Куз курпяч краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
“КУЗЫЙКУРПЯС МЕНЭН МАЯНХЫЛУ” (“Ҡуҙыйкүрпәс менән Маянһылыу” — “Кузыйкурпяс и Маянхылу”), памятник баш. словесности, эпос. Бытует в стих.-прозаич.форме. Записан в 1938 в д.Таскино Челяб. обл. Г.Салямом от своей матери Уммугульсум Галимовой.
В основе сюжета лежит история любви Кузыйкурпяса и Маянхылу, закончившаяся их трагич. гибелью. Отцы гл. героев, чтобы скрепить кровным родством дружбу между племенами, нарекают своих новорожд. детей женихом и невестой. После смерти своего друга отец Маянхылу, не желая выдавать дочь за осиротевшего Кузыйкурпяса, переезжает в др. кочевье. Спустя годы герой узнаёт о своей наречённой невесте и отправляется на её поиски. Кузыйкурпяс находит свою возлюбленную, но коварные люди убивают его, после чего Маянхылу вонзает в себя нож.
Известно ок. 40 др. вариантов эпоса под назв. “Ҡуҙыйкүрпәс менән Барсынһылыу” (“Кузыйкурпяс и Барсынхылу”), “Ҡарабай менән Һарыбай” (“Карабай и Сарыбай”), “Күсәр хан менән Күсмәҫ хан” (“Кусяр-хани Кусмяс-хан”), “Ҡорман батыр” (“Корман-батыр”), “Алмабикә менән Алмабатыр” (“Алмабика и Алмабатыр”) и др., запис. на терр. РБ, Курганской, Оренб., Самарской, Саратовской, Челяб. и др. областей С.Ф.Миржановой, К.Мэргэном, Ф.А.Надршиной, М.М.Сагитовым, Н.Д.Шункаровым и др.; хранятся в Научном архиве УНЦ РАН, фонде арабографичных рукописей и старопечатных книг им. Г.Б.Хусаинова ИИЯЛ и фольк. фонде БГУ. Фрагменты эпоса исполняются в стиле хамак-кюй; варианты мелодии нотированы К.Ю.Рахимовым.
Один из вариантов эпоса записан Т.С.Беляевым (предполож., от Кункас-сэсэна), по мотивам эпоса им создано произв. под назв. “Куз-Курпяч, башкирская повесть, писанная на башкирском языке одним курайчем и переведённая на российский в долинах гор Рифейских, 1809 года” (Казань, 1812). Произв. несколько отличается от фольк. вариантов: Кузыйкурпяс, преодолев все препятствия с помощью посланников Мухаммада (аулия и мяскяй), вступает в брак с возлюбленной. Всевидящая мяскяй на волшебной доске показывает герою будущее: ещё не родившегося сына Барлыбая и семерых внуков, каждый из к‑рых впоследствии станет предводителем одного из баш. родов — бурзян, кыпсак, тамьян, тангаур, усерган и др. В данном варианте более ярко выражен мотив объединения родов в крупные союзы, положительно оценивается присоединение Башкортостана к России. В “Прибавлении” Беляев пишет, что “окончив повесть о родоначальнике башкирского племени, начинает продолжать о его потомках” (предполож., “Алдар менэн Зухра” является этим продолжением).
Текст переведён на баш. яз. Б.Бикбаем, Н.Идельбаем. Эпос бытует в фольклоре мн. тюркояз.народов.
Лит.: Башҡорт халыҡ ижады. 4‑се т. Эпос. Өфө, 1999; Народный эпос “Кузы-Курпес и Маян-Хылу”. Уфа, 1964; Рахимкулов М.Г. Любовь моя — Башкирия. Уфа, 1985.
Именно в то время в общественно-политической сфере Башкортостана особую злободневность приобретают башкирско-казахские и башкирско-русские отношения. Как известно, царское самодержавие с целью ослабления колониальных народов вело политику натравливания их друг на друга, в результате чего между башкирами и казахами то и дело возникали стычки. Учитывая, видимо, ту специфическую атмосферу времени, сэсэн-курайчи намеренно расширил основную идею, содержащуюся в многочисленных башкирских фольклорных вариантах эпоса, и затронул проблему добрососедства двух родственных соседствующих народов. В литературную версию автор вносит еще одно новшество: Куз-Курпяч, в отличие от главного героя подавляющего большинства народных вариантов эпоса, не погибает. Счастливая концовка здесь символизирует бессмертие и вечность духа единства и силы любви. Эту идею автор подкрепляет и другими символическими эпизодами. Когда Сарыбай оказался под когтями Юлбарса, его спасает Карабай; между казахским парнем Барлыбаем и башкиром Куз-Курпячем завязывается крепкая дружба, между казахским ханом и Куз-Курпячем - отцовская и сыновняя любовь; Куз-Курпяч спасает кочевье и имущество Карабая от нашествия врагов.
А вот в показе образов женщин особых расхождений нет. Как в версии поэта-курайчи, так и в народных вариантах женщины наравне с мужчинами скачут на конях, ходят на охоту, принимают участие в сражениях. В то же время они остаются представителями прекрасной половины человечества; по физической силе они не противопоставляются мужчинам, а красотой и прелестью служат для остальных персонажей источником вдохновения, силы и мужества. Словом, и народ, и поэт-курайчи вложили в образы женщин глубоко гуманистическое содержание.
Мировоззрение, искушенность в области изустной и письменной литературы поэта-курайчи наложили отпечаток и на языко-стилевые особенности памятника. В произведении преобладает стиль эпических жанров башкирского народного творчества: эпоса, сказок, легенд и преданий. Местами ощущается влияние языка общетюркских и башкирских письменных памятников. Как было отмечено выше, повествование о реальных событиях частично чередуется с эпизодами, имеющими мифические элементы. Примечательно, что автор в каждом случае сумел найти подходящий стиль, способствующий наиболее доходчивому восприятию читателем. Так, например, в повествовании о поединках со сверхъестественными силами веет атмосферой общетюркских архаических эпосов и других средневековых дастанов, а картины охоты, конных скачек, различных состязаний, раздачи подарков, праздничных угощений описаны в мельчайших подробностях, с глубоким знанием быта и обычаев башкир. Преобладание местами натуралистических красок не помешало, однако, общему приподнято-романтическому духу стиля повествования. Положительные герои первого плана (Куз-Курпяч, Карабай, Баяна, Алдар и др.) даже в самых критических ситуациях не теряют самообладания, не падают духом, а действуют с глубокой уверенностью в своей правоте, с верой в непременное торжество справедливости.
Источники
1. Башкирское народное творчество: Т. 1. Эпос. - Уфа: Башк. кн. изд-во, 1987.
2. Карим М. Мгновения жизни. - Уфа: Китап, 2002. - 336 с.
3. Климович Л. И. Наследство и современность. - М.: Советский писатель, 1971. -384 с.
4. Песня степей: Антология казахской литературы. - М.: Гослитиздат, 1940. -584 с.
5. Рахимкулов М. Г. Встречи с Башкирией. - Уфа: Башк. кн. изд-во, 1982. - 224 с.
6. Харисов А. И. Литературное наследие башкирского народа. - Уфа: Башк. кн. изд-во, 1965. - 416 с. (на башк. яз.).
Распространен у алтайцев, башкир, казахов, татар и других тюркских народов. Не существует единого мнения относительно времени создания дастана. Казахский фольклорист И.Дюсенбаев датирует его казахскую версию XI–ХII вв. В.М.Жирмунский относит произведения подобного рода к XV–XVII вв. наиболее вероятной представляется версия о возникновении и распространении дастана в золотоордынский период (ХIII–XV вв.).
В центре повествования – любовь молодых людей. Однажды во время охоты Ак-хан (Белый хан) и Кара-хан (Черный хан) договорились поженить своих еще не родившихся детей. По пути домой Ак-хан погиб. Кара-хан решил изменить данному им слову, не выдавать дочь Баян-сылу за Кузы-Курпяча, сына погибшего Ак-хана, и откочевал в дальние степи. Кузы-Курпяч, узнав о том, что у него есть нареченная невеста, поехал на ее поиски, несмотря на сопротивление матери. Братья Баян-сылу, которую отец просватал за Кара Калмыка (буквально – Черный Калмык), убили Кузы-Курпяча и похоронили на берегу реки. На его могиле Баян-сылу покончила с собой. Девушку похоронили на противоположном берегу. На могилах влюбленных выросли две яблони и переплелись над рекой ветвями (в некоторых вариантах герои оживают и счастливо живут 33 года).
Впервые татарская версия дастана была записана в середине XIX в. В.В.Радловым у барабинских татар, другой его вариант – в 1940 г. Х.Х.Ярми в деревне Тернэ Новосибирской области; более 20 его сибирско-татарских вариантов зафиксированы в 1967–1968 гг. (находятся в хранилище рукописей института языка, литературы и искусства Академии наук РТ).
Литература
Радлов В.В. Образцы народной литературы тюркских племен, живущих в Южной Сибири и Дзунгарской степи. Санкт-Петербург, 1872. Часть 4.
Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений. Алма-Ата, 1964. Том 3.
Урманчеев Ф. Мәхәббәт дастаны // Татар әдәбияты мәсьәләләре. Казан, 1974.
2 Смотреть ответы Добавь ответ +10 баллов
Ответы 2
ответ: краткое содержание
однажды утром фальконе с джузеппой отправился проверить стада, оставив десятилетнего сынишку фортунато стеречь дом. в отсутствие родителей мальчик лежал на солнцепеке, строя планы на ближайшее будущее и предаваясь мечтам.
гамба принялся расспрашивать мальчика, но тот, приняв простодушный вид, отвечал, что никого не видел. тем не менее, опытный сержант был уверен, что джаннето находится где-то поблизости – раненый, он не мог далеко уйти, да и следы крови обрывались возле дома маттео.
соблазн был столь велик, что мальчик не выдержал, и пальцем указал на стог сена, в котором скрывался джаннетто. получив заветные часы, он тут же подальше отбежал от стога снега, который уже обыскивали солдаты.
разбойник попытался было оказать сопротивление, но рана на ноге была слишком серьезной, и он, обессиленный, упал навзничь. солдаты, не мешкая, связали его по рукам и ногам. джаннето презрительно посмотрел на мальчика, и не обратил внимания на монету, которую тот ему кинул.
солдаты принялись готовить носилки, чтобы перенести раненного разбойника, и в этот момент во дворе появился маттео с . в первую секунду мужчина подумал, что это его пришли арестовывать, но тут же успокоился – совесть его была совершенно чиста.
фортунато, увидев разгневанного отца, принялся рыдать, но тот был неумолим – его сын оказался первым предателем в роду фальконе. не смягчили суровое сердце и отчаянные мольбы джузеппы. маттео отвел мальчика в маки, и велел молиться, после его одним метким выстрелом убил его.
башкирский народный эпос, основной идеей которого является идея объединения башкирских родов и племен. Сюжет сказания является общим для многих тюркоязычных народов.
- начало XIX в. (записано Т. Беляевым),
- 1929–1938 гг. (записано С. Салимовым, Г. Салямом, Б. Альметовым,
Г. Аллаяровым, Г. Амири, М. Бурангуловым);
- 1960–1970 гг. (записано А. Харисовым, А. Киреевым, Н. Шункаровым,
С. Галиным, Р. Ахтаровым и др.);
- второе десятилетие XXI в. (записано Г. Хусаиновой, Г. Юлдыбаевой).
В целом, начиная с 30-х годов XX века в Архангельском, Хайбуллинском, Баймакском, Зилаирском, Салаватском, Ишимбайском, Зианчуринским районах Республики Башкортостан и в Челябинской, Курганской, Самарской, Саратовской областях было записано порядка 40 вариантов эпического произведения.
* Источник: журнал "Проблемы востоковедения". 2018. № 3 . С.48 – 55.
Один из вариантов эпоса (в версии Г. Саляма) записан Г. Р. Хусаиновой в 2010 г. в д. Туратово Хайбуллинского района Республики Башкортостан от Ямили Фазыльяновны Каримовой (1927 г.р.).
Все остальные записи эпоса остаются неопубликованными. Они хранятся в Научном архиве Уфимского федерального исследовательского центра РАН (ф. 3), фольклорном фонде Института истории, языка и литературы УФИЦ РАН, фольклорном фонде кафедры башкирской литературы и фольклора БГУ.
Эпос существует в двух версиях:
1) беляевской;
2) салямовской (практически все остальные записи являются вариантами салямовской версии, за некоторыми исключениями, отличаются между собой концовкой). В салямовской версии главные герои (Кузыкурпес и Маянхылу) погибают, в беляевской – нет.
В эпосе рассказывается, что существовали два дружественных рода, главы которых договариваются о брачном союзе родившихся у них детей. Однако один из предводителей умирает, а другой род откочевывает в дальние края. Мальчик-сирота (Кузыкурпес) взрослеет и узнает, что у него есть нареченная невеста и отправляется на ее поиски.
Преодолев все препятствия, Кузыкурпес находит кочевье Сарыбая, который отказывается отдать за него свою дочь Маянхылу. Однако Кузыкурпес побеждает врагов, напавших на ставку Сарыбая, и спасает их от гибели.
После этого Сарыбай соглашается на бракосочетание Кузыкурпеса и Маянхылу. В салямовской версии Кузыкурпес погибает от руки убийцы, после чего кончает собой и Маянхылу. Их хоронят рядом. Над двумя могилами вырастают два дерева, как символы любви погибших.
Источник: Киреев А.Н. Башкирский народный героический эпос. Уфа, 1970. С. 162, 170.
Много споров в определении авторства башкирского эпоса в версии Т. Беляева. В научных работах Н. Хуббитдиновой, М. Рахимкулова он рассматривается как отдельное авторское произведение Т. Беляева, некоторые фольклористы с этим утверждением не согласны и считают, что автором данного эпоса может быть Кункас-сэсэн, живший на рубеже XVIII–XIX вв.
Читайте также: