету.
Правда, одно время и Саша начал было думать, что остался без отца. Отец у Саши балтийский моряк, на войне с первых дней, но в то время, когда Саша ещё жил с мамой в Ленинграде, письма присылал часто. А потом фронт подступил к самому городу, и переписка оборвалась. С мамой Саше тоже пришлось разлучиться. Он оказался здесь, в интернате, а мама из Ленинграда уехать не могла, потому что была военным врачом. На прощание, то выхватывая из кармашка гимнастёрки платок и утирая глаза, то нарочито бодро похлопывая грустного Сашу по плечу, она говорила:
— Вот мы все и врозь… Теперь я каждый день стану ждать твоих писем. Твоих и папиных. Ты ему тоже пиши! Я верю: он откликнется.
Саша посылал отцу письма по старому адресу изо дня в день почти целый год, но ответа всё равно не получал и совсем бы упал духом, если бы не Митя Кукин.
Митя тоже говорил:
— Ничего! Ты, главное, сам пиши. Пиши, пиши, а потом однажды утром встанешь, а на тумбочке у тебя ответ от папы!
И так оно всё и случилось. Прошлой осенью, как раз первого сентября, Саша проснулся, глянул, как всегда, на тумбочку — а там письмо. Настоящее треугольное воинское письмо!
Митя письмо тоже увидел. И хотя письмо было не ему, он обрадовался так, как будто получил письмо сам, и побежал вместе с приятелем по всей школе, закричал:
— Ура! Сашкин папка нашёлся! Сашкин папка нашёлся! Он в госпитале раненый лежал!
А потом на душе у Мити сделалось ни с того ни с сего неприятно. Он затосковал, кинулся в тёмный чулан под чердачную лестницу, обнял там связку берёзовых черенков для мётел и заплакал. Заплакал от жалости к себе.
Он заплакал потому, что у него, у Мити Кукина, отец уже никогда не найдётся. Отец у Мити Кукина никогда не пропадал, он просто умер давным-давно, когда Митя был ещё маленьким.
А вот мать и сестрёнки у Мити живы, но потерялись…
Но Митя до Урала не доехал. Доехал он только до какой-то ленинградской сортировочной станции.
Там поезд стоял очень долго, была жара, всем хотелось пить. Митя взял пустой чайник и, никому ничего не сказав, пошёл к водонапорной колонке.
У колонки шумела толпа. Все лезли, кричали, толкались — Митя тоже стал пробиваться к крану. А когда пробился, набрал полный чайник и вернулся на перрон — на том месте, где стоял его поезд, увидел только рельсы, догорающий жёлтый светофор да убегающее пыльное пятнышко вдали. Поезд ушёл, увёз неизвестно куда маму, Дашу и Машу, и Митя остался один с полуведёрным чайником в руках.
Он как встал у самых рельсов, так и застыл тут столбиком, и не мог от ужаса ни кричать, ни плакать.
Он лишь смотрел и смотрел туда, где исчез поезд, и ждал чуда: где-то там, за горизонтом, поезд остановится, мама с сестрёнками спрыгнут и прибегут обратно.
Чудо, может быть, и произошло бы. Мама, конечно, если бы могла, за Митей вернулась. Да весь этот день и второй день с той стороны шли только воинские срочные эшелоны, на сортировочной станции они даже не замедляли хода, а потом голодного и уже мало что понимающего от усталости и тоски Митю подобрали на перроне какие-то тётеньки с красными повязками, и вот он — хотел не хотел — очутился в интернате.
Под лестницей Митя плакал недолго. Других укромных местечек в интернате нет, Саша быстро его разыскал, вошёл в темноту, услышал жалостное Митино сопение и сразу всё понял. Он погладил Митю по спине, по испачканной в пыли курточке и сказал:
— Не плачь, Митя. Вот увидишь, найдутся и твои… Тут главное: терпеть и — вытерпеть. Ты же сам так говорил.
Главные герои повестей "Привет тебе, Митя Кукин!" и "Олёшин гвоздь" - мальчишки, в свои детские годы познавшие несчастье, на которое так щедра война, - потерю родных. Но даже в нелёгкое время ребята с открытым сердцем встречают окружающий большой мир, широко распахнув глаза, радуются самым простым вещам и бережно хранят в душе доброту, любовь и надежду. Митя Кукин, попав в школу-интернат, верит, что ему ещё обязательно повезёт и найдутся его пропавшие мама и сестрёнки; а пока он бережно хранит письмо с фронта от совсем незнакомого лейтенанта - ведь верить гораздо легче, когда тебе пишут письма. А маленький Олёша, оставшись без отца, сам готов заботиться о матери - он может хоть дом построить, вот только бы побольше гвоздей насобирать…
Лёгкие и серьёзные, простые и вместе с тем глубокие истории Льва Кузьмина одарят маленьких читателей своим теплом и светом, а увлекательные сюжеты с толикой приключений не дадут заскучать. Показать
Все будет хорошо
Признаюсь, для меня было приятным открытием узнать, что эта книга была переиздана в 2015 году. У меня есть издание 1979 года, и я думала, что про эти повести навсегда забыли. Хорошо, что я ошибалась.
Мамушка Аннушка, мать Олеши, оставляет пятилетнего сына одного дома на весь день, так как ей надо на фабрику на работу. На обед у Олеши ломтик хлеба и две картофелины.
Олёша выдвигает из-под крышки стола ящик. Там, как всегда, чёрствая долька хлеба, катаются две серые, неочищенные картофелины да стоит чайная жестянка с крупной солью. Это всё, что по нынешним трудным временам может оставить мама Олёше на обед. Но до обеда Олёша не вытерпливает. Он съедает и картошку, и хлебный ломтик с утра, за один присест, лишь отламывает самую малость от корочки и угощает этой малостью кота.
Яичко вареное, которым его угостила добрая старушка, для мальчика лакомство, которым он также честно делится с Милейшим, большим черным котом.
Как рассказывала мама, это имя дал коту ещё до войны отец. Кота он подобрал совсем крохотным где-то в осеннем поле под холодным дождём, принёс домой, посадил на печку и сказал:
— Ну, милейший, отогревайся, живи…
И Милейший стал жить. И вот с тех пор очень вырос. Он стал большим угольно-чёрным котом-котофеем и, хотя он Олёше ровесник, всё равно считает себя намного умней и серьёзней. Когда мама на работе, кот сам, по своей воле, приглядывает за Олёшей, не отходит от мальчика ни на шаг.
Но трудно живут не только Олеша с мамой. Вот бригада плотников строит мельницу. Они все фронтовики, все в выгоревших гимнастерках. Один хромает, у другого на груди и спине шрамы. На обед у них та же картошка, зеленый лук, хлеб да квас. Митя Кукин и другие воспитанники интерната для ленинградских детей живут тоже непросто. Идет война, семьи разбросаны по всей стране. У Саши отец на фронте под Сталинградом, мать в Ленинграде осталась, а Митя отстал от поезда, и его мать с двумя сестренками уехала неизвестно куда.
Но эти две повести объединяет не только общая беда, но и светлые образы хороших людей. У Кузьмина нет плохих, все – хорошие, с чистой душой. Да, мы с вами взрослые люди, мы понимаем, что в жизни все сложнее, но так хочется прочитать про нормальных людей, про нормальные человеческие отношения. Хочется верить, что есть мир, в котором если мужчина учит соседского пацана забивать молотком гвозди, то это не тайный педофил, а нормальный мужик, которому хочется поддержать парнишку-безотцовщину. Где заведующая интернатом душой болеет за своих воспитанников, а не гнобит их и морит голодом. Где мужская дружба, это мужская дружба, а не радужное понятие. Где письмо с фронта мальчику-сироте из интерната, это желание хоть чем-то порадовать ребенка и ничто другое.
А из-за маминой спины с тёмной переборки смотрели весёлые человечки. Они махали Олёше тонкими руками, они словно поняли весь разговор и теперь просились к нему, к Олёше, в плотницкую компанию.
Милейший тихонько подлез под бок мальчика, зажмурил зелёные глаза, уютно замурлыкал. Он тоже считал, что всё теперь будет хорошо. Он тоже был согласен, что надеяться им с Олёшей и с мамой Аннушкой всё-таки есть на кого и запирать калитку на замок больше никогда не надо.
Все будет хорошо.
Читайте также: