Краткое содержание голос греха
Обновлено: 05.07.2024
Вы нашли среди вещей своего отца старую аудиокассету и потрепанный дневник. И застыли от ужаса. Потому что, читая пожелтевшие страницы, поняли: ваш отец был причастен к самому громкому преступлению последних 30 лет. А с магнитной пленки доносится инструкция преступников, диктующая, куда им должны привезти деньги. И читает ее… ваш детский голос!
Для Сонэ Тосии, преуспевающего портного, эта запись звучит как похоронный набат. Особенно когда он получает по почте визитку журналиста местной газеты. Тосия понимает: об этой истории каким-то образом прознали, и теперь его имя будет безжалостно вываляно в грязи. Как спасти свою честь, как обезопасить от позора маленькую дочь? И Тосия решает разобраться сам, что же произошло 30 лет назад, когда преступная группа устроила самое большое покушение на убийство в истории Японии…
Низкий гул, звучавший словно в самом сердце, заглушил посторонние звуки.
Ткань, которую он разложил на гладильной доске, была спокойного серого цвета и чуть блестела. Взяв распылитель с водой, Сонэ Тосия, окидывая взглядом состояние ткани, несколько раз сбрызнул ее.
Гладильная доска была вакуумного типа: впитывая тепло и пар, она сохраняла ткань ровной и гладкой. Подобно внезапно включающемуся среди ночи холодильнику, доска начинала гудеть, моментально поглощая окружающие звуки. Уличный шум совершенно не проникал внутрь мастерской.
Через час, прогладив ткань с лицевой и изнаночной стороны, он перекинул ее через вешалку-перекладину. Выключив утюг, похлопал себя по пояснице. Хотел было передохнуть, но, забеспокоившись о том, все ли в порядке в ателье, которое он на некоторое время оставил без внимания, покинул мастерскую и прошел туда.
Окинул взглядом пустое ателье. Площадь в 25 цубо [1] – вполне достаточно для фирмы, управляемой индивидуальным предпринимателем. На витрине и в центре ателье были развешаны костюмы и образцы тканей, а по обеим стенам с восточной и западной сторон выставлено около тысячи их видов.
Вечером Тосия должен был навестить маму, и в этот раз она попросила его принести альбом и фотографии. Может быть, будет разбирать их? Он представил себе мать, у которой имелось слишком много свободного времени, и по его губам пробежала легкая улыбка. Отправив короткий ответ, посмотрел на высветившееся на экране время. Начало третьего. До вечера еще есть время. Но Тосия привык решать текущие вопросы сразу же, иначе потом не мог сосредоточиться на работе. Такой уж у него характер. Он опять вернулся в матерскую и поднялся на второй этаж.
Тосия, скрипя половицами, поднялся на второй этаж. Его тут же обдало волной настолько горячего воздуха, что он начал задыхаться и моментально покрылся потом. Тосия родился и вырос в Киото, поэтому не придирался к его климатическим особенностям, но все же с нетерпением ждал окончания лета.
Четыре дня назад за едой мать начала кашлять кровью. Тосия отвел ее в гостиную, а жена Ами сразу же позвонила на номер 119 [3] . Забеспокоившись при виде необычно встревоженных родителей, двухлетняя Сиори зарыдала, и завтрак превратился в поле битвы. Как ни странно, наиболее спокойной осталась сама больная, проявившая необыкновенную твердость, утешая Сиори и отгоняя от нее сына.
Фотоальбом, за которым он пришел, должен был лежать в ящике телефонной тумбочки; правда, сейчас на ней стоял аудиоплеер. Тосия, наклонившись, выдвинул нижний и самый большой ящик. В нем лежали большие коричневые конверты, ножницы, которыми пользовался отец, пуговицы, шариковые ручки. Вероятно, все это было оставлено в память об отце, но находилось в не свойственном матери беспорядке.
И тут Тосия увидел в глубине тонкую картонную коробку, сильно смятую и потерявшую форму. Подумав, что в ней могут быть отцовские рабочие инструменты, он взял ее в руки. Однако, открыв квадратную крышку, увидел кассету и черную кожаную тетрадь, лежащие в прозрачном пластиковом контейнере.
– Это еще что такое? – удивленно произнес Тосия, открыв тетрадь.
Выгоревшие листы были исписаны по-английски. Темно-синие чернила указывали на то, что, скорее всего, использовалась авторучка. Тетрадь выглядела довольно старой. Какая связь может быть между отцом, который всю свою жизнь был портным, и этим английским текстом?
Тосия попытался что-то прочитать, но тут было слишком много непонятных слов, а длинные предложения словно имели целью запутать читателя, поэтому решимость его быстро угасла. И хотя Тосия сгорал от нетерпения узнать, о чем же там написано, до вечера он вряд ли управился бы.
Вместо этого Тосия решил послушать кассету. Тем более что прямо перед ним стоял старый плеер. Верхняя половина кассеты была белого цвета, нижняя – зеленого: напоминание об эпохе Сёва [4] . Белая часть, похоже, предназначалась для надписи, но та отсутствовала.
Тосия поставил кассету стороной А и нажал кнопку воспроизведения. Раздался неприятный звук, а затем послышался шум. Заговорили двое – мужчина и женщина. Тосия сразу определил, что мужской голос принадлежал отцу. Ласковый женский голос вкрадчиво похвалил зажигалку отца. Громко зазвучало вступление к популярной японской песне, послышались аплодисменты и звуки бубна.
Происходило это, по всей видимости, в баре. Когда отец был в хорошем расположении духа, он брал с собой в бар еще маленького Тосию, и тот высказывал хозяйке все свои жалобы, о которых молчал дома. Нахлынули воспоминания, Тосия расслабился.
– А, Кадзами Синго [5] , – улыбнулся Тосия. Несмотря на детский голос, он понял, что тот принадлежал ему.
Тосия вспомнил, что в то время у отца были короткие волосы. В последние годы его жизни в них была заметна седина, но тогда ему было, наверное, лет тридцать. Тосия подумал, что время от времени отец, должно быть, слушал эту кассету. Перед ним всплыло лицо Сиори, и защемило сердце.
Это тоже был его детский голос, тот же, что исполнял песню Кадзами Синго.
Опять – так же, как и когда он просматривал тетрадь – его пронзило странное чувство; видимо, сказывалось почти полное отсутствие посторонних шумов. Ему почудился какой-то тихий звук, но шел ли он откуда-то с улицы, или его издавала поврежденная кассета, понять было невозможно. Во всяком случае, Тосия совершенно не помнил, чтобы на записи могло быть что-то подобное.
Тосия быстро прокрутил кассету в ускоренном режиме, чтобы убедиться, не записано ли на ней что-то еще, но больше ничего не было. Он еще раз перелистал страницы черной кожаной тетради, размышляя о том, что, наверное, слишком серьезно к этому отнесся…
Благодаря кондиционеру вспотевшая спина охладилась.
Совершенно забыв про альбом, который просила мать, Тосия с зажатой в руках тетрадью выбежал из комнаты. Спустившись по скрипящим ступеням лестницы, вернулся в мастерскую и, открыв дверь, тут же прошел в ателье. Бросился к стоящему на стойке массивному ноутбуку и быстро заработал мышкой.
Вдруг палец Тосии, прокручивавший экран, застыл.
Сердце Тосии учащенно забилось, по коже пробежал мороз, а потом в ней словно открылись все поры. Компьютерная мышь в ладони тут же стала скользкой от пота.
Тосия, как одержимый, снова и снова прокручивал эту запись. Может быть, все-таки будет какое-то отличие? Он неотступно думал об этом, продолжая нажимать на воспроизведение. Однако и текст, и внешние звуки были абсолютно одинаковыми. По мере того как Тосия прослушивал запись, подозрения перерастали в уверенность.
Не обращая внимания на льющийся со лба пот, он возвел глаза к небу.
Это был его собственный голос.
Глава 1
Звучал низкий, мрачный смех.
Трое взрослых подуставших мужчин приличного возраста, одетых в костюмы, сидели в ряд на диване, устремив глаза на телевизор. На экране корчился от боли студент, вывихнувший палец, ударившись им о дверь собственного дома. Подбежавшая к нему взволнованная бабушка вывихнула палец, ударившись им о спину внука.
В комнате опять раздался мрачный смех. Одним из тех, кому он принадлежал, был Акуцу Эйдзи, который, пытаясь сдерживаться, делал заметки.
Телевизионная компания в Осаке. В глубине этажа, на котором располагался рекламный отдел, словно тайная комната, затерялось помещение для журналистов. Туда приходили и сотрудники отделов культуры общенациональных газет, такие как Акуцу, но в основном собирались журналисты из спортивных изданий, пишущие о жизни звезд. Вот и сейчас находившиеся слева от Акуцу двое мужчин были коллегами из спортивных газет.
– Тацута-сан-то как хороша…
Это со своей обычной улыбкой произнес коротко стриженный мужчина из рекламного отдела; их основной обязанностью был контроль за написанием текстов журналистами.
– Да… лет пятнадцать назад она была чертовски привлекательна.
– А сейчас жалкое зрелище, не так ли? Но эта роль неожиданно может оказаться для нее перспективной, – стараясь не обидеть собеседника, возразил репортер из спортивной газеты. Тацута, о которой шла речь, была актрисой, исполнявшей роль бабушки, вывихнувшей палец, и Акуцу тоже помнил, какой она была пухленькой.
Уже шла последняя декада августа. На октябрь было запланировано начало показа ночного комедийного сериала, и сейчас в комнате проходил первый закрытый просмотр отснятого материала. Правда, журналистов собралось всего ничего – как раз эти трое мужчин, сидевших на диване.
Ну, вроде на двадцать пять строчек материала получается…
Акуцу придумал оставшиеся две, и теперь в его голове окончательно оформился текст материала, состоящий из четырех абзацев. Оставалось попросить прислать по электронной почте рекламные фотографии. Он уже решил, что сразу поедет домой, а по пути съест говяжью котлету под пивко в своем любимом ресторанчике европейской кухни…
– Прошу прощения за беспокойство…
Звонил заведующий отделом шоу-бизнеса Томита. Он был просто потрясающим начальником и никогда не выказывал свое превосходство. Всегда в хорошем настроении, независимо от того, пил он алкоголь или нет, готовился ли опубликовать сенсационную новость или, наоборот, его кто-то опережал.
Выйдя из комнаты, Акуцу спросил:
– Тут звонил Тории-сан…
Услышав это имя, Акуцу приложил правую руку ко лбу, физически и морально готовясь к тому, что Томита скажет дальше. Тории заведовал отделом происшествий, и его имя всплывало в первую очередь, когда в редакции заходила речь о криминальных репортажах.
– Он просил немедленно прийти в отдел городских новостей.
Слова, которые и ожидал услышать Акуцу, прозвучали неуверенно.
– Алло, ты меня слышишь? – В голосе Томиты ясно слышалось сочувствие.
– А что, нужен именно я? Может быть, кто-то другой свободен…
– И что, других вариантов нет?
В том, как ловко он закончил разговор, не было уже никаких признаков недавнего сочувствия. Вздохнув, Акуцу в гневе дернул дверную ручку.
Отдел культуры находился этажом ниже остальных отделов редакции. Из-за того, что в обычное время его сотрудники были ограждены от надутых физиономий грозных начальников и постоянного ора накануне дедлайнов, каждый раз, поднимаясь по этой покрытой линолеумом лестнице, Акуцу чувствовал стресс. Сейчас он машинально щелкал ручкой, которую держал в руке.
Помимо отдела городских новостей, на верхнем этаже располагались экономический, спортивный и финансовый отделы, и, хотя формально они были разделены, между ними отсутствовали перегородки, и все пространство было переполнено суетливо снующими людьми. Акуцу работал здесь 13 лет. И все эти годы, когда перед ним возникала эта картина, у него постоянно возникало желание побыстрее вернуться домой.
Акуцу робко направился в отдел городских новостей, располагавшийся ближе всех ко входу. Приветствуя взглядом коллег, занятых телефонными интервью и копированием, он замедлил шаг, подходя к Тории, который, сидя на диване, обсасывал сушеного кальмара. Волосы его были разделены старомодным пробором, что часто можно увидеть на черно-белых фотографиях. И в том, что касается профессиональной этики, он тоже застрял в прошлом.
– Что-то ты поздно…
Без тени улыбки Тории достал изо рта сушеного кальмара. А когда Акуцу в свою очередь приветливо улыбнулся, показал кончиком кальмара в направлении переговорной.
С восточной и западной сторон этажа было по одной переговорной. Акуцу с Тории вошли в комнату меньшего размера, которой в основном пользовались сотрудники отдела городских новостей. Кроме стоявшего посередине длинного стола, внутри были лишь стулья и белая доска, а из-за отсутствия окон было душно, как в комнате для допроса.
Включив свет, Тории сел на стул напротив Акуцу.
– Сериалом занимаешься? – Опять кладя в рот сушеного кальмара, он бросил перед Акуцу скрепленные степлером листы А4.
– Пока только смотрел видео в пресс-центре.
– Да… Хорошая у тебя работа! Это все, что ты сделал сегодня?
– Итоговый проект года. Проще говоря, специальный выпуск нераскрытых дел эпох Сёва и Хэйсэй [8] .
Глядя на просматривающего план Акуцу, Тории, подавшись вперед, произнес:
– Ну как? Интересно ведь, правда?
– Нет… По-моему, это ужасно.
– Именно. Ужасно. Настолько, что хочется попросить помощи не только у кошки, но и у иваси [9] . Поэтому я и хочу подключить тебя к этому делу.
– Подождите! Я же ниже, чем иваси.
– Но… у меня сейчас много другой работы…
– Хочешь сказать, что занят?
С самого начала работы в редакции Тории не вылезал с мест происшествий и, пройдя через позицию руководителя группы репортеров, работавших в полиции префектуры Осака, занял пост редактора отдела происшествий в отделе городских новостей. Наверное, немного найдется людей, которые смогут ссылаться на занятость перед подобным человеком. В комнате, которая окончательно превратилась в допросную, Акуцу молчал, воспользовавшись правом не отвечать на вопросы.
– Нечего молчать. Я уже поговорил с Томитой.
– Что? Уже поговорили?
Это был удар, нанесенный из-за спины своим же. Сердце Акуцу было разбито. От одной мысли о том, что впереди его ждут нелегкие деньки, он почувствовал слабость в теле, как во время простуды.
– Посмотри-ка следующую страницу плана.
Похоже, Тории решил незамедлительно приступить к работе. Акуцу послушно перелистнул страницу.
Дело о похищении Фредди Хайнекена…
– Ты разве не слышал о деле, связанном с похищением главы этой компании?
– Посмотри третью страницу.
Акуцу понимал, что относится к тому типу людей, кому легко заговорить зубы, – но с взволнованным выражением лица перевернул страницу.
Записи, несомненно, интересные, но информации слишком мало. Акуцу посмотрел на Тории взглядом, требующим разъяснений.
– Записи, скорее всего, сделаны в восьмидесятых годах, а репортера уже нет в живых.
– То есть это все, что есть?
– Да. Кстати, за исключением фильма, информации на японском языке, касающейся похищения Хайнекена, почти нет.
– А на английском?
– В Сети вроде есть несколько статей, но в основном все на голландском.
Получается, ему придется писать материал на основе такой ерундовой информации? Акуцу не имел никакого понятия, где можно разузнать что-нибудь более стоящее. Единственное, в чем он был уверен, это отсутствие среди его знакомых голландцев.
– За границей, когда случается похищение, необязательно выезжает полиция. Довольно часты случаи, когда члены семьи передают деньги преступникам, и те отпускают заложников.
– Да, я слышал об этом.
– В Лондоне существуют компании, занимающиеся управлением рисками, и есть люди, которые ведут переговоры.
– Да, они на всем пытаются делать деньги.
– Я слышал, что репортер из европейского бюро знает бывшего сотрудника этой компании, который когда-то вел переговоры. – Тории проглотил ставшего совсем маленьким сушеного кальмара. – Но он, кажется, на какое-то время уедет в командировку в Шотландию, и в Лондоне его не будет. Одним словом… Акуцу, ты уже понял, к чему я это говорю?
– Нет. Что вы имеете в виду?
– У тебя же вроде экзамен по английскому на первый уровень сдан?
Акуцу, наконец уловивший скрытый умысел Тории, пришел в ужас от собственной наивности.
– На неполный первый уровень. К тому же сдавал я его в студенческие годы.
– Но это же, наверное, почти то же самое…
– Нет, совсем не то же самое. Те, у кого есть неполный первый уровень, занимаются несколько лет, прежде чем сдают на первый.
– Ты что, себя все еще новичком считаешь? Уже ведь больше десяти лет прошло со студенческой поры.
– Но я все это время совсем не занимался. Наоборот, если б сдавал сейчас, то и неполный первый не сдал бы.
Эта командировка, несомненно, придумана для того, чтобы с помощью интервью с человеком, проводящим переговоры с похитителями, который не имеет никакого отношения к этому делу, приукрасить довольно серый проект. В общем, полная чепуха. Именно поэтому был выбран репортер из отдела культуры, у которого явно имеется масса свободного времени.
– Короче говоря, я посылаю тебя в Лондон. Прежде всего, тебе нужно расспросить бывшего переговорщика о похищениях предпринимателей. А затем найти того азиата с записей.
– Прошло уже больше тридцати лет… Разве возможно найти того азиата?
– Откуда такие мрачные мысли? Зато если найдешь его, это будет сенсация!
– Слушай, вот ты готовишь материал по бездарному сериалу, так? Задача репортера из отдела культуры – написать об этом интересно, правда? Вот и тут никто не ожидает от тебя серьезной статьи. Так, легкий жанр…
Давая понять, что разговор окончен, Тории поднялся, выключил свет и вышел из комнаты. Теперь к повседневной работе добавится еще написание материала для этого проекта… Похоже, в ближайшее время на выходные можно не рассчитывать.
3. Номер 119 в Японии – это прямой номер службы экстренной помощи, позвонив на который, звонящий соединяется с пожарной бригадой и службами неотложной медицинской помощи.
7. Кансай – регион Западной Японии на о. Хонсю. Центр региона – префектура Киото. Всего здесь расположено семь префектур: Вакаяма, Киото, Миэ, Нара, Осака, Сига, Хёго.
8. Хэйсэй – девиз правления японского императора Акихито; период в истории Японии с 8 января 1989 г. по 30 апреля 2019 г.
Разве это нормально: совершить убийство, а потом давать интервью, словно хвастаясь своими военными успехами? К тому же пострадавшие не всегда были членами этих группировок. (с)
"Голос греха" - странное произведение. И, признаться честно, я даже не до конца понимаю что именно я оцениваю в рамках отзыва - персонажей, сюжетную линию, или же слог повествования, который влюбил меня в себя с первых страниц. Это тот самый случай, когда про книгу без спойлеров говорить очень сложно и даже неудобно. Но я попытаюсь. Потому прошу не удивляться, если вам кажется, что я лью слишком много воды. Я просто стараюсь не испортить вам впечатления от романа излишним раскрытием сюжета.
Если верить аннотации, то книга является триллером. Но это какой-то немного необычный триллер, в котором все уже случилось 30 лет назад. И казалось бы, что кто будет копаться в газетах и архивах прошлого? Особенно в деле, которое считается безнадежно устаревшим и тупиковым. Да и никто уже им и не занимается. Но так не считает человек, который решается не только пойти по старым следам, но и разобраться в причинах былого преступления.
Понять кем были эти люди, которые затеяли настолько масштабное и знаменитое преступление, и как им удалось выйти "сухими из воды".
Сразу сделаю важное уточнение, что большая часть произведения - это копание героя в архивах, перелеты и переезды, и общение с теми. кто может что-то вспомнить. Или знает того, кто может что-то вспомнить. Здесь очень много странных и подводных камней, которые и делают "голос греха" необычным произведением, очень сильно выбивающимся из жанра триллеров. И это я еще не беру в расчёт сюжет, который уже сам по себе является уникальным и интересным.
Но! Сразу хочу уточнить, что речь идет о моих предпочтениях и вкусах. Есть очень много отзывов в сети, где люди пишут о том, что книга их разочаровала, так как она показалась им откровенно скучной, слабой или проработанной. Так что и такое мнение тоже есть, и потому я не могу быть носителем некой универсальной истины. Я лишь делюсь своими впечатлениями, друзья.
Поэтому, если вдруг вам не понравится этот роман, то прошу не кидать протухшими помидорами и другими сомнительной свежести продуктами.
Происходило это, по всей видимости, в баре. Когда отец был в хорошем расположении духа, он брал с собой в бар еще маленького Тосию, и тот высказывал хозяйке все свои жалобы, о которых молчал дома. Нахлынули воспоминания, Тосия расслабился.
Для меня "голос греха" стало открытием, так как я достаточно неопытен в этом жанре, и каждая книга становится для меня своего рода открытием. Да и автор пишет действительно вкусно и интересно - очень много деталей про современную Японию. И страну восходящего солнца 30-летней давности, когда люди жили и мыслили немного другими категориями. Все это в совокупности получилось очень даже интересным чтивом.
Несмотря на заявления о том, что роман написан по реальным событиям, и что такое преступление действительно было, я не знаю насколько достоверной получилось произведение. Ведь, даже если поверить в том, что книга написана по реальным мотивам, автор все-равно должен был добавить сюда художественный вымысел - диалоги и путешествия персонажей, которые занимаются расследованием, как минимум.
Тосия, как одержимый, снова и снова прокручивал эту запись. Может быть, все-таки будет какое-то отличие? Он неотступно думал об этом, продолжая нажимать на воспроизведение. Однако и текст, и внешние звуки были абсолютно одинаковыми. По мере того как Тосия прослушивал запись, подозрения перерастали в уверенность.
Не обращая внимания на льющийся со лба пот, он возвел глаза к небу.
Это был его собственный голос.
Да и свидетели, которые тут то и дело всплывают тоже не походи на живых людей. Один старый повар, который не хочет ничего рассказывать про события давно минувших дней многого стоит. Шерлок Холмс позавидовал бы его памяти и внимательности, так как даже спустя столько лет человек помнит все в настолько мельчайших деталях, что невольно хочется воскликнуть "Бог, ты ли это?". Ну или начать верить в то, что роботы уже действительно созданы, и живут среди нас.
Так что для меня история стала личным открытием. И я с большим удовольствием прочитал книгу, и собираюсь оставить "голос греха" в своей библиотеке.
…Вы нашли среди вещей своего отца старую аудиокассету и потрёпанный дневник. И застыли от ужаса. Потому что, читая пожелтевшие страницы, поняли: ваш отец был причастен к самому громкому преступлению последних 30 лет. А с магнитной плёнки доносится инструкция преступников, диктующая, куда им должны привезти деньги. И читает её… ваш детский голос! Для Сонэ Тосии, преуспевающего портного, эта запись звучит как похоронный набат. Особенно когда он получает по почте визитку журналиста местной газеты.
Не знаю, сколько в этой книге фактов, а сколько вымысла, поэтому с самого начала чтения решила воспринимать все как художественное произведение.
Два человека примерно в одно и то же время вдруг возвращаются к событиям 30-летнего прошлого, масштабного преступления, которое так и не было раскрыто до конца полицией. Перый - Сонэ Тосия, находит в тумбочке у матери блокнот и кассету с записью, любопытство заставляет его прослушать запись и пролистать блокнот. С удивлением он понимает, что эти материалы имеют отношение к громкому преступлению против нескольких корпораций, а он и его родственник как-то замешан в нем. Второй - журналист Акуцу, привлечен руководством к сбору большого материала по громкому делу прошлого, хоть это и не его работа (парень работает в отделе культуры, а не преступлений). И так, с разных сторон, по слухам, газетным вырезкам, намекам знакомых, они начинают каждый свое собственное расследование. К чем оно приведет в итоге?
По началу мне показалось, что Акуцу какой-то ватный, что не его дело заниматься расследованием, без энергии и без особого интереса он конечно, начал работу, но все видится ему тупиковым и желания распутать нет. Но (что реально порадовало) по ходу повествования он меняется, растет как профессионал, раскрывается как человвек. Тосия, наоборот, сначала целеустремленно идет по следу, но ближе подбираясь к разгадке, испытывает желание бросить, не докапываться и не ворошить прошлое. То, что Тосия собирает волю в кулак и все-таки доводит до конца дело, находит в себе силы задать близким самые неудобные вопросы - это очень достойно уважения (и это тоже радует).
В итоге получился хороший детектив, с интересным развитием событий, подробным описанием что-зачем-почему и взглядом на произошедшее как со стороны преступника, так и жертвы, + условно-независимый взгляд со стороны вовлеченного журналиста.
Преступление длиной в жизнь.
Этот роман – сочетание жесткости и нежности, резкости и плавности, хаоса и гармонии, убежденности и вины, преступления и наказания. Очень заметно, что автор пережил эту историю, как свою собственную. В итоге получилась противоречивая, но прекрасная гравюра – что называется, абсолютно日本製. - Владимир Хорос, ответственный редактор книги
Триллер, в котором в конце рыдают все, включая читателя, которому уже хочется быстрее закончить это читать
Если вдруг вам захотелось побаловать себя экзотикой, то конечно можно прочитать и эту новинку. Хотя стоит предупредить, что аннотация к книге значительно интереснее самого романа. За это произведение господин Сиота получил японские премии, но, пожалуй, какого-то особого интереса лично мне испытать при чтении не удалось.
Портной находит в тумбочке своего умершего отца записную книжку, исписанную на английском языке, а заодно и аудиокассету, на которой записан его голос в детстве. Именно эту запись распространяли преступники в далеком 1984 году запугивая крупные кондитерские компании обещаниями похищения глав этих компаний и подбрасывая на полки магазинов их продукцию, отравленную синильной кислотой. Тут же, этой историей, совершенно не зная, что у него есть "напарник", начинает заниматься журналист из крупного издания. Дело в том, что дело осталось нераскрытым и по прошествии 30 лет было решено расчехлить архивы, так сказать. "По ходу пьесы" герои в итоге встречаются и распутывают все нити, открывая правду о случившемся.
И если сам сюжет имеет в потенциале действительно много, то стиль изложения (и вероятно перевод) делают из этого триллера слезливую драму, без какого-либо саспенса. Растянутая история на 400+ страниц читается, вызывая зевоту и желание побыстрее покончить с этим всем. Возможно одним из плюсов будет то, что история основана на реальных событиях, а также с возможностью познакомиться с жизнью в Японии из первых уст. К сожалению, убогий текст и детализация, которую смело можно было бы избежать без ущерба всему роману, делают своё дело и под конец книги начинаешь поражаться разве что излишне сентиментальным персонажам (плачут буквально все) и путаться в японских именах.
Говорят школа японского детектива довольно сильная, но не могу быть уверенным, прочитав данную книгу, что у меня возникнет желание снова читать такую литературу от японцев в ближайшее время. Как говорится - не судьба.
Прошлое. А стоит ли.
Я люблю и не люблю одновременно книги, основанные на реальных событиях. С одной стороны, здорово, что можно услышать историю, в которой будет хоть крупица настоящего, с другой – автор иногда пускается чуть ли не в конспирологию, что является и неуважением к настоящей истории и реальным людям, и отбивает всякое желание читать. Не могу сказать, что в этой книге много выдумки, или же наоборот – сплошь документальная правда, но тот самый голос греха звучит еле слышно и не возникает особого желания попытаться услышать, что он хочет мне сказать.
Жизнь опять неординарнее киношных сюжетов
Сиоте удалось передать весь хаос, психологизм и некую "мистику" ситуации на страницах своего романа, нагнав атмосферы и загадочности. Само дело словно сошло с киноэкрана – столько много там нестыковок. Даже кодовое имя преступника или группы (тот самый монстр с 21 лицом) взято из произведения классика детективного жанра, японского Конан Дойля (или точнее, учитывая характер романов, Агаты Кристи) – Эдогавы Рампо.
Для Сиоты интересно не столько дело, сколько судьба отдельных персонажей и попытка посмотреть на события под разным углом спустя три десятилетия, хотя свой собственный ответ на вопрос, что же произошло в злополучном 1984-м, он даёт.
Читайте также: