Обручение в сан доминго краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Генрих фон Клейст
ОБРУЧЕНИЕ НА САН-ДОМИНГО
Перевод с немецкого Г. Рачинского.
В городе Порт-о-Пренс[1], в той части острова Сан-Доминго[2], которая принадлежала французам, проживал в начале текущего столетия, когда произошло избиение белых неграми, на плантации господина Гильома де Вильнев страшный старый негр по имени Конго Гоанго. Этот человек, родом с Золотого берега Африки[3], в молодые годы, видимо, отличавшийся верностью и честностью, был осыпан бесчисленными благодеяниями своего господина за то, что спас ему однажды жизнь во время поездки на Кубу. Господин де Вильнев не только даровал ему отдельный домик и усадьбу, но даже по прошествии нескольких лет, вопреки обычаям страны, сделал его управляющим своего обширного имения и, так как тот не хотел вступать во вторичный брак, уступил ему, вместо жены, старую мулатку со своих плантаций по имени Бабекан, с которой тот состоял в отдаленном свойстве через свою умершую жену. Более того, когда негр достиг шестидесятилетнего возраста, он назначил ему значительное содержание, уволив его на покой, и увенчал свои благодеяния тем, что даже оставил ему кое-что по духовному завещанию; тем не менее все эти доказательства его признательности не могли оградить господина де Вильнев от ярости этого свирепого человека.
Конго Гоанго при общем опьянении местью, которое, вследствие неосмотрительного решения Национального конвента,[4] вспыхнуло на этих плантациях, один из первых взялся за ружье и, вспомнив то жестокое насилие, которое некогда вырвало его из его родины, всадил пулю в голову своего господина. Он поджег дом, в котором укрылась жена убитого со своими тремя детьми и прочими белыми, проживавшими в имении, опустошил всю плантацию, на которую наследники, проживавшие в Порт-o-Пренс, могли предъявить свои права, и, сровняв с землею все постройки поместья, двинулся с неграми, которых он собрал и вооружил, в окрестные поселения, чтобы поддержать своих соотечественников в их борьбе с белыми. То он подстерегал путешественников, разъезжавших по стране вооруженными отрядами; то среди бела дня нападал на плантаторов, окопавшихся в своих усадьбах, причем беспощадно вырезал всех, кого там находил. Мало того, увлеченный бесчеловечной мстительностью, он призывал старую Бабекан и ее дочку, пятнадцатилетнюю метиску, по имени Тони, принять участие в этой свирепой войне, во время которой он как бы сам помолодел; а так как главное здание плантации, в котором он теперь жил, стояло одиноко на большой дороге и туда нередко заходили в его отсутствие беглецы, белые и креолы, в поисках крова и пищи, то он подучил женщин, чтобы они ласковым приемом и помощью задерживали этих белых собак, как он их называл, до его возвращения. Бабекан, вследствие жестокого наказания, которому она подверглась в молодости, болевшая чахоткой, обычно в подобных случаях приказывала Тони, — благодаря своему желтоватому цвету лица девушка была особенно пригодна для осуществления этой отвратительной хитрости, — нарядиться в лучшее платье; она убеждала дочь не отказывать проезжим ни в каких ласках, кроме последней ласки, запрещенной ей под угрозой смерти; когда же Конго Гоанго возвращался после набегов, совершенных в окружающей местности, со своим отрядом негров, неизбежная смерть выпадала на долю несчастных, которые дали себя обмануть этими хитростями.
Всем, конечно, хорошо известно, что когда в 1803 году генерал Дессалин двинулся с тридцатью тысячами негров на Порт-о-Пренс, все белые бросились в этот город, чтобы защищать его. Ибо он был последним опорным пунктом владычества Франции над островом и с его падением все белые, находившиеся в нем, были неминуемо обречены на гибель. Случилось, что как раз в отсутствие старого Гоанго, который со своим отрядом чернокожих выступил для того, чтобы подвезти через французские линии транспорт пороха и свинца для генерала Дессалина, кто-то во мраке дождливой и бурной ночи постучался в заднюю дверь его дома. Старая Бабекан, уже лежавшая в постели, поднялась, отворила окно, накинув на бедра одну юбку, и опросила, кто там.
— Заклинаю девой Марией и всеми святыми, — тихо сказал неизвестный, став под окном, — ответьте мне на один вопрос, раньше чем я назову себя! — И с этими словами он протянул в темноте свою руку, чтобы схватить руку старухи, и спросил: — Вы — негритянка?
— В чем дело, мать?
— Скорее! — сказала старуха. — Вставай и одевайся! Вот тебе платье, чистое белье и чулки! У дверей стоит белый, за которым гонятся, и просит, чтобы его впустили.
Тони спросила, наполовину приподымаясь на постели:
— Белый? — Она взяла платье, которое старуха держала в руках, и сказала: — А он один, мама? Нам нечего бояться, если мы его впустим?
— Нечего, нечего! — отвечала мать, зажигая огонь, — Он без оружия, один и дрожит всем телом со страху, что мы на него нападем! — С этими словами, в то время как Тони надевала чулки и юбку, старуха засветила большой фонарь, стоявший в углу комнаты, поспешно завязала девушке волосы на голове, как их носили в этой местности, надела на нее шляпу, затянув предварительно шнуры ее лифа, и, передав ей фонарь, приказала сойти во двор и впустить незнакомца.
Тем временем лай дворовых собак разбудил мальчика по имени Нанки, внебрачного сына Гоанго, прижитого с одной негритянкой, который спал вместе с братом Сеппи в соседнем доме; и так как при свете месяца он увидал одного лишь человека, стоявшего на черной лестнице дома, то поспешил, согласно полученным на подобные случаи указаниям, к воротам, ведущим во двор, через которые тот вошел, чтобы их запереть. Незнакомец, который не мог понять, что означают все эти меры, спросил мальчика — теперь он мог разглядеть его вблизи и, к своему ужасу, признал в нем негритенка:
— Кто живет в этой усадьбе?
Когда же тот отвечал, что после смерти господина де Вильнев имение перешло к негру Гоанго, он уже готов был сбить мальчика с ног, вырвать у него ключ от ворот, который тот держал в руке, и бежать в поле, когда из дома вышла Тони с фонарем в руке.
— Кто ты? — воскликнул незнакомец, вырываясь от нее: пораженный многим, увиденным здесь, он разглядывал ее прелестную юную фигуру. — Кто живет в этом доме, в котором, как ты говоришь, я найду убежище?
— Никто, клянусь небесным светом, — отвечала девушка, — кроме моей матери и меня!
— Как никто? — воскликнул незнакомец, шагнув назад и вырвав у нее свою руку. — Не сказал ли мне только что этот мальчик, что здесь проживает негр по имени Гоанго?
— А я говорю, что нет! — сказала девушка, с выражением досады топнув ногою. — И хотя дом этот и принадлежит злодею, который носит это имя, но его сейчас здесь нет, и он отсюда не менее как на расстоянии десяти миль! — С этими словами она обеими руками втащила пришельца в дом, приказала мальчику никому не говорить, кто к ним прибыл, и, дойдя до двери, взяла незнакомца за руку и повела его вверх по лестнице в комнату матери.
— Ну, — сказала старуха, слышавшая из верхнего окна весь разговор и при свете фонаря заметившая, что то был офицер, — что означает эта шпага, которую вы держите под мышкой, словно готовясь к бою? Мы предоставили вам, — добавила она, надевая на нос очки, — с опасностью для жизни убежище в нашем доме; неужели вы вошли в него с тем, чтобы, по обычаю ваших соотечественников, отплатить нам предательством за оказанное вам благодеяние?
В основу новеллы положены подлинные исторические события. В 1791 году на острове Гаити вспыхнуло восстание негров, которое возглавил недавний раб Туссен Лувертюр (1743–1803). Это восстание было подавлено наполеоновским генералом Леклерком, его вождь был взят в плен, отвезен во Францию и умер в заточении. Но в 1803 году вспыхнуло новое восстание Жан-Жака Дессалина, которому удалось очистить остров от французских колонизаторов и провозгласить независимость Гаити (1804).
4.Землетрясение в Чили
Новелла Г. фон Клейста, замечательная прежде всего тем, что при малом объеме демонстрирует все особенности весьма своеобразного повествовательного стиля автора (подчеркнутую объективированность изложения, почти канцелярский слог и небрежение правилами синтаксиса).
№2 Деятельность гейдельбергского кружка немецких романтиков. Филологическая деятельность братьев Гримм, Ахима фон Арнима и К.Брентано. Структура поэтического сборника “Волшебный рог мальчика”. “Семейные и волшебные сказки” Гриммов
Генрих Клейст - Обручение на Сан-Доминго краткое содержание
Генрих Клейст - Обручение на Сан-Доминго читать онлайн бесплатно
Генрих фон Клейст
ОБРУЧЕНИЕ НА САН-ДОМИНГО
Перевод с немецкого Г. Рачинского.
В городе Порт-о-Пренс[1], в той части острова Сан-Доминго[2], которая принадлежала французам, проживал в начале текущего столетия, когда произошло избиение белых неграми, на плантации господина Гильома де Вильнев страшный старый негр по имени Конго Гоанго. Этот человек, родом с Золотого берега Африки[3], в молодые годы, видимо, отличавшийся верностью и честностью, был осыпан бесчисленными благодеяниями своего господина за то, что спас ему однажды жизнь во время поездки на Кубу. Господин де Вильнев не только даровал ему отдельный домик и усадьбу, но даже по прошествии нескольких лет, вопреки обычаям страны, сделал его управляющим своего обширного имения и, так как тот не хотел вступать во вторичный брак, уступил ему, вместо жены, старую мулатку со своих плантаций по имени Бабекан, с которой тот состоял в отдаленном свойстве через свою умершую жену. Более того, когда негр достиг шестидесятилетнего возраста, он назначил ему значительное содержание, уволив его на покой, и увенчал свои благодеяния тем, что даже оставил ему кое-что по духовному завещанию; тем не менее все эти доказательства его признательности не могли оградить господина де Вильнев от ярости этого свирепого человека.
Конго Гоанго при общем опьянении местью, которое, вследствие неосмотрительного решения Национального конвента,[4] вспыхнуло на этих плантациях, один из первых взялся за ружье и, вспомнив то жестокое насилие, которое некогда вырвало его из его родины, всадил пулю в голову своего господина. Он поджег дом, в котором укрылась жена убитого со своими тремя детьми и прочими белыми, проживавшими в имении, опустошил всю плантацию, на которую наследники, проживавшие в Порт-o-Пренс, могли предъявить свои права, и, сровняв с землею все постройки поместья, двинулся с неграми, которых он собрал и вооружил, в окрестные поселения, чтобы поддержать своих соотечественников в их борьбе с белыми. То он подстерегал путешественников, разъезжавших по стране вооруженными отрядами; то среди бела дня нападал на плантаторов, окопавшихся в своих усадьбах, причем беспощадно вырезал всех, кого там находил. Мало того, увлеченный бесчеловечной мстительностью, он призывал старую Бабекан и ее дочку, пятнадцатилетнюю метиску, по имени Тони, принять участие в этой свирепой войне, во время которой он как бы сам помолодел; а так как главное здание плантации, в котором он теперь жил, стояло одиноко на большой дороге и туда нередко заходили в его отсутствие беглецы, белые и креолы, в поисках крова и пищи, то он подучил женщин, чтобы они ласковым приемом и помощью задерживали этих белых собак, как он их называл, до его возвращения. Бабекан, вследствие жестокого наказания, которому она подверглась в молодости, болевшая чахоткой, обычно в подобных случаях приказывала Тони, — благодаря своему желтоватому цвету лица девушка была особенно пригодна для осуществления этой отвратительной хитрости, — нарядиться в лучшее платье; она убеждала дочь не отказывать проезжим ни в каких ласках, кроме последней ласки, запрещенной ей под угрозой смерти; когда же Конго Гоанго возвращался после набегов, совершенных в окружающей местности, со своим отрядом негров, неизбежная смерть выпадала на долю несчастных, которые дали себя обмануть этими хитростями.
Всем, конечно, хорошо известно, что когда в 1803 году генерал Дессалин двинулся с тридцатью тысячами негров на Порт-о-Пренс, все белые бросились в этот город, чтобы защищать его. Ибо он был последним опорным пунктом владычества Франции над островом и с его падением все белые, находившиеся в нем, были неминуемо обречены на гибель. Случилось, что как раз в отсутствие старого Гоанго, который со своим отрядом чернокожих выступил для того, чтобы подвезти через французские линии транспорт пороха и свинца для генерала Дессалина, кто-то во мраке дождливой и бурной ночи постучался в заднюю дверь его дома. Старая Бабекан, уже лежавшая в постели, поднялась, отворила окно, накинув на бедра одну юбку, и опросила, кто там.
— Заклинаю девой Марией и всеми святыми, — тихо сказал неизвестный, став под окном, — ответьте мне на один вопрос, раньше чем я назову себя! — И с этими словами он протянул в темноте свою руку, чтобы схватить руку старухи, и спросил: — Вы — негритянка?
— В чем дело, мать?
— Скорее! — сказала старуха. — Вставай и одевайся! Вот тебе платье, чистое белье и чулки! У дверей стоит белый, за которым гонятся, и просит, чтобы его впустили.
Тони спросила, наполовину приподымаясь на постели:
— Белый? — Она взяла платье, которое старуха держала в руках, и сказала: — А он один, мама? Нам нечего бояться, если мы его впустим?
— Нечего, нечего! — отвечала мать, зажигая огонь, — Он без оружия, один и дрожит всем телом со страху, что мы на него нападем! — С этими словами, в то время как Тони надевала чулки и юбку, старуха засветила большой фонарь, стоявший в углу комнаты, поспешно завязала девушке волосы на голове, как их носили в этой местности, надела на нее шляпу, затянув предварительно шнуры ее лифа, и, передав ей фонарь, приказала сойти во двор и впустить незнакомца.
Тем временем лай дворовых собак разбудил мальчика по имени Нанки, внебрачного сына Гоанго, прижитого с одной негритянкой, который спал вместе с братом Сеппи в соседнем доме; и так как при свете месяца он увидал одного лишь человека, стоявшего на черной лестнице дома, то поспешил, согласно полученным на подобные случаи указаниям, к воротам, ведущим во двор, через которые тот вошел, чтобы их запереть. Незнакомец, который не мог понять, что означают все эти меры, спросил мальчика — теперь он мог разглядеть его вблизи и, к своему ужасу, признал в нем негритенка:
— Кто живет в этой усадьбе?
Когда же тот отвечал, что после смерти господина де Вильнев имение перешло к негру Гоанго, он уже готов был сбить мальчика с ног, вырвать у него ключ от ворот, который тот держал в руке, и бежать в поле, когда из дома вышла Тони с фонарем в руке.
— Кто ты? — воскликнул незнакомец, вырываясь от нее: пораженный многим, увиденным здесь, он разглядывал ее прелестную юную фигуру. — Кто живет в этом доме, в котором, как ты говоришь, я найду убежище?
— Никто, клянусь небесным светом, — отвечала девушка, — кроме моей матери и меня!
— Как никто? — воскликнул незнакомец, шагнув назад и вырвав у нее свою руку. — Не сказал ли мне только что этот мальчик, что здесь проживает негр по имени Гоанго?
— А я говорю, что нет! — сказала девушка, с выражением досады топнув ногою. — И хотя дом этот и принадлежит злодею, который носит это имя, но его сейчас здесь нет, и он отсюда не менее как на расстоянии десяти миль! — С этими словами она обеими руками втащила пришельца в дом, приказала мальчику никому не говорить, кто к ним прибыл, и, дойдя до двери, взяла незнакомца за руку и повела его вверх по лестнице в комнату матери.
— Ну, — сказала старуха, слышавшая из верхнего окна весь разговор и при свете фонаря заметившая, что то был офицер, — что означает эта шпага, которую вы держите под мышкой, словно готовясь к бою? Мы предоставили вам, — добавила она, надевая на нос очки, — с опасностью для жизни убежище в нашем доме; неужели вы вошли в него с тем, чтобы, по обычаю ваших соотечественников, отплатить нам предательством за оказанное вам благодеяние?
— Боже упаси! — отвечал гость, близко подойдя к ее креслу. Он схватил руку старухи, прижал ее к своему сердцу, робко оглядев комнату, отстегнул шпагу, висевшую у него на боку, и добавил: — Перед вами несчастнейший из людей, но отнюдь не дурной и не неблагодарный!
— Кто вы такой? — спросила старуха и придвинула ему ногою стул, приказав девушке пойти на кухню и на скорую руку приготовить для незнакомца что-нибудь поужинать.
— Я — офицер французской армии, хотя, полагаю, вы сами могли заметить, что я — не француз; родина моя — Швейцария, а зовут меня Густав фон дер Рид. Ах! зачем я ее покинул и променял на этот злосчастный остров! Я иду из форта Дофина, где, как вам известно, все белые были перебиты, и направляюсь в Порт-о-Пренс, чтобы достигнуть его раньше, чем генералу Дессалину удастся окружить и осадить его войсками, которыми он командует.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Примечания А. Левинтона.
Иллюстрации Б. Свешникова.
Перевод с немецкого Г. Рачинского.
В городе Порт-о-Пренс[1], в той части острова Сан-Доминго[2], которая принадлежала французам, проживал в начале текущего столетия, когда произошло избиение белых неграми, на плантации господина Гильома де Вильнев страшный старый негр по имени Конго Гоанго. Этот человек, родом с Золотого берега Африки[3], в молодые годы, видимо, отличавшийся верностью и честностью, был осыпан бесчисленными благодеяниями своего господина за то, что спас ему однажды жизнь во время поездки на Кубу. Господин де Вильнев не только даровал ему отдельный домик и усадьбу, но даже по прошествии нескольких лет, вопреки обычаям страны, сделал его управляющим своего обширного имения и, так как тот не хотел вступать во вторичный брак, уступил ему, вместо жены, старую мулатку со своих плантаций по имени Бабекан, с которой тот состоял в отдаленном свойстве через свою умершую жену. Более того, когда негр достиг шестидесятилетнего возраста, он назначил ему значительное содержание, уволив его на покой, и увенчал свои благодеяния тем, что даже оставил ему кое-что по духовному завещанию; тем не менее все эти доказательства его признательности не могли оградить господина де Вильнев от ярости этого свирепого человека.
Обручение на Сан-Доминго скачать fb2, epub бесплатно
БВЛ — Серия 3. Книга 71(198). "Тихий Дон" — это грандиозный роман, принесший ее автору — русскому писателю Михаилу Шолохову — мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. В первый том вошли первые две книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон". Вступительная статья Б. Емельянова.
Состоит из трех частей: в первой Энгельс размышляет о соперничестве материалистической философии и идеалистической, во второй – развивает экономическую теорию Маркса, а третью посвящает социализму как результату развития общества.
БВЛ - Серия 3. Книга 72(199). "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".
Вступительная статья Е. Клименко.
Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.
Примечания М. Лорие, М. Черневич.
Иллюстрации В. Теккерея.
Вступительная статья Л. Якименко.
Примечания В. Апухтиной.
Иллюстрации О. Верейского.
Пентесилея (Penthesilea, 1808) — трагедия Генриха фон Клейста, в основу которой положен миф о царице амазонок. В пьесе представлена романтическая обработка античного сюжета о царице амазонок Пентесилее, полюбившей греческого героя Ахилла. Вызванная им на поединок и терзаемая двумя противоречивыми чувствами — страстью и чувством мести мужчине, Пентесилея убивает героя и умирает вслед за ним.
Примечания А. Левинтона.
Иллюстрации Б. Свешникова.
Клейст подвергает критике эстетику классицизма с чётким разделением действующих лиц на добродетель во плоти и чёрных злодеев. Новелла приводит читателя к выводу, что среди людей нет ни ангелов, ни демонов. Не является таковым ни злосчастный граф, ни подвергнутая всеобщему осуждению за распутство, а затем превознесённая общественным мнением за добродетельность маркиза.
Примечания А. Левинтона.
Иллюстрации Б. Свешникова.
Примечания А. Левинтона.
Иллюстрации Б. Свешникова.
Перевод Б. Пастернака, Ю. Корнеева, Н. Рыковой, Н. Ман, Г. Рачинского.
Вступительная статья Р. Самарина.
Примечания А. Левинтона.
Иллюстрации Б. Свешникова.
Иллюстрации Б. Свешникова.
Примечания А. Левинтона.
Иллюстрации Б. Свешникова.
Примечания А. Левинтона.
Иллюстрации Б. Свешникова.
Морской берег в Торресалинас, усеянный множеством лодок, был излюбленным местом сборищ окрестного населения. Выбрав тенистое место, ребятишки, лежа на животе, играли в карты, а старики, покуривая привезенные из Алжира глиняные трубки, вели беседу о рыбной ловле или вспоминали былые рейсы к берегам Гибралтара и Африки в те счастливые времена, когда сатане еще не пришло в голову изобрести то, что люди называют нынче: Табачное управление.
Вереница легких парусных лодок, окрашенных в белый или голубой цвет, чуть подавшись вперед мачтой, вытянулась у берега там, где плескались волны, набегая на гладкий, отполированный до блеска песок. За ними, чернея просмоленным брюхом, стояли попарно рыбачьи лодки, готовые выйти в море и распластать в его волнах широкий веер сетей; и наконец последними шли старые ветхие посудины; вокруг них суетились конопатчики и горячим паром смолили им бока, чтобы они вновь могли пуститься в скучное и утомительное плаванье по Средиземному морю: перебросить груз соли на Балеарские острова или корзины с душистыми фруктами из валенсийских садов к алжирским берегам, а чаще всего арбузы и картофель для военного гарнизона в Гибралтаре.
Растянувшись на койке, журналист Хуан Яньес, единственный обитатель "салона политических", от нечего делать рассматривал трещины на потолке и думал о том, что с сегодняшнего дня пошел третий месяц его пребывания в тюрьме.
Девять часов… Во дворе раздался протяжный звук рожка, игравшего отбой; в коридорах слышны были размеренные шаги караульных. Из запертых общих камер, набитых человеческим мясом, шел мерный гул, напоминавший пыхтенье кузнечных мехов или дыхание спящего великана; казалось непостижимым, что в здании этого старого глухого монастыря, ветхость которого особенно бросалась в глаза при скудном свете газовых фонарей, помещалась тысяча человек.
В тот день, когда мать впервые послала Нелета в город, деревенский паренек смутно понял, что для него начинается новая жизнь. Детство кончилось.
Мать ворчала, что у мальчика день-деньской лишь игры на уме; она подвесила ему на спину плетенку и послала в Валенсию собирать мусор, – хватит прыгать через оросительные каналы да вырезать дудочки в зеленых зарослях тростника или плести венки из алых и желтых чудоцветов, густо разросшихся у порога хижины; пора взяться за ум и самому зарабатывать на кусок черного хлеба и миску риса.
Предлагаемый сборник произведений имеет целью познакомить читателя с наиболее значительными произведениями великого китайского писателя Лу Синя – основоположника современной китайской литературы.
Предлагаемый сборник произведений имеет целью познакомить читателя с наиболее значительными произведениями великого китайского писателя Лу Синя – основоположника современной китайской литературы.
Предлагаемый сборник произведений имеет целью познакомить читателя с наиболее значительными произведениями великого китайского писателя Лу Синя – основоположника современной китайской литературы.
Хотите узнать, как вырастить и собрать богатый урожай груш? Николай Михалыч поможет вам в этом! Он расскажет все об особенностях выращивания и сортах этой плодовой культуры, поделится секретами посадки, пересадки и прививки грушевых деревьев, научит правильно ухаживать за садом, бороться с вредителями и болезнями, поведает о том, как правильно собрать и сохранить урожай.
Вы также узнаете о полезных свойствах груши и ее лечебном применении и многое другое. Книга написана простым и доступным языком. Используя авторские советы, вы без труда сможете вырастить высокий урожай спелых, сочных, сладких фруктов.
Главные персонажи этого сборника — кошки, неизменно поражающие своей грацией, сообразительностью, глубокой привязанностью к хозяину и наделяющие дом очаровательным уютом. Написанная с большой любовью к животным и с чисто английским юмором, книга учит доброте.
Читайте также: