Крепость петр алешковский краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
А вот все остальное…
Неправдоподобный сюжет. Просто до обидного детскосадовски сделанный.
Сочиненные ходульные взаимоотношения людей.
Сшитое белыми нитками и уже набившее оскомину соединение двух планов – современности и истории с Мамаем, Тохтамышем, Тимуром… Причем путешествует герой из мира реальности в мир вымысла, выпив наркотической травки. И на несколько длинных глав засыпает и превращается в мачо-монгола… В финале, правда, травку было взять по сюжету негде – так он просто так заснул, причем под землей, где церковь отр(к)рыл и в эйфорию впал. И посреди эйфории решил поспать, чтоб сон досмотреть. Не про церковь вовсе – а про себя самого, в виде монгола только… Не спрашивайте почему – так надо.
А дальше герой машет на все рукой и уезжает жить в деревню. И роман надолго уходит и от детектива, и от любовных лодок в бесконечные описания природы, сельского алкоголизма, засолки огурцов… А затем герой становится руководителем шахматного клуба. А потом экскаватор, за рычагами которого тот самый, кого подстрелили на охоте, зарывает нашего героя в землю… Чувствуете железную логику происходящего?
Итак, если читать – то только мысленно к этому всему приготовившись и с этим смирившись. Кому читать? – Во-первых, тому, кто любит историю. Орду, битвы степняков, раннесредневековый Восток. Эта часть романа воспринимается как приключенческая историческая повесть, какие мы глотали в детстве. Не знаю уж, насколько развесиста там клюква, но местами даже захватывает. Во-вторых, тому, кто любит про деревню и природу, подробно, как в книжках для юных натуралистов. В-третьих, тому, у кого есть охота медленных передвижений по густому и вязкому тексту, у кого есть силы визуализировать его метафорическую вязь, в принципе понятно как сделанную.
Тем же, кто ищет литературы не сделанной, а возникшей, как жизнь, рожденной, дышащей и танцующей – тому дальше, дальше, дальше.
Книга - лауреат премии "Большая книга 2016" - вызвала неоднозначные оценки по вполне понятным причинам. С одной стороны, здесь есть все, что должно присутствовать в хорошей литературе, с другой - высказывались объективные претензии к раскрытию образов.
Главный герой - 50летний археолог, ученый, лучший сотрудник городского музея Иван Мальцов. Всю жизнь отдал науке, категорически против того, чтобы наука "продавалась" , "подменялась ложными ценностями" . Поэтому он отказывается от взяток, живёт впроголодь, и все это ради ИСТОРИИ. Он несчастен (молодая жена уходит к более "продвинутому", имеющему приспосабливаться коллеге), неприкаян, нигде - ни в городе, ни в деревне, куда уезжает писать книгу, - не может найти покоя, собственного места. Наверное, такие герои сейчас продолжают плеяду праведников в новом звучании этого образа.
В романе - переплетение истории и современности, три сюжетные линии, три времени: XI, XV и XXI века.
Исторический пласт имеет две линии - это повествование о преподобном Ефреме Новоторжском, основателе Борисоглебского монастыря в городе Торжке. По всей вероятности, именно Торжок и явился прообразом Деревска. И о монголе Туган-Шоне, служившем хану Мамаю, потом Тамерлану, затем русскому князю в XIV веке. Образ выдуманный и, по задумке автора, от него берет свое начало род Мальцова, поэтому повествование о Туган-Шоне воспринимается не как отдельное, а как та самая книга, что пишет Мальцев (монгол предстает в неком романтическом ореоле), хотя вводится в сюжет история через видения героя во время наркотического транса. Время монголов показано подробно, детально.
Современность тоже выведена очень качественно: тонко, правдиво, через небольшие детали (например, флаги Единой России, как в моем советском детстве, только флаги были другого цвета, и их обязательно сопровождали огромные лозунги, а не реклама, как сейчас) - и перед нами вырисовывается сразу вся эпоха.
Город Деревск нарисован с любовью, которую испытывает к нему герой.
"Он смотрел на город, раскинувшийся вдали за рекой, на маяки колоколен, сохранившихся, не порушенных большевиками, на реку, темную, свивающуюся в узлы в водоворотах, на серебристые струйки воды, одолевающие каменистую отмель чуть ниже моста, на далекие облака, густые, как холодная вода, темные и грозные, нависшие перстом судьбы, против которой был он бессилен".
У этого города богатая история, культура, которые и надо сохранить во что бы то ни стало. Однако чиновники от культуры (какое на самом деле страшное словосочетание, несочетаемое!) заинтересованы совсем в другом, и наш герой, как все ВОИНЫ, вынужден бороться в одиночку. Можно ли выиграть? Вот, пожалуй, главный вопрос романа. Отсюда и его название - "Крепость". Во-первых, это городище, которое должен спасти герой, сохранить как историческое достояние. Во-вторых, это сила духа героя в противостоянии с лженаукой и лжекультурой. "Герой Иван Мальцов, имея внутреннюю крепость, неистово борется за крепость ХV века, которая находится на территории его родного города" , - так комментирует сам Алешковский.
Идея - 8
Сюжет - 7. Смешение жанров оказалось не вполне оправданно, к тому же есть детективная линия - на охоте происходит убийство, но вот она совсем лишняя, как бы даже ненужная. Как и приключенческая - с поиском клада.
Герои - 6. Мне кажется, главная беда романа именно в героях. О том, что каждый из них представляет, мы понимаем буквально сразу, по ходу развития сюжета они не меняются, остаются статичными.
Язык - 8. Нельзя сказать, что роман читается легко, и дело не только в сюжете.
"Вечная жизнь по-джобсовски творится на наших глазах, если не стереть ее мановением руки, а точнее щелчком нарисованной стрелочки, одним незаметным кликом. Ведь и после смерти создавшего их файлы на рабочем столе будут жить так, словно хозяин еще здесь, задумался и курит в сторонке. Тело его будут пожирать земные черви, а вот файлы только если они плохо защищены, могут пострадать от весьма прожорливых электронных червей, которых нельзя разглядеть даже в самый современный микроскоп, потому что их нет, тогда как мы знаем: они есть и весьма опасны. Страшно подумать: тела нет, а виртуальное существование в наличии, в виде адресов и линков, что продолжают бесконечное взаимодействие где-то в параллельной Вселенной. И это не привычная библиотека с томами, хранящими мудрость ушедших творцов, а бог весть что такое, не поддающееся разуму, но созданное им ему же на потребу".
Крепость читать книгу онлайн
Памяти отца – Марка Хаимовича Алешковского – исследователя древнерусских летописей и археолога
Быть или не быть – таков вопрос;
Что благородней духом – покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Иль, ополчась на море смут, сразить их
Противоборством? Умереть, уснуть —
И только; и сказать, что сном кончаешь
Тоску и тысячу природных мук,
Наследье плоти, – как такой развязки
Не жаждать? Умереть, уснуть. – Уснуть!
И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность;
Какие сны приснятся в смертном сне,
Когда мы сбросим этот бренный шум, —
Вот что сбивает нас, вот где причина
Того, что бедствия так долговечны;
Кто снес бы плети и глумленье века,
Гнет сильного, насмешку гордеца,
Боль презренной любви, судей медливость,
Заносчивость властей и оскорбленья,
Чинимые безропотной заслуге,
Когда б он сам мог дать себе расчет
Простым кинжалом?
Весь вечер и весь следующий день Иван Сергеевич Мальцов пытался дозвониться до Нины, но та не отвечала, потом просто отключила мобильный. Вечером он еще крепился, но к концу второго дня не выдержал, сбегал в магазин, купил две бутылки водки.
– В спину и в сердце, два кинжала, два, – бормотал он, допивая первую.
В сердце ударила Нина, сбежавшая вчера к Виктору Калюжному, археологу новой формации. Последние год-полтора она громко восхищалась финансовыми успехами Калюжного – тот часто наведывался в их экспедицию, вроде из чисто научного интереса. Десять лет назад Виктор защитил слабенькую кандидатскую в Тверском университете. Иван Сергеевич выступал на защите оппонентом и поддержал-пожалел, выдал аванс молодому человеку, но парень не оправдал надежд. Получив диплом и некий вес в провинциальном ученом сообществе, Калюжный сразу же переключился на поиски денег для раскопок. Экспедиция его заработала как часы, землю лопатили кубическими метрами, но наукой там и не пахло, о науке новоиспеченный кандидат больше не вспоминал. Виктор вызывал теперь у Мальцова брезгливое отвращение.
Вчера утром, пока Мальцов в музее выслушивал директорский приговор, с женой связалась Светка-секретарша, ее подруга, и всё рассказала. Нина решительно собрала вещи и удрала в Тверь, откуда была родом. Потом уже позвонила, коротко и резко простилась, обрезала его вопросы, сказала, что навсегда, что требует развод.
Второй удар нанес Маничкин, бывший одноклассник, преуспевший в школе по комсомольской линии, отучившийся в Твери на эколога. Он поработал в Деревске в Горзелентресте, а когда трест лопнул, перебивался несколько лет шабашками, составлял для городских властей планы озеленения и ратовал за возрождение в районе старинных усадебных парков. В начале девяностых Маничкин стал директором деревского городского музея-заповедника, созданного благодаря обстоятельному письму-прошению в верха самого́ великого академика Лихачева, бескорыстно любившего их древний город.
Мальцов знал: крестоносцы в Палестине, почитая мощи погибших в битвах с неверными родственников, заказывали специальные серебряные ковчежцы для останков, в них заключали кости рук и черепа и, возвратившись в фамильные за́мки, благоговейно хранили мумифицированные реликвии в алтарях домовых капелл как свидетельства героических подвигов во имя Христово представителей своего славного рода. Многие монахи-воины держали такие ковчежцы в кельях наряду с крестом и писанием – обычай проживать с останками родственника не казался им странным. Эта удивительная деталь жития, не встречаемая более ни в одном жизнеописании русского святого, единственная, казалось, сохранилась не переиначенной поздними составителями, указывая на сильную устную традицию, не умирающую и сегодня в нашей церкви. Остальные нестыковки объяснялись исследователями поздним текстом: составитель жития трепетно собрал все легенды и записал их, как смог. К шестнадцатому веку реальная история забылась, события перемешались, сохранилась лишь память о страшном убийстве первых князей-мучеников, погибших от руки Святополка Окаянного. Летописец взвалил всю вину на него, заклеймив навечно уничижительным прозвищем. Из всей истории вытекало лишь то, что Деревск напрямую связан со святым Ефремом и является одним из древнейших домонгольских городов на Руси. Это делало город вожделенным объектом исследований для археологов и музейщиков.
Отец-основатель музея Пимен Каллистов – краевед и подвижник – слепил его из четырех мелких коллекций районного масштаба, находок археологической экспедиции уже работавшего здесь Мальцова и собрания старых книг и рукописей, принадлежавших ранее Ефремовскому монастырю. Первый директор добился небывалого прямого федерального подчинения, минуя областную Тверь, пригласил к сотрудничеству питерских этнографов и ученых из Пушкинского Дома. Экспедиции прочесали прилегающие районы и набили фонды разноцветной крестьянской одеждой: сарафаньем, рубахами навыпуск, обложенными речным жемчугом киками и вышитыми крестиком рушниками с петухами и барынями, а еще зеленым городским стеклом и серийным кузнецовским фарфором, обливными чугунами и ухватами к ним, самопрялками, рубелями, самоварами, купеческой мебелишкой, костлявыми скелетами барских экипажей, хитро гнутыми саночками с приклепанными по бокам жестяными силуэтами голубых лебедей, подпотолочными лампами-трехклинками и прикроватными фарфоровыми светильниками с дутыми бочка́ми и цветными абажурами, ригельными замка́ми, кованым ломом, целым выводком грубо окрашенных резных статуэток местночтимого святого, выразительно застывшего на вбитых в стену костылях в вечном летаргическом деревянном сне, поздними деревенскими иконами и староверским литьем. Из далекого барского поместья привезли на грузовике двух чугунных львов, мелкорослых и пучеглазых, с орлиными когтями и курчавыми гривами, установили их на постаменты перед центральным входом, обозначив этими традиционными постовыми место пристанища старых вещей.
Главный герой романа археолог Иван Мальцов руководит экспедицией в богатом на старину городе Деревске, пишет книгу о Древней Руси как части монгольской империи и мечтает исследовать древнюю крепость, которая сулит ему значительный вклад в науку. Неожиданно экспедицию сворачивают, археолога увольняют из музея, да еще и жена уходит от него к другому. Мальцов погружается в мрачное отчаяние и не сразу замечает, как его затягивает в центр интриг вокруг деревской недвижимости. Чиновники хотят сдать исторические памятники под туристические нужды, но для этого им необходима помощь ученых, которые снизят культурную ценность объектов. А загнанный в угол Мальцов вроде бы прекрасно для этого подходит.
Кроме людей и денег Мальцов презирает современную городскую жизнь в целом, предпочитая ей деревенскую естественность или красочные картины далекого прошлого. События романтизированной татаро-монгольской эпохи долго, на десятках страниц, снятся ему пьяными ночами. По семейным преданиям, археолог — потомок одного из легендарных монгольских воинов, что должно бы усилить его непокорный романный образ. Однако это усиление дано в многочисленных вставках с такой утомительной избыточностью, что его смысл успевает ускользнуть за топотом копыт, воем ветра и звоном стали. Еще одно значительное отступление от основного сюжета — деревенская жизнь Мальцова в добровольном изгнании. И есть ощущение, что эта почти независимая от остальных часть — рудимент какого-то другого текста. Здесь герой вспоминает всю свою родню, неспешно заготавливает соленья на зиму, спасает соседей от паленой водки и пожаров, ведет долгие беседы со старой теткой и широкой души алкоголиком в рясе. Нравственный императив временно уступает место звездному небу над головой Мальцова, и тут может перевести дух не только герой, но и читатель: обреченность деревенского мира выглядит куда более подлинной, чем все остальные части книги.
Читайте также: