Плач перепелки краткое содержание

Обновлено: 08.07.2024

Трудно представить себе, как это было. Когда вдруг над головой раздается гул летящих куда-то самолетов, где-то слышится грохот бомбежки, своя армия отступает. И остаются люди в своих домах, которые знать не знают, что будет дальше. Страшно.

Телефильм "Плач переделки" снят по мотивам романов белорусского писателя Ивана Чигринова "Плач перепелки", "Оправдание крови", "Свои и чужие" о первых месяцах Великой Отечественной войны , которую он отчетливо запомнил на всю жизнь. Автор был шестилетним мальчишкой, когда началась эта страшная война, но, по его словам, события тех лет отложились в его памяти сильнее всего.

Идет второй месяц войны… Герои фильма, жители деревни Веремейки, застигнутые войной врасплох, решают главный вопрос: "Как жить в создавшихся условиях?". Оставленная Красной Армией, но еще не взятая немцами, их деревня оказалась на ничейной полосе. По лесам блуждают выбирающиеся из окружения солдаты Красной Армии, фашисты гонят пленных в концлагеря, в непролазных чащах создаются первые партизанские отряды. Время предположений, сомнений и слухов.

Многосерийный телефильм был снят по заказу Гостелерадио СССР в 1990 году. Это серьезный, правдивый, настоящий фильм о людях, оказавшихся перед страшным выбором.

Смотрите первую серию картины.

В начале августа 1941 года Родион Чубарь, председатель Веремейковского колхоза, созвал последнее общее собрание. Немцы наступали, и надо было, согласно директиве Сталина, угнать подальше колхозное стадо, чтобы не досталось врагу. Погонщиками были заместитель председателя колхоза (завхоз) Денис Зазыба и двое колхозников. В деревню Зазыба вернулся больной — напился холодной воды, застудил горло. Не успел прилечь — явился Чубарь, сказал, что зерно, которое было в амбаре, он уже сдал государству и поручил Зазыбе избавиться от того урожая, который ещё зреет на полях. Напрасно говорил Зазыба, что надо подумать о людях, которые останутся в деревне. Переубедить Чубаря было невозможно. После его ухода тяжело стало на душе у Зазыбы.

На другой день к Зазыбе прибежала из Кулигаевки внучка Сидора Ровнягина. Дед срочно послал её за Зазыбой. В хате у Ровнягина завхоза ждали секретарь Крутогорского райкома партии Прокоп Маштаков и незнакомый офицер. От них Зазыба узнал, что со дня на день в Веремейках будут немцы. Его попросили приютить очень важного человека. Им оказалась красивая девушка, Марыля.

Зазыба был удивлён оказанным ему доверием. Его единственный сын Масей был осуждён четыре года назад. Из-за этого Зазыба был снят с должности председателя колхоза, которую занимал шесть лет. На его место назначили Чубаря.

Этой ночью Зазыба и его жена Марфа не спали, ждали немцев. Было тихо, только за огородами, в овсе, свистела, словно плакала, перепёлка. Видно кто-то разорил её гнездо. Вскоре тишину ночи нарушил шум подъезжающей машины, и хату Зазыбы постучались чужие люди. Это были красноармейцы. Командованию танковой дивизии срочно понадобилось провести глубокую разведку. Отправили трёх человек на танкетке. Бензин кончился посреди Веремеек, напротив хаты Парфёна Вершкова. Горючего в деревне не нашлось. Пришлось с помощью лошадей оттащить танкетку за околицу и сжечь.

Денис Зазыба прошёл две войны. В четырнадцатом году его забрали на румынский фронт, а в восемнадцатом году в их район пришёл Щорс набирать добровольцев, и Зазыба записался в красную армию. В Веремейки он вернулся с орденом Красного Знамени, который получил из рук Буденного.

Кто такая Марыля Зазыба не сказал даже Марфе, только предупредил: говорить всем, что это племянница из Латоки.

Выйдя утром на улицу, Зазыба обнаружил, что крестьяне грабят колхозную конюшню. Выяснилось, что зачинщиком был Роман Сёмочкин. Он дезертировал из армии и уже несколько дней прятался на чердаке. В деревне было два брата Сёмочкиных, но старшего, Павла, лет пять назад посадили за убийство Домны Ворониной. Убивали старую женщину вдвоём: у Павла сохла нога, и братья решили, что старуха его сглазила. Всю вину Павел взял на себя, пожалел семью женатого брата. С собой Роман Сёмочкин привёл своего сослуживца, татарина Рахима.

Из Веремеек Чубарь направился в Крутогорье, но по дороге ему стало известно, что в городе немцы. Случилось так, что Чубарь потерял связь с райцентром и был в растерянности. Он шёл в Крутогорье, чтобы присоединиться к регулярной армии. В самом начале войны Чубаря вызывали на совещание в райком партии. На этом совещании был создан партизанский отряд. Но Чубарь там не был.

В поисках брода через Беседь Чубарь вышел на мост возле села Белая Глина. Навстречу ему из кустов вышел красноармеец. Шагах в двух от него Чубарь увидел второго красноармейца. Это был отряд сапёров, они должны были подорвать мост. Их звали Холодилов и Шпакевич. Подорвать мост не удалось, пришлось поджечь. После этого красноармейцы, а с ними и Чубарь, направились за Беседь. Расспрашивая дорогу, они вышли в расположение 284-й стрелковой дивизии. Чубарь хотел присоединиться к армии, но его отправили на сборный пункт в Журиничи, где формировалось ополчение. Винтовку, которую Чубарь захватил из дому, у него отобрали. Где те Журиничи, никто толком не знал, и Чубарь заблудился. Когда совсем стемнело, где-то впереди послышалась немецкая речь. Чубарь отскочил в сторону, потерял равновесие и упал между картофельных борозд. Это спасло ему жизнь — воздух над головой прошила автоматная очередь. К счастью, немцы приняли его за зайца. Когда они отошли, Чубарь побежал. Инстинкт самосохранения и страх гнали его прочь от того места, где он чуть не погиб. Заночевать пришлось в лесу на куче сухой хвои.

Вечером к Зазыбе пришёл Парфён Вершков и завёл разговор о разделе колхозного имущества. Некоторые люди в деревне считали, что советская власть больше не вернётся. Зазыба был против дележа. Он даже хотел организовать сбор нового урожая вручную. Кроме того, Вершков сообщил Зазыбе главную новость: в Бабиновичах немцы восстановили волостное правление. Комендант Адольф Карл Гуфельд приказал созвать общий колхозный сход, на котором заявил, что новая власть не против коллективного хозяйства в деревне. Из газет было известно, что оккупанты намеревались распускать колхозы, но здесь почему-то повели себя по-другому. Зазыбе подумалось, что Гуфельд может оказаться коммунистом.

Проснувшись рано утром, Чубарь напёк себе на завтрак картошки — возле леса было картофельное поле. Как только Чубарь утолил голод, неожиданно началась пальба. Под Чубарём закачалась земля. Он вышел на опушку и застыл от страха: вдоль канавы стояли немецкие танки. Чубарь бросился бежать вглубь леса. На другой стороне ржаного поля он бросил шинель, которую подарил ему Шпакевич, решив, что без неё безопасней. Между тем дождь перестал и Чубарь увидел на поляне бесхозного коня. У него появилась надежда добраться до Журиничей. Ближе к вечеру он встретил на лесной дороге незнакомого мужика, который показал ему правильную дорогу. Проехав ещё немного, Чубарь наткнулся на красноармейский пост. Это был небольшой отряд, командовал которым немолодой комиссар, раненый в ногу. Он рассказал Чубарю об организации партизанского движения в тылу врага и сказал, что место Чубаря именно там. Сам он присоединиться к партизанам не мог: его группа выносила из окружения важные документы. Слова комиссара заставили Родиона задуматься, но он до сиз пор не знал, на кого в Веремейках можно положиться. С собой красноармейцы Чубаря не взяли, но накормили, дали ему винтовку, патроны к ней и объяснили, как дойти до Веремеек. На следующее утро Чубарь тронулся в путь.

С утра Марфа Зазыба собрала гостинцы и пошла на родины — Сахвея Мележкова родила дочь. Марфе было радостно думать, что, несмотря на войну, жизнь продолжается.

До Ширяевки Чубарь доехал быстро. Не успел он въехать в село, как на него накинулся незнакомый человек, который оказался настоящим хозяином найденного Чубарём коня. Пришлось коня вернуть. Никто в селе не захотел приютить голодного и усталого Родиона: он был здесь чужим, ему не доверяли. Накормила Чубаря Палага Шунякова. Её муж был прикован к постели и она долго упрашивала Родиона остаться с ней, но он отказался.

Поздно вечером к Зазыбе явился Микита Драница. Его послал Браво-Животовский забрать у Зазыбы орден. Став полицейским, Браво-Животовский решил выслужиться перед начальством. Он решил, что немцам этот орден очень нужен. Зазыба награду не отдал, сказал, что сдал его в военкомат. Ночью было слышно, как на болоте трубит лось, выгнанный войной из родной пущи.

На следующее утро Зазыба, как было условлено заранее, решил отвезти Марылю в Бабиновичи. Денис с самого начала догадывался, что девушка была армейской разведчицей. В штабе решили, что красота и знание немецкого языка — самые важные качества для разведчицы, и выбрали Марылю. Опыта разведчицы Марыля не имела, только закончила краткосрочные курсы радистов. Зазыба понимал, что даже за одно знакомство с Марылей можно поплатиться жизнью, но был готов к самопожертвованию. Он не был согласен только с тем, что в жертву принесена именно Марыля. Марфа очень привязалась к девушке и не понимала: зачем ей нужно куда-то уезжать.

По дороге в Бабиновичи Зазыба посадил на телегу бабу с вязанкой хвороста — им было по пути. Баба долго рассказывала о доброте и справедливости нового коменданта. Зазыба угрюмо молчал в ответ: он не верил в справедливость и доброту немцев. Вскоре путь Зазыбе преградила немецкая колонна. Немцы, молодые солдаты, увидев красивую девушку, хотели воспользоваться случаем. Спасло Марылю только то, что немцам поступила команда трогаться в путь.

Портной Шарейка считался в Бабиновичах мастером своего дела. В молодости он работал на шахтах, и ему повредило ногу глыбой породы. В местечко вернулся безногим калекой, но к счастью приглянулся старому портному, еврею Гирше. После смерти Гирши вся его клиентура досталась Шарейке. Зазыба давно дружил с портным и хотел поселить Марылю именно у него, но, подъехав к дому Шарейки, передумал, не захотел подвергать друга опасности. Посоветовавшись, они решили, что девушка поселится в одном из покинутых еврейских домов. Шарейка считал, что немцы оставили колхозы только для того, чтобы воспользоваться собранным урожаем. Комендант вовсе не коммунист, просто ему это выгодно.

Иван Чигринов - Плач перепелки краткое содержание

Плач перепелки - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Ночь была росистая, даже холодная, как осенью. И тишина стояла непривычная — не слышалось того грохота и гула, что принесла в Забеседье война.

В начале августа Родион Чубарь, председатель колхоза, созвал последнее общее собрание. Из двух поселков, Мамоновки и Кулигаевки, которые входили в веремейковский колхоз на правах одной бригады, пришел на собрание лишь старый правленец Сидор Ровнягин. Тогда Чубарь направил посыльного в Мамоновку за одноруким Боханьком: из Крутогорья, районного центра, позвонили, чтобы немедля возвращали с выпаса оставшихся в колхозе коров и угоняли на восток. Основное стадо, полтораста голов, угнали из Веремеек раньше. Погонщиками были заместитель председателя колхоза, а точнее, завхоз, Денис Зазыба и двое колхозников, не подлежавших пока мобилизации, Иван Хохол и Микола Рацеев. Остальных коров велено было гнать в том же направление через Карачев на Хатыничи. Как только Боханек узнал, зачем его вызвал в Веремейки председатель, он начал отнекиваться, даже всплакнул, потрясая пустым рукавом. Однако Чубарь настоял на своем, и тот вынужден был собраться в дорогу. Угоняли стадо в воскресенье под вечер. Коровы будто чувствовали, какой им предстоит путь, жалобно мычали, будоража деревню, и, пока гнали их по улице, норовили забежать в любой двор, где были открыты ворота. Чубарь сам помогал выгонять их оттуда, подталкивая прикладом винтовки, ругался и кричал на баб, которые упрашивали оставить хоть молодняк: мол, еще неизвестно, как оно все обернется. Чубарь злился и всерьез объяснял, что есть указание из района и что он не имеет права оставлять врагу колхозное добро. Наконец стадо вышло за околицу, и Боханек, орудуя березовым хлудом, погнал его по дороге на Гутку. А через два дня в деревню вернулся Денис Зазыба. Ивана Хохла и Миколы Рацеева с ним не было: те подались на призывной пункт в Хатыничи.

Зазыба вернулся в деревню недужный — напившись в поту по дороге в Веремейки холодной воды, он застудил зубы и горло. Когда в хату к нему пришел председатель колхоза, Денис Зазыба лежал на широкой деревянной кровати. Вид у него был явно больной.

Поставив в угол между печью и порогом винтовку, Чубарь нарочито бодро спросил:

Жена Дениса Зазыбы Марфа поправила на ногах мужа дерюжку, сотканную в широкую полоску, и тихо вышла из хаты. Она всегда уходила, когда Чубарь бывал у них.

— Так… сдали мы коров, расписка с печатью во-он на столе. Только сам вот… — Зазыба виновато посмотрел на Чубаря. — Да ничего, поправлюсь. Не впервой. Она завсегда меня так вот, эта горлянка, выпетривает всего.

Чубарь прошелся по хате. Мужчина он был здоровенный, пудов шести, и половицы, рассохшиеся за лето, заскрипели, прогибаясь под его ногами.

— Что-то долго вы там… — заморгал Чубарь красными от бессонницы глазами.

— Так… как справились…

— К шапочному разбору, считай, явился!

Зазыба потер левой ладонью кончик широкого носа, сморщил небритое лицо.

— Ты бы сел, Антонович…

Чубарь послушался и отошел к лавке, что стояла у стены. Сел на краешек боком, словно только затем, чтобы наблюдать в окно за улицей, и Зазыбе были видны его затылок и левое ухо, которое насквозь просвечивало и казалось красным. Минуту-другую председатель молчал.

— Не понимаю, — пожал он плечами, — почему ты не остался там? Все бегут как можно дальше отсюда, а ты вдруг?

— Я, Антонович, за это время, пока шел сюда, нагляделся чуточку и на людей и на свет. Одни и вправду, как ты говоришь, бегут, а другие вовсе и не думают. Из Веремеек, кажись, никто не побег?

— Ну и что? — будто не понял своего завхоза Чубарь. — Ты с рядовыми колхозниками не равняйся. Колхозом ведь руководили мы с тобой. Или, может, забыл?

— Нет, про то я не забыл, — улыбнулся Зазыба.

— Ну и нечего тогда пустое молоть! А может, порешил с новой властью поладить? Что ни говори, и сам вроде пострадавший, и сын твой…

Зазыба подвинул к стене подушку, сел — вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха.

— Ну, вот что. Ты это! — с трудом произнес он: его охватило неприятное чувство, которое пережил несколько лет назад, после ареста Масея. Появилось оно тогда не потому, что вдруг сняли с председателей его, Зазыбу, а поставили Чубаря. Это Зазыба пережил без особого надрыва, может, потому, что несчастье, случившееся с сыном, взяло верх над обидой и он даже не думал о себе. К тому же Зазыба считал, да и не один он, что с ним обошлись еще не слишком круто. Не забыли его прошлое — участие в гражданской войне и восьмилетнее председательство в колхозе. И вот в то тяжелое время Чубарь словно в собачью шкуру влез. То и дело старался подсыпать соли на живую рану — вместе с другими попрекал Зазыбу сыном. Тогда Зазыба понимал Чубаря: человек просто боялся, что история с Масеем ненароком заденет и его, Чубаря. Зазыба пересилил себя и сказал рассудительно:

— Рано еще нам чубы делить, председатель.

Чубарь помолчал немного, потом заговорил торопливо, будто не хватало времени: