Манн томас краткое содержание новеллы
Обновлено: 06.07.2024
Тонио Крегер - главное действующее лицо новеллы, одной из первых у Томаса Манна "новелл о художнике".
Т. К. в двух начальных эпизодах новеллы предстает перед читателем юношей сперва четырнадцати, затем шестнадцати лет. Отпрыск некогда богатого, но неуклонно хиреющего бюргерского семейства (вариация на тему "Будденброков") в прибалтийском городе, сын ганзейского консула и экстравагантной матери, уроженки романского юга, натуры музыкальной и артистической, он тяготится своей непохожестью на других: необычностью своего "дурацкого" имени (он "предпочел бы называться Генрихом или Вильгельмом"), своей внешностью: вялый мечтательный брюнет, он чувствует себя "отщепенцем" среди белокурых и голубоглазых северян, особенно переживая эту свою неполноценность рядом с другом и одноклассником, стройным, кудрявым, спортивным и поверхностным Гансом Гансеном и обворожительной хохотушкой Ингой Хольм, предметом его робких и безнадежных юношеских воздыханий. Катастрофическая неловкость на уроке танцев, выставившая его на всеобщее, в том числе и Ингино, посмешище, лишь один из виртуозно расставленных автором акцентов, отделяющих Т. К. от остального человечества, здорового, жизнерадостного и заурядного. Эти "знаковые" приметы оттор-гнутости Т. К. находят разъяснение в дальнейших эпизодах новеллы, где герой, уже тридцатилетний писатель, покинувший родной город (старинный род Крегеров пришел в полный упадок, отец его умер, мать после годичного траура вышла замуж за музыканта-итальянца и уехала за ним в "голубые дали", фамильный дом объявлен к продаже), беседует об искусстве со своей подругой, русской художницей Лизаветой Ивановной. В этих беседах все очевидней выявляется горькая убежденность Т. К. в том, что удел художника предполагает, по сути, отказ от жизни в привычном, "житейском" смысле этого слова,`всецело подчиняя существование творца лишь одной цели - его искусству.
Беда Т. К. как раз в том и состоит, что он не способен принять этот удел без боли, как величайшее отличие, а продолжает мечтать о простейших мирских радостях заурядной жизни, за что бескомпромиссная Лизавета и обзывает его "заблудшим бюргером". Последний поворот сюжета завершает болезненную, во многом глубоко личную и выстраданную автором тему по принципу музыкального контрапункта, где внешняя и событийная достоверность описываемого таит в себе символическую многозначность деталей: снова оказавшись в родном городе, Т. К. посещает отчий дом и едва его узнает - в знакомых с детства комнатах разместилась народная библиотека, литература как бы съела его прошлое. Самого его на родине тоже не признают и чуть не арестовывают, приняв за давно разыскиваемого афериста.
Раздел: Краткое содержание произведений
Количество знаков с пробелами: 2798
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0
Писатель Густав Ашенбах, именуемый со дня своего пятидесятилетия фон Ашенбахом, жарким майским вечером отправляется на прогулку по улицам Мюнхена в надежде отдохнуть и собраться с силами для плодотворной творческой работы. На трамвайной остановке около Северного кладбища он видит человека необычной наружности – белокожего, веснушчатого, рыжеволосого, с обнажёнными дёснами и белыми длинными зубами, с рюкзаком за плечами и палкой с железным наконечником в руках. Приняв его за странника, Ашенбах ощущает внутри неуёмную тягу к странствиям. Перед глазами героя проносятся красочные видения тропических болот, но он быстро обуздывает мечтательность, понимая, что ему нужно как можно скорее закончить своё творение, а не шататься без дела по свету. При этом Густав чувствует, что бесконечное затворничество в маленьком домике в горах не даёт ему двигаться дальше, а значит – нужно куда-то поехать, чтобы вернуть себе былую радость творчества.
В возрасте пятидесяти лет Ашенбах уделяет много внимания самодисциплине – он обливается по утрам холодной водой и сразу же приступает к работе, чтобы не растрачивать зря накопленные во сне силы. Центральной темой своих произведений писатель делает героизм слабых. В литературе он одинаково хорошо понимает потребности как буржуазного большинства, любящего духовную общедоступность, так и современной ему молодёжи – циничной и привыкшей видеть вокруг себя одни проблемы. К зрелому возрасту Ашенбах пишет более официозно, в отшлифовано-традиционном стиле. Некоторые страницы из его книг включают в школьные хрестоматии. В пятьдесят лет он получает дворянство из рук немецкого государя.
В юности фон Ашенбах был женат на дочери профессора, которая слишком быстро ушла из жизни, оставив после себя дочь – теперь уже замужнюю.
Через две недели после описанной выше прогулки писатель отправляется на поиски приключений. В начале он останавливается на острове в Адриатическом море, но быстро понимает, что ему не нравится в окружении многочисленных отдыхающих и влажного, дождливого климата. Новой целью Ашенбаха становится Венеция, куда он едет на небольшом пароходе. В свой любимый город, всегда встречавший его чистым синим небом, писатель пребывает под пеленой дождя. Пассажиры больше часа ждут таможенного и санитарного досмотра, после чего с радостью сходят на берег.
Ашенбах нанимает гондолу, чтобы доехать до площади Святого Марка и пересесть там на вапоретто, но неприятного вида гондольер сам везёт его в сторону Лидо. Писатель на мгновение задумывается о том, что имеет дело с преступником, но мягкое покачивание волн навевает на него безмятежность, и он. спокойно доезжает до отеля. Пока Ашенбах меняет деньги, гондольер с гондолой исчезают.
После непродолжительной прогулки писатель переодевается и спускается к ужину. В холле он встречает других постояльцев отеля – людей разных национальностей, но преимущественно славян. Внимание Ашенбаха привлекает польское семейство, в котором строго одетые старшие девочки ведут себя очень чопорно, и только их брат – необычайно красивый мальчик с золотистыми кудрями выглядит крайне свободно и аристократично.
Ветреная пасмурная погода стоит в Венеции и на следующий день. Ашенбах начинает грустить и задумывается об отъезде. За завтраком он вновь наблюдает за юными поляками. Мальчик, как и положено всеобщему любимцу, спит дольше всех и приходит в ресторан последним.
Днём Ашенбах отдыхает на пляже. Он наслаждается видом моря, купальщиков, продавцов сладостей и фруктов и решает, что лучшего ему не найти. Писатель видит, как красивый мальчик идёт в сторону моря и его лицо перекашивается от ненависти при виде русского семейства. Имя прелестного ребёнка, доносящееся до слуха Ашенбаха сквозь рокот волн, звучит как Адзио, то есть Тадзио – Тадеуш.
Ашенбах вновь отдыхает на пляже, время от времени любуясь красотой Тадзио. В полдень он идёт в номер, изучает своё отражение в зеркале и думает о собственной писательской славе. После второго завтрака он встречает Тадзио в лифте, видит, насколько несовершенны зубы мальчика, с удовлетворением замечает его болезненность и то, что последний, скорее всего, не доживёт до старости.
Вечер Ашенбах проводит в Венеции. Бродя по улицам, наполненным липкой жарой и толкотнёй, он вновь решает уехать. Ещё до обеда он просит счёт у администрации отеля, но на следующее утро замечает, что воздух как будто стал свежее, и начинает жалеть о своём поступке.
За завтраком писатель негодует на официанта, пытающегося выпроводить его из отеля раньше времени. Вставая из-за столика, он сталкивается с Тадзио и мысленно благословляет прелестного мальчика. На пароходе Ашенбах впадает в уныние: ему очень тяжело расставаться с Венецией. Подъезжая к вокзалу, писатель корит себя за слабость и боится, что если он сейчас уедет из любимого города, то больше никогда его не увидит. Отправленный не в том направлении сундук разрешает мучительное томление Ашенбаха и позволяет ему вернуться на Лидо.
Двое суток Ашенбах ходит в дорожном костюме. По возвращении багажа он переодевается в привычные вещи и даже и не думает уезжать из отеля. Солнечные дни писатель проводит, нежась на пляже и совершая поездки в город, и в каждый из них он встречается с прекрасным Тадзио. Чем больше Ашенбах наблюдает за мальчиком, тем сильнее покоряется его красоте. Он начинает испытывать к ребёнку чувственное влечение.
Под влиянием любви Ашенбах создаёт миниатюрное литературное произведение. Как-то раз он долго идёт за Тадзио, но ему не хватает решимости познакомиться с предметом своего обожания. Постепенно мужчина с мальчиком начинают переглядываться. Случайно встретив Тадзио, Ашенбах не успевает скрыть свою радость. Мальчик улыбается в ответ.
На четвёртой неделе своего пребывания на Лидо Ашенбах начинает замечать, что количество отдыхающих в отеле значительно уменьшилось. В Венеции он чувствует странный запах дезинфекции.
Писателю становится мало случайных встреч с Тадзио. Он начинает ходить за ним по городу, отстаивает службу в храме, преследует его на гондоле. Из немецких газет Ашенбах узнаёт о распространяющейся по Италии эпидемии. Окружающие его люди – официант, певец – все, как один, говорят, что Венецию дезинфицируют из-за жары и сирокко, и только молодой англичанин из Бюро путешествий рассказывает, что в город пришла азиатская холера.
Вышедшая из дельты Ганга болезнь была завезена в Италию водным путём. Первыми жертвами заразы стали портовый рабочий и торговка зеленью. Затем количество странных смертей выросло до нескольких десятков случаев. Вернувшийся из Венеции австриец скончался от болезни дома, дав повод немецким газетам рассуждать о начавшейся эпидемии. Постепенно инфекция распространилась по всему городу. Люди стали сотнями умирать в тяжёлых мучениях. Страшная болезнь испортила венецианские нравы: город погряз в разгульном образе жизни, разбойных нападениях и убийствах. По мнению англичанина из Бюро путешествий, власти со дня на день объявят карантин.
