Отшельник виноградного пика краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Один из моих любимых писателей - Александр Грин.
Очень интересный смысл жизни изложен в рассказе А Грина "ОТШЕЛЬНИК Виноградного пика".
Так вот, начинается рассказ этот с того, что жил да был славный парнишка и имел он несколько друзей.
Не сто и не одного, но несколько.
И была у него крепкая дружба с его друзьями.
Люди они были зрелые, идейные, содержательные, философичные, были личностями, были яркими индивидуальностями, имели каждый своё собственное зрелое содержательное мнение и умели его отстаивать и обосновывать.
И любили дружеские споры (не ссоры, не драки, не вражду, а ДРУЖЕСКИЕ взаимоуважительные жаркие споры) - те самые такие желанные и сладостные споры, в которых обычно и рождается истина.
И о смысле жизни они умели и любили умно и интересно дельно пофилософствовать.
Ну так можно только позавидовать этому персонажу Грина - ПОВЕЗЛО ему с друзьями, хорошие у него друзья.
Далее (благо обилия забот о семье, детках малых и нужды он не имел), наш герой (по примеру Будды Гаутамы, по примеру удалившегося на 40 дней в пустыню Христа) решил уединиться в глухомани среди природы и в тишине пофилософствовать наедине с собой.
И отправился к Виноградному пику.
Но по дороге в заведении, где лакают спиртное и растрачивают-разменивают жизнь на пустые гедонистские кутежи как библейский (из притчи Господа нашего Иисуса Христа) блудный сын, этот персонаж столкнулся с носителем и пропагандистом поганой губительной гнилой идеологии этих самых блудных сынов.
Вот эта самая сатанинская пагубная идеология (процитирую её):
" Ты умрёшь. Это неизбежно. Есть ли смысл бояться неизбежного?
Наоборот,— в виду неизбежности естественного для всех конца, следует жить густо и смело, как свойственно человеческой природе. Время — жизнь. Ешь много и вкусно, спи крепко, люби горячо и нежно, в дружбе и любви иди до конца; на удар отвечай ударом, на привет — приветом, и всё, что не оскорбляет и не обижает других, разрешай себе полной рукой.
Поверь мне,— только в том и есть смысл жизни, что окружает тебя. Бесчисленное множество комбинаций представлено тебе: явлений, красок, предметов, людей, работ; найди свою комбинацию.
Пустота ли за гробом, жизнь ли — ты и в том и в другом случае ничего не теряешь. В первом потому, что терять н е к о м у, во втором — ясно почему. Но представь, что ты бессмертен,— не ломал бы ты себе голову над э т о й загадкой.
Так или иначе — ты живёшь. Так или иначе — умрёшь. Так или иначе — ты не знаешь и не узнаешь, что ждёт тебя за последним вздохом. Гордо повернись спиной к этой штуке. Зачем унижаться,— бессмысленно, бесплодно; будь горд; смело живи и бестрепетно умирай.
Он встал, скрылся и, пока я переваривал новую для меня точку зрения г о р д о с т и," -
- это есмь ни что иное как идеология разнузданного гнилого гедонизма и гордыни, я её глубоко презираю.
Именно заразившись ею (уже после того, как к нему пришла писательская слава) именно из-за неё Александр Гринн стал пьяницей и мотом, постепенно превратился в алкоголика и невротика и рано умер.
Если бы он жил ради своего послесмертия (любого своего послесмертия - хоть ради коммунизма в прекрасном далёко, хоть ради будущих собственных внуков и правнуков, хоть ради нетленки в веках, хоть ради более качественного загробного инобытия своей собственной души (очень упрощённо - чтобы не в ад, а в рай)и способствования этому посюстрорнними земными благими делами, хоть ради стяжания благодати Божьей и т.д.) то при жизни ради своего послесмертия Александр Грин жил бы долго, по-настоящему счастливо и плодотворно.
Ведь всё у него неплохо начиналось.
В юности молодой Гриневский много размышлял о смысле жизни, искал себя, бродяжничал, в 1905 году озаботился будущем России и стал революционером в Крыму.
Его посадили, в камере его стала навещать красавица и умница дочь царского генерала и полюбила его, он женился на неё.
И позже в него влюблялись потрясающие женщины.
Бог дал ему чудесный литературный дар.
Но Гриневский подцепил чумную заразу гнилой недалёкой идеологии гедонизма и гордыни ближнего прицела.
Он убил, разрушил в себе дальнюю (пролонгированную на послесмертие) настройку-перспективу жизни, смысл жизни для него постепенно сузился до того чтобы гедонистски усладить алкоголем и закусоном очередного корефана его писательского кошелька, сахарку и холестеринчику ему за свой счёт в кровь прибавить для дополнительной стимуляции выработки нейромедиаторов и прежде всего эндогенных опиатов.
И больной этой сатанинской идеологией сиюминутного гедонизма и приземлённой гордыни Александр Грин очень быстро угробил и своё здоровье и своё писательский дар и саму свою жизнь.
И "Моцарта в себе" убил и семьи свои порушил и самого себя убил.
Печальный и поучительный конец человека, выбравшего себе НЕПРАВИЛЬНЫЙ превратный гнилой смысл жизни.
Тот самый, что внушил главному герою бессовестно наживавшийся на низменных пристрастиях блудных сынов барыга-шинкарь возле Виноградного пика.
"Время — жизнь. Ешь много и вкусно - нагуливай себе ожирение и диабет2 типа, на удар отвечай ударом, и всё, что не оскорбляет и не обижает других, разрешай себе полной рукой - любые излишества и непотребства, да хоть например (извиняюсь) тайно трахайся со свиноматками на свиноферме (лишь бы они не испутывали от этого мучений) " - это якобы и есть смысл жизни через отвязанный гедонизмус, а на твоё послесметрие и в частности на загробную жизнь это почему-то странным образом совершенно не повлияет.
Кстати, именно всё это является подлинным смыслом жизни посвящённых сатанистов, смысл жизни через служение Сатане - он лишь для не прошедших посвящение неофитов.
Именно точно такой смысл жизни имели и гей алкоголик Николай Ежов (он сам признался и в таком смысле жизни и в своих нетрадиционных и садистских наклонностях, в архивах сохранились все его весьма интересные признания) и педофил Лаврентий Берия, и Андрей Чикатило.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Отшельник Виноградного пика: краткое содержание, описание и аннотация
Александр Грин: другие книги автора
Кто написал Отшельник Виноградного пика? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Отшельник Виноградного пика — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Отшельник Виноградного пика
Я превратился из полного, цветущего человека в растерянное, нервное и желчное существо, которому, чтобы оставить по себе коренную память, следовало бы немедленно и прочно повеситься.
Виной этому был, конечно, я сам. Желая найти некий философический уклон, по которому в пуховиках абсолютной истины мог бы мягко с просветленной душой, скатиться в лоно могилы, я окружил себя десяткам идейных друзей – проклятием моей жизни. По ярости взаимной непримиримости убеждений друзья мои напоминали свору собак, составленную из разных пород – от дога до фокстерьера.
Посвистывая в эту старую дудку, я залез в такие религиозно-метафизические дебри, что извлечь меня оттуда мог бы лишь разве Геркулес, да и то плотно поевший.
– Прекрасно! – сказал я, обдумывая свое некрасивое положение. – Мне нужно пожить с месяц-другой бродячей жизнью.
Раз, проклиная судьбу и осла, выпил я у подножия Виноградного Пика немножко более восьми бутылок холодненького барабонского, и мне захотелось плакаться. Подозвав трактирщика, я горячо и пространно стал объяснять ему, что, будучи человеком, заблудился в поисках истины. Я спросил, – нет ли у него на примете человека праведной и мудрой жизни, к которому я мог бы обратиться за поучением. Я прибавил, что книги мне надоели и что огромное количество страстно убежденных друзей не позволяет мне оставаться на одном месте.
Я вздрогнул от радости. Быть может, полудикая эта личность и есть искомый мудрец? Выходило, как будто – да: живет на горе, переспорил профессора, отшельник не осиян ли он свыше? И я, подробно расспросив о дороге, решительно понудил Машу взбираться по зеленым склонам Виноградного Пика.
Опасная была эта горная крутая тропинка, уверяю вас! Не будь полупьян, я не отважился бы, пожалуй, продолжать путь. Местами приходилось ползти по узкому неровному карнизу, висящему над пропастью, и я в таких случаях слезал с Маши, пуская ее вперед. С большими трудностями, донельзя усталый и трезвый подобрался я, наконец, к отвесной скале, загородившей дорогу. Ни справа, ни слева пути не было. Тем времена вечерняя прохлада и наползающая темнота нагнали на меня страх, так как ночевать в этом месте, рискуя свалиться в пропасть, я не хотел. Трактирщик ничего не сказал мне об этой скале; он, видимо, не бывал здесь он сказал только, что, следуя по тропинке, я попаду к хижине Снопа.
Безымянный главный герой запутался в смысле жизни. Чтобы вернуться к душевному равновесию, он отправился в путешествие на осле. Он странствовал около 3-х недель, пока не встретил отшельника Снопа.
За минуту
Главный герой, имя которого неизвестно, не может понять, что именно он хочет от жизни. С целью возвращения к прежней жизни он отправился в путешествие на осле, предварительно нагрузив его провизией. Однако во время странствия главный герой не мог найти душевное равновесие. Даже ночное небо заставляло думать его о тайнах пространства.
Временами главный герой заезжал в трактиры, где крепко напивался. Осел был умным. Зная пристрастие своего хозяина к вышеупомянутым заведениям, он останавливался перед ними и не шел дальше до тех пор, пока главный герой не посетит трактир. Животное в это время отдыхало.
В один из дней главный герой решил остановиться у трактира, который был расположен вблизи подножия Виноградного Пика. Он выпил более 8 бутылок холодного пива, и ему захотелось высказаться. Главный герой поделился со своими мыслями с владельцем заведения. Последний посоветовал ему поговорить с мудрым отшельником по имени Сноп, который обитал поблизости.
Я превратился из полного, цветущего человека в растерянное, нервное и желчное существо, которому, чтобы оставить по себе коренную память, следовало бы немедленно и прочно повеситься.
Виной этому был, конечно, я сам. Желая найти некий философический уклон, по которому в пуховиках абсолютной истины мог бы мягко с просветленной душой скатиться в лоно могилы, я окружил себя десятками идейных друзей — проклятием моей жизни. По ярости и взаимной непримиримости убеждений друзья мои напоминали свору собак, составленную из разных пород — от дога до фокстерьера.
Чистота и искренность их взглядов не подлежала сомнению. Однако выдерживая в течение десяти лет каждый шаг своей жизни под анализом и контролем приверженцев разнообразнейших философских мировоззрений, я пришел к такому удрученно-жалкому состоянию, что без слез не могу вспомнить об этом. Конечным результатом таких дружеских истязаний явилось то, что я каждый день с воплем в истерике вопрошал себя:
Посвистывая в эту старую дудку, я залез в такие религиозно-метафизические дебри, что извлечь меня оттуда мог бы лишь разве Геркулес, да и то плотно поевший.
— Прекрасно! — сказал я, обдумывая свое некрасивое положение.- Мне нужно пожить с месяц-другой бродячей жизнью.
Раз, проклиная судьбу и осла, выпил я у подножия Виноградного Пика немножко более восьми бутылок холодненького барабонского, и мне захотелось плакаться. Подозвав трактирщика, я горячо и пространно стал объяснять ему, что, будучи человеком, заблудился в поисках истины. Я спросил, — нет ли у него на примете человека праведной и мудрой жизни, к которому я мог бы обратиться за поучением. Я прибавил, что книги мне надоели и что огромное количество страстно убежденных Друзей не позволяет мне оставаться на одном месте.
— Видите ли, — сказал трактирщик, из вежливости сплевывая мимо моего сапога, — на ваше счастье такой человек есть в наших местах; зовут его просто Сноп, потому что волосы и борода его совсем рыжие, и живет он полторы версты выше, отшельником; сущий медведь. Страшен, упаси господи! Когда он ко мне приходит, первые его слова: «Я — твой закон и природа! — а затем, погрозит этак пальцем да как рявкнет:
Я вздрогнул от радости. Быть может, полудикая эта личность и есть искомый мудрец? Выходило, как будто — да: живет на горе, переспорил профессора, отшельник; не осиян ли он свыше? И я, подробно расспросив о дороге, решительно понудил Машу взбираться по зеленым склонам Виноградного Пика.
Опасная была эта горная крутая тропинка, уверяю вас! Не будь полупьян, я не отважился бы, пожалуй, продолжать путь. Местами приходилось ползти по узкому неровному карнизу, висящему над пропастью, и я в таких случаях слезал с Маши, пуская ее вперед. С большими трудностями, донельзя усталый и трезвый, подобрался я, наконец, к отвесной скале, загородившей дорогу. Ни справа, ни слева пути не было. Тем временем вечерняя прохлада и наползающая темнота нагнали на меня страх, так как ночевать в этом месте, рискуя свалиться в пропасть, я не хотел. Трактирщик ничего не сказал мне об этой скале; он, видимо, не бывал здесь; он сказал только, что, следуя по тропинке, я попаду к хижине Снопа.
— Эй, есть ли жив человек?! — закричал я, задрав голову.
Ужасное горное эхо оглушило меня. Вдруг над скалой показалась косматая рыжая голова, рявкнув густым басом:
Голова скрылась, показалась снова, и к ногам моим упал конец лестницы.
— Осла я втяну потом, — сказал Сноп. — Иди сюда, уродливый сын природы, я тебя насквозь вижу!
Поднявшись, я очутился на лесистом плоскогорье, лицом к лицу со Снопом. Это был мужчина внушительно-высокого роста, босой, массивный, в голубой шерстяной блузе и таких же штанах. Я поклонился.
— Любишь ли ты пироги с мясом? — спросил он.
— О да.
— А кофе?
— Весьма.
— А холодненькое барабонское?
— Отчасти.
— Врешь! Очень любишь. Получишь ты и то, и другое, и третье, но сперва сядь, выслушай меня, затем поступай, как знаешь.
Ты умрешь. Это неизбежно. Есть ли смысл бояться неизбежного?
Наоборот, — в виду неизбежности естественного для всех конца, следует жить густо и смело, как свойственно человеческой природе. Время — жизнь. Ешь много и вкусно, спи крепко, люби горячо и нежно, в дружбе и любви иди до конца; на удар отвечай ударом, на привет — приветом, и все, что не оскорбляет и не обижает других, разрешай себе полной рукой.
Поверь мне, — только в том и есть смысл жизни, что окружает тебя. Бесчисленное множество комбинаций представлено тебе: явлений, красок, предметов, людей, работ; найди свою комбинацию.
Пустота ли за гробом, жизнь ли — ты и в том и в другом случае ничего не теряешь. В первом потому, что терять некому, во втором — ясно, почему. Но представь, что ты бессмертен, — не ломал бы ты себе голову над этой загадкой.
Так или иначе — ты живешь. Так или иначе — умрешь. Так или иначе — ты не знаешь и не узнаешь, что ждет тебя за последним вздохом. Гордо повернись спиной к этой штуке. Зачем унижаться, — бессмысленно, бесплодно; будь горд; смело живи и бестрепетно умирай.
Он встал, скрылся и, пока я переваривал новую для меня точку зрения гордости, вернулся с дымящимся пирогом и — о, боже! — с дюжиной холодненького барабонского. Затем он развел костер, мы сидели под кедром, на краю пропасти, ели, пили и говорили о медвежьих охотах. Взошла луна. Голубые призраки снеговых вершин дымились мутным сиянием. Мне было весело. Осел, втащенный Снопом на плоскогорье, дремал стоя, и уши его смешно дергались, когда громкое восклицание касалось их сонного мира.
Сноп принес из хижины еще дюжину барабонского и гитару.
Низким грудным голосом запел он старую итальянскую песенку:
Море чуть зыблется. Здесь на просторе,
Как рыбаки, — вы все сбросите горе;
И да покинут вас скорби земные!
Сайта Лючия! Сайта Лючия!
Читайте также: