Краткое содержание круги по воде

Обновлено: 07.07.2024

Круги по воде, Аркадий Адамов - рейтинг книги по отзывам читателей, краткое содержание

Автор:

Категория:

О книге

Краткое содержание

В книгу вошли широко известные повести "Круги по воде" и "Час ночи". Их герой - молодой оперативный работник уголовного розыска Виталий Лосев. После окончания Московского университета и службы в армии приходит в органы милиции. Мужая в опасной работе, раскрывает банду преступников.

Аркадий Аверченко - Том 2. Круги по воде краткое содержание

Аркадий Аверченко - Том 2. Круги по воде читать онлайн бесплатно

Аркадий Тимофеевич Аверченко

Собрание сочинений в шести томах

Том 2. Круги по воде

Рассказы (юмористические). Книга 3

Некоторые болезни требуют героических средств.

Все несчастье в том, что я очень мягок и добросердечен. У меня никогда не хватает духу прямо сказать дураку, что он глуп, или осадить нахала, когда он этого заслуживает…

В качестве театрального режиссера, я бы хотел для себя более твердости и прямизны в обращении с людьми. Но раз у меня этого нет — я избираю другие пути…

Вчера, после репетиции, а мой кабинет ввалился какой-то грузный бородатый человек и, ни слова не говоря, плюхнулся в кресло около моего стола.

— Вы, что ли, режиссер? — кивнул он на меня лохматой головой.

Я поспешил удовлетворить его любопытство.

— Вам, вероятно, нужны способные, талантливые артисты,

Дружеское подмигивание глазом, последовавшее за этим вопросом, пробило брешь в сухой официальности нашей беседы, и я, хлопнувши его по коленке, игриво ответил:

— Голубушка!! Кому и когда они не нужны?!

Он встал, заложил одну руку за борт сюртука, а другой элегантно взъерошил себе волосы.

— В таком случае, как я вам нравлюсь?

Бросив на него беглый взгляд, я без всякого колебания поспешил сказать, что лично против него — ничего не имею.

— Вот видите. Я, может быть, рожден этим… как его. Тамберликом, а мне приходится служить бухгалтером кирпичного завода.

Выраженное мною горькое сожаление и опасение, что подобные ужасные случаи, вероятно, — не единичны, — заставили его ободриться.

— Знаете, вы, кажется: мне, человек понимающий… Сколько бы вы могли дать мне жалованья, а.

Головокружительная быстрота, с которой посетитель перескочил к материальной стороне предполагаемой сделки, немного испугала меня, и я вкрадчиво заметил:

— Но я, простите… не знаю ваших способностей. Если бы дать вам дебют.

— Натурально! Но я в себе не сомневаюсь. А скажите… 400–500 рублей в месяц не показались бы вам высоким жалованьем?

Я незаметно улыбнулся и сказал:

— Это? Да это гроши! Если дело сладится, я вам, может быть, ухитрюсь дать и больше… Вы где же играли раньше?

— Это, кажется, хорошие пьесы, — осторожно заметил я, делая над собой гигантские усилия, чтобы сохранить серьезный деловой вид. Итак, чтобы не откладывать в долгий ящик, приходите завтра в театр. По случаю воскресного дня у нас идет дневной спектакль, и если вы придете около часу, то, может быть, я дам вам роль. Я думаю, что, с вашими способностями, вы сумеете сыграть без репетиции, под суфлера.

— О-о, помилуйте! Для человека способного репетиция только и является теми кандалами, которые сковывают полет его свободного творчества! Не правда ли.

— Вы рассуждаете, как Гаррик!

Потолковавши о подробностях, мы расстались, очень довольные друг другом.

Весь вечер я был в великолепном настроении, и за ужином, среди своих мыслей, неожиданно расхохотался.

Воскресенье. Час пополудни. Вследствие страшной духоты июльского дня, все мы ходам, как разваренные. Полусонные, задыхающиеся от жары артисты, лениво перебраниваются в своих уборных. Железная крыша и стены театра накалены так, что в некоторых местах больно притронуться.

Бухгалтер кирпичного завода был аккуратен, как всякий бухгалтер, и появился смущенный, но счастливый, ровно в час. Я едва узнал его, потому что усы и борода рыли сбриты и даже волосы на голове коротко острижены.

— Для удобства, в смысле парика, — пояснил он мне после.

В руках у него был узел с костюмами, парик и ящик гримировальных красок.

Лень и истома моментально покинули меня. Я встретил его преувеличенно восторженно и тотчас же потащил в свою уборную, провожаемый вопросительными взглядами актеров.

Его радостный взор омрачился.

— Д-да… Ре… ревизора! Помню… но очень смутно!

— Это пустяки! Ведь вам сказать только несколько слов и то под суфлера… Вы будете играть отца Хлестакова.

— Ага! Отца… Кажется, что мое… это, как его… амплуа — именно отцы.

— Ну, вот видите. На первый раз я одену и загримирую вас. Раздевайтесь! Вот так… Нет, уж будьте добры и сорочку снять!

— За… зачем же сорочку.

— А как же! Вы, вероятно, знаете, что самый некрасивый жест на сцене — когда артист нелепо взденет руки кверху. Это жест, от которого не могут отвыкнуть самые лучшие актеры… И вот есть средство, которое помешает вам сделать это.

Я взял два больших куска треса[1] из бухгалтерского запаса и, намочив их обильно лаком, положил обнаженному дебютанту под мышки.

Он был изумлен чрезвычайно.

— Представьте, что я этого не знал.

— Как же! Теперь одевайтесь… Так как вы должны дать тип очень полного человека, то вам нужно надеть, по крайней мере, трое брюк… Вот так! Теперь четыре или пять сорочек дадут вам необходимую полноту верхней части тела.

Пыхтя и отдуваясь, он натянул все предложенное мною и, с мужественным видом, стал ждать, дальнейшего.

— Что-то мне кажется, что вы все еще худоваты… Правда сверху будет зимнее пальто, но этого мало. Вот что… У нас есть зипуны из бытовых пьес… Я могу подобрать парочку на ваш рост… А сверху пальто! Правда, будет душновато, но для типа… И потом, это жертва святому искусству! Как? Вы говорите — сапоги очень жмут? Ага! Это потому, что они тесные. Ну, потерпите! Это тоже жертва… не так ли.

Его оживление стало пропадать, и он уныло согласился со мною.

Через пять минут передо мною стояло ужасное чудовище необъятной толщины. От тяжести одежд оно качалось на ногах, как тростинка, и пот стекал с пылающего лица обильными ручьями.

— Теперь я вас загримирую… Садитесь.

Он беспомощно заморгал глазами.

— Дело в том… Что я не могу сесть.

— Ага! Вам мешает пальто, — догадался я. — Ну, это можно сделать стоя.

Натянувши на него громадный рыжий парик, я вынул карандаши и стал без толку, первыми попавшимися цветами, разрисовывать его лицо. Он любовался на себя в зеркало и вдруг в ужасе воскликнул:

— Послушайте, зачем же вы мне нос намазали зеленым.

Я снисходительно улыбнулся.

— Вы, вероятно, не знаете, дорогой мой, что со сцены зеленый кажется розовым. Это вина проклятого электрического освещения… Но мы уже приспособились к этому! По той же причине я вам щеки сделаю светло-голубыми. Это придаст вам вид хорошо пожившего человека.

Он благоговейно посмотрел на меня, и, смущенный, замолчал.

Его шарообразная фигура в рыжем парике, с размалеванным по-индейски лицом, производила убийственное впечатление. Я заклеил ему ухо тресом и облегченно вздохнул:

Он страдальчески улыбнулся и прохрипел, что не ударит.

Я навьючил его тяжелым ковром, кульками и повел за рукав к кулисам, выбравши то место, где стена наиболее накалена беспощадным солнцем.

— Вот, стойте здесь! Боже вас сохрани поставить эти вещи на пол, потому что я могу каждую минуту попросить вас на сцену, а нагибаться вам будет трудно!

Он покорно стал на место, а я обратился к другим, менее важным, делам.

Первый и второй акт я был занят по горло, но перед третьим, заглянувши в угол, был удовлетворен видом ужасающей горы платья… Наверху этой горы, подобно заходящему солнцу, пылало багровое лицо, с которого ручьи пота смыли весь грим…

После четвертого акта я подумал, что он умер, так как застал его прислонившимся к раскаленной стене, но слабое моргание потускневших глаз успокоило меня. После пятого акта раздался взрыв аплодисментов. Я распорядился не поднимать пока занавеса на вызовы, а побежал к дебютанту и крикнул:

Он посмотрел на меня бессмысленным взглядом и что-то промычал.

— Выходите, черт возьми, или вы провалите мне пьесу!!

Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Другие книги:

Святому мученику Трифону молятся об избавлении от нечистых духов и отыскании работы, если кругом неудачи и ты никак не можешь вырваться из замкнутого круга непр.

Сборник стихов инока Всеволода о Святой Горе Афон – достойное продолжение доброй дореволюционной традиции, которую начал отец Серафим (в схиме Сергий) – знамени.

В этой книге рассказывается о жизни и многочисленных прижизненных и посмертных чудесах святого великомученика и целителя Пантелеимона, прошедшего спасительный п.

Современный мир катастрофически помешан на деньгах – сегодня практически каждый стремиться удивить окружающих дорогой машиной, ювелирным украшением или навороче.

В книге представлен один из шедевров западноевропейской литературы средних веков – Тристан и Изольда. В основе сюжета – трагическая любовь Изольды, жены корнуол.

Рыбалка – популярный вид отдыха россиян. В данной книге рассказывается о всех современных видах рыбной ловли, даются полезные советы и рекомендации. Как ловить .

Образ круга в рассказе Набокова – знак, который символизирует бесконечность, отображая непрерывность времени и жизни, их единство. Название рассказа формулирует основную тему и абзац за абзацем, а всего их в произведении 17, вводит в суть проблемы, явно или неявно, но соотносится с ходом повествования. Многие произведения этого автора требуют повторного прочтения, потому как первое – только беглое знакомство с героями, при втором же прочтении все окрашивается совершенно в другие тона, в этом и кроется загадка набоковской прозы.

Знакомство с героями

Влияние Лермонтова

Лермонтов делает акцент на печальном разрыве между героем и миром, в то время как отчужденность героев Набокова не мешает им наслаждаться окружающим, хоть и чужим миром. Мартын, будучи потерянным странником, находится в одиночестве в чудесном мире, который остается к нему равнодушен, но это приносит ему удовлетворение, а не печаль.

Краткий пересказ

Покойный отец был деревенским учителем в Лешино, вблизи усадьбы известного ученого Годунова-Чердынцева. Жил Иннокентий у тетки на Охте и рос необщительным и угрюмым мальчишкой. Учился без желания, но неожиданно для многих окончил гимназию с отличием и поступил на медицинский факультет. В Лешино к отцу он ездил на каникулы и вспомнил, как снесли старое здание и начали строительство новой школы. Он смотрел за реку, на заповедное имение барина Чердынцева, и его душила ненависть. Когда хозяин усадьбы помог его отцу выпутаться из какой-то политической истории, поэтому Илья Ильич подобострастно любил барина за заступничество.

Влияние Мейсона на другие произведения автора

Знакомство с Таней

Как-то Чердынцев пригласил их с отцом на семейное торжество в честь шестнадцатилетия дочери Татьяны. Вскоре Иннокентий получил от нее записку: девушка приглашала его не свидание. Ее приход и их близость казались юноше чудом. Но Татьяна плакала и говорила, что завтра уезжает, все кончено.

Двадцать лет спустя

Анализ произведения

Берлинский период

В 1922 году семью потрясает убийство отца семейства – Владимира Дмитриевича Набокова. Это происходит в здании Берлинской филармонии: тот предпринял попытку нейтрализовать стрелявшего в Милюкова радикала, но был застрелен его напарником.

С этого года Владимир Набоков переезжает в Берлин и становится частью русской диаспоры, зарабатывая учительством: он давал уроки английского языка. Тогда же с помощью русских эмигрантов Набоков публикует свои рассказы в берлинских газетах и журналах.

Годуновы-Чердынцевы

Лешино

Обед у барина

Детство автора

Писатель, литературовед, переводчик и энтомолог Владимир Владимирович Набоков – великий писатель, номинант на Нобелевскую премию по литературе. Владимир родился в интеллигентной семье 10 апреля 1899 года. С раннего детства его воспитывали на трех языках – русском, английском и французском. Таким образом будущий писатель в совершенстве овладел всеми тремя языками.

Первые годы жизни Владимира протекали в уюте и достатке в Петербурге, на Большой Морской набережной, а также в загородном имении семьи под Гатчиной, которое называлось Батово.

Образование юноша получил в Тенишевском училище Санкт-Петербурга – там же некогда обучался Осип Мандельштамп. В процессе учебы Владимир увлекается литературой и энтомологией.