Ашенбах думает о том, что если он предупредит о происходящем в Венеции мать Тадзио, то ему будет позволено коснуться рукой головы любимого. Однако это означает возвращение к прежнему образу жизни, а этого писатель страшится больше всего на свете. Ашенбах ничего не говорит полякам. Ночью ему снится бешеная пляска вокруг огромного деревянного фаллоса, заканчивающаяся неистовым совокуплением и убийством животных.
Страсть Ашенбаха выходит из-под контроля. Он красит волосы, освежает цвет лица и мечтает о том, что смерть уничтожит всё живое вокруг, оставив его наедине с Тадзио. Как-то раз, преследуя на венецианских улочках своего кумира, писатель чувствует сильную усталость. Через несколько дней Ашенбаху становится дурно. В то же утро он узнаёт, что поляки уезжают. Писатель умирает в шезлонге, глядя на прекрасного Тадзио, уходящего в море.
Микропересказ : Пережив в детстве две влюблённости, молодой писатель уезжает в другую страну. Он считает, что лишь в лишениях рождаются шедевры. Встретив вновь своих любимых, он понимает, что искусство требует любви.
Влюблён Тонио и в девушку Инге (Ингеборге Хольм). Ради неё он ходит к учителю танцев. Но Инге не обращает на него внимания, а он мучается и ошибается в кадрили. В Тонио влюблена другая девочка, но он уже начинает понимать, что счастье — не в том, чтобы быть любимым, а в том, чтобы ловить мимолётные мгновенья близости к своей возлюбленной.
Род Крёгеров разоряется, фирма продаётся, мать второй раз выходит замуж. Повзрослев, Тонио уезжает в другой город. Как писатель, он понимает, что без любви сердце мертво, и ищет плотских утех, распутничает, за что всё время корит себя. Нравственные страдания Тонио усиливают его талант. Он работает не ради пропитания, просто жизнь без работы для него не существует. Крёгер считает, что хорошие произведения возникают лишь в борьбе с трудностями, и надо умереть, чтобы творить великое искусство.
Тонио живёт в Мюнхене и часто общается с друзьями: художницей, своей ровесницей, и новеллистом. Друзья ведут длинные споры об искусстве и своей роли в нём.
Тонио переезжает в Данию, посещая по дороге свой родной город недалеко от датской границы. Остановившись в лучшей гостинице, Тонио направляется к дому Ганса, вспоминает их прогулки. В родном доме Крёгера теперь народная библиотека. По дороге в Данию писателя останавливает полиция и требует документы, но у Тонио их нет. Он даёт им корректуру романа, подписанного его фамилией, и Крёгера отпускают.
Понравился ли пересказ?
Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ:
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
Писатель Густав фон Ашенбах
Густав фон Ашенбах – заслуженный немецкий писатель. Он уже создал несколько поистине талантливых произведений, успех которых позволяет ему неспешно почивать на лаврах, не беспокоиться о материальном достатке, занимать достойное место в обществе.
Слава досталась Ашенбаху заслуженно. Свой литературный талант он подкреплял кропотливым трудом. И вместо того чтобы прельщаться соблазнами богемной жизни, садился за письменный стол, отдавая своим литературным трудам силы, накопленные во время здорового сна.
Женился Ашенбах еще юношей. Его супруга давно умерла. От брака у писателя осталась дочь, теперь уже замужняя дама. Жизнь Густава перешла в закатную часть, когда преграды преодолены, многие цели достигнуты, стремиться не к чему и грезить не полагается. Но в душе писателя теплится крохотная надежда на то, что перед закатом его жизнь еще озарит яркая вспышка.
В одно майское утро Ашенбах отправился на длительную прогулку. В разгар вояжа его застиг дождь. Пережидая непогоду в византийской часовенке, Густав увидел путешественника. Он не обмолвился с незнакомцем ни единым словом, да и наблюдал за ним совсем недолго. Однако после этой встречи писатель Ашенбах почувствовал, как расширилась его душа. Теперь он точно знал, что жаждет одного – странствий.
Наблюдения за попутчиками
Вскоре престарелый юноша жутко захмелел, и его маскировка стала походить на жалкий фарс. Ашенбах встал с палубы в смешанных чувствах. Он никогда не боялся старости. Напротив, ждал ее, зная, что со зрелостью приходит мудрость, необходимая для писателя.
Цитаты из новеллы “Смерть в Венеции”
Только красота достойна любви и в то же время зрима; она единственная форма духовного, которую мы можем воспринять через чувства и благодаря чувству — стерпеть.
… любящий ближе к божеству, чем любимый, ибо из этих двоих только в нем живет бог.
Страсть подавляет чувства изящного и всерьез воспринимает те дразнящие, возбуждающие впечетления, к которым в трезвом состояние мы отнеслись бы юморестически или попросту брезгливо их отвергли.
Людям не ведомо, почему они венчают славой произведения искусства.
Искусство и там, где речь идет об отдельном художнике, означает повышенную жизнь. Оно счастливит глубже, пожирает быстрее. На лице того, кто ему служит, оно оставляет следы воображаемых или духовных авантюр; даже при внешне монастырской жизни оно порождает такую избалованность, переутонченность, усталость, нервозное любопытство, какие едва ли гложет породить жизнь, самая бурная, полная страстей и наслаждений.
Есть ли на свете иной героизм, кроме героизма слабых?
Одиночество порождает оригинальное, смелое, пугающе прекрасное — поэзию.
Нет отношений страннее и щекотливее, чем отношения людей, знающих друг друга только зрительно, — они встречаются ежедневно и ежечасно, друг за другом наблюдают, вынужденные, в силу общепринятых правил или собственного каприза сохранять внешнее безразличие — ни поклона, ни слова. Беспокойство, чрезмерное любопытство витают между ними, истерия неудовлетворенной, противоестественно подавленной потребности в общении, во взаимопонимании, но прежде всего нечто вроде взволнованного уважения. ибо человек любит и уважает другого, покуда не может судить о нем, и любовная тоска — следствие недостаточного знания.
Полубог по имени Тадзио
Наш путник практически не задержался в городе и тут же отправился в пригород – туристическую зону Лидо. Расположившись на террасе гостиницы, в которой он остановился, Ашенбах принялся вновь наблюдать за отдыхающими. Его внимание привлекла польская семья, вернее, ее небольшая часть. Трое детей под присмотром гувернантки сидели за столиком в ожидании матери. Густав проскользил скучающим взглядом по некрасивым девочкам-подросткам, облаченным в аскетичные монашеские платья и уже собирался перевести взгляд на другую группу людей, когда его взору представился ОН – прекрасный мальчик с золотистым венком из мягких кудрей, что ниспадали на его лоб, завивались возле ушей и оттеняли мерцающим блеском гладкую кожу цвета слоновой кости.
С тех пор четырнадцатилетний Тадзио (так звали мальчика) становится властелином мыслей престарелого писателя. Он восхищается красотой этого совершенного существа, проводя дни в шезлонге у моря. Внешне степенный старец ничем не выдает своего волнения, но в его душе бушует настоящий ураган. Это уже не просто симпатия к хорошенькому ребенку. Это настоящая страсть – вот та нежданная искра, которая озарила закат стареющего писателя Густава Ашенбаха.
Смертельная опасность
Тем временем Лидо стремительно пустеет. Туристов становится все меньше, но семья Тадзио, к счастью, не уезжает, а значит и Ашенбах не двигается с места. Вскоре он начинает наводить справки о причине столь стремительного отъезда большинства отдыхающих. Из разных источников (информация старательно замалчивается) писателю удается узнать, что в Венеции начинается эпидемия холеры. Смертельный недуг принес сирокко (южный итальянский ветер) из Азиатских стран. Мор, свирепствовавший на Индостане, в Китае, Афганистане и Персии, добрался до Европы. Уже есть смертельные случаи.
Взволнованный Ашенбах хочет мчаться к матери Тадзио – немедленно предупредить ее об опасности, о том, что нужно как можно скорее вывести детей из зараженной Венеции. Бедный Тадзио! Его кожа такая бледная и болезненная, он, вероятно, не доживет до старости и тем более не сможет противостоять холере. Однако представив разлуку с любимым существом, несчастный влюбленный не находит в себе благородной решимости, чтобы сообщить семейству Тадзио об опасности, что нависла над ними. Пусть лучше этот прекрасный полубог умрет в расцвете своей красоты!
Ирония судьбы
С этих пор Густав фон Ашенбах становится тенью мальчика. Он досконально знает его распорядок дня и везде сопровождает своего любимца. Скрывать чувства становится все сложнее, и потому Ашенбах постоянно переживает, что гувернантка и мать, сопровождающие мальчика, заподозрят престарелого поклонника.
В то же время Ашенбаха гнетет еще кое-что: созерцая красоту Тадзио, он как никогда тяготится собственной старостью и уродством. Писатель отправляется в цирюльню. Местный говорливый мастер до неузнаваемости преображает Ашенбаха. Он возвращает его поседевшим волосам прежний темный цвет, меняет изгиб бровей, подводит веки, маскирует морщины, возвращает румянец щекам и цвет обескровленным старческим губам.
Ашенбах растерянно смотрит в зеркало – он снова молод! Снова прекрасен и юн! Он идет по набережной в соломенной шляпе с развевающими лентами, а его дряблую шею украшает ярко-красный галстук. Еще недавно молодящийся старик на судне вызывал у писателя отвращение, а теперь он сам, крепко позабыв о старике, надевает на себя обманчивую маску юности. Какая ирония судьбы!
Вот уже несколько дней Густав фон Ашенбах чувствовал себя неважно. Сегодня он вышел на побережье чуть позже обычного и расположился в привычном месте, чтобы наблюдать за Тадзио. На этот раз мальчик появился в компании сверстников. Между ребятами завязался спор, перешедший в драку. Рослый мальчишка без труда поборол хрупкого Тадзио. Обидевшись, побежденный побрел по водной косе. Солнце блестело на его красивой коже. Неожиданно Тадзио обернулся и бросил взгляд на человека, что наблюдал за ним с берега. Мужчина жадно поймал этот взгляд и, словно опьянев от него, опустил тяжелую голову на грудь.
О категориях творчества Томаса Манна
Эстетическая система новеллы
Реальность Ашенбаха и стиль новеллы
Местом действия была сама его душа, и приключение ворвалась извне, мощным напором сломив его сопротивление, упорное сопротивление интеллекта, промчалась над ним, и от его существования, от приобретенной за всю жизнь культуры осталась мертвая пустота…
Ему казалось, что мир вокруг него начал странно и безобразно меняться, как в дурном сне, что все свернуло со своего обычного пути и оно, может, станет на свое место, когда закрыть лицо руками, а потом снова оглянуться…
Чего стоило искусство и добродетель по сравнению с преимуществами хаоса.
Новелла как отражение манновского вдохновения
Ашенбах прожил скучную, однообразную жизнь, и порабощенные чувства теперь мстят герою:
Нельзя сказать, чтобы он писал плохо; преимущество возраста проявлялось по крайней мере в том, что он каждую минуту был уверен в своем мастерстве. И хотя вся нация восхваляла это его мастерство, сам он не радовался ему, ведь ему казалось, что его творчеству не хватает того веселого, игривого настроения, которое, как плод радости художника, дает радость читателям, даже большую, чем глубинное содержание произведения…
Гетевский Фауст пришел к выводу, что высший смысл жизни – это благо и счастье других. Ашенбах остановился на том этапе фаустовских поисков, когда считал, что смысл человеческого существования – Красота, хотя сам Ашенбах скорее Гомункулус, чем Фауст.
Образ Тадзио в контексте представлений об идеале: Манн – портретист
Юный Тадзио – странное достижение веков эволюции – напоминает своим совершенством Елену Прекрасную. Однако, по законам творческого воображения, Манн награждает свой идеал внешностью мальчика. В Тадзио соединились идеальная красота, интеллект и умение естественно наслаждаться жизнью. Образ юноши проявляет мастерство Манна-портретиста. Писатель действительно рисует портрет. Сначала это как эскиз. Но каждая новая встреча с героем добавляет новых красок к этой портретной характеристике.
Портрет у Манна всегда направлен на раскрытие внутренней сущности персонажа. В то же время пристальное внимание к внешности Тадзио свидетельствует о нарастании чувств Ашенбаха. Функция портрета юноши заключается в том, что этот портрет отражает настроения и чувства главного героя. Существенно, что портрет самого Ашенбаха Манн дает после рассказа о творчестве писателя: идея изнурительного труда будто заслоняет живого человека. В портрете акцентируется внимание на двойственности героя. Иногда портрет становится символическим (незнакомец, например, – символ соблазна и смерти, гондольер – перевозчик мёртвых, Харон).
Пейзаж и символы новеллы
В то же время писатель находился в подавленном состоянии из-за смерти Густава Малера. В Венеции он встретился с прототипом своего главного героя, 11-летним Владзьо Моэсом.
Последняя любовь пятидесятилетнего писателя — платоническая и извращенная — неразрывно связана в новелле с Темами искусства и смерти. Смерть не случайно выносится в заглавие произведения. Именно она становится определяющей для всего хода действия новеллы и жизни ее главного героя — Густава фон Ашенбаха.
Мотив путешествия, вызванного внутренней тягой к странствиям, связывается в новелле с естественным переходом человека от жизни к смерти. Густав Ашенбах направляется навстречу своей гибели не потому, что так захотел автор, а потому, что пришло его время.
Захваченная азиатской холерой Венеция, жаркая и болезненная, приковывает к себе Ашенбаха извращенной страстью — к юному польскому аристократу, бледному и слабому, но настолько прекрасному со своими золотыми кудрями, что писатель видит в нем воплощенное божество. Поначалу главный герой еще пытается сбежать из города, атмосфера которого плохо сказывается на его здоровье, но отправленный не туда багаж и желание постоянно видеть Тадзио, останавливает его и бросает в последнюю, неистовую пляску жизни.
Первое время Ашенбах всего лишь любуется Тадзио. Юный поляк вдохновляет писателя на небольшую, но изысканную литературную миниатюру. Тадзио становится для Ашенбаха символом искусства, жизни, красоты.
Но чем больше герой думает о своем кумире, тем сильнее начинает желать его, тем больше привязывается к нему и уже не может не следовать за ним повсюду. На пороге агонии, когда Венеция погружается в хаос смертей, Ашенбах окончательно теряет свои моральные устои: он не стесняется того, что окружающие могут заметить его страсть, и мечтает о том, что вымерший от заразы город станет идеальным местом для его любовных утех с мальчиком.
Новелла заканчивается смертью главного героя и… жизнью, в которую, как в море, вступает польский подросток Тадзио. Чувственная красота последнего — это тоже смерть: творческое сознание Ашенбаха не в состоянии вынести того факта, что слово, которому он отдал всю свою жизнь, может лишь воспеть неизъяснимое очарование человека, но ни воссоздать его, ни обладать им по собственному желанию. Резкий контраст между Тадзио и Ашенбахом символизирует в новелле извечное противостояние между юностью и старостью, красотой внешней и внутренней, жизнью и смертью.
Завязка
Биография главного героя
Заостряя эти вопросы, Манн смотрит на Ашенбаха как бы чужими глазами, ироиически. Такой взгляд не столько содержит оценку, сколько учитывает двойственность героя. Ашенбах двойственен генетически (отец — из потомственного рода силезских офицеров и чиновников, мать — дочь чешского капельмейстера), интеллектуально (он борется с самим собой, с морально недолжным, и лишь сны напоминают ему о звере, притаившемся в чаще).
В Венеции Ашенбах останавливается в роскошной гостинице, но приятная праздность не уберегает его от внутреннего смятения и тоски, которые вызвали болезненную страсть к красивому мальчику Тадзио. Ашенбах начинает стыдиться своей старости, пробует омолодиться с помощью косметических ухищрений. Его чувство собственного достоинства вступает в конфликт с темным влечением; его не покидают кошмары и видения. Ашенбаха даже радует начавшаяся эпидемия холеры, повергающая в панику как туристов, так и горожан. Преследуя Тадзио, Ашенбах забывает о предосторожности и заболевает холерой. Смерть настигает его на берегу моря, когда он не может оторвать взгляда от Тадзио.
В финале новеллы разлито тонкое ощущение тревоги, чего-то неумолимого и страшного. Кажется, что писатель, с присущей ему интуицией, почувствовал предгрозовую атмосферу, канун приближающейся мировой войны.
Новелла вызвала противоречивые толкования. Но критики были единодушны в признании высочайшего психологического мастерства Манна. Отмечалась озабоченность писателя судьбами искусства в обстановке нарастающего кризиса культуры.
В путь!
Манн внимательно описывает, как пристально оглядывает Ашенбах пассажиров, которые вместе с ним поднимаются на пароход. Его внимание привлекает группа болтающих и смеющихся молодых людей. Один из них особенно выделяется в этой компании ярким и модным костюмом. Присмотревшись к нему внимательнее, главный герой понимает, что этот юноша — поддельный. Под толстым слоем грима оказывается старик, это становится особенно очевидным по его морщинистым рукам. Писателя поражает этот факт, он потрясен до глубины души.
Как луч света этот мальчик (актер Бьерн Андресен) выделяется на фоне любого окружения, включая людей. Он – само совершенство. Ангел, сошедший на землю и вот-вот должный вернуться обратно, в небо.
Окружающие почти не замечают этого. Ведь они целиком погружены в обыденную действительность и поэтому видят только ее.
И не ожидающий, что такой абсолют можно встретить в реальной жизни.
Повторюсь, Густав фон Ашенбах – перфекционист. Всю свою жизнь – а это уже немолодой человек – он стремился создавать прекрасное. Насколько это было в его силах. Но одно дело, когда ты видишь и создаешь красоту в музыке, живописи, литературе. Другое – когда совершенство предстает перед тобой воочию.
Этот идеал влечет к себе композитора все сильнее и сильнее. Должный дать только толчок, на самом деле он замещает собой всё внутри Ашенбаха, разрушая его личность.
Не каждый смертный может выдержать встречу с небесным созданием. С какими бы благими намерениями то ни появлялось. Свет — яркий, ослепительный – не встречая на своем пути силу и свет, просто уничтожает встреченное препятствие.
Когда смертное существо осознает узость спектра своих чувств, эмоций, возможностей. Понимает, насколько отвратительно разрушаемое возрастом тело. Но пытается в заведомо обреченном на неудачу рывке стать хоть чуточку ближе к совершенству.
Заранее зная, что все равно не достигнет и оборвется. И невыносимо страдает оттого, что ему никогда не стать даже немного таким же, как его бог.
Полноценно взаимодействовать могут только сущности, стоящие на одном уровне. Попытка смертного, каким бы талантливым он ни был, протянуть руку и коснуться бога – всегда кончается для человека смертью. В лучшем случае – сумасшествием.
Причем бог этот самый, как правило, не только не желает ничего плохого человеку, он может просто не замечать его – как человек тлю под ногами.
Прибытие в Венецию
Когда он добирается до Венеции, здесь его тоже встречает дождь. На палубе он вновь встречает старика, ставшего для него за эту поездку омерзительным, и смотрит на него с нескрываемым презрением.
Ашенбаху бросается в глаза разительное отличие подростка от его сестер, что проявляется даже в их одежде. На девушках незатейливые наряды, а юноша, наоборот, одет с иголочки, как будто торжественно. Ведет себя он не чопорно, как девушки, а непринужденно и свободно. В разгар ужина к ним присоединяется строгая величавая женщина с холодным взглядом. По всей видимости, их мать.
На следующий день он отправляется на прогулку по городу, которая не приносит ему удовольствия. Поэтому, вернувшись в отель, заявляет, что намерен уехать.
У режиссера не было ни тени сомнения, и других актеров, навязываемых ему Warner Brothers, он просто не рассматривал. Однако кинокомпания считала, что Богард не слишком известен, и вместо него должен быть занят более популярный актер.
Но результат оправдал ожидания. Дирк Богард – тот актер, игру которого можно целиком построить на крупных планах. Когда важны малейшие полутона, легчайшая тень мимики, просто выражение глаз.
Богард с блеском выдерживает такие планы, которые для иных актеров стали бы провальными или сочились бы фальшью.
И именно это позволило ему абсолютно достоверно создать образ композитора, ослепленного и исподволь разрушаемого живым совершенством.
Лукино Висконти долго искал того актера, кто мог бы не только достоверно существовать в образе ангела Тадзио, но был бы и внешне столь же прекрасен и безупречен.
Режиссером были отсмотрены сотни симпатичных и красивых мальчиков нужного возраста. Однако ни один не был в должной мере отстранен от всего земного. И ни одного из них нельзя было бы принять за ангела, спустившегося по воле случая на Землю.
Так было до тех пор, пока Висконти не наткнулся на Бьерна Андресена. А когда он его увидел, то уже не сомневался в собственном выборе.
И мне искренне жаль, что в карьере Бьерна Андресена эта роль осталась единственной значительной работой. А сам он, повзрослев, стал похож на демона.
А мне на сегодня остается только откланяться.
Побольше прекрасного в вашей жизни, друзья, и до встречи на следующей неделе.
Погода меняется
Здесь его поджидал неожиданный сюрприз. Посыльный из отеля сообщил, что его багаж по ошибке отправили в противоположном направлении. Ашенбах, с трудом скрывая радость, заявил, что не намерен уезжать без своих вещей. В тот же день вернулся в отель. Около полудня он вновь увидел Тадзио, поняв, что именно из-за мальчика ему так трудно было покидать город.
На следующий день окончательно распогодилось, песчаный пляж залило яркое солнце. Он перестал думать об отъезде, а Тадзио встречал практически постоянно. Вскоре он уже изучил практически каждую линию и изгиб его тела, постоянно восхищаясь ребенком. Стареющему художнику этот восторг казался каким-то хмельным, он предавался ему со всей душой. Внезапно он ощутил, что хочет писать. Свою прозу он начал формировать по образу красоты Тадзио. Когда он окончил работу, то почувствовал себя опустошенным. Его даже начала мучить совесть, будто он совершил некое беспутство.
На следующее утро писатель решает свести с юношей непринужденное и веселое знакомство. Но при попытке заговорить понял, что не в состоянии этого сделать. Им овладела невиданная доселе робость. Ашенбах понимал, что это знакомство могло бы ему принести целительное отрезвление, но не спешил лишаться своего хмельного состояния. К этому времени он уже совершенно перестал беспокоиться о том, что отпуск его затянулся, а все свои силы он теперь отдает не искусству, а пьянящему его увлечению. При этом каждый день он поднимался к себе в номер рано, как только Тадзио исчезал. После этого день казался ему оконченным. Но уже на следующее утро воспоминание о сердечном приключении снова его будило, давая новые силы. Он садился у окна, ожидая, когда окончательно рассветет.
Через какое-то время Ашенбах понял, что Тадзио заметил его интерес. Их взгляды стали встречаться, однажды он даже был награжден улыбкой от ребенка, которую унес с собой, понимая, что это дар, способный натворить бед.
На четвертой неделе своего пребывания в Венеции Ашенбах почувствовал происходящие изменения. Постояльцев становилось меньше, несмотря на то, что сезон был в самом разгаре. Дело в том, что в газетах появились слухи о надвигающейся эпидемии, хотя персонал все и отрицал. А дезинфекцию, которая проводила полиция, называл профилактической мерой. От этой таинственности Ашенбах испытывал какое-то удовлетворение. В действительности он беспокоился только об одном: чтобы не уехал Тадзио. С ужасом для себя он осознал, что не представляет, как будет жить, когда это все-таки случится.
Случайные встречи с мальчиком уже перестали его удовлетворять, он его выслеживал и преследовал. Повинуясь некому демону, который растаптывал его достоинство и разум, он желал только постоянно следовать за тем, кто так зажег в нем жизнь.
Холера
Однажды в отель приехала труппа бродячих артистов, которые выступали в саду с представлением. Ашенбах расположился возле балюстрады, погрузившись в вульгарную мелодию. Хоть внешне он выглядел непринужденно, внутри себя оставался напряженным, так как в пяти шагах от него стоял Тадзио.
Время от времени мальчик оборачивался, заставляя Ашенбаха каждый раз опускать глаза. Он уже стал замечать, что женщины, которые его опекали, неоднократно отзывали его, если писатель оказывался поблизости.
В это время уличные актеры приступили к сбору денег за свое выступление. Когда один из них подошел к Ашенбаху, тот почувствовал запах дезинфекции. Спросив у актера, зачем власти устроили эти работы, услышал от того лишь официальную версию.
На следующий день главный герой предпринял еще одно усилия узнать правду о том, что действительно происходит вокруг. Он отправился в британское бюро путешествий, задав роковой вопрос клерку. Наконец, он услышал правду. Оказалось, что Венецию поразила эпидемия азиатской холеры. Инфекция распространяется через продукты, а ее распространению способствует сильная жара. Болезнь практически неизлечима, случаи выздоровления единичны. Однако городские власти всячески скрывают реальные масштабы происходящего, так как страх перед разорением пугает их больше, чем необходимость соблюдать международные соглашения. Простой народ все уже знает. Из-за этого в городе значительно выросла преступность, а разврат принял небывалые до этого формы и масштабы.
Англичанин советует Ашенбаху уехать, как можно быстрее. Первой мыслью писателя было предупредить семью Тадзио. Он уже представлял, как в этом случае ему позволят коснуться рукой головы мальчика. При этом он чувствовал, что внутренне не готов к тому, чтобы все закончилось так быстро. После этого он бы снова превратился в себя самого, чего ему уже никак не хотелось. Ночью Ашенбаху приснился кошмар. Ему почудилось, будто он участвует в небывалой вакханалии, покорившись власти чужого бога. Из-за сновидения он проснулся в плохом расположении духа, совершенно разбитый.
Вскоре правда о положении дел в городе стала известна всем в отеле. Постояльцы стали спешно разъезжаться, но мать Тадзио, казалось, никуда не торопится. Ашенбаху, который был объят страстью, чудилось, что в бегстве все вокруг снесут на своем пути все живое, а он остается вдвоем с Тадзио на этом острове. В эти моменты он начинал подбирать новые яркие детали для своего костюма, опрыскивался духами и надевал драгоценные камни. Переодевался писатель несколько раз в день, тратя на это огромное количество времени. Ашенбах постоянно стремился подбирать яркие детали костюма, которые как будто молодили бы его. Собственное стареющее тело становилось ему противно по сравнению с пышущей здоровьем юностью. В парикмахерской, которая была расположена при гостинице, он наложил на лицо грим и покрасил волосы. Когда процедуры были окончены, он увидел в зеркале юношу в самом расцвете сил. После этого он окончательно потерял страх, начав практически открыто преследовать Тадзио.
Через несколько дней Ашенбах ощутил, что чувствует себя плохо. Его стали одолевать приступы тошноты и чувство безысходности. В тот же день он увидел в холле багаж польской семьи, которая все-таки уезжала. Оттуда писатель отправился на пляж, где практически никого не было. Расположившись в шезлонге, он стал наблюдать за появившимся Тадзио. Внезапно юноша обернулся. Он сидел точно так де, как и в тот день, когда из взгляды встретились впервые. Голова Ашенбаха повернулась, копируя движение мальчика, а после поднялась навстречу его взгляду и рухнула на грудь. Лицо стало вялым, а сам он будто погрузился в дремоту. Писателю стало казаться, что мальчик ему улыбается, устремляясь вдаль.
Буквально через несколько минут люди, находившиеся поблизости, бросились к нему на помощь, так как Ашенбах упал в своем кресле. В тот же день всему литературному миру стало известно, что известный немецкий писатель скончался на отдыхе в Венеции, став жертвой азиатской холеры.
Краткое содержание Смерть в Венеции
Экранизации
Новелла оказалась настолько популярной, чтобы была экранизирована. Одноименный фильм в 1971 году снял итальянский режиссер Лукино Висконти. Главные роли в нем исполнили Дирк Богард и Бьорн Андерсен.
Однако на создание персонажа фон Ашенбаха Манна вдохновил как раз композитор – почитаемый и любимый им Густав Малер, образ которого и проецируется в фильме.
Итак, известный композитор, находящийся в творческом кризисе, с подорванным здоровьем и душевным состоянием, приезжает на знаменитый итальянский курорт Лидо (называемый жемчужиной Венеции) чтобы отдохнуть и восстановить силы.
Композитор известен и состоятелен, может позволить себе многое. Но ориентиры в творчестве и жизни им утрачены. Утрачены, как он полагает, на время.
Прибыв на Лидо (остров, входящий в состав Венеции), композитор буквально в первый же день сталкивается с польской семьей, наблюдая за которой оказывается до глубины души поражен красотой мальчика-подростка (актер Бьерн Андресен).
Затем следует эпидемия холеры, опустение курорта и смерть Ашенбаха от сердечного приступа.
Анализ
Критики в своих рецензиях на это произведение постоянно подчеркивали, что на всем его протяжении Манн делает акцент на том, что бездуховное искусство обречено, у него нет будущего. Немецкий писатель обвинял его в том, что оно потеряло всякий интерес к человеческим ценностям. Человечество, которое будет иметь только такое искусство, окончательно обречено.
Спасти положение может только искусство, которое займется воспеванием идеалов любви, справедливости, взаимопомощи и добра. Только оно способно дать настоящему художнику удовлетворение от своей работы. Только подобное искусство способно объединить людей, помогая человечеству преодолевать любые препятствия в жизни.
Читайте также: