Пироги и пиво или скелет в шкафу краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Пироги и пиво, точнее, кексы и эль (если “англизировать” название романа) – привычная еда английского простонародья. Герой “Пирогов и пива”, писатель Эдуард Дриффилд, и впрямь голубой кровью не
Пироги и пиво, точнее, кексы и эль (если “англизировать” название романа) – привычная еда английского простонародья. Герой “Пирогов и пива”, писатель Эдуард Дриффилд, и впрямь голубой кровью не отличается, и обществу высокомерных “леди и джентльменов” провинциального городка Блэкстебла он предпочитает теплую компанию завсегдатаев деревенского паба. Его очаровательная жена Рози, всем “приличным обществом” дружно осуждаемая за свое легкомысленное поведение, тоже ни разу не леди. Однако проблемы классического английского снобизма и социального неравенства – отнюдь не главная причина, по которой Уильям Сомерсет Моэм (William Somerset Maugham) взялся переделывать задуманный рассказ о писателе в роман.
Название романа должно вызвать у образованных соотечественников автора ассоциацию со строкой из “Двенадцатой ночи” Уильяма нашего Шекспира. Комический персонаж сэр Тоби насмехается над святошей Мальвольо: “Думаешь, если ты такой уж святой, так на свете больше не будет ни пирогов, ни хмельного пива?” Иначе говоря: сколько хотите кичитесь своей безупречностью и показной добродетелью, люди останутся людьми, ибо жизнь – не нравоучительный роман.
Делать из живых людей холодные мраморные статуи – любимое занятие Элроя Кира, посредственного писателя и поверхностного человека, однако умелого “пиарщика”, как мы бы сейчас сказали. И хотя пиарит он прежде всего себя-красивого и свои романы-однодневки, однако не упускает возможности написать биографию свежепровозглашенного классика викторианской литературы, недавно почившего Эдуарда Дриффилда. Разумеется, писатель должен предстать во всём блеске хрестоматийного глянца, “властителем дум” с нимбом над головой и безо всяких телесных признаков. С этим согласна и вторая жена писателя, недалекая миссис Дриффилд. Сам Сомерсет Моэм, спрятавшийся под маской Уилла Эшендена, тоже писателя и рассказчика всей этой истории, недвусмысленно высказывается по другому, но весьма похожему поводу: “Конечно, мы знаем, что женщины обычно страдают запором, но изображать их в литературе так, как будто они вовсе лишены заднего прохода, – по-моему, уж чрезмерная галантность”.
Разумеется, для камердинера великих людей нет, и мы об этом прекрасно знаем, и все мы испытываем нездоровую тягу к шкафам знаменитостей – вдруг да отыщем скелетик-другой? Но интерес Моэма не совпадает с интересами армии поклонников современных таблоидов и реалити-шоу – для него художник отличается от ханжи-обывателя талантом претворять скелетное содержимое своих шкафов в золото и слоновую кость Искусства.
“Писатель – единственный на свете свободный человек”, ибо “Что бы ни лежало у него на сердце – тревожные мысли, скорбь о смерти друга, безответная любовь, уязвленное самолюбие, гнев на измену человека, к которому он был добр, короче – какое бы чувство или какая бы мысль его ни смущали – ему достаточно лишь записать это чувство или эту мысль черным по белому, использовать как тему рассказа или как украшение очерка, чтобы о них забыть”.
Повод для этих слов наш рассказчик находит в самом конце романа – впрочем, это не единственная причина его дочитывать. Прелестная, легкомысленная и неоднозначная Рози, эта английская Манон Леско, – один из самых любопытных экспонатов в галерее моэмовских женщин. Конечно, до величия Джулии Ламберт милашке Рози далеко, но определиться, как же именно вы к ней относитесь, будет так же сложно…
“Пироги и пиво”, как и всё, написанное любимцем поколений Моэмом, – вещь очень тонкая, умная, ироничная и невероятно современная. Не случайно этот классик уже второй (и, думаю, не последний) раз всплывает на страницах e-Motion – он стоит того, чтобы его перечитывать. Особенно за кружечкой доброго английского эля.
Подписывайся на наш Facebook и будь в курсе всех самых интересных и актуальных новостей!
Сомерсет Моэм называл роман "Пироги и пиво, или скелет в шкафу" (1930) своим любимым. Если описывать в нескольких словах, то это роман о писательской карьере и женских изменах. Писательство как образ мыслей, жизни и профессия — одна из любимых тем Сомерсета Моэма, красной нитью пронизывающая все его творчество.
Роман раскрывает три "писательские карьеры". После смерти "известного викторианца" Эдуарда Дриффилда его вторая жена Эми поручает находящемуся на пике писательской популярности Элрою Киру написать биографию покойного. Эми полагается на благоразумие и такт Элроя в надежде, что он сумеет оставить в стороне неудобные факты биографии ее мужа и его сомнительные привычки. Например, он никогда не мылся чаще раза в неделю, последние три года своей жизни не мылся вообще и по неделям не менял нижнее белье, говоря, что от частой стирки кальсоны только быстрей изнашиваются. Поэтому Элрой Кир говорит:
. нужен очень большой такт, чтобы писать о его жизни. Приходится призвать, что он не был чересчур щепетилен в денежных делах, и он почему-то находил большое удовольствие в обществе людей ниже себя, и некоторые его привычки были довольно непривлекательны, — но я не думаю, чтобы именно эта сторона была в нем главной. Я не хочу писать неправду, но думаю, что кое о чем лучше не упоминать.
"Ниже по положению" была и первая жена Дриффилда, Рози, до женитьбы работавшая "простой буфетчицей", тот самый "скелет в шкафу". Ее существование старательно замалчивается, потому что, по всеобщему мнению, брак был неудачным, она не годилась в "писательские жены" и вообще была "просто ужасна". Тем не менее, вторая жена, Эми, остается в ее тени:
Вам бы надо поближе познакомиться с Эми. Это замечательная женщина. Конечно, старик написал все свои великие книги еще до того, как с ней повстречался , но, по-моему, нельзя отрицать, что тот внушительный и достойный образ, который весь мир знал последние двадцать пять лет, создала она. Она мне откровенно рассказывала, как нелегко это ей далось. У старого Дриффилда были разные странные привычки, и от нее требовался большой такт, чтобы заставить его вести себя прилично. В некоторых вещах он был очень упрям, и я думаю, что менее настойчивая женщина потерпела бы здесь поражение. Эми, например, стоило большого труда отучить его от привычки, доев свое жаркое с подливкой, вытирать тарелку хлебом и съедать его.
Элрой Кир обращается за помощью к Уильяму Эшендену, знавшему Дриффилда в ранние годы. Про образ Эшендена Сомерсет Моэм писал, что это повзрослевший Филип Кэри из "Бремени страстей человеческих".
Эшенден вспоминает свое знакомство с Дриффилдами и выясняется, что Рози изменяла мужу налево и направо, в том числе и с самим рассказчиком, который в те времена был студентом-медиком.
У романа — говорящий заголовок. Он отправляет к реплике сэра Тоби из "Двенадцатой ночи" Шекспира, который говорит лицемерному дворецкому Мальволио "Думаешь, если ты такой уж святой, так на свете больше не будет ни пирогов, ни хмельного пива?"
Жизнь — не нравоучительный роман, как бы не хотелось безупречности, люди остаются людьми со всеми присущими им слабостями и недостатками. Сомерсет Моэм противопоставляет простоту, естественность и искренность Рози показной добродетели, фальшивому лоску и пресловутому такту осуждающих ее светских дам. Она изменяет мужу, но ее почему-то не получается за это осуждать. Она не плохая и не хорошая, а просто такая, какая есть. В какой-то момент она говорит Эшендену: "Тебе придется принимать меня такой, какая я есть". "Придется", — соглашается он. И то же самое, похоже, делал и ее муж, вполне осведомленный об изменах, как выясняется ближе к концу книги.
Александр Ливергант писал о Моэме , что в его творчестве нет положительных женских образов. Читая про Рози, с этим трудно согласиться, ее описания звучат как любовная лирика. Она описывается так, что осуждать ее невозможно:
В ней чувствовалась безмятежность летнего вечера, когда свет медленно меркнет на безоблачном небе. Ее безбрежное спокойствие было не монотонным, а таким же полным жизни, как море у берегов Кента, гладкое и сверкающее под августовским солнцем.
Все персонажи этого романа в той или иной мере смешны или неприятны, кто ограниченностью, кто тщеславием, кто расчетливостью, кто претензиями. У всех, кроме Рози, Моэм находит черты, пригодные для иронического осмеяния. И лишь над Рози он не насмешничает, а лишь однажды мягко подтрунивает. Рози кажется в этом романе лучом солнца в искусственных деревьях театральных декораций.
Но "Пироги и пиво" не является нравоописательным романом о неудачном браке или сложностях семейной жизни, или различиях "девушки из народа" и светских дам. В первую очередь, это роман о писательской жизни, в которой связь с критиком или хозяйкой литературного салона могут оказаться важнее брака. Чисто деловые отношения Дриффилда с хозяйкой известного литературного салона миссис Бартон Траффорд, "сделавшей литературную карьеру Дриффилда", раскрываются не менее подробно, чем история обоих его браков (" Критики способны заставить мир обратить внимание на очень посредственного писателя ").
В аннотациях к роману пишут, что прототипом образа Дриффилда послужил писатель Томас Харди (1840 — 1928). Сам Моэм во вступлении пишет, что его Тед — образ собирательный, и с Харди его связывает лишь то, что тот тоже был дважды женат. Самые известные романы Харди, пожалуй, "Тесс из рода Дэрбервиллей" (1891) и "Джуд незаметный" (1896). Ведущие темы — всевластие враждебной человеку судьбы и господство нелепых случайностей. Что по Тесс, что по Джуду бьет обстоятельствами до тех пор, пока от них ничего не остается. Главной мыслью обоих романов кажется, что есть люди, обреченные на несчастье: им все время не везет, что они не делают, становится только капельку хуже, благополучного периода не наступает, потому что судьбу не переломишь. "Джуд" так шокировал современников, что его запрещали и изымали из библиотек за "грубость", Харди был вынужден переписать некоторые места.
Харди был дважды женат, и изменял своей первой жене с женщиной почти вдвое их обоих младше. После смерти первый жены, когда ему было уже за семьдесят, они поженились.
После смерти Харди его вторая жена, Флоренс, опубликовала под своим именем книгу о писателе, но считается, что ее написал он сам в последние годы жизни. Флоренс осталась в вечной тени первой жены, Эммы, потому что сейчас Харди больше известен как поэт, нежели романист, а все, что считается его лучшей лирикой, посвящено именно Эмме. Репутация великого поэта начала XX века закрепилась за ним в 1950-е гг., во многом благодаря усилиям британского писателя и поэта Филипа Ларкина.
В романе Моэма есть эпизод, где Дриффилду приходится переписывать роман после изъятия его из библиотек. Про его первую жену тоже все время повторяют "а все-таки, все его лучшие книги были написаны при ней". Его писательской известности и положению "живого классика английской литературы" способствует миссис Бартон Траффорд. Пожалуй, вот и все, что можно счесть перекличкой. Кажется, меньше, чем в "Луне и грош" с художником Гогеном?
И напоследок цитата о жизни писателя, поскольку почти все, в ней перечисленное, так или иначе освещается в этом романе:
Я не очень вслушивался и, так как разговор оказался долгий, погрузился в размышления о жизни писателя. Она полна испытаний. Сначала ему приходится терпеть нужду и равнодушие; потом, достигнув кое-какого успеха, он должен безропотно принимать все капризы судьбы, которые с этим связаны. Он целиком зависит от ветреной публики. Он отдан на милость журналистов, которые хотят брать у него интервью, и фотографов, которые хотят его фотографировать; на милость редакторов, которые выколачивают из него рукописи, и сборщиков налогов, которые выколачивают из него подоходный налог; на милость высокопоставленных персон, которые приглашают его на обед, и секретарей всяких обществ, которые приглашают его читать лекции; на милость женщин, которые хотят выйти за него замуж, и женщин, которые хотят с ним развестись; на милость юнцов, которые норовят получить у него роль, и незнакомцев, которые норовят получить у него денег взаймы; на милость словообильных леди, которые просят совета в своих семейных делах, и серьезных молодых людей, которые просят ответа в своих литературных поисках; на милость агентов, издателей, антрепренеров, зануд, почитателей, критиков и своей собственной совести. Но есть у него одно возмещение. Что бы ни лежало у него на сердце — тревожные мысли, скорбь о смерти друга, безответная любовь, уязвленное самолюбие, гнев на измену человека, к которому он был добр, короче — какое бы чувство или какая бы мысль его ни смущали — ему достаточно лишь записать это чувство или эту мысль черным по белому, использовать как тему рассказа или как украшение очерка, чтобы о них забыть. Писатель — единственный на свете свободный человек.
О романе "Узорный покров", главную героиню которого, действительно, трудно назвать положительным женским образом, можно прочитать здесь .
Если бы меня спросили, что особенного есть в произведениях Моэма, я бы тут же сказала – персонажи. Возможно, в его романах сюжет не так уж непредсказуем, и развивается он зачастую довольно неспешно, но яркую нотку в них вносят герои – великолепно прописанные, запоминающиеся индивидуальности, которых никогда нельзя четко разделить на положительных и отрицательных, все они – люди, просто люди со своими добродетелями и пороками.
Довольно сложно определить, кто является главным героем этого романа, лично мне кажется, что в качестве главного героя логичнее всего выделить нарратора, Уильяма Эшендена, ведь именно его мыслям и чувствам уделяется больше всего внимания в романе, а кроме того все события так или иначе связаны с ним. Этот герой очень импонировал мне, особенно Уильям в его ранние годы, который, несмотря на легкий налет снобизма, описан автором как очень добрый и эмоционально развитый молодой человек. Интересно, что молодого Уилли читатель видит через призму восприятия престарелого мистера Эшендена, и, хотя некоторые совершенные в молодости поступки нарратор считает смешными, а иногда и глупыми, в целом мы видим, что герой мало в чем изменился, оставшись таким же открытым и интеллигентным человеком. Теплые, по-домашнему уютные описания каникул молодого Уилли, которые он обычно проводил в дерене у своих дядюшки и тетушки, - одна из самых эмоциональных частей романа. И не удивительно, ведь эти строки во многом автобиографичны – вне сомнений Моэм делился воспоминаниями о своих тетушке и дядюшке (который, кстати, как и дядя Эшенден был викарием), живших в городке Уитстейбл графства Кент (название созвучно с местом проживания Эшенденов - Блэкстейблом). Однако из этого не следует из этого делать вывод, что Уильям – это сам Моэм, хотя, конечно же, некоторые сходства героя с автором прослеживаются.
Следующий герой, которого следует выделить – Эдвард Дриффилд. Многие литературные критики видят в нем современника Моэма – Томаса Гарди. Однако я предпочитаю верить словам самого автора, который утверждал, что Дриффилд – образ сборный, в нем отражены типичные черты многих писателей времени, в том числе и самого Моэма. Читатель встречается с уже престарелым Дриффилдом и, читая роман, я все думала о том, каким этот человек был в молодости. Странное дело, хотя сюжет разворачивается вокруг составления биографии Эдварда Дриффилда, мы не узнаем о нем практически нечего. Конечно, автор дает нам подробное описание событий, происходящих вокруг него, людей и предметов его окружающих, но какой он человек? О чем он думает? К чему стремится? Автор раскрывает только несколько черт его характера, в то же время заставляя читателя думать, что за этим кроется нечто несоизмеримо большее, что-то, что не дано увидеть ни нам, ни другим героям. Дриффилд добр, дружелюбен, немного старомоден и некоторые его привычки выдают в нем выходца из низших классов (что, по моему мнению, нисколько не портит его). В то же время он довольно скрытен и сложно даже предположить, о чем он думает в тот или иной момент.
И последнее, не могу не отметить название романа, которое у Моэма часто является ключом к пониманию всего произведения. Здесь автор пытается сообщить нам, что жизнь писателя – не всегда лишь пироги и пиво (т.е. легкая и приятная), у каждого есть свой скелет в шкафу. У Эдварда Дриффилда, к примеру, их было целых два – его прошлая жизнь и Рози, причем если первый скелет так и остается на насиженном месте, то второй часто и с грохотом вываливается оттуда, будто напоминая о своем существовании.
Все, о чем я говорила – лишь малая часть романа, произведение это очень объемно и многозначно, в нем есть детство и старость, верность и измена, правда и ложь, беды и радости – все, что только есть в реальной жизни. Каждый найдет в нем что-то для себя, нужно лишь немного внимания и терпения – чтобы прочесть этот роман.
Я очень долго не решалась сесть и написать отзыв о книге Сомерсета Моэма “Пироги и пиво, или скелет в шкафу”. Писать отзыв о книге признанного классика всегда тяжело. Казалось бы, что еще я могу сказать об “одном из высочайших достижений британской романистики”?
Могу рассказать лишь о своем субъективном опыте знакомства с этой книгой.
Купила я ее, еще не зная толком, что именно покупаю. Сочетание слов “Сомерсет Моэм” в моей голове вызывало такие ассоциации:
- очень странное имя;
- еще более странное написание этого имени по-английски;
- классик, которого надо ЧИТАТЬ.
Что меня заинтересовало именно в этой книге? Аннотация обещала, что она о писателях, а для меня эта тема весьма интересна.
И сейчас я могу с уверенностью сказать: каждому, кто хочет стать писателем, стоит прочитать эту книгу.
Пироги и пиво, или скелет в шкафу: о чем книга?
Количество писателей на один квадратный метр повествования зашкаливает. Вкратце о сюжете: один писатель просит другого писателя рассказать ему подробности жизни третьего писателя, чтобы написать его биографию.
Первое, что бросается в глаза — невероятно яркое описание снобизма английского дворянства. Такое яркое, что пробирает порой чуть ли не до тошноты. А потом Сомерсет Моэм с головой окунает читателя в писательский мир.
Но это не такой мир, где бродят единороги и порхают музы, а очень человеческий мир, со всеми вытекающими отсюда последствиями: тщеславием, готовностью пойти на все, лишь бы привлечь к себе внимание, зваными ужинами, полезными знакомствами, лестью и лицемерием.
Эпизод за эпизодом вспоминая жизнь великого писателя, главный герой приходит к выводу: любое творчество рождается из событий обычной человеческой жизни. Какой бы культ не создавали люди вокруг имени писателя, у него, как и любого человека, есть свои скелеты в шкафу.
Пироги и пиво, или скелет в шкафу: история о любви?
Конечно, история была бы скучной без любовной линии. И тут большое спасибо Сомерсету Моэму хочется сказать за Рози. Это невероятно интересный и подробно прописанный женский персонаж.
Рози когда-то вышла замуж за великого писателя, но все вокруг знают, что верность она ему не хранит. К тому же она совсем не вписывается в высшее общество — она во всем белая ворона. Но мужчины от нее без ума, а главный герой говорит о ней так:
“Видите ли, она была не из тех женщин, которые внушают к себе любовь. Только привязанность. Ее было глупо ревновать. Она была как чистый глубокий родник на лесной поляне — в него божественно приятно окунуться, но он не становится менее прохладным и прозрачным от того, что до вас в нем купались и бродяга, и цыган, и лесник.”
Несмотря на неверность и другие сомнительные поступки, Рози играет важную роль в жизни и творчестве своего мужа. Без нее вся история была бы совсем другой.
Пироги и пиво, или скелет в шкафу: первое предложение
После прочтения книги “Код бестселлера” я начала внимательнее приглядываться к тому, как писатели начинают свои произведения. Думаю, ни для кого уже не секрет: именно от первого предложения во многом зависит, захочет ли читатель прочитать всю книгу. “Пироги и пиво, или скелет в шкафу” начинается, на мой взгляд, очень оригинально:
“Я заметил, что, когда кто-нибудь звонит вам по телефону и, не застав вас дома, просит передать, чтобы вы немедленно, как только придете, позвонили ему по важному делу, дело это обычно оказывается важным не столько для вас, сколько для него.”
Пироги и пиво, или скелет в шкафу: цитаты и важные мысли
Читая эту книгу, я периодически наталкивалась на фразы, которые, как мне кажется, можно было взять и расписать на отдельный роман — настолько они глубокие. Над каждой такой фразой хочется долго размышлять, особенно если мечтаешь когда-нибудь стать великим писателем.
“По зрелом размышлении я пришел к выводу, что причина всеобщих рукоплесканий, скрашивающих последние годы писателя, который превысил обычную продолжительность человеческой жизни, на самом деле в том, что интеллигентные люди после тридцати лет вовсе ничего не читают. И по мере того, как они стареют, книги, прочитанные ими в молодости, окрашиваются радужными воспоминаниями того времени, и с каждым годом их автору приписываются все большие достоинства.”
“Производительность писателя должна быть такой, чтобы оглушить читателя массой, если уж нельзя удержать его интерес качеством.”
“Становясь старше, мы все в большей степени осознаем людскую сложность, непоследовательность и неразумие, и это служит единственным оправданием для писателя, который в пожилом или преклонном возрасте вместо того, чтобы размышлять о вещах посерьезнее, интересуется мелкими побуждениями воображаемых персонажей. Ибо если для постижения рода человеческого следует изучать человека, то явно разумнее взять в качестве предмета для изучения непротиворечивые, осязаемые и содержательные вымышленные образы, чем иррациональные и смутные фигуры из реальной жизни.”
“В конце концов, я же понимал, что земля круглая, но ведь я прекрасно знал, что она плоская!
Читайте также: