Наулака киплинг краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

Наулака. Ким, Джозеф Редьярд Киплинг - рейтинг книги по отзывам читателей, краткое содержание

Автор:

Категория:

Классическая и современная проза

О книге

Краткое содержание

Роман "Наулака" рассказывает о главной героине, готовой отдать жизнь для облегчения участи индийских женщин, и о авантюрных планах ее возлюбленного, завладевшего священным ожерельем раджи, которые разбиваются вдребезги при тесном соприкосновении с моралью, нравами и обычаями двора месного властителя и его поднанных. Удивительные приключения маленокого бродяги - сына английского офицера и индийской женщины - внешний фон романа "Ким" о воспитании будущей туземной элиты колониальной Индии.

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Описание книги "Наулака - История о Западе и Востоке"

Описание и краткое содержание "Наулака - История о Западе и Востоке" читать бесплатно онлайн.

Наулака - История о Западе и Востоке

Наулака: История о Западе и Востоке

"Наулака" написана в 1891 году совместно с начинающим американским писателем и бизнесменом Уолкоттом Балестье: Киплингу принадлежит индийская часть романа, Балестье - американская. В связи с неожиданной смертью Балестье в 1891 году дорабатывал "Наулаку" Киплинг; роман считается принадлежащим его перу.

На русском языке "Наулака" появилась в 1896 году в Санкт-Петербурге как приложение к журналу "Звезда". Издавалась она также в Москве, в издательстве И.Д.Сытина, и в Ростове-на-Дону в одном и том же 1909 году, в Петрограде (издание П.П.Сойкина) в собрании сочинений Р.Киплинга. Современный читатель с "Наулакой" не знаком. Новый перевод романа (с небольшими сокращениями) сделан Галиной Моисеевой специально для Библиотеки "Вокруг света".

Когда осенью 1884 года в аллахабадской "Гражданской и военной газете" появился рассказ Киплинга "Ворота ста печалей", это стало своего рода литературной сенсацией. Ведь автору не исполнилось девятнадцати лет! Правда, он работал в этой газете уже около двух лет, так что его имя успело примелькаться читателю, тем более что оно появлялось в каждом номере. Однако он был не более чем репортером. Репортеры же не принадлежат к числу литераторов, годами вынащивающих свои произведения. Но рассказ был больно хорош. Трудно было поверить, что вышел он из-под пера столь молодого автора. Здесь была такая литературная соразмеренность и такое понимание людей, какие даются только долгим писательским опытом. Впрочем, как это ни удивительно, известный опыт у Киплинга был. Пусть он работал всего лишь репортером, но подобного рода занятия приносят немалое знание жизни. Он не сидел, привязанный к редакторскому креслу, а непрерывно выезжал в командировки, приуроченные к самым различным событиям, включая нередкие эпидемии. Да и представление о людях, с которыми приходилось встречаться, ему было не занимать. Начать с того, что он родился и детство провел в Индии, первым его языком был хиндустани и его родители покинули Индию, лишь когда пришла пора выходить на очень непросто заработанную пенсию. Четыре миллиона англичан, осевшие в Индии, что называется, не даром ели свой хлеб. И не только те, кто строил мосты и железные дороги, но и люди, не столь привязанные к мирскому. Отец Киплинга, человек в Индии достаточно известный, сделал себе карьеру, не пошевелив пальцем в дорожном строительстве. И он и его жена Алиса были люди блестящие. Джон Локвуд Киплинг преподавал в художественной школе в Бомбее, потом получил престижную и хорошо оплачиваемую должность куратора музея индийского искусства в Лахоре, тогдашней художественной столице Индии. Он много сделал для сохранения первоначальных форм индийского искусства, и его запомнили надолго. В "Киме" Редьярд Киплинг с восторгом писал о своем отце, увиденном глазами старого ламы - одного из двух главных героев этого произведения.

В шесть лет Редьярда отослали в Англию, чтобы он получил образование на родине и, не дай бог, не приобрел индийского акцента, по которому сразу узнавали "этих провинциалов", вернувшихся из Индии. Выбор, сделанный родителями, был более чем неудачен. Его отдали на воспитание в найденную по объявлению семью, глава которой вдова Холлоуэй никак не желала понять, что маленький Редьярд - существо необычное. То, что он непохож на ее сына, будущего банковского клерка, возмущало ее, и она травила его как могла. Избавление пришло только с приездом матери. Может быть, слишком поздним. Мальчик начал на нервной почве терять зрение. Потом, будучи уже взрослым человеком, он говорил, что с удовольствием сжег бы этот дом, а место, на котором тот стоял, посыпал бы солью, как поступили римляне по отношению к побежденному Карфагену.

От Холлоуэев мать, разумеется, сразу же забрала сына и некоторое время спустя устроила его в Юнайтед Сервис Колледж, готовивший офицеров индийской армии и чиновников индийской гражданской службы. Конечно, для службы в армии юный Радди совершенно не годился, а в чиновники и сам бы никогда не пошел, но школа эта, во всяком случае, давала неплохое образование и стоила недорого. Киплингам она была вполне по средствам, да и во главе ее стоял знакомый Киплингов, который хорошо понимал характер способностей мальчика. Из школы он вышел человеком, вполне подготовленным к той жизни, которая ему предстояла. Семнадцати лет он вернулся в Индию на место, заранее подготовленное для него отцом. Ему даже определили вполне приличное для начинающего жалованье.

Работа с самого начала была словно специально предназначенной для него. Правда, должность оказалась скромной - он числился помощником редактора (фактически репортером), но возможности давала большие. "Гражданская и военная газета" издавалась для очень узкого круга лиц - семидесяти чиновников индийской гражданской службы и нескольких сот офицеров из воинских частей, расположенных в Северной Индии. Это предполагало достаточно высокий интеллектуальный уровень подписчиков - ведь на офицерские и гражданские (инженеры, врачи, управляющие) должности в Индии брали далеко не всех. Для этого надо было выдержать весьма серьезный экзамен. Родителям Киплинга, можно сказать, повезло. Они принадлежали к людям редкой специальности, и им, во всяком случае, не надо было сдавать хиндустани. Ну и сами Киплинги, разумеется, не отставали от других. Алиса Киплинг, известная красавица, была превосходной журналисткой. Джон Локвуд Киплинг занимал заметное положение в обществе, дружил с вице-губернатором Индии, и его называли кладезем знаний. Его книга "Зверь и человек в Индии", частично им самим иллюстрированная, пользовалась успехом. Поэтому Редьярду Киплингу и оказалось так легко выбиться в люди. Сначала он приобрел широкую известность в Индии, а потом в Англии.

Успех Редьярда Киплинга был не просто удачей молодого талантливого писателя - ведь рядом с ним, слегка его опережая или немного отставая, стояли Роберт Льюис Стивенсон, Джозеф Конрад и другие литераторы, которых вскоре всех вместе назовут неоромантиками. Литература середины века, принесшая славу Англии (речь, разумеется, идет прежде всего о Диккенсе и Теккерее), шла к концу. На смену ее добротному реализму спешили писатели иного толка - любители необычного, никак соотечественниками не освоенного.

Киплинг в этом ряду занимает особое место. Его в отличие, скажем, от Стивенсона не назовешь любителем приключений, и его герои не совершают чудес храбрости. Киплинг - писатель будней, но будни, в которых живут персонажи его рассказов, таковы, что их впору назвать редкостной экзотикой. "Тот, кто знает только Англию, не знает ее", - сказала однажды Алиса Киплинг, и эта фраза сделалась крылатой в устах ее сына. Киплинг знал Англию потому, что знал и понимал Индию. Его герои, которые респектабельному англичанину должны были бы показаться просто провинциалами, в действительности представляли чуть ли не все слои английского общества, вырванные из своего окружения и потому необыкновенно заметные на фоне действительности, в которую их забросила жизнь.

"Гражданская и военная газета" имела специальную колонку на первой полосе с продолжением на второй, отведенную для рассказов, и Киплинг целиком ее захватил. Он чуть ли не мгновенно освоился в обществе "англо-индийцев" и знал их жизнь до мелочей. Отсюда удивительная правдивость его рассказов, и отсюда же их редкостная населенность людьми . самых разных судеб. Может быть, если б он писал для англичан не об их соотечественниках, живущих в Индии, а о них самих, его сочли бы натуралистом. По он писал о людях, и похожих и непохожих на своих предполагаемых земляков, да к тому же живущих в чужой стране, так что иначе как неоромантиком его было не назвать. И еще следует помнить, что с его рассказами в английскую литературу пришел и совсем новый для английского читателя народ - индийцы.

Индию как цельную державу создала, как известно, Англия. Теперь Индия явила Англии совершенно нового для нее писателя - Редьярда Киплинга. Ведь Киплинг писал не только об англичанах, живущих в Индии. Среди его героев (особенно это заметно в романе "Ким") огромное место занимают истинные индийцы. По словам редактора "Гражданской и военной газеты", друга Киплинга Кея Робинсона, "Киплинг различал множество национальных групп индийского населения, которые для обычного англичанина все без разбору были просто "туземцы". Он подмечал самые занятные детали их поведения, языка и образа мыслей.

Покажи ему туземца, и он тотчас же определит, из какого он сословия. какой касты, какой национальной группы, какой семьи, из каких мест, какова его вера и чем он занимается. Он с каждым разговаривал на его манер, используя знакомые тому привычные выражения, так что у собеседника начинали блестеть глаза от удивления и осознанного братства, и он проникался к Киплингу полным доверием. Через две минуты он уже относился к этому сахибу с симпатией и готов был открыть ему самое сокровенное из историй семейных тяжб, кровной вражды, пограничных стычек. С Киплингом не таясь разговаривали даже представители самой скрытной и подозрительной части индийского населения - нищенствующие гуру".

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Наулака: краткое содержание, описание и аннотация

Редьярд Киплинг: другие книги автора

Кто написал Наулака? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Наулака — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Смелость нападения поражала ее так же, как и намерение. Если это могло быть сделано открыто днем, под видом дружбы, немедленно после отъезда магараджи, на что же осмелится цыганка во дворце? Она и магарадж Кунвар жили под одной крышей. Если Тарвин прав, думая, что Ситабхаи хочет причинить вред ей, то плоды, очевидно, предназначались им обоим. Она вздрогнула при мысли, что, по неведению, могла сама дать фрукты мальчику.

Магарадж Кунвар повернулся на постели и взглянул на Кэт.

— Вы нездоровы? — спросил он серьезно и вежливо. — Тогда не беспокойтесь насчет шербета. Дайте мне поиграть с Моти.

— О, Лальджи, Лальджи! — вскрикнула Кэт.

Она, шатаясь, подошла к кровати, опустилась на колени, обхватила мальчика руками, как бы стараясь защитить его, и разразилась слезами.

— Вы плакали два раза, — сказал мальчик, с любопытством смотря на вздрагивавшие плечи Кэт. — Я скажу Тарвину-сахибу.

В это время Тарвин сидел в своей комнате на постоялом дворе, открыв обе двери навстречу удушающему ветру пустыни, чтобы ясно видеть все пути, которые вели к дому; револьвер лежал на столе перед ним, а Наулака была в кармане. Он испытывал страстное желание уехать и тяготился, казалось, победой, не имевшей отношения к Кэт.

Вечер и долгая ночь дали Кэт много времени для самоанализа после того, как она спрятала под замок предательские плоды и утешила магараджа Кунвара после таинственной смерти Моти, поплакав с ним вместе. Одно только было ясно для нее, когда она встала на следующее утро с покрасневшими глазами и не освеженная сном: она должна работать среди этих женщин, пока жива, и единственное ее спасение составляет та часть этого труда, которая всего ближе ей. А между тем человек, который любит ее, останется в Гокраль-Ситаруне, в смертельной опасности, ради того, чтобы быть вблизи, когда она позовет его. Она же не может сделать этого, потому что позвать его значило уступить, а она не смела уступить.

Она отправилась в больницу. Страх за него, овладевший ею вчера, перешел в ужас, мешавший ей распоряжаться спокойно.

Женщина из пустыни ожидала ее как обычно у лестницы; она сидела, укутанная покрывалом, обхватив колени руками. За ней стоял Дунпат, который должен был быть где-нибудь в палате. Кэт увидела, что двор был набит людьми, чужими и посетителями, которым, по введенным ею новым правилам, вход был разрешен только раз в неделю. Сегодня день был не приемный, и Кэт, усталая и измученная всем перенесенным ею накануне, почувствовала прилив гнева и решимость бороться с этими людьми. Поэтому она заговорила сердито, сходя с лошади.

— Что это значит, Дунпат Рай?

— Тут волнение, вызванное народным ханжеством, — сказал Дунпат Рай. — Это ничего. Я видел это и раньше. Только не входите.

Она отстранила его, не произнеся ни слова, и только хотела войти в дом, как увидела одного из своих пациентов в последней стадии тифозной горячки. С полдюжины шумливых приятелей выносили его, осыпая Кэт громкими проклятьями. В одно мгновение женщина из пустыни очутилась рядом с ней и подняла руку, в ее темной ладони был зажат длинный нож с широким лезвием.

— Замолчите, собаки! — громко крикнула она на их родном языке. — Не смейте накладывать рук на эту пери, все сделавшую для вас!

— Она убивает наш народ! — крикнул один из сельских жителей.

— Может быть, — ответила женщина с ослепительной улыбкой, — но я знаю, кто будет лежать здесь мертвым, если вы не пропустите ее. Кто вы, раджпуты или рыболовы, выкапывающие червяков, если бежите, словно скот, потому что неизвестно откуда появившийся лгун-жрец мутит ваши глиняные головы? Разве она убивает ваших близких? Сколько времени можете вы вашими чарами и заклинаниями удержать в живых этого человека? — спросила она, указывая на больного на носилках. — Прочь, ступайте прочь! Разве эта больница — ваша деревня, что вы оскверняете ее? Заплатили вы хоть один пенни за кровлю над вами или за снадобья в ваших желудках? Ступайте прочь, прежде чем я наплюю на вас.

Тут можно читать бесплатно Наулака - Киплинг Редьярд Джозеф. Жанр: Исторические приключения. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте mir-knigi.info (Mir knigi) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Наулака - Киплинг Редьярд Джозеф краткое содержание

Наулака - Киплинг Редьярд Джозеф - описание и краткое содержание, автор Киплинг Редьярд Джозеф , читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки mir-knigi.info

Наулака читать онлайн бесплатно

Освещенный луной, Никлас Тарвин сидел на не обнесенном перилами мосту через ирригационный канал выше Топаза и болтал ногами над водой. Сидевшая рядом с ним смуглая, маленькая женщина с печальными глазами спокойно смотрела на луну. У нее был загар девушки, не обращающей внимания на ветер, дождь и солнце, а глаза ее были полны той постоянной, неисходной меланхолии, которая присуща глазам, видавшим большие горы и моря, равнины и заботы, и жизнь. Женщины Запада прикрывают такие глаза руками при закате солнца, когда стоят у дверей хижин в ожидании своих мужей, глядя на холмы или равнины без травы, без леса. Тяжелая вообще жизнь бывает всегда еще более тяжелой для женщин.

С тех пор как Кэт Шерифф научилась ходить, она жила, повернув лицо к западу и устремив мечтательные глаза в страну пустыни. Вместе с железной дорогой она продвигалась по этой пустыне. Пока она не поступила в школу, ей приходилось жить в таком месте, откуда железная дорога расходилась бы в обе стороны. Часто она со своей семьей останавливалась на законченном участке железной дороги достаточно долго для того, чтобы видеть первые проблески зари цивилизации, поддерживаемые обыкновенно светом электричества, но в новых и все более новых странах, где из года в год требовалось инженерное искусство ее отца, не бывало даже фонарей. Была приемная в палатке, был дом в районе участка строившейся дороги, в котором они жили сами и куда мать Кэт брала иногда жильцов из служащих ее мужа. Но не одна только окружавшая ее обстановка помогла развитию меланхолии в молодой двадцатитрехлетней девушке, которая сидела рядом с Тарвином и только что мягко призналась ему, что он нравится ей, но долг призывает ее в другое место.

В коротких словах она рассказала ему, что долг этот повелевает ей провести жизнь на Востоке и попытаться улучшить положение женщин в Индии. Решение это появилось у нее в момент вдохновения и приняло форму повеления свыше два года тому назад, в конце ее двухгодичного пребывания в школе в Сан-Луи, куда она отправилась, чтобы связать обрывки образования, которого ей не удалось достичь на уединенных стоянках.

Миссия Кэт открылась ей в один апрельский день, согретый и освещенный лучами солнца при первом дуновении весны. Зеленые деревья, наливающиеся почки, солнечный свет — все манило ее на свежий воздух, а между тем ей предстояло слушать лекцию об Индии, которую должна была прочесть женщина-индуска. Ускользнуть ей не удалось, так как лекция входила в круг ее школьных занятий, и она вынуждена была выслушать отчет Пундиты Рамабаи о грустном положении ее сестер на родине. История была душераздирающая, и девушки, сделав пожертвования, которые просили у них в странных выражениях, разошлись примолкшие или испуганные — смотря по характеру — и перешептывались о слышанном в коридорах, пока чье-то нервное хихиканье не нарушило напряженного состояния, и не началась обычная болтовня.

Кэт шла, словно паря над землей, как человек, на которого снизошел Дух, с глазами, устремленными внутрь себя, с пылающими щеками. Она пошла в сад при школе и там, вдали от всех, стала ходить по окаймленным цветами дорожкам, взволнованная, счастливая, уверенная в себе. Она обрела себя. Знали это цветы, знали деревья с нежными листьями; узнало это и яркое небо. Голова у нее была поднята высоко; ей хотелось танцевать и — еще более — плакать. Сердце учащенно билось; горячая кровь пела в жилах. Временами она останавливалась и глубоко вдыхала свежий воздух. В эти мгновения она словно давала обет посвятить себя служению.

Вся ее жизнь должна была начаться с этого часа; она посвящала себя долгу, открывшемуся перед ней, как некогда он открывался пророкам, — посвящала все свои силы, ум и сердце. Ангел Господень дал ей приказание. Она радостно повиновалась ему.

Теперь, после двух лет, проведенных в подготовке, она вернулась в Топаз опытной, ученой сиделкой, горящей желанием начать свое дело в Индии, и узнала, что Тарвин хочет, чтобы она осталась в Топазе и вышла за него замуж.

— Не говорите так, Ник! Это — призвание.

— Ваше призвание — оставаться дома; а если вы не знаете, то я уполномочен заявить вам это, — упрямо проговорил Тарвин. Он бросил камень в канал и мрачно смотрел на расходившиеся по воде круги.

— Дорогой Ник, как можете вы уговаривать свободного человека оставаться дома и уклоняться от своего долга после того, что мы слышали сегодня?

— Ну, клянусь священным очагом, — нужно же, чтобы кто-нибудь в наше время уговаривал девушек оставаться верными старине! Вы, девушки, в соответствии с вашими модными взглядами, считаете себя никуда не годными, пока не сбежите из дома. Это для вас — путь к почестям.

— Сбежим! — задыхаясь, проговорила Кэт. Она взглянула на него.

— Как же назвать иначе? Так назвала бы это маленькая девочка, которую я знавал на десятом участке железной дороги. Кэт, дорогая, вспомните старые дни; вспомните себя, вспомните, чем мы были друг для друга, и посмотрите, не покажется ли вам все в том же свете, как мне. Ведь у вас есть отец и мать. Не можете же вы сказать, что с вашей стороны хорошо покинуть их. А вот тут, на мосту, рядом с вами сидит человек, который любит вас всеми силами души — любит за все прошлое. И вам он был некогда мил, не правда ли?

Он обвил рукою ее талию, и на мгновение она позволила этой руке лежать спокойно.

— Неужели и это ничего не значит для вас? Неужели вы не видите в этом своего призвания, Кэт?

Он повернул ее головку и некоторое время пристально смотрел в ее глаза. Глаза были темные, и свет луны увеличивал их темную глубину.

— Вы считаете, что имеете какое-то право на меня? — спросила она.

— Я счел бы возможным сделать все, чтобы удержать вас. Но нет, я не имею никакого права, по крайней мере, такого, через которое вы не могли бы перешагнуть. Но у всех нас есть известные права; черт возьми, само положение порождает известные права. Если вы не останетесь, вы тоже отказываетесь от известных прав. Вот что я хочу сказать.

— Вы несерьезно смотрите на вещи, Ник, — сказала она, отталкивая его руку.

Тарвин не понял, к чему относится ее фраза, но проговорил добродушно:

— О, нет! Чтобы понравиться вам, я готов обратить в шутку самый серьезный вопрос жизни.

— Видите, вы говорите несерьезно.

— Для меня серьезно только одно, — шепнул он на ухо ей.

— Я не могу жить без вас. — Он наклонился и прибавил еще тише: — И не хочу, Кэт.

Кэт сжала губы. И у нее была твердая воля. Они сидели на мосту, оспаривая взгляды друг друга, пока часы в одной из хижин на противоположной стороне канала не пробили одиннадцать. Река текла с гор, возвышавшихся в полумиле от юрода. Чувство одиночества и безмолвия охватило Тарвина, когда Кэт поднялась и решительно заявила, что идет домой. Он знал, что она считала себя обязанной ехать в Индию, и его воля беспомощно подчинилась ее воле. Он спрашивал себя, куда девалась та воля, благодаря которой он зарабатывал себе средства на жизнь, воля, благодаря которой он достиг больших успехов в глазах жителей Топаза и метил в представители законодательной власти, воля, благодаря которой он мог пойти гораздо дальше, если не случится чего-нибудь особенного. Он презрительно усмехнулся, прибавив мысленно, что, хотя он и любил ее, она только девушка, нагнал ее, когда она повернулась спиной к нему.

Читайте также: