Мертвые молчат шницлер краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
(Перевод Ф. Зайбеля)
Спокойно сидеть в коляске больше, не было сил; он вышел и стал прохаживаться невдалеке. Уже стемнело; огни редких в этом глухом переулке фонарей трепетали под ветром. Дождь перестал; тротуары почти высохли; но немощеные улицы были еще влажны, и кое-где стояли небольшие лужи.
Он посмотрел на часы. Семь, а уже ночь ночью. Рано в этом году началась осень. И эти проклятые ветры.
То была она; заметив его, она ускорила шаг.
— Ты пешком? — спросил он.
— Я отпустила фиакр еще у Карлтеатра. Я, кажется, уже один раз ехала с тем же кучером.
Какой-то господин, поравнявшись с ними, мельком взглянул на даму; встретив строгий, почти угрожающий взгляд молодого человека, он быстро удалился. Дама проводила его глазами.
— Кто это был? — спросила она боязливо.
— Не знаю. Можешь быть спокойна: знакомых здесь нет. А теперь быстро — вон фиакр.
— Час тому назад была прекрасная погода.
Они поспешили к фиакру; молодая женщина села в него.
— Извозчик! — позвал молодой человек.
— Где же он? — спросила молодая женщина.
— Даже не верится, — воскликнул он, — этот тип куда-то провалился!
— Господи! — тихо вскрикнула она.
— Подожди-ка минутку, дорогая, он, должно быть, тут.
Молодой человек отворил дверь маленького трактира; за одним из столов, занятых посетителями, сидел извозчик; он проворно поднялся.
— Сию минуту, сударь, — проговорил он и стоя допил свой стакан вина.
— Что вы себе позволяете?
— Пожалуйте, ваша милость; я тут как тут. Пошатываясь, он поспешил к лошадям.
— Куда прикажете, ваша милость?
— В Пратер, к Люстхаузу[4].
Молодой человек сел в коляску, верх ее был поднят, и его спутница уже сидела там, забившись в угол. Франц взял ее руки в свои. Она не шелохнулась.
— Может быть, ты хоть пожелаешь мне доброго вечера?
— Прошу тебя — подожди немного; я все еще не могу отдышаться.
Молодой человек откинулся в другой угол. Некоторое время оба молчали. Фиакр свернул на Пратерштрассе, миновал монумент адмирала Тегетгофа[5] и через несколько секунд покатился по широкой темной аллее Пратера. Тут Эмма порывисто обняла любимого. Он молча откинул разделявшую их губы вуаль и поцеловал ее.
— Наконец-то мы вместе! — сказала она.
— Знаешь, когда мы виделись в последний раз? — воскликнул он.
— Да, и то лишь издали.
— Как? Ты же был у нас.
— Да-да. у вас. Ах, больше так продолжаться не может. К вам я вообще больше не приду. Что с тобой?
— Мимо нас проехал чей-то экипаж.
— Милая, тем, кто сегодня катается по Пратеру, право же, не до нас.
— Да, конечно. Но вдруг кто-нибудь случайно заглянет в нашу коляску.
— Сейчас все равно никого не узнаешь.
— Прошу тебя, поедем куда-нибудь в другое место.
Он окликнул извозчика, но тот, видимо, не услышал. Тогда Франц наклонился и тронул его за плечо. Извозчик обернулся.
— Поворачивайте обратно. И зачем вы так нахлестываете лошадей? Мы не спешим. Поедем на. знаете, аллея, которая ведет к Имперскому мосту.
— Да. Но не гоните так, в этом нет никакой надобности.
— Пожалуйста, сударь; это все буря, из-за нее кони так бесятся.
— Что и говорить, буря. Франц сел на свое место.
Извозчик завернул лошадей. Они поехали обратно.
— Почему я тебя вчера не видела?
— Где бы ты могла меня видеть?
— Я думала, что моя сестра тебя тоже пригласила.
— Почему ты не пришел?
— Потому, что я не в силах встречаться с тобою на людях. И больше этого не будет. Никогда.
Она пожала плечами.
— Где мы сейчас? — спросила она немного спустя. Они проехали под железнодорожным мостом и свернули на шоссе.
— Скоро Большой Дунай[6], — сказал Франц, — мы едем к Имперскому мосту. Знакомых ты здесь не встретишь, — добавил он насмешливо.
— Экипаж ужасно трясет.
— Да, мы опять едем по мостовой.
— Почему он едет такими зигзагами?
— Это тебе кажется.
Он, однако, и сам считал, что качало их гораздо сильнее, чем следовало. Но говорить он об этом не хотел, чтобы не напугать ее еще больше.
— Сегодня нам нужно о многом серьезно поговорить, Эмма.
— Тогда начинай, в девять я должна быть дома.
— Все можно решить двумя словами.
— Господи, что же это такое. — вскрикнула она.
Коляска каким-то образом оказалась между рельсами конки и теперь, когда извозчик попытался выехать, накренилась так, что едва не опрокинулась. Франц схватил извозчика за шиворот.
— Остановитесь, — закричал он. — Вы же пьяны.
Извозчик с трудом остановил лошадей.
— Давай сойдем, Эмма.
— Уже у моста. Буря теперь приутихла. Пройдемся немного пешком. Когда едешь, все равно толком не поговоришь.
Эмма опустила вуаль и последовала за ним.
— Приутихла, говоришь? — воскликнула Эмма; не успела она выйти из коляски, как ветер едва не сбил ее с ног.
Он взял ее под руку.
— Следуйте за нами, — крикнул он извозчику.
Они, не спеша, двинулись вперед. Поднимаясь на мост, оба хранили молчание; потом они услышали внизу шум воды и остановились. Густая мгла обступала их. Под ними катила свои воды река — серая и безбрежная; вдали виднелись красные огоньки, которые отражались в воде и, казалось, парили над нею. С берега, только что покинутого ими, в воду падали дрожащие полосы света; на другом берегу река как бы терялась в черных лугах. Вдруг послышался далекий, все нарастающий гул, — оба невольно взглянули туда, где мелькали огни; между железными арками, неожиданно выхваченными из ночного мрака и тут же, казалось, опять потонувшими в нем, проносился поезд с ярко освещенными окнами. Мало-помалу гул стих, наступила тишина, нарушаемая лишь неожиданными порывами ветра.
После долгого молчания Франц промолвил:
— Надо уехать отсюда.
— Конечно, — откликнулась тихо Эмма.
— Надо уехать; я имею в виду: уехать совсем, — живо сказал Франц.
— Потому что мы трусы, Эмма; только поэтому.
— Он бы оставил его тебе, я совершенно уверен в этом.
— И как? — спросила она тихо. — Убежать ночью, тайком?
— Зачем? Ты просто скажешь ему, что жить с ним больше не можешь, потому что принадлежишь другому.
— Ты в своем уме, Франц?
— Если хочешь, я избавлю тебя и от этого, — я сам поговорю с ним.
— Ты не сделаешь этого, Франц.
Он попытался разглядеть ее лицо, но в темноте ничего не увидел, кроме того, что она вскинула голову и повернула ее к нему. Он помолчал немного, Потом спокойно сказал:
— Не бойся, не сделаю.
Они приближались к другому берегу.
— Ты ничего не слышишь? — спросила она. — Что это?
— Это с той стороны, — сказал он.
В темноте тарахтела какая-то повозка; навстречу им плыл красный огонек; скоро они увидели, что это свет небольшого фонаря, укрепленного на переднем конце оглобли; была ли на повозке кладь и ехал ли на ней кто, они не видели. Следом проехали еще две повозки. На последней они заметили человека в крестьянской одежде, он раскуривал трубку. Повозки проехали. Опять слышался лишь глухой шум фиакра, следовавшего за ними в двадцати шагах. Мост теперь отлого спускался к противоположному берегу. Они видели, как теряется во мраке между деревьями дорога. Внизу справа и слева от них расстилались луга; они глядели туда, как в пропасть.
После долгого молчания Франц вдруг сказал;
— Значит, это последний раз.
— Что? — озабоченно спросила Эмма.
— Что мы вместе. Оставайся с ним. Я уйду,
— Вот видишь, все-таки не я, а ты каждый раз отравляешь нам те немногие часы, когда мы можем быть вместе.
— Да, да, ты права, — сказал Франц. — Давай вернемся.
Она крепче прижалась к его плечу.
— Нет, — сказала она нежно, — теперь я не хочу. Так легко ты от меня не отделаешься.
Она привлекла его к себе и долго целовала.
— Куда бы мы попали, — спросила она затем, — если бы поехали по этой дороге?
— Прямо в Прагу, милая.
— Нет, это далеко, — сказала она с улыбкой, — но немножко, если хочешь, можно еще проехать в ту сторону.
Она показала в темноту.
— Эй, извозчик! — позвал Франц. Тот не услышал.
— Да остановитесь вы!
Фиакр все удалялся. Франц побежал догонять его. Теперь он увидел, что извозчик спит. Ему пришлось громко крикнуть, чтобы разбудить его.
— Мы проедем еще немного, прямо по этой дороге, поняли?
Эмма села в фиакр; за нею Франц. Свистнул кнут; лошади вихрем понеслись по размокшей дороге. Крепко обнявшуюся пару бросало из одного угла в другой.
— Разве в этом нет своей прелести? — шептала Эмма, почти касаясь его губ.
— Франц! — позвала она.
Голос раздался совсем рядом:
— Где вы тут, фрейлейн? Где господин? Ничего поди не случилось. Погодите, сейчас, фрейлейн, — я только засвечу фонарь, а то ничего ведь не видать; и чего это мои дьяволы сегодня. ума не приложу. А я, ей-богу, не виноват. на кучу щебня понесло их, окаянных.
Несмотря на боль во всем теле, Эмма поднялась на ноги; то, что извозчик был цел и невредим, немного успокоило ее. Она слышала, как он открыл дверцу фонаря и зачиркал спичками. Со страхом ждала она света. Еще раз притронуться к лежавшему перед нею на земле Францу она не решалась; она думала: когда не видишь, все кажется страшнее; глаза у него, конечно, открыты. должно быть, все обошлось.
Сбоку упал слабый луч света. Она вдруг увидела фиакр, который, к ее удивлению, не лежал на земле, а лишь съехал в канаву, как если бы у него сломалось колесо. Лошади стояли как вкопанные. Свет приближался; она видела, как желтый кружок, медленно скользнув по верстовому столбу, по куче щебня, исчез в канаве; потом он заполз Францу на ноги, скользнул по телу, осветил его лицо и тут замер. Извозчик поставил фонарь на землю, у самой головы лежащего. Когда Эмма опустилась на колени и увидела его лицо, у нее замерло сердце. Лицо было бледное, глаза — полузакрыты, виднелись одни белки. Из правого виска по щеке медленно сочилась струйка крови, которая терялась под воротником на шее. Зубы впились в нижнюю губу.
— Не может быть! — твердила Эмма.
Опустившийся на колени извозчик тоже остолбенело глядел на лицо Франца. Потом он взял обеими руками его голову и приподнял ее.
— Что вы делаете? — сдавленным голосом крикнула перепуганная Эмма, которой показалось, будто голова поднимается сама собой.
— Фрейлейн, сдается мне, беда тут стряслась.
— Неправда, — сказала Эмма. — Этого не может быть. Разве вам что-нибудь сделалось? А мне.
Извозчик медленно опустил голову Франца на колени дрожавшей Эммы.
— Хоть бы кто подошел. не могли эти крестьяне проехать на четверть часа позже.
— Что же нам делать? — дрожащими губами спросила Эмма.
— Да, фрейлейн, кабы фиакр не поломался. а в таком виде. Ничего не поделаешь, придется ждать, пока кто подойдет.
Он еще что-то говорил, но Эмма не слушала его. Она между тем как бы очнулась и теперь знала, что делать.
— Далеко до ближайших домов? — спросила она.
— Нет, уже не далеко, фрейлейн, до Франц-Иозефсланда отсюда рукой подать. Будь сейчас светло, его, может, даже видно было б; пешком тут минут пять, не больше.
— Сходите туда. Я останусь, а вы позовите людей.
— Ладно, фрейлейн, но, по-моему, лучше бы мне все-таки остаться тут, при вас — особо долго-то ждать не придется, тут скоро кто-нибудь подойдет — это как-никак шоссе, и.
— Тогда будет поздно, тогда может оказаться слишком поздно. Нам нужен доктор.
Извозчик посмотрел сначала на безжизненное лицо Франца, потом, качая головою, на Эмму.
— Вы этого не можете знать, — вскричала Эмма, — и я тоже.
— Ладно, фрейлейн. но где же я во Франц-Иозефсланде найду доктора?
— Пусть тогда кто-нибудь отправится в город и.
— Знаете что, фрейлейн? Я думаю, может, у них там есть телефон. Тогда можно бы позвонить в общество Скорой помощи.
— Да, это будет самое лучшее! Только идите; бегите, ради бога! И приведите людей. И. прошу вас: идите же. Что вы там копаетесь?
Извозчик уставился на бледное лицо, лежавшее у нее на коленях.
— Что там общество Скорой помощи, доктор — теперь уж они не помогут.
— Идите, ради бога! Идите!
— Иду, иду — чтоб вы только не испугались тут в потемках, фрейлейн.
Он быстро и торопливо зашагал по дороге.
— Я тут, ей-ей, ни при чем, — бормотал он. — Выдумали тоже: среди ночи на шоссе.
Вдали послышались голоса.
Раздается звонок. Она слышит, как горничная подходит к двери и открывает, слышит голос мужа; слышит, как он ставит трость. Она чувствует, что должна быть теперь сильной, не то все может оказаться напрасным. Она спешит в столовую, так что входит одновременно с супругом.
— А-а, ты уже дома? — говорит он.
— Конечно, — отвечает она, — уже давно.
— Они, очевидно, не заметили, когда ты пришла.
Она непринужденно улыбается. Только улыбаться ей очень трудно. Он целует ее в лоб.
Малыш уже за столом; ему долго пришлось ждать. На тарелке перед ним лежит раскрытая книга, и он спит, уткнувшись в нее лицом. Она садится рядом с ним, супруг усаживается напротив, берет газету и просматривает ее. Отложив ее, он говорит:
— Остальные еще сидят и совещаются.
— О чем? — спрашивает она.
И он начинает рассказывать о сегодняшнем заседании; очень долго, очень подробно. Эмма притворяется, что слушает; иногда кивает головой.
Но она ничего не слышит, даже не знает, о чем он говорит; у нее самочувствие человека, чудом избежавшего страшной опасности. На уме у нее только одно: я спасена, я дома. Муж рассказывает, а она подсаживается к мальчику, берет его голову и прижимает к своей груди. Невыразимая усталость наваливается на нее — она ничего не может с собою поделать, чувствует, что сон одолевает ее, и закрывает глаза.
— Что с тобою? — озабоченно спрашивает, поднимаясь, профессор.
— Что. Как. Что случилось?
Она еще крепче прижимает к себе мальчика. Профессор смотрит на нее долгим взглядом.
— Ты знаешь, что начала засыпать и.
— Потом ты вдруг вскрикнула.
— Как кричат во сне, когда душат кошмары. Тебе что-нибудь снилось?
— Не знаю. Я ничего не знаю.
Из стенного зеркала напротив ей улыбается страшное, перекошенное лицо. Эмма видит его и, хотя знает, что лицо это ее собственное, содрогается от ужаса. Она чувствует, что оно словно застыло, и ничего не может сделать со своим ртом; она знает: эта улыбка будет играть вокруг ее губ, пока она жива. Она пытается кричать. Вдруг она чувствует, что ей на плечи опускаются две руки, и видит, как между ее лицом и тем, что в зеркале, появляется голова супруга, который вопросительно и строго заглядывает ей в глаза. Она знает: если она не выдержит этого последнего испытания, все будет потеряно. И она чувствует, как опять становится сильной, как овладевает своим лицом, своими членами; сейчас она может делать с ними что угодно; но нельзя же упускать этот миг, потом его не вернешь, и она протягивает руки к рукам супруга, которые по-прежнему лежат у нее на плечах, и привлекает его к себе; в глазах ее веселье и нежность.
— Почему ты это говоришь? — вдруг доносится до нее голос мужа.
У нее такое чувство, будто она во всем открылась. будто она вслух рассказала тут за столом всю историю сегодняшнего вечера. Не в силах вынести его взгляда, она переспрашивает:
— Мертвые молчат, — раздельно повторяет ее муж.
— Да. — говорит она. — Да.
В его глазах она читает, что теперь ей уже ничего не утаить, и они долго смотрят друг на друга. Потом он говорит ей:
— Уложи мальчика. тебе, кажется, нужно еще чем-то поделиться со мною.
— Да, — сказала она.
И она знает, что в следующую минуту расскажет этому человеку, которого обманывала долгие годы, всю правду.
И когда она, все время ощущая на себе глаза супруга, медленно проходит с мальчиком через дверь, у нее делается удивительно спокойно на душе, словно теперь многое могло бы опять стать на свое место.
Содержание
содержание
Франц ждет своего женатого любовника Эмму в экипаже рядом с венским Пратерштерном . Ее муж - профессор, и сегодня вечером он профессионально связан. В пути любовник пытается уговорить Эмму бежать или развестись. Сначала вы проезжаете Венский Пратер, а затем Рейхсбрюкке . По-видимому, пьяный водитель Fiaker немедленно вызывает аварию, в которой оба выброшены из вагона, и Франц умирает. Эмма отправляет водителя в ближайшие дома за помощью. Она начинает бояться быть обнаруженной с мертвой женщиной и сбивает фонарь на месте аварии. Затем она убегает через Рейхсбрюкке обратно в Пратерштерн, откуда сначала садится в арендованный экипаж во внутренний город, а затем в другой дом. Ей удается попасть в квартиру незадолго до мужа. Но хотя ей это могло сойти с рук, последний поворот истории проясняет, что она во всем признается своему мужу.
Время и место действия
Хотя это и не указано явно, неявная информация, особенно упоминание мемориала Тегеттоффа , который был возведен на площади Пратерштерн в 1886 году, и Венского общества добровольного спасения, основанного в 1881 году , позволяет установить время действия в непосредственной близости от его создания. Основное место действия - 2-й район Вены , включая Пратерштрассе , Пратер Хаупталлее , Ласальестрассе и Райхсбрюкке, а также Ваграмерштрассе в Кайзермюлене . Время действия сконцентрировано на периоде от трех до четырех часов вечером осенью, вероятно, в октябре.
Происхождение и прощание
Сохранившиеся текстовые свидетели представляют собой односторонний лист, на котором зарисован сюжет; пятистраничный набросок действий и 107-страничная рукопись. Все они находятся в поместье Шницлера в библиотеке Кембриджского университета и с 2016 года редактируются как факсимиле с транскрипцией.
Движущие влияния
прием
интерпретация
Правки
Фильм
объем
веб ссылки
литература
- Микаэла Л. Перлманн: Артур Шницлер. Metzler Collection, Vol. 239. Stuttgart, 1987. 195 страниц, ISBN 3-476-10239-4.
- Хайнц Людвиг Арнольд (ред.): Артур Шницлер. Текст издательского издания + критик, литературный журнал, выпуск 138/139, апрель 1998 г., 174 стр., ISBN 3-88377-577-0
- Джузеппе Фарезе: Артур Шницлер. Жизнь в Вене. 1862-1931 гг . Перевод с итальянского Карин Кригер . CH Beck Munich 1999. 360 страниц, ISBN 3-406-45292-2 . Оригинал: Артур Шницлер. Una vita a Vienna. 1862-1931 гг. Мондадори Милан 1997
- Питер Шпренгель : История немецкоязычной литературы 1870–1900. От основания империи до рубежа веков . CH Beck , Мюнхен 1998, ISBN 3-406-44104-1
Индивидуальные доказательства
Книга притч и тревог афоризмов | Дух в Слове и Дух на самом деле
Хорошо, но мой спойлер будет действительно кратким. :)
Сотрудник журнала, печатающего криминальную хронику, по заданию редакции расследует исчезновение девушки, выступающей в ночном клубе. Все, кто мог дать хоть какие-то показания по поводу её исчезновения, мертвы. По мере раскручивания дела, становится очевидно, что убирают свидетелей для того, чтобы скрыть другое убийство - миллионера. Убийцей оказывается вдова, которая создала себе алиби при помощи своего двойника: девушка-певица изображала жену миллионера далеко от дома, пока та совершала преступление. Кстати, приём с двойником, который обеспечивает алиби преступнице, есть и у Агаты Кристи в романе "Тринадцать сотрапезников" (Lord Edgware Dies), но у неё всё изящнее: убийца "раскалывается" на собственном невежестве - незнании античной мифологии.
Мертвые молчат, - рейтинг книги по отзывам читателей, краткое содержание
Автор:
Категория:
О книге
Краткое содержание
"Феномен Чейза" - этим кратким выражением можно определить литературные вкусы России конца 80-х начала 90-х. С выходом фильма по книге Чейза "Весь мир в кармане" начинается невероятный бум вокруг этого имени. Не было, наверное, ни одного издательства в стране, которое осталось бы в стороне от этого ажиотажа и не выпустило сборник или собрание его сочинений. Именно с выходом произведений этого автора бывший советский читатель впервые увидел, каким может и каким должен быть детектив действия. В книгу вошли два детективных романа от мастера жанра.
Артур Шницлер — крупнейший представитель венского импрессионизма. Родился 15 мая 1862 в Вене. В 1885 удостоился ученой степени в области медицины, но оставил практику ради литературного творчества. Интерес Шницлера к психологическому анализу и переоценке культурных ценностей, критическое отношение к культуре вкупе с утонченностью его литературных вкусов сделали его творчество зеркалом венского общества первых трех десятилетий 20 в.
Проза и особенно драматургия Шницлера приобрели широкую известность, были на протяжении XX века многократно экранизированы, наново переделывались для современной сцены (такие постановки принадлежат, в частности, Т. Стоппарду, В. Швабу). В России пьесы Шницлера ставили В. Мейерхольд и А. Таиров.
Произведение Жена мудреца (Новеллы и повести) полностью
Читать сборник Жена мудреца (Новеллы и повести) онлайн
| Артур ШНИЦЛЕР. Жена мудреца. Новеллы и повести | ||
| Артур Шницлер | 08.04.13 | |
| Цветы. (Перевод В. Лях-Ионовой) | 08.04.13 | |
| Прощание. (Перевод Е. Лях-Ионовой) | 08.04.13 | |
| Жена мудреца. (Перевод Ф. Зайбеля) | 08.04.13 | |
| Мертвые молчат. (Перевод Ф. Зайбеля) | 08.04.13 | |
| Бенефис. (Перевод Ф. Зайбеля) | 08.04.13 | |
| Лейтенант Густль. (Перевод А. Кулишер) | 08.04.13 | |
| Фрау Берта Гарлан. (Перевод Л. Савельева) | 08.04.13 | |
| Слепой Джеронимо и его брат. (Перевод С. Уманской) | 08.04.13 | |
| Греческая танцовщица. (Перевод С. Гаврина) | 08.04.13 | |
| Судьба барона фон Лейзенбог. (Перевод А. Ибрагимова) | 08.04.13 | |
| Новая песня. (Перевод С. Уманской) | 08.04.13 | |
| Смерть холостяка. (Перевод Е. Закс) | 08.04.13 | |
| Дневник Редегонды. (Перевод М. Вершининой) | 08.04.13 | |
| Убийца. (Перевод Е. Михелевич) | 08.04.13 | |
| Пастушья свирель. (Перевод Е. Михелевич) | 08.04.13 | |
| Доктор Греслер, курортный врач. (Перевод Т. Путинцевой) | 08.04.13 | |
| Возвращение Казановы. (Перевод А. Зелениной) | 08.04.13 | |
| Игра на рассвете. (Перевод Т. Путинцевой) | 08.04.13 | |
Пьесы, вошедшие в этот сборник, как и все произведения Гришковца, имеют отношение к современнику, к человеку переживающему, думающему, внимательному. Здесь есть монологи, которые Гришковец исполняет на сцене сам, и пьесы, написанные для постановок в театрах в привычном понимании этого слова. Есть хорошие люди в непростых обстоятельствах, есть тревоги, волнения, радость, забота, трудный выбор… и обязательно надежда.
P.S. Не пугайтесь слова "пьесы" на обложке.
В большинстве анонсов утверждается, что эту книгу следует выдавать для внимательного чтения всем желающим вступить в законный брак в нашей стране. Вручать прямо в ЗАГСе, так сказать, чтобы еще раз убедить молодых в прописной истине: с родителями жить нельзя ни в коем случае.
В детстве он дарил мне конфеты, рисунки и улыбки. Долгие беседы под окном даже под струями ледяного дождя. Он обожал свою маленькую подружку, и никому не позволял обижать меня.
А потом я совершила один непростительный поступок, приведший к ужасным для него последствиям. Он так и не смог простить мне мою ошибку.
Сейчас все, что он мне дарит - это шрамы от сигаретных ожогов и синяки и царапины от своих садистских издевательств. Того милого и доброго мальчика, с которым мы были так близки в детстве, больше нет. На его месте - злобное чудовище, не знающее ни любви, ни жалости. И теперь он не успокоится, пока не отомстит и не уничтожит меня.
Они познакомились на открытии очередной выставки около двух месяцев назад. Сэнди рассылала приглашения только избранным друзьям и знакомым, ну и, разумеется, коллегам и журналистам. Но здесь была маленькая хитрость –каждое приглашение было на два лица. Люди, хорошо ее знавшие, могли привести с собой кого-то еще. Предполагалось, конечно, что этот кто-то обладает хорошим вкусом. Одним из таких гостей и оказался Артур. Услышав в тот день незнакомый ироничный голос, она обернулась и увидела его в компании своего бессменного директора Дональда.
И первыми собирать осколки разбитого сердца будут те, кто кричит о своем уходе. По-настоящему уходят молча в самый красивый, солнечный день, больше никогда не возвращаясь.
Текила Лейла убита. Ее сердце уже перестало биться, но в течение 10 минут 38 секунд ее мозг все еще активен. И за эти краткие минуты Лейла вспоминает свою жизнь и друзей, таких же изгоев, как она.
Удивительно чувственный роман, затрагивающий тонкие струны души, воспевающий дружбу, милосердие и сострадание к тем, кому повезло в жизни меньше, чем другим.
Ее детство прошло в провинции в глубоко религиозной семье с деспотичным отцом, слепо следующим законам Корана. Не выдержав диктата отца, Лейла убегает из дому в Стамбул, где оказывается втянутой в секс-индустрию. Несмотря на жестокость, царящую в мире торговли женским телом, Лейле придется через многое пройти и многое вынести, но ей удастся сохранить главное — свою душевную чистоту.
"101" - это почтовый индекс центрального Рейкьявика, холодной столицы Исландии. В этом городе эмоциональный разлад неизбежен, как ненастная погода, а в череде пустых ночей скучают даже призраки. Тридцатитрехлетний Хлин живет в материнской квартире, получает пособие по безработице, качает из интернета порнуху, бродит с приятелями по кабакам и ночным клубам, каждый вечер ждет электронного письма от венгерской принцессы и безуспешно борется с влечением к сексапильной подружке собственной матери, вдруг решившей сменить сексуальную ориентацию…
В 2000 году Бальтазар Кормакур успешно экранизировал этот роман, причем одну из главных ролей исполнила Виктория Абриль, прославившаяся у Педро Альмодовара, а музыку к фильму написали Деймон Албарн (Blur, Gorillaz) и Эйнар Бенедиктсон - лидер знаменитой исландской группы Sugar Cubes, в которой прежде пела Бьорк. Картина получила приз "Открытие года" на кинофестивале в Торонто, приз молодежного жюри кинофестиваля в Локарно и множество других премий.
Мелодраматический триллер. Московская девушка Варя, международный террорист Анхель Ленин, бель-гийский авантюрист и старый советский шпион в маске профессора — в огненной и кровавой мистерии на подмостках трех континентов. Революции, заговоры, побеги, чехарда фальшивых имен и поддельных документов, Че Гевара и Сербия, страстная любовь и кровная месть. Все узлы стягиваются вокруг одной даты: 11 сентября отрубили голову Иоанну Предтече, 11 сентября Пиночет взял власть в Чили, 11 сентября Варя лишилась девственности…
Продано более миллиона экземпляров этого романа, ставшего международным бестселлером. Он относится к тем книгам, которые способны изменить вашу жизнь.
Возвратившись домой из школы, Клей Дженсен находит на пороге почтовую посылку на свое имя. Внутри – несколько кассет, записанных Ханной Бейкер, его одноклассницей, покончившей с собой две недели назад. Ханна заявляет, что имелось тринадцать причин, заставивших ее свести счеты с жизнью, и Клей является одной из них. Ему следует выслушать все кассеты, чтобы узнать, почему.
Клей всю ночь следует по маршруту, указанному Ханной, становясь невольным свидетелем ее боли и разочарований, и, в конце концов, узнает правду о себе, жестокую и нелицеприятную.
(с) MrsGonzo для LibreBook
"Траумновелле" ("Новелла снов") - повесть Артура Шницлера, австрийского драматурга и писателя конца XIX - начала XX века.
Эта книга послужила основой для сценария фильма "С широко закрытыми глазами", последнего шедевра мэтра мировой кинематографии Стэнли Кубрика.
Читайте также: