Краткое содержание кактус о генри
Обновлено: 17.06.2024
О. Генри — американский писатель, признанный мастер короткого рассказа. Его новеллам свойственны тонкий юмор и неожиданные развязки.
Читает: Владимир Антоник
Советский и российский киноактёр, актёр и режиссёр дубляжа. Основатель Литературного Аудио Театра.
Короткий рассказ О. Генри. Написан в 1902 году. Впервые был издан на русском языке в 1928 году в переводе Зиновия Львовского.
Трисдаль – молодой человек, имеющий имя и вес в светском обществе – нисколько не противится тому, что часто его способности и качества характера несколько преувеличиваются. Нет, изредка голос совести нашептывает ему, что это не совсем правильно, но он старается не слышать его. Напротив, он периодически пополняет свои разрозненные знания в разных областях, чтобы продолжать играть закрепившуюся за ним роль эрудита. Например, он заучивал старинные кастильские поговорки, которыми сыпал при игре в карты, так что все искренне полагали, что он превосходной знает испанский язык. Когда до его любимой девушки дошли эти слухи, она (и так обвороженная его обширными познаниями) пришла в восторг. И Трисдаль не смог уговорить себя сказать ей правду – что он совершенно не знает испанского, ведь так приятно, когда тобой восхищаются!
Мораль
Творческий путь О’Генри начался очень стремительно – после пятилетнего тюремного срока (по некоторым данным, незаслуженного), который он отбывал за мошенничество, писатель решил посвятить все свое свободное время литературным упражнениям. Накопленный за годы жизни опыт нашел свое отражение в творчестве О’Генри и привлек к нему читателей всего континента, оценивших рассказы автора за их реалистичность и негаснущий оптимизм.
Этот рассказ, малоизвестный широкой публике, был создан в период с 1902 по 1905 года, на которые пришелся пик писательской карьеры О’Генри. Его произведения пользовались небывалой популярностью у читателей, а издатели требовали от автора все больше и больше рассказов. Подписанный контракт обязывал предоставить им определенное количество страниц, поэтому у писателя нередко не было времени на шлифовку и тонкую огранку каждого рассказа. Тем не менее каждый из них стал маленьким шедевром американской литературы, точным наброском наиболее типичных черт представителей общества того времени.
Писатель не выписывает тщательно и кропотливо каждого своего героя, у него нет в этом необходимости - он рисует широкими мазками, создавая общую картину повествования. Но некоторая скупость в изложении с лихвой окупается доброй иронией автора и точностью передачи атмосферы стяжательства, царившей в крупных городах Америки в начале 20 века.
Маленький человек, в трактовке О’Генри, - незначительная, на первый взгляд, фигура, остро страдающая от ощущения своей неприметности. Некая отстраненность от прочих, более успешных членов общества, нередко приводит к излишнему честолюбию, попыткам повысить свою значимость всеми законными и незаконными способами.
О’Генри не порицает своих героев за подобные стремления. Он с горечью осознает эту атмосферу безбашенной гонки за материальными ценностями, сформировавшуюся вокруг его персонажей и то, как она уродует людские души и судьбы. Жалея своего героя, писатель неизменно ставит их в ситуации, когда они остаются лицом к лицу с осознанием собственной неприглядности. Тем не менее, общая атмосфера произведений О’Генри оптимистична, поскольку у героя всегда есть шанс на исправление своей ошибки.
Краткое содержание произведения
Главный герой рассказа, молодой человек по имени Трисдаль, внезапно обнаруживает себя в собственной квартире в компании подвыпившего друга. Его отчаяние напоминает ему ощущения утопающего, который теряет счет времени, постепенно погружаясь в небытие. Внезапно его взгляд останавливается на причудливом экзотическом растении, которое мерно колышется в такт движения воздуха, и он снова ощущает весь трагизм своего положения – девушка, которую он полюбил, вышла замуж за другого.
Трисдаль, представитель высшего света, славился среди завсегдатаев клубов и званых вечеров, как начитанный и эрудированный человек. Сам он не спешил уверять людей в обратном, хотя и прекрасно осознавал, что его познания не могут похвастаться обширностью. В один из светских вечеров он познакомился с красавицей Эллис, которая весьма благосклонно принимала его ухаживания.
Однажды она с улыбкой передала Трисдалю слова их общего знакомого, который утверждал, что Трисдаль, помимо своей эрудированности, отлично знает испанский. Несмотря на то, что Трисдаль не был знаком с этим языком, ему столь льстила мысль, что девушка сочтет его полиглотом, что он согласился с этим утверждением и с удовольствием принимал комплименты и похвалы.
В этот же вечер он попросил ее руки. Несмотря на очевидную симпатию, Эллис сказала, что пришлет ответ на следующий день. Трисдаль согласился подождать, но утром, вместо ответа, он получил непонятную посылку – причудливый кактус с прикрепленной запиской на неизвестном ему языке. Герой был огорчен и даже оскорблен такой небрежности со стороны девушки. Однако, отправившись в этот же вечер в свет, он обнаружил, что Эллис по-прежнему увлечена им и как будто бы ждет от него ответного шага. Тем не менее, обиженный Трисдаль не стал ничего предпринимать.
Рассказ кактус повествует о столь часто встречающихся человеческих пороках – тщеславии и самонадеянности. Главный герой, желая производить приятное впечатление на завсегдатаев высшего общества, готов пойти на любые меры. Однако сам он при этом считает, что цель всегда оправдывает средства.
Друзья по клубу наперебой нахваливают его, восхищаясь мнимой ученостью и глубиной знаний. Трисдаль понимает, что эти похвалы незаслуженные, он не имеет сил отказаться от них. Герой боится встать один ряд с прочими, ничем не примечательными людьми. Он самонадеян и уверен в том, что его маленькие хитрости никогда не откроются.
Однако произошедшая трагедия заставляет его по-другому взглянуть на привычные вещи. Из-за своего пустого хвастовства он теряет любимую девушку и возможность на личное счастье. Он, наконец, видит свои поступки во всей их неприглядности и бесконечно обвиняет себя в пустом позерстве и самоуверенности.
Наиболее характерной особенностью времени является его относительность. Все знают, как быстро проносятся воспоминания в памяти утопающего. И вот почему легко допустить, что иной человек переживает вновь весь период своей влюбленности в тот короткий миг, когда он расстегивает свои перчатки.
Вот именно такое состояние переживал Трисдаль, вернувшись в свою холостяцкую квартиру и застыв у стола. На этом столе в высокой красной вазе красовались какие-то странные зеленые цветы, представлявшие собой разновидность кактуса и снабженные длинными, перистыми листьями, плавно и мягко колыхавшимися при малейшем дуновении ветра.
Приятель Трисдаля, брат невесты, сидел в стороне и был искренне огорчен тем, что ему приходится пить одному. Молодые люди были во фраках. Их белые лица, словно тусклые звезды, светились в густых сумерках, обволакивавших комнату.
В то время как Трисдаль расстегивал свои перчатки, в его памяти проносились быстрые и мучительно-острые воспоминания о последних пережитых часах. Ему казалось, что в его ноздрях все еще держится аромат цветов, которые огромными букетами окружили всю церковь, и что в его ушах все еще стоит мягко-заглушенный шум тысячи голосов, шелест нежно шуршащих платьев и протяжный, медлительный голос священника, навеки и нераздельно соединяющий новобрачных.
Но почему все-таки…
Когда два-три часа назад Эллис медленно повернула за угол придела и направилась к алтарю, он почувствовал низменную, болезненную радость, которая помогла ему на время овладеть собой. Он сказал себе, что ее мертвенная бледность объясняется только тем, что она сейчас думает о другом человеке, не имеющем ничего общего с женихом, с которым духовная власть связывает ее до гроба. Но тотчас же он лишился и этого последнего жалкого утешения. Потому что в тот момент, когда она устремила быстрый лучистый взгляд на человека, который протянул ей руку, Трисдаль понял, что он забыт навсегда. Было время, когда Эллис точно так же смотрела на него самого, и он по опыту знал, что таится в этом взгляде. Вот каким образом рушилась последняя опора. Его самоуверенность была разорвана в клочья, и теперь у него уже не оставалось никаких сомнений относительно истинного положения вещей.
Но почему все кончилось подобным образом? Ведь они не поссорились, и вообще ничего такого не произошло…
И в тысячный раз он принялся мысленно восстанавливать события последних дней, которые предшествовали столь резкой перемене в отношении к нему девушки.
Она систематически и упорно возносила его на пьедестал, а он с королевским достоинством и величием взирал на знаки ее преклонения. Она курила ему такой нежный фимиам! Она так прекрасно, так ласково, с такой детской непосредственностью выражала ему свои чувства! Она с таким глубоким почитанием награждала его безмерным количеством достоинств и талантов, что он привык впивать ее словесные жертвоприношения, как пустыня поглощает влагу, не сулящую ни цветов, ни плодов.
Когда Трисдаль с угрюмым видом сорвал с руки вторую перчатку, запоздалые угрызения совести заговорили в нем сильнее прежнего. Никогда раньше он не страдал так от сознания собственного преступного эгоизма и фатовской самонадеянности…
По ассоциации он вспомнил тот вечер, когда он предложил Эллис подняться к нему на пьедестал и разделить его величие. Было слишком мучительно вспоминать все детали, и вот почему он не разрешал своей памяти восстановить ту пленительную внешнюю оболочку, в которой девушка предстала тогда пред ним.
Во время разговора Эллис сказала ему:
— Капитан Каруссерс сообщил мне, что вы говорите по-испански, как настоящий испанец. Почему же вы до сих пор скрывали от меня эти познания? Я вообще начинаю думать, что на свете нет ничего такого, чего бы вы не знали!
Каруссерс оказался идиотом, вот и все! Конечно, он, Трисдаль, виноват в том, что, находясь в клубе, любит сыпать старинными приторными кастильскими поговорками, которые он выуживает из словаря… Каруссерс, один из его самых невоздержанных поклонников, пользовался всяким удобным и неудобным случаем для того, чтобы прославить его сомнительную эрудицию, и вот где таилась основная причина всего этого сомнительного недоразумения.
Но, увы, фимиам этого восхищения был так сладок и упоителен, что у Трисдаля просто не хватило сил отрицать свои лингвистические таланты. Не протестуя, он разрешил Эллис украсить его чело незаконными лаврами выдающегося знатока испанского языка. В первые минуты горделивого возбуждения он не почувствовал уколов предательских шипов, которые дали себя знать лишь впоследствии.
В тот незабвенный вечер она была так взволнована и застенчива! Она забилась, как пленная птичка, когда он сложил к ее ногам свою великую мощь, и он готов был поклясться в ту минуту (да и теперь тоже!), что прочел в ее глазах несомненное согласие. Но, слишком робкая и скромная, она не дала ему прямого ответа на месте.
— Я завтра пошлю вам свой ответ! — сказала она, и — великодушный, уверенный победитель! — он с милостивой улыбкой дозволил ей эту отсрочку.
Весь следующий день он не выходил из дому, с нетерпением дожидаясь ее письма. Днем Эллис послала ему этот странный кактус, к которому не было приложено ни малейшей записочки. Только ярлычок, на котором значилось варварское или ботаническое название цветка!
Вот каким образом случилось, что они навсегда отошли друг от друга. Кого винить в этом? Кого порицать? Свалившись теперь со своего пьедестала, Трисдаль мучительно искал ответа среди осколков своей гордыни.
Голос другого человека, находившегося в той же комнате, ворвался в поток его мыслей и привел его в себя.
— Черт возьми, Трисдаль! — воскликнул брат Эллис. — Объясни же ты мне, ради бога, что такое происходит с тобой. Ты выглядишь таким жалким и несчастным, словно ты сам женился, а не присутствовал на этом торжестве в качестве самого обыкновенного гостя. Взгляни на меня, на другого участника этого преступления! Я проделал целых две тысячи миль на грязном, отвратительном банановом судне и приехал из Южной Америки только для того, чтобы потворствовать бабьему капризу. Ты посмотри, с какой легкостью я несу эту тяжелую вину на моих плечах! Из родных у меня до сих пор была только одна сестричка, и выходит теперь, что я и ее лишаюсь. Ничего не поделаешь, старина: приди в себя и выпей чего-нибудь для облегчения совести.
— Да, это верно… надо бы выпить чего-нибудь! — ответил Трисдаль.
— Между нами будь сказано, твой бренди отвратителен! — заметил его приятель, привстав с места и подойдя поближе. — Вот поезжай к нам, в Пунту-Редонду, и отведай наш бренди, который готовит старый Гарсиа. Уверяю тебя, не пожалеешь о том, что так далеко и долго ехал. Постой, постой, брат, я вижу у тебя моего старого знакомого! Скажи, пожалуйста, каким образом попал к тебе этот кактус?
— Подарок от приятеля! — уклончиво ответил Трисдаль. — Ты знаешь эту породу?
— Ну вот еще! Отлично знаю! Это — тропическое растение, которое у нас, в Пунте, ты можешь встретить на каждом шагу. Вот и название его на ярлыке! Ты знаешь испанский язык, Трисдаль?
— Нет! — ответил Трисдаль с горькой улыбкой. — А разве тут по-испански написано?
Наиболее характерной особенностью времени является его относительность. Все знают, как быстро проносятся воспоминания в памяти утопающего. И вот почему легко допустить, что иной человек переживает вновь весь период своей влюбленности в тот короткий миг, когда он расстегивает свои перчатки.
Вот именно такое состояние переживал Трисдаль, вернувшись в свою холостяцкую квартиру и застыв у стола. На этом столе в высокой красной вазе красовались какие-то странные зеленые цветы, представлявшие собой разновидность кактуса и снабженные длинными, перистыми листьями, плавно и мягко колыхавшимися при малейшем дуновении ветра.
Приятель Трисдаля, брат невесты, сидел в стороне и был искренне огорчен тем, что ему приходится пить одному. Молодые люди были во фраках. Их белые лица, словно тусклые звезды, светились в густых сумерках, обволакивавших комнату.
В то время как Трисдаль расстегивал свои перчатки, в его памяти проносились быстрые и мучительно-острые воспоминания о последних пережитых часах. Ему казалось, что в его ноздрях все еще держится аромат цветов, которые огромными букетами окружили всю церковь, и что в его ушах все еще стоит мягко-заглушенный шум тысячи голосов, шелест нежно шуршащих платьев и протяжный, медлительный голос священника, навеки и нераздельно соединяющий новобрачных.
Кактус читать бесплатно
Читайте также: