Леонов конец мелкого человека краткое содержание
Обновлено: 07.07.2024
Писатель вникал в судьбы и исследовал психологию маленького человека города в бурное время революционных потрясений и перемен, вникал в переживания и думы простого крестьянина на переломе эпох.
Художественно исследуя революционные сдвиги в обществе, в жизни народа, в сознании людей, изображая черты духовного облика нового человека, Леонов тем самым разрабатывал основы нового метода — социалистического реализма.
Герой романа Дмитрий Векшин, в прошлом комиссар полка, лихой участник кавалерийских маршей и атак, не сумев понять новой экономической политики, ошибочно решил, что революция, допустившая в годы нэпа временное существование в городе и деревне буржуазных элементов, погибла, и в состоянии душевного упадка и депрессии опустился на дно, стал вором, оправдывая свое падение тем, что его бандитские действия направлены против спекулянтов и дельцов, то есть врагов революции. Писатель прослеживает постепенное мучительное прозрение героя, осознание им гибельности антиобщественного пути, на который он встал.
Леонов сосредоточил здесь свое внимание на негативных, противоречивых явлениях в жизни, подчеркивая опасность возрастания мещанства в городе и буржуазно-кулацких элементов в деревне, и в этом смысле это был роман-предостережение. Автор углубляется в душевный мир людей с неустроенной судьбой, с взвинченной мятущейся психикой, замкнувшихся в узкой сфере личной жизни. Главный же герой, вступивший в конфликт с современностью, первоначально автором несколько идеализируется. Леонов считал, что душевные переживания и судьбы людей, выбившихся из обычной жизненной колеи, открытых в своей человеческой сути, могут для художника послужить хорошим экраном, отражающим очистительные процессы в душах современников, индикатором движения современника к будущей гармонии и полноте человеческого существования.
Раскрывая творческую лабораторию героя-литератора, Леонов сообщает многое и о собственном творческом опыте, излагает основы своей эстетики, и в этом — особенный интерес второй редакции романа. Произведение насыщено размышлениями о духовном мире современника, о путях преодоления условий, порождающих среди людей взаимное непонимание, отъединенность, бездуховное существование, страх перед жизнью.
Дорога на океан — это метафора пути человечества к коммунизму. Мыслью об обществе будущего пронизана вся книга, автор прослеживает процессы воспитания человека новой общественной формации, показывает сложность и остроту конфликтов — межгосударственных, социальных и внутренне-психологических — на пути к достижению великой цели — созданию коммунистического общества.
С большой силой подчеркнул Леонов в произведениях 30-х годов героизм и самоотверженность советских людей, живших длительное время в условиях международной изоляции, вынужденных к трудному самоограничению во имя осуществления самого светлого идеала — создания справедливого, коммунистического общества, оплота свободы и независимости всего трудового народа планеты.
В романе показан конфликт между учеными различной идейной и научной ориентации (Вихров и Грацианский): один, озабоченный защитой природы, придерживается принципа постоянства лесопользования, другой отрицает этот принцип, считая, что он ограничивает возможности использования лесных богатств для нужд социалистического строительства. Но за этим, казалось бы, сугубо специальным спором кроется и многое другое: патриотизм и подлинная забота о народных интересах, о будущем страны — одного и равнодушие к судьбам родины, к интересам народа — другого.
Образ леса, придающий неповторимое своеобразие и колорит стране, покрывающего гигантские ее пространства, проходит через весь роман. Это символ жизни, красоты, величия и силы природы. С темой леса связана в романе авторская концепция экологических проблем, ставших ныне глобальными.
Но социально-психологическое и философское содержание романа не ограничивается только вышеназванными проблемами. Много внимания уделяет автор героизму советских людей в Великой Отечественной войне, духовному формированию молодежи в условиях военных лет, обличению человеконенавистнической сущности фашизма.
Леонов оказал большое влияние на советскую и зарубежную прозу и драматургию как своим художественным мастерством, так и разработанной им философской и нравственной проблематикой, поисками эстетического выражения принципов социалистического гуманизма, партийностью и народностью своих произведений.
Леонид Леонов - Конец мелкого человека краткое содержание
Конец мелкого человека - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
— Все время Елена у меня по этой части вертелась, доставала… — пожал плечами Федор Андреич, скорее из странного смущенья, нежели из эгоистической осторожности решив не упоминать о Мухоловиче и наводя внимание на сестру. — Вот, слегла, знаете, не ко времени…
— Итак, жечь все подряд и жрать… Вон у вас коврище какой на стене, а ведь он тоже съедобный. Конечно, нормальная моль и за семь лет его не слопает, а отощавшему человеку едва на завтрак по-нонешнему… Э, я и сам знаю, батенька, что тяжелый! — перехватил он возражение Федора Андреича, рукою подавив его сопротивляющийся жест. — Да вам и не придется самому на рынок его тащить. У меня тут личность одна ногастая подвернулась… непременно расстреляют со временем, а жаль: самый выдающийся спекулянт и мародер всех времен и народов. Все скупает, подозреваю — даже души человеческие, хотя не щедрей как по гривеннику за штуку. Вот я завтра и подошлю его, ногастого, он вам тут живо почистит… а уж вы зато побалуйте чем-нибудь ее, сестрицу-то свою, чтобы самому на закате не каяться. Эх вы, Байбак Мезозаврыч этакий… — ткнул он пальцем в бок Федору Андреичу, чтобы скрасить шуткой мрачное свое предостереженье.
Как раз с кухни послышался призывающий, по имени, голос сестры, и он был так слаб, что невольно наводил на худшие предположения.
— Вас зовет… — с неожиданно серьезным лицом прислушался Елков.
— Вы тут посидите, почитайте пока, — окончательно растерялся Федор Андреич, выбегая.
И опять, к мучительному стыду своему, он ошибся, — состояние Елены Андревны было еще далеко от той заключительной фазы, с которой он так бессильно и поспешно примирялся — не в первый уже раз на протяжении недели. Сестра встретила Федора Андреича извиняющейся улыбкой:
— Все отрываю тебя, Федя, а вот какое дело… — и закрыла глаза, словно забыла, что именно сказать хотела, а Федору Андреичу заодно показалось, что и пару выбивается у ней изо рта гораздо меньше, чем это положено в нетопленном помещении… и опять постыдно ошибался он. — Вот, уж выдам тебе мой секрет, все равно теперь. У меня там сухари насушены, короб, спрятано в книжном шкафу… ты угости Елкова-то, чайку ему дай и сам погрейся. Добрый он… я и не знала, что в нем душевность такая.
— Что же мне делать, господи, что мне делать с тобой… — содрогнулся от ее слов Федор Андреич и как-то шепотом заплакал, закусив зубами рукав.
— Ну, перестань, как тебе не стыдно, Федя, а еще профессор… — с укором сказала Елена и опять закрыла глаза.
Когда, пооправившись, Федор Андреич вышел к гостю, глаза у него были окончательно сухие, а голос твердый, только погрубевший очень.
— Беспокоится, чаю не хотите ли.
— Да нет, мне уж пора, мерси… делишки всякие.
Лицо у ней какое-то прозеленелое, знаете… мне показалось.
— Э, все нормально, милейший Федор Андреич… — уклонился от прямого ответа доктор Елков, рассчитывая на понятливость интеллигентного человека.
— И еще: там у ней на подушке кровь немножко… ничего?
— А, словом, все ничего теперь! — Елков стал было прощаться, но, сочтя бесчеловечным покидать эту растерявшуюся глыбу в ее равнодушной недвижности, воротился с полдороги к двери. — Чуть не забыл… поразвлекайтесь тут разгадкой ребуса. Титус-то наш… помните, с бакенбардами? Видно, внутрь у него нарыв-то прорвался…
Позвольте мне, я сяду, — без выражения сказал Федор Андреич, наугад шаря сиденье за собой.
— Отдохните, ничего… да я и сам уж опаздываю. Так вот, Титус-то пулю себе в лоб пустил и письмо довольно смутное прислал накануне… так, одна поверх другой, никуда не доползшие строки. И для вас одна, насчет какого-то должка: извинитесь, пишет, что задержу до будущей ассамблеи в небесах… Да и кто теперь истинную причину разберет, интервью с покойника не сымешь. Может, так называемая историческая обреченность докопала, либо бытовые затруднения, а по мне — не попался ли ор на мушку тому Варнавину? О, я и сам помню… — заранее перебил Елков, заметив отдаленное несогласие в лихаревском взгляде, — но тогда он страстно желаемое за действительное выдавал. Ведь ежели Варнавин умен да чист был, то, на шваль окружающую наглядевшись, на кой ляд ему стреляться было… мог и похлеще выбор сделать, в живых остаться, например… только в другом лагере. А нонешняя-то бурная волна знаете как быстро в зенит возносит? Вот, может, и рассмотрел внизу старого дружка со своих соколиных, дозорных высот… Наверно, оно страсть как приятно, батенька, историческую-то справедливость да собственноручно осуществлять… как вы думаете? А впрочем, пустяки, все бесплодная выдумка одна: никак концовочку к тому его рассказцу не подберу, а зудит, признаться, зудит. Живому существу под названьем человек всегда не терпелось как-нибудь истолковать мироздание… и странное дело, ему на всех этапах развития вполне хватало знаний для объяснения всего на свете: даже в своей мезозойской пещере он думал, что понимает все. Интересно, какую заключительную виньетку под нас с вами летописцы приспособят? Ну, ладно, — пора мне.
На прощанье, бегло касаясь лихаревской огромной, на колено положенной руки, доктор вскользь заглянул в его словно невидящие глаза. Ненадолго объявился там тусклый блеск, подобный зорьке гаснущего дня, потом снова стали смыкаться тучи.
— Вот насчет сестры я хотел… может, рецепт ей прописать? — неуклюже, в отмену непроизнесенного диагноза, спросил Федор Андреич.
— Ведь это вы, батенька, для себя рецепт хотите, — деликатно возразил Елков. — А ей бы всего только морковочку теперь… давеча у меня спрашивала по секрету, чего у меня в сумке, не морковочка ли. Эх, я и захватил бы, кабы знать… Ну, адье, и мужества, мужества больше, Федор Андреич!
Рекомендации:
эту книгу рекомендовали 0 пользователей.
Прежде чем рекомендовать книгу, хорошо подумайте. Рекомендация - это высшая оценка, которую вы можете выставить книге. 10 по 5-балльной шкале.
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 80 страниц - намного ниже среднего (233)
Средняя длина предложения: 102.13 знаков - немного выше среднего (82)
Активный словарный запас: немного выше среднего 1598.77 уникальных слова на 3000 слов текста
Доля диалогов в тексте: 45.68% - намного выше среднего (26%)
Подробный анализ текста >>
Этот рассказ-повесть написан Леонидом Леоновым в декабре 1922 года, впервые опубликован в журнале "Красная новь", 1924, №3. В многочисленных критических отзывах о повести указывалось на связь Леонова и Достоевского, преемственность идейно-художественного мира, общность образности и стилистики. Развернутую характеристику произведения дал А.Воронский, отмечавший, в частности: "В ней (т.е. в повести) много есть от хорошо известных излюбленных мыслей и рассуждений Достоевского, но Леонов впервые .
Этот рассказ-повесть написан Леонидом Леоновым в декабре 1922 года, впервые опубликован в журнале "Красная новь", 1924, №3. В многочисленных критических отзывах о повести указывалось на связь Леонова и Достоевского, преемственность идейно-художественного мира, общность образности и стилистики.
Развернутую характеристику произведения дал А.Воронский, отмечавший, в частности: "В ней (т.е. в повести) много есть от хорошо известных излюбленных мыслей и рассуждений Достоевского, но Леонов впервые показал гибель и распад старой интеллигентной подворотни дней революции, он ввел нас в паноптикум "мозга" страны. Образы Лихарева, Елкова и других хотя и навеяны Достоевским, но правдивы, художественно верны и убедительны. В частности, художник подвел черту и нашей российской интеллигентной достоевщине, хотел он того или нет" (А.Воронский. Литературные портреты, т.1, 1928).
Читайте также: