Прилепин патологии краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
В этой книге есть не только война. Есть тут и мир. Любовная линия. Интимная, если хотите. И еще есть детство Егора. Горькое и пронзительное. То есть все то, почему он остается человеком даже на войне.
Знаете, что самое страшное в этой книге? Совершенно спокойное повествование, принятие войны без истерик. Как будто рассказчику заклеили рот пластырем, а ты сидишь и смотришь в его глаза. И в них читаешь безмолвный крик. Читаешь то, что они видели. И чувствуешь сам.
В российских кино- и книгобоевиках герои современных войн, непременно становятся крутыми парнями, которые ведут либо пронзительно честный, либо столь же пронзительно нечестный образ жизни. Третьего не дано. Прилепин объясняет, что даже пройдя войну, человек способен сохранить в себе человека. Егор Ташевский не станет бандитом после того, как вернется домой. Он усыновит ребенка. И поможет ему выжить, как выжил сам.
Главный герой романа – Егор Ташевский – спецназовец, воюющий в Чечне. Взвод спецназа из российского городка Святой Спас приезжает в командировку в Грозный. Спецназовцев восемьдесят человек, командир Семеныч, замкомвзвода Язва, взводный Шея – так их зовут подчиненные.
Взвод проезжает сквозь разрушенный скучный город и селится на окраине, в бывшей школе, теперь заброшенной и заминированной.
Спецназовцы превращают школу в крепость и начинают отсчитывать дни командировки. Ночью они несут дозоры, их вяло обстреливают. Сонно тянутся
первые дни без происшествий и серьезной опасности. Ребята веселятся, шутят друг над другом, тайком нарушают режим, попивая спиртное, и не перестают бояться.
Страх охватывает всех, некоторые его не скрывают, большинство – вышучивает. Страхом обусловлены поступки и взаимоотношения солдат.
Появляется работа – зачистка городских объектов. Спецназовцы убивают первых восемь чеченцев и напиваются после операции. Ночные обстрелы школы не прекращаются, следует еще несколько зачисток и рейдов с жертвами среди местного населения и уничтожением боевиков. В аэропорту Егор Ташевский видит трупы российских
Это зрелище не добавляет оптимизма его и без того мрачному настрою. От страха его спасают только воспоминаниями об умершем отце и возлюбленной Даше.
При очередной атаке боевиков гибнут первые спецназовцы. Солдаты все больше пьют, не скрывая страха. Егор, много размышляющий и философствующий, приходит к выводу, что они зря приехали в Чечню, воевать он не хочет, ненависти к чеченцам не чувствует, а некоторые приказы командования считает глупыми. При зачистке очередной деревни вновь расстреливают бандитов, желающих сдаться.
Пленных не берут, нарушая приказы. После боя, потеряв нескольких ребят убитыми, взвод напивается и проваливается в пьяный сон. Выпившие караульные оставляют свои посты, и на школу нападают чеченские боевики.
В последнем бою Егор командует своим отделением и страшно боится, но старается этого не показывает. Убивают почти весь взвод, друг Ташевского, Саня, гибнет у него на глазах. Ребят расстреливают.
Им на выручку с боем прорывается командир Семеныч (он отъезжал в штаб с докладом) на двух БТРах. Машины забирают раненых, а взвод продолжает отстреливаться от превосходящих сил боевиков. По-разному ведут себя бойцы в последнем бою: кто-то трусит, большинство дерется. Семеныч рассказывает, что боевики напали на город одновременно со всех сторон.
Российские войска к наступлению не были готовы, так как командование не отслеживало ситуацию. В результате – много погибших.
Бомбардировка школы продолжается много часов, и оставшиеся спецназовцы по приказу Семеныча решают уходить через овраг, заполненный грязью и водой после проливных дождей. Стрелять уже нечем, бойцы выпрыгивают из окна, враги встречают их огнем, многих убивают.
Егор выживает, нырнув в грязную жижу. Вдвоем с бойцом Монахом, который герою никогда не нравился, они долго прячутся в кустарнике. Как и предчувствовал Егор, Монах спасает ему жизнь.
Голыми руками они убивают двух наемников-украинцев, добивающих раненых российских солдат.
Утром, встретив еще нескольких выживших, спецназовцы бредут по дороге от разрушенной школы. Их подбирают пришедшие на подмогу российские соединения. Пьяные, молчаливые, опустошенные, возвращаются спасшиеся бойцы домой, в Святой Спас.
Захар Прилепин - ПАТОЛОГИИ краткое содержание
ПАТОЛОГИИ - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Проезжая мост, я часто мучаюсь одним и тем же видением.
…Святой Спас стоит на двух берегах. На одной стороне реки - наш дом. Мы ежесубботне ездим на другую сторону, побродить меж книжных развалов, расположившихся в парке у набережной.
Большим пальцем левой руки я приподнимаю корки разложенных на лотке книг. Мою правую руку держит мой славный приёмыш, трехлетний господин в красной кепке и бутсах, обильно развесивших белые, пухлые шнурки. Он знает несколько важных слов, он умеет хлопать глазами, у него богатая и честная мимика, мы в восторге друг от друга, хотя он этого никак не выказывает. Мы знакомы уже полтора года, и он уверен, что я его отец.
Сидя на набережной, мы едим мороженое и смотрим на воду. Она течёт.
- Когда она утечёт? - спрашивает мальчик.
- А это скоро? - видимо, его интересует, насколько быстро утечёт вода.
- Да нет, не очень скоро, - отвечаю я, так и не определив для себя, о чем я говорю, - о смерти или о движении реки.
Мы доедаем мороженое. Он раскрывает рот, чтобы сцапать последние сладко размякшие, выдавленные из вафельного стаканчика сгустки мороженого. Раскромсанную, в белых каплях вафлю доедаю я.
- Кусьно, - констатирует малыш.
Вытираю ему платком липкие лапки, почему-то в грязных подтеках липкие щеки и поднимаюсь уходить.
- Давай ещё подождём? - предлагает он.
- Подождём, пока утечёт.
Он сосредоточенно смотрит на воду. Она все ещё течет.
Потом мы садимся в маршрутку, маленький автобус на двадцать персон, плюс водитель, виртуозно рулящий и одновременно обилечивающий пассажиров, во рту его дымится папироса, но пепел никогда не упадёт ему на брюки, - пепел, достигнув критической точки опадания, рассыпется за окном, обвалившись на ветру с сигареты, вовремя вынесенный рукой водителя на безопасное расстояние.
Иногда я сомневаюсь в виртуозности водителя. Когда мы, двое очаровательных мужчин, я и приёмыш, путешествуем по городу, я сомневаюсь во всём. Я сомневаюсь в том, что цветочные горшки не опадают с балконов, а дворняги не кидаются на людей, я сомневаюсь в том, что оборванный в прошлом месяце провод телеграфного столба не дает ток, а канализационные люки не проваливаются, открывая кипящую тьму. Мы бережёмся всего. Мальчик доверяет мне, разве я вправе его подвести?
В том числе, я сомневаюсь в виртуозности водителя маршрутки. Но сказать, что я сомневаюсь, мало. Ужас, схожий с предрвотными ощущениями, сводит мои небритые скулы, и руки мои прижимают трехлетнее с цыплячьими косточками тело, и пальцы мои касаются его рук, мочек ушей, лба, я проверяю, что он тёплый, родной, мой, здесь, рядом, на коленях, единственный, неповторимый, смешной, строгий, и он отводит мою руку недовольно, - я мешаю ему смотреть, как течёт, - мы едем по мосту.
И меня мучает видение. Водитель выносит руку с сигаретой, увенчанной пеплом, за окно, бросает мимолетный взгляд в зеркало заднего вида, пытаясь прикинуть, кто ещё не заплатил за проезд, правая нога машинально давит на газ, потому что глаза его, сотую часть секунды назад, уже передали в мозг донесение о том, что дорога на ближайшие сто метров пуста, - все легковые машины ушли вперед. Он выносит руку с сигаретой, давит на газ, смотрит в зеркало заднего вида, и не знает, что спустя мгновенье его автобус вылетит на бордюр. Быть может, автобус свернул из-за того, что колесо угодило в неизвестно откуда взявшуюся яму, быть может, на дорогу выбежала собака, и водитель неверно среагировал, - я не знаю.
Визг женщины возвращает глаза водителя на дорогу, которая уходит, ушла резко вправо, и он уже не слышит крик пассажиров, он видит небо, потому что маршрутка встаёт на дыбы, и, как нам кажется… ме-длен-но… но на самом деле мгновенно, - отвратительно, как воротами в ад, лязгнув брюхом автобуса о железо ограды, то ли переваливается за нее, то ли просто эту ограду сносит.
Вода течёт. До нее тридцать метров.
Я увидел всё раньше, чем закричавшая женщина. Я сидел рядом с водителем, справа от него, на этом месте должен был сидеть кондуктор, если бы автопарк не экономил на его должности. Я всегда сажусь на место отсутствующего кондуктора, если я с малышом. Когда я один, я сажусь куда угодно, потому что со мной никогда ничего не случиться.
В ту секунду, когда водитель потерял управление, я перехватил мальчика, просунув правую руку ему под грудку, и накрепко зацепился пальцами за джинс своей куртки. Одновременно я охватил левой рукой тот поручень, за который держатся выходящие пассажиры, сжав его между кистью и бицепсом. В следующую секунду, когда автобус, как нам казалось, медленно встал на дыбы, я крикнул водителю, тщетно выправляющему руль, и переносящему ногу с газа на тормоз:
Он открыл ее, когда автобус уже падал вниз. Он не подвёл нас. Хотя, возможно, он открыл ее случайно, упав по инерции грудью на руль, и в ужасе упершись руками в приборы и кнопки. Несмотря на крик, поднявшийся в салоне, - кричали даже мужчины, только мой приёмыш молчал, - не смотря на то, что с задних сидений, будто грибы из кашолки, на лобовуху салона загремели люди, и кто-то из пассажиров пробил головой стекло, итак, не смотря на шум, я услышал звук открываемой двери, - предваряющийся шипом, заключающийся стуком о поручень, и представляющий собой, будто бы рывок железной мышцы. Я даже не повернул голову на этот звук.
Автобус сделал первый кувырок, и я увидел, как пенсионерка, так долго сетовавшая на платный проезд две остановки назад, как кукла кувыркнулась в воздухе, взмахнув старческими жирными, розовыми ногами и ударилась головой о… я думал, что это потолок, но это уже пол.
Мы, я и мальчик, съехали вверх по поручню, я нагнул голову, принял удар о потолок затылком и спиной, отчетливо чувствуя, что темечко ребенка упирается мне в щёку, в ту же секунду ударился задом о сиденье, завалился на бок, на другой и, наконец, едва не вырвал себе левую руку, когда автобус упал на воду.
Ледяная вода хлынула отовсюду одновременно. Один мужчина, с располосованным и розовым лицом, будто сахаром, посыпанным стеклянной пылью, рванулся в открытую дверь, и мгновенно был унесен в конец салона водой, настолько холодной, что показалось - она кипит.
Я дышал, и дышал, и дышал, до головокружения. Я смотрел в фортку напротив, в которую как ведьма, просовывала голову жадная вода. Помню ещё, как один из пассажиров, мужчина, карабкаясь на полу, на очередном томном, уже подводном повороте автобуса, крепко схватил меня за ноги, зло впился в мякоть моих икр, ища опоры. Я закрыл глаза, потому что сверху и сбоку меня заливала вода, и наугад ударил его ногой в лицо. Здесь я понял, что воздуха в салоне больше нет, и пальцами ног, дергаясь и торопясь, стянул с себя ботинки.
Воюющий в Чечне спецназовец проходит через страх и жестокости войны, видит смерть друзей и неоправданные ошибки командования. Он чудом выживает в последнем бою и возвращается домой.
Главный герой романа — Егор Ташевский — спецназовец, воюющий в Чечне. Взвод спецназа из российского городка Святой Спас приезжает в командировку в Грозный. Спецназовцев восемьдесят человек, командир Семёныч, замкомвзвода Язва, взводный Шея — так их зовут подчинённые. Взвод проезжает сквозь разрушенный скучный город и селится на окраине, в бывшей школе, теперь заброшенной и заминированной.
Спецназовцы превращают школу в крепость и начинают отсчитывать дни командировки. Ночью они несут дозоры, их вяло обстреливают. Сонно тянутся первые дни без происшествий и серьёзной опасности. Ребята веселятся, шутят друг над другом, тайком нарушают режим, попивая спиртное, и не перестают бояться. Страх охватывает всех, некоторые его не скрывают, большинство — вышучивает. Страхом обусловлены поступки и взаимоотношения солдат.
Появляется работа — зачистка городских объектов. Спецназовцы убивают первых восемь чеченцев и напиваются после операции. Ночные обстрелы школы не прекращаются, следует ещё несколько зачисток и рейдов с жертвами среди местного населения и уничтожением боевиков. В аэропорту Егор Ташевский видит трупы российских солдат-дембелей, погибших из-за предательства и попустительства командования. Это зрелище не добавляет оптимизма его и без того мрачному настрою. От страха его спасают только воспоминаниями об умершем отце и возлюбленной Даше.
При очередной атаке боевиков гибнут первые спецназовцы. Солдаты всё больше пьют, не скрывая страха. Егор, много размышляющий и философствующий, приходит к выводу, что они зря приехали в Чечню, воевать он не хочет, ненависти к чеченцам не чувствует, а некоторые приказы командования считает глупыми. При зачистке очередной деревни вновь расстреливают бандитов, желающих сдаться. Пленных не берут, нарушая приказы. После боя, потеряв нескольких ребят убитыми, взвод напивается и проваливается в пьяный сон. Выпившие караульные оставляют свои посты, и на школу нападают чеченские боевики.
В последнем бою Егор командует своим отделением и страшно боится, но старается этого не показывает. Убивают почти весь взвод, друг Ташевского, Саня, гибнет у него на глазах. Ребят расстреливают. Им на выручку с боем прорывается командир Семёныч (он отъезжал в штаб с докладом) на двух БТРах. Машины забирают раненых, а взвод продолжает отстреливаться от превосходящих сил боевиков. По-разному ведут себя бойцы в последнем бою: кто-то трусит, большинство дерётся. Семёныч рассказывает, что боевики напали на город одновременно со всех сторон. Российские войска к наступлению не были готовы, так как командование не отслеживало ситуацию. В результате — много погибших.
Бомбардировка школы продолжается много часов, и оставшиеся спецназовцы по приказу Семёныча решают уходить через овраг, заполненный грязью и водой после проливных дождей. Стрелять уже нечем, бойцы выпрыгивают из окна, враги встречают их огнём, многих убивают.
Егор выживает, нырнув в грязную жижу. Вдвоём с бойцом Монахом, который герою никогда не нравился, они долго прячутся в кустарнике. Как и предчувствовал Егор, Монах спасает ему жизнь. Голыми руками они убивают двух наёмников-украинцев, добивающих раненых российских солдат.
Утром, встретив ещё нескольких выживших, спецназовцы бредут по дороге от разрушенной школы. Их подбирают пришедшие на подмогу российские соединения. Пьяные, молчаливые, опустошённые, возвращаются спасшиеся бойцы домой, в Святой Спас.
Читайте также: