Мертвые сраму не имут краткое содержание

Обновлено: 02.07.2024

Именно такую фразу сказал легендарный русский князь Святослав Игоревич перед боем с превосходящими силами Византийской империи. И сам повел за собой своих воинов в бой.

Эти легендарные события давно минувших дней сейчас вспоминают не часто. Поэтому в этой статье расскажу подробно как все случилось.

Предыстория. В 967 году византийский император Никифор Фока, совершая инспекционную поездку во Фракию, потребовал от болгарского царя Петра (которому Византия платила дань в обмен на спокойствие на границах) воспрепятствовать венграм переправляться через Дунай с целью набегов на византийские провинции. Когда Петр отказался от борьбы с сильным противником, византийская дипломатия решила наказать болгар, направив на них русов. Это обычный подлый прием коварных византийцев, и до этого и позже подобным образом они поступили еще не раз стравливая народы между собой.

Византийский летописец Лев Диакон так описывает дальнейшие события

"Возведя в достоинство патрикия Калокира, мужа пылкого нрава и во всех отношениях горячего, он отправил его к тавроскифам, которых в просторечии обычно называют росами, с приказанием распределить между ними врученное ему золото, количеством около пятнадцати кентинариев [ примерно 455 кг], и привести их в Мизию [Болгарию] с тем, чтобы они захватили эту страну."

Святослав совершил набег на Болгарию и вернулся в Киев, который в его отсутствие осадили печенеги. Повесть временных лет так говорит об этом:

"В год 6475 (967). Пошел Святослав на Дунай на болгар. И бились обе стороны, и одолел Святослав болгар, и взял городов их 80 по Дунаю, и сел княжить там в Переяславце, беря дань с греков.

В год 6476 (968). Пришли впервые печенеги на Русскую землю, а Святослав был тогда в Переяславце…"

Кроме того его мать - княгиня Ольга была при смерти. Похоронив мать, Святослав снова идет походом на Болгарию уже в 969 году.

Миниатюра из Ватиканского манускрипта XIV века (хроника XII века Константина Манассия). Вверху изображено завоевание Святославом Болгарии, внизу — поход Иоанна Цимисхия на Доростол.

Святослав с дружиной на челнах по Дунаю подошёл к Доростолу, где болгары выставили против него 30 тысяч бойцов, но после сражения были отброшены в крепость.

Нападение русов на болгар сильно встревожило Византию. Император Никифор стал укреплять оборону Константинополя, готовить армию. Также он решил вступить в союз с болгарами при помощи династического брака. Болгары, просившие оказать им помощь против русов, осенью 969 года послали невест царской крови, которых Никифор собирался выдать замуж за сыновей императора Романа II, Василия и Константина. Планам совместного отпора Святославу не суждено было сбыться из-за убийства 11 декабря 969 года императора Никифора. Престол Византийской империи занял военачальник Иоанн Цимисхий.

Пока византийцы колебались в оказании прямой военной помощи болгарам, их постоянному врагу, восточная часть Болгарии покорилась Святославу. Новый болгарский царь Борис II заключил со Святославом союз.

Новый византийский император Иоанн Цимисхий повел себя со Святославом надменно, считая русов дикими и неорганизованными варварами. Он угрозами потребовал от Святослава оставить Болгарию, а также намекнул на печальную участь его отца (князь Игорь, отец Святослава, был убит древлянами во время сбора дани).

Оскорбленный таким отношением и словами Святослав ответил ему на это, как гласит летопись, так:

"Я не вижу никакой необходимости для императора ромеев спешить к нам; пусть он не изнуряет свои силы на путешествие в сию страну — мы сами разобьем вскоре свои шатры у ворот Византия и возведем вокруг города крепкие заслоны, а если он выйдет к нам, если решится противостоять такой беде, мы храбро встретим его и покажем ему на деле, что мы не какие-нибудь ремесленники, добывающие средства к жизни трудами рук своих, а мужи крови, которые оружием побеждают врага. Зря он по неразумию своему принимает росов за изнеженных баб и тщится запугать нас подобными угрозами, как грудных младенцев, которых стращают всякими пугалами."

После этого война была неминуема. Общее командование византийскими войсками, направленными против Святослава, было поручено родственнику императора Варде Склиру. Зимой 969/970 года византийская армия разместилась в пограничных с Болгарией провинциях. В области, занятые русскими, были посланы разведчики для сбора информации о намерениях противника.

Войско Святослава пошло в наступление тремы отрядами. Первый - союзные Святославу печенеги, второй (самый большой) сам Святослав с дружиной и его союзники болгары, третий - венгерские союзники Святослава.

Варда Склир, предупрежденный разведкой, отправил навстречу небольшой отряд Иоанна Алакаса, остальные силы скрытно разместил в засаде, разбив на две части. Отряд Алакаса наткнулся на печенегов и увлёк их в отступлении за собой, наводя на засаду. План византийцев удался, печенеги оказались в полном окружении и были почти все перебиты.

Битва при Аркадиополе . Оставшиеся силы Святослава насчитывали около двадцати тысяч воинов (по некоторым данным всего десять тысяч, а цифру в двадцать тысяч Святослав потом назвал заведомо завышенную дабы получить с Византии большую сумму в качестве откупа). Армия Варды Склира имела общую численность примерно сто тысяч человек, хотя возможно не все они сражались против Святослава т.к. в летописи упоминается что в сражении Святославу противостоял некий патрикий Петр. Тем не менее численное превосходство греков было явным и Святослав дабы поднять воинский дух своей дружины, согласно Радзивилловской летописи, сказал следующие слова:

"Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим — должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвые сраму не имут. Если же побежим — позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих сами позаботьтесь."

Русы сами атаковали греков и смешали их ряды. По всей видимости, сражение происходило в местности ограниченной горами или скалами и неудобной для византийской тяжелой конницы, которая не смогла спасти положение. Варда Склир понеся потери вынужден был отступить.

Итоги: Русское войско двинулось по направлению к Константинополю. Когда Святослав был уже недалеко от столицы, византийский император согласился на дань, которую Святослав взял в том числе и на погибших. После этого он с дружиной вернулся в Переяславец.

Но коварные византийцы вероломно нарушили договор. Мир продлился всего лишь год. Об этом в следующей моей статье:

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Мёртвые сраму не имут: краткое содержание, описание и аннотация

Григорий Бакланов: другие книги автора

Кто написал Мёртвые сраму не имут? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Мёртвые сраму не имут — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Мостовой, весь покраснев от усилия и боли, за ушки натягивал сапог на распухшую ногу, говорил прерывисто. Сбоку стоял разведчик, готовый помочь, и каждое усилие Мостового отражалось на его лице.

— Так тот Смирнов услышал… приказал арестовать нас… за подрыв морального…

Нога проскочила наконец в сапог. Мостовой перевёл дух, кровь медленно отливала от лица.

— Теперь пойдёт, — говорил он, поднявшись и наступая на ногу с осторожностью. — Главное дело было впихнуть… Теперь разойдётся… Вот что ты мне скажи, комиссар. Кончится война, ладно. Ну, в мировом масштабе дело ясное, кто тут прав, кто виноват, кому чего. А один человек, хоть этот немец, который нас отпустил? Как думаешь, смогут после войны с каждым разобраться? С каждым! Или он за эти годы такого наворочал на нашей земле, что про то забывать надо? А?

— И то правильно, и другое не откинешь, — сказал Мостовой. — Вот я живой здесь стою, а мог бы давно в концлагерях сгнить. Немцы тоже разные, и один за другого отвечать не должен.

— Были б одинаковые, дело б легче решалось. Тут и думать нечего. Вся беда, что они разные — и хорошие и плохие — одно поганое дело сообща делают.

Для Васича разговор этот был трудный. Он был убеждён, что никакой Гитлер за восемь лет не сможет сделать со страной то, что сделал, если нет к тому подходящих социальных условий. Надо хорошенько вглядеться в прошлое Германии, чтобы понять, как на жирной почве воинствующего мещанства за крошечный срок, всего за восемь последних лет, пышно и зловеще расцвёл фашизм. Но он сказал только:

— Вот он отпустил тебя. Может, не хотел свои руки пачкать кровью: все равно война кончится. Может, на самом деле честный человек. Но честный, самый честный немецкий солдат, который Гитлера ненавидит, нам победы желает, он же все равно идёт против нас, стреляет в нас, Гитлеру добывает победу!

— То так, — сказал Мостовой, и видно было, что какая-то своя мысль прочно засела в нем.

Если война, которой хлебнул он достаточно, раны, испятнавшие его сплошь, не смогли разубедить и озлобить, слова не разубедят. Да Васич и не хотел разубеждать. Лучше эта крайность, чем другая.

Ветер, набегом хлынувший с холмов в лощину, закружился, взвихрил мчащийся снег, что-то мягко ударило Васича по ногам и метнулось, тёмное, в струях снега. Разведчик свистнул, кинулся следом и скрылся в белом вихре. Вернулся он, неся надетую на ствол автомата шапку-ушанку.

— Думал, заяц! — говорил он, запыхавшийся, довольный, что догнал.

Ушанка была нахолодавшая, забитая снегом, но внутри, где засаленная подкладка лоснилась, она хранила не выветренный на морозе запах головы хозяина — запах пота, волос и мыла. И две иголки с белой и защитного цвета нитками были воткнуты в её дно. Васич и Мостовой, державший ушанку в руке, переглянулись. Потом все трое цепью пошли в сторону передовой, откуда ветер принёс её. Они шли медленно, вглядываясь в несущийся под ноги снег. Хромая, Мостовой нёс в одной руке ушанку, в другой — автомат. И вскоре они увидели свеженаметенный холмик. Подошли ближе. Из-под снега виднелись плечи, непокрытая голова, насунувшийся на неё воротник шинели. Убитый лежал ничком. Ветер гнал через него скользящие струи снега, шевелил мёртвые волосы, и они были вытянуты в ту сторону, куда бежал человек, — к лесу.

Небольшая повесть о том, как посланные в мясорубку кучка бойцов неполного тяжелого артиллерийского дивизиона (три пушки) оказываются в окружении немецких танков, практически чудом остается живой.

Немецкие танки практически врасплох застают людей и их арт.установки тогда, когда они только карабкаются с холма на холм для того, чтобы расположиться на указанных позициях. Ни одна пушка не готова стрелять – сложена в походном положении.

Все кто уцелел оказываются в глубоком тылу врага. Среди ни есть некий капитан Ищенко который струсил. Струсил самую малость и за этого второй офицер (замполит) решил предать его суду как только они доберутся до своих войск. Но этот второй офицер – капитан Васич. Этакая совокупность всего геройства русских солдат, гибнет на одном из блок-постов при прорыве к своим.

В итоге Ищенко остается за главного и попадает на допрос в СМЕРШ, где ему задают каверзные и странные вопросы. И Ищенко становится стыдно от того, что он остался жив. Ему стыдно отвечать на эти вопросы, стыдно перед остальными офицерами и выжившими солдатами. И он в чем-то даже начинает завидывать мертвым. Ведь мертвые сраму не имут.

Читайте также: