Краткое содержание вдовий пароход

Обновлено: 05.07.2024

И плывет этот вдовий пароход по жизни, по дням и годам. Все его обитатели показаны в их повседневных заботах, тревогах, столкновениях, а подчас и редких радостях. Здесь, как в подлинной жизни, крупное и мелкое перемешано.

Прежде всего это отразилось на композиции повести, вызывающей у некоторых читателей недоуменные вопросы: почему в повести два рассказчика — автор и единственная в квартире по-настоящему интеллигентная героиня Флерова?

Флерова — как бы психологический комментатор событий, размышляющий над жизнью всех, с кем ей приходится сталкиваться, анализирующий каждый характер, вникающий во все ситуации, объясняющий состояния и поступки своих соседей по коммунальной квартире. Флерова старается понять каждого изнутри. Художественно по сравнению с другими героями Флерова наименее воплощена, но она страстно и горячо выполняет главную нравственную задачу Грековой.

Любопытно, что в психологической по сути прозе Грековой очень своеобразно углублена традиция Зощенко.

Зощенко, можно сказать, создал в нашей современной прозе причудливый язык бытового искажения литературной речи. Язык недоучек, язык людей, прихотливо и безграмотно коверкающих книжные слова. Он ввел в литературу язык, который мы слышим повседневно, на улице, в очередях, в трамвае, в коммунальной квартире. Опыт таких подслушанных разговоров есть у каждого из нас. Но Зощенко художественно обобщил их и создал типический образ обывателя своего времени. Комизм и характерность этой речи — в неверном словоупотреблении, в том, что говорящий щеголяет видимостью культуры и обилием отвлеченных и научных понятий, не переваренных и не понятых им.

После Зощенко этот язык прочно стал подлинным материалом искусства. Нет ни одного современного писателя, иронически обыгрывающего обывательский быт, который бы не применил в своем творчестве языковые традиции Зощенко. Назову наиболее значительных мастеров этого жанра — М. Булгаков, Ильф и Петров, В. Шукшин.

Грекова виртуозно, со вкусом пользуется этим языковым ассортиментом, передающим довольно убогий уровень культуры. Но сквозь него пробиваются большие человеческие возможности — и любовь к музыке, и жажда чтения, и горячее щедрое чувство к людям. Этот условно-бытовой, а подчас и просто обывательский язык тесен героине, не вмещает ее человеческую сущность, и тогда начинает казаться, несколько стилизованным. Но, к счастью, подчеркнуто дан он только вначале, как камертон общего уровня Анфисы. По мере развития действия автор от этого языка отходит. Скорлупа тесного быта разбивается, и открываются дали душевного роста.

Выйдет ли эта воспаленная, угрюмая, замкнутая в своем отчуждении душа к свету или вновь отгородится от людей косным и пренебрежительным недоверием? Вопрос остается открытым. Но повесть Грековой подкупает отношением автора к человеку, горячим сочувственным порывом — снять с чужой души коросту озлобленного неприятия и проникнуть в скрытые и лучшие ее возможности.

Старый одинокий Завалишин, уже стоящий в стороне от текущих дел, благодарно и растроганно наблюдает за естественно прекрасными проявлениями простейшего бытия — дети, играющие во дворе, сад в постоянном ожидании природных перемен, голубь, переступающий с одной розовой ноги на другую.

Горячей заразительной любовью к жизни и людям, так безрассудно и расточительно эту дарованную им жизнь разрушающим, полна глубоко человечная, проницательная, сочувственно откликающаяся на чужую боль повесть Грековой.

Сюжет произведения описывает события, происходящие на территории СССР в 30-40-е гг. XX века. Героини книги – 5 женщин, каждая из которых когда-то потеряла любимого человека.

За минуту

В центре сюжета книги находятся события, которые происходят в Советском Союзе в 30-40-е гг. XX столетия. Главными героинями книги являются 5 женщин. Они живут вместе на территории коммунальной квартиры. Каждая из них в свое время потеряла любимого человека и теперь стремится отыскать новую любовь. Они именуют собственное коммунальное помещение “вдовьим пароходом”.

Первая из них, Анфиса, жила спокойной семейной жизнью со своим супругом Вадимом, однако эту жизнь разрушило начало войны. Вадим был отправлен на фронт.

Вторая, Ада, ранее была творческим деятелем, а сейчас является женщиной средних лет, сделавшей уже не один аборт.

Третья, Флерова, имеет музыкальное образование, а также аристократическое происхождение. Однако это все осталось для нее в прошлом.

Четвертая, Панька, является грубой и скандальной женщиной, ратующей за новый передел жилой площади квартиры.

Хотите чего-то без мишуры, фальши, надуманности? Прочтите книгу Ирины Грековой "Вдовий пароход". Очень женское, очень трогательное и сердечное произведение!

После книги "Город и город", где мое сознание просто взорвалось, хотелось чего-нибудь эдакого, умиротворяющего., чтобы душа развернулась, а потом опять свернулась. Безошибочно выбрала я Ирину Грекову, ее "Вдовий пароход".

Я уже читала этого автора. Это была "Хозяйка гостиницы". Ирину Грекову отличают житейские истории, этим она мне импонирует. Я люблю такое, без затей, настоящее, где можно просто душой отдохнуть.

"Вдовий пароход" - произведение о женщинах во время войны, после войны. О разных женских судьбах, женских характерах, таких далеких и в то же время близких. Время течет, но какие-то вещи остаются неизменными.

Это самое-самое начало книги, буквально первые страницы. А ощущение, будто все уже прочитала. Что еще сказать. В душе просто ужас и крик.

Так и у нашей главной героини, от лица которой ведется повествование, тоже только ужас и крик. Сначала беспамятство, потом осознание того, что произошло, и осознание того, что все остальное ни к чему, когда ты теряешь абсолютно всех близких тебе людей. Смысла жить дальше просто нет!

А потом, потом все же жизнь берет свое. Это чудо великое прироры - любовь к жизни, когда, не смотря ни на что, когда вопреки всему, человек все равно хочет всеми клеточками своего тела жить!

И надо как-то выстраивать новую жизнь, надо как-то ко всему приспосабливаться.

Наша героиня получает комнату в коммунальной квартире, которую населяют только женщины. Такие же несчастные, такие же, как она, страдалицы. У них у всех абсолютно разные судьбы, абсолютно разные характеры. Ноу каждой в судьбе трещина и надлом, каждую безумно по-человечески жаль.

Война войной, а ни что человеческое им не чуждо, ни что женское им не чуждо: склоки, сплетни, дрязги, задруживание друг против друга. А когда в их квартире появляется мужчина, он становится объектом всебщего внимания.

Книга "Вдовий пароход! Ирины Грековой необычайно теплая, необычайно сердечная, очень женская. От всей души рекомендую ее к прочтению женщинам всех возрастов. Это что-то очень настоящее!

PS: Эта книга мне чем-то очень сюжетно напомнила книгу Елены Чижовой "Время женщин". Тоже от души рекомендую.

Ирина Грекова - Вдовий пароход краткое содержание

Вдовий пароход - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Соседи мои пока были: Капа Гущина, Павла Зыкова (все ее звали Панькой) и Ада Ефимовна. Вижу я их всех такими, какими встретила впервые: не старыми, но и не молодыми. С тех пор прошло много лет; конечно, мы все изменились, но я изменений не замечаю, и по-прежнему мы все не старые, но и не молодые. Все так же черны гладкие Капины волосы (разве появились две-три сединки), все так же стройны ломкие Адины ноги. Пожалуй, Зыкова с годами еще отощала и в ее перманенте больше стало седого сена, но по-прежнему она груба и энергична и по-прежнему стоит за правду, как ее понимает.

В комнате дальше всех от парадного входа, темнее и неказистее всех (наверное, бывшей людской) живет Панька Зыкова, Панька-монтер, тогда и теперь монтер, должно быть, до самой смерти монтер: время ее не берет. Высокая женщина-полумужчина, вся из грубых сочленений: кажется, у нее не два колена, а десять. Когда ходит, от нее ветер по комнате. Свирепа и справедлива, чужого не возьмет, своих прав не уступит. Меня возненавидела с первого взгляда, но что-то есть в этой ненависти горячее, откровенное, привлекающее больше, чем пустое равнодушие. Была замужем, муж умер. Говорить о себе Панька не любит, сведения о ней ходят стороной, главным образом через Капу, которая все знает.

Когда я еще только поселилась в квартире и никого из соседей толком не знала, Капа Гущина спросила меня:

— Погиб на фронте.

Капа насмешливо, но с каким-то удовлетворением хмыкнула:

— Здрасьте. Еще одну прислали. Теперь у нас полная команда. В каждой комнате по вдове. Прямо не квартира — вдовий пароход.

Прошло много лет, и до сих пор мы вместе и всё куда-то плывем на вдовьем пароходе.

Живя так долго вместе и рядом, нельзя оставаться чужими, и мы не чужие. Между соседями возникает своеобразная родственность, отнюдь не любовная, скорее сварливая, но все же родственность. Они ссорятся, оскорбляют друг друга, срывают один на другом свою нервную злобу — и все же они семья. Заболеешь — соседи купят что надо, принесут, чайник согреют. Умрешь — соседи похоронят, помянут, выпьют.

Про каждую из своих соседок я так много знаю, что возникает иллюзия прозрачности, как будто их души видны сквозь тело. Я не могу уже отдать себе отчет, откуда я про них столько знаю: то ли сами они мне рассказали, то ли рассказали о них другие, то ли я сама себе это вообразила. Так или иначе, каждую из них я вижу с пронзительной ясностью снаружи и изнутри. В последнем я скорее всего ошибаюсь: внутренний мир каждого человека сложнее, чем может представить себе другой. Но я стараюсь. Неотвязное влечение переселяться в других людей. Иногда мне кажется, что я потеряла свои глаза и смотрю на мир попеременно чьими-то чужими глазами: то Капиными, то Панькиными, то глазами-луночками Ады Ефимовны. А чаще всего — серыми глазами Анфисы, которую я любила больше всех и больше всех была с ней близка. Анфиса Громова была мне вроде сестры — богоданной, судьбоданной, — хотя и ссорились мы жестоко и подолгу были почти врагами. Теперь она умерла, а мы, остальные, выжили. Хотя в ее смерти как будто бы меня обвинить нельзя, все же я вины с себя не снимаю.

Анфисы Громовой тогда еще не было с нами. Она вернулась осенью сорок третьего года.

С той мучительной ясностью зрения чужими глазами, изнутри людей, которая, может быть, меня обманывает, я вижу, как она вернулась.

День осенний, сумрачный, подслеповатый. Дождь. Анфиса, крупная в своей длинной шинели, грязью забрызганной по подолу, стоит у подъезда. Из-под нелепой маленькой пилотки свисают на щеки прямые мокрые волосы. Вещевой мешок за плечами, так называемый сидор, горбит ее и старит. Она не решается войти в подъезд и вместо того глядит на воробьев, скачущих по лужам смирно и молча, словно больные дети. Ей воробьев жалко. Большой, грязно-желтый, известково облупленный дом кажется ей чужим, будто и не жила она здесь никогда. Постояв у подъезда и пожалев воробышков — просто так, чтобы оттянуть время, — она вздыхает, отворяет дверь, которая тяжко бухает противовесом, и начинает подниматься по лестнице. Идет она трудно и медленно, как старуха. Лямки сидора режут плечи, особенно левое, возле ключицы, где в прошлом году ранило. Она останавливается на площадке и опять вздыхает.

Стоя на площадке третьего этажа перед собственной дверью, Анфиса и узнала ее и не узнала. Почтовый ящик вроде бы новый, с замочком — при ней такого не было. Новый список жильцов приколот кнопками по углам. Звонить: Зыковой один раз, Гущиной два, Ульской три, Флеровой четыре раза. Никакой Флеровой Анфиса не знала и встревожилась: не ее ли комнату, часом, отдали? Она позвонила два раза, Гущиной. Никто не отзывался. Она — еще два. За дверью зашевелились, цепочка брякнула, и знакомый голос спросил:

Вы хотите зарегистрироваться?

информация о фильме

Станислав Митин

Владимир Башта

Игорь Кантюков

Александр Кушаев , Ирина Смирнова , Дмитрий Зайцев (II) (иcп.)

Ольга Фадеева , Нина Усатова , Галина Петрова , Екатерина Дурова , Татьяна Лютаева , Эдуард Трухменёв , Александр Пашков , Екатерина Травова , Ричард Бондарев , Игорь Лысов , Владимир Шульга

Читайте также: