Краткое содержание это было в дахау

Обновлено: 05.07.2024

Людо ван Экхаут - ЭТО БЫЛО В ДАХАУ краткое содержание

Людо ван Экхаут - ЭТО БЫЛО В ДАХАУ читать онлайн бесплатно

И все же Дахау – единственный лагерь в Федеративной Республике Германии, который еще сохранился.

И теперь я хочу провести вас по местам моей молодости. Антверпенская тюрьма на Бегейненстраат. Каторжная тюрьма Байрет в Германии. И Дахау.

Все это началось для меня 8 марта 1944 года.

8 марта 1944 года. Четыре часа утра.

Но тогда я страшно гордился успехом своего юношеского начинания. Зал переполняла восторженная публика. Бурные аплодисменты. Меня вызывали на сцену, и я чувствовал себя смущенным и счастливым.

Да, это был счастливый вечер – последний вечер моей молодости.

Мы забыли о войне.

Но она о нас не забыла…

Крики на улице, удары прикладов в дверь, беготню в доме я услышал будто во сне.

Ночной кошмар превратился в действительность, когда мама в ночной рубашке открыла дверь моей комнаты. В ее голосе слышался страх.

– Вставай. Немцы. Много.

Мы знали, что это когда-нибудь случится. Я редко ночевал дома, но у нас был оборудован тайник за фальшивой деревянной стеной, оклеенной обоями, перед которой стояли ящики для цветов. Во время предыдущего обыска полевая жандармерия не нашла его. И тайной полиции, основательно обшарившей весь дом после моего ареста, так и не удалось его обнаружить. Кроме того, в доме был еще запасной выход через подвал.

Но в ту минуту я не подумал ни о тайнике, ни о подвале. Мама тем более. Послышалась брань. Удары прикладов. Сонные, еще не понимая, что происходит, мы растерянно метались по дому.

– Быстрее на чердак, в солому, – прошептала мама.

Зерно хранилось в двух каморках в мансарде, а солому свалили на чердаке.

В полусне я полез наверх. Шум отдавался в моей голове, во всем теле. Страх…

Удары прикладами стали настойчивее.

– Открывайте. Тайная полиция.

Я лег на пол. Мама быстро забросала меня соломой. Сердце учащенно колотилось.

– Не шевелись. Они не найдут тебя. Пойду открою.

Я неподвижно лежал под грудой соломы, в висках стучало, в ушах не прекращался звон. Солома колола, от ее запаха щекотало в носу. Сквозь солому я ничего не мог видеть, но слышал все: мамины шаги по лестнице, голос отца в коридоре.

– Возможно, это за мной.

– Поди открой. Я не ручаюсь за себя. Где он?

– Иди отопри. А вы лежите в постели. Последнее относилось к двум моим сестрам – четырнадцати и двенадцати лет.

Дверь отворили. Брань стала громче. Я сразу вспомнил о тайнике и о подвале. Но было слишком поздно. Меня бросило в пот. Идиот! Болван!

Стук сапог. Везде сапоги. Немцы даже не заглянули в подвал. И не пытались найти тайник. Казалось, они с порога учуяли, где я. А может быть, опыт подсказал им, что в таких случаях обычно прячутся на чердаке? Я услышал, как тяжелые сапоги загрохотали по лестнице.

– Где ты, мерзавец?

Они поднялись на чердак. Я слышал их. Совсем рядом.

Довольный голос произнес:

– Здесь он, в соломе.

Зашуршала солома, разбрасываемая штыками. Мне ужасно хотелось, чтобы меня задели штыком. И вместе с тем я дрожал от страха. Я слышал, как штыки протыкали солому. Затем меня ослепил свет. Вокруг стояло не менее десятка немцев. Винтовки, пистолеты, автоматы. В глазах – и ярость и страх. Видимо, они рассчитывали поймать дикого зверя. Их штыки касались меня.

Было противно лежать перед ними вот так, полураздетым. У меня не было сил натянуть пижаму перед сном

– Я ни в чем не виноват! – крикнул я.

От сильного пинка я окончательно проснулся. Ночной кошмар кончился. Удар сапога пришелся в бок.

Я вскочил, продолжая кричать, что ни в чем не виноват. Посыпались новые удары, и меня вытолкали в чердачную дверь. От толчка в спину я упал и скатился по лестнице на второй этаж.

Там стоял отец. Жалкий и растерянный, в одних кальсонах. Редкие волосы растрепаны, рот в крови – один из немцев ударил его кулаком по лицу.

Обе сестренки в ночных рубашках стояли у двери в детскую. Они плакали. Двенадцатилетнюю Денизу тоже ударили. Отец возмутился:

– Мы ничего не сделали. Что вам здесь надо? Если вы, черт побери, еще раз дотронетесь до моей дочери…

Они набросились на него, стали бить – безжалостно, со знанием дела. Меня еще никогда не били, и я ни разу не видел, как избивают человека. Я ненавидел нацистов и боролся против них, но в ту минуту я впервые по-настоящему понял, какие это варвары. Отец упал.

Мама смотрела не на него, а на меня.

– Что с ним будет?

– Он грязный террорист! Пусть немедленно собирает вещи и идет с нами.

– Мой сын ничего не сделал.

– Твой сын – бандит.

Дрожащими руками я натягивал одежду. Меня подгоняли брань и угрозы.

Пока я одевался, мама спустилась вниз. Она совала мне в руки деньги, хлеб, кусок копченого мяса, носовые платки, полотенца. Вооруженные немцы стояли вокруг меня, пока я собирал вещи.

Меня выгнали на улицу. Я ничего не видел в кромешной тьме и мог только догадываться, что за темными окнами соседних домов стоят люди. На улице я увидел пять-шесть грузовиков и легковую машину, где сидели старший офицер и женщина. Я знал эту женщину. Она была медсестрой и ухаживала за двумя американскими летчиками, которые выпрыгнули из горящего бомбардировщика и получили тяжелые ожоги. Мы нашли их раньше, чем подоспели немцы. Их звали Мартин Минник и Генри Сарноу. Потом они благополучно вернулись в Англию, о чем мы узнали из передач Лондонского радио.

Я не понял, почему медсестра оказалась в машине. Может быть, она выдала нас, чтобы спасти себя, а возможно, вела двойную игру и работала на немецкую разведку. Видимо, немцы специально не мешали ей возиться с Минником и Сарноу, чтобы размотать всю цепочку. Но им не повезло – мой отец не доверял медсестре, и как только американцы поправились, я перевез их в другое место.

Увидев медсестру, я растерялся – она знала некоторых членов моей группы.

Меня втолкнули в грузовик, где сидели несколько немцев и мужчина в габардиновом плаще, который держался просто и дружелюбно.

– Объясните, что здесь происходит. Я музыкант. Ничем другим не занимаюсь, – сказал я.

Он добродушно улыбнулся.

– Ну конечно же, дуралей.

Машины снова тронулись в путь. Габардин ткнул в меня пальцем.

Меня словно громом поразило. В бумажнике лежала не только фотография Боба Мастерса, канадца – первого переправленного мною летчика, – там находились также документы, ставившие под угрозу людей из моего сектора. Один раз в две недели организация выдавала подпольщикам по пятьсот франков под расписку – для отчетности. Эти расписки и хранились у меня в бумажнике.

Габардин – я так и не узнал его имени – рылся в моем бумажнике. Он вытащил оттуда лишь удостоверение личности и вернул мне бумажник. Я перевел дыхание. Необходимо быстрее отделаться от обличающих документов, пока мы не прибыли к месту назначения.

– А теперь заедем за твоей невестой,- сказал Габардин все так же спокойно и дружелюбно.

В 1975 году советский народ, все миролюбивые люди отмечают тридцатилетие победы над гитлеровской Германией, над фашизмом. Основную тяжесть борьбы принял на себя советский народ. Миллионы человеческих жизней, огромный материальный ущерб – вот цена этой исторической победы.

Освенцим и Майданек, Дахау и Бухенвальд, Треблинка и Саласпилс… Эти названия, как зловещее эхо, отзываются в памяти людей.

В лагерях массового уничтожения истреблялись миллионы. В одном только лагере Освенцим уничтожено около четырех миллионов человек – граждан СССР, Польши, Франции, Югославии, Чехословакии, Румынии, Болгарии, Венгрии, Голландии, Бельгии и других стран. В лагере Майданек за один день – 3 ноября 1943 года – погибло 18400 человек.

Человечество не может, не должно забыть совершенных злодеяний.

Тридцать лет прошло со времени исторической победы над гитлеровской Германией, тридцать лет миновало и с того дня, когда главари фашистского рейха оказались на скамье подсудимых, когда они должны были перед судом народов ответить за свои чудовищные преступления.

Три десятилетия – срок немалый, но еще живы в памяти свидетелей кошмарных преступлений фашизма дни, месяцы и годы, проведенные в фашистских застенках, в лагерях смерти, – дни, месяцы и годы, оставившие неизгладимый след в жизни целого поколения. И сейчас, в наше время, живые свидетели фашистских злодеяний продолжают говорить об опасности фашизма, о страшной сущности звериной философии человеконенавистничества.

Г. АЛЕКСАНДРОВ, Советский обвинитель, руководитель следственной части советской делегации на Нюрнбергском процессе

Рецензии читателей

Комментарии читателей

Книги автора

Освенцим – рядом с деревней, Биркенау – за железной дорогой. Угрожающе высятся сторожевые башни, наводя гнетущий страх на людей. Здесь нет уже часовых, нет пулеметов, сеющих смерть. Во тьме не рыщут прожекторы. Не слышно стука кованых эсэсовских сапог и грубой брани мрачных охранников. Не видно скелетоподобных призраков, бредущих навстречу гибели.

Человечество не может, не должно забыть совершенных злодеяний.

Современное мировое сообщество осуждает любые попытки испытаний на людях медицинского характера. Сегодня подобные действия сурово караются, так как нормы морали и права не согласуются даже с неопасными экспериментами, проводимыми над человеком без его личного согласия.

Процесс над немецкими докторами-убийцами обнародовал ужасные факты о десятках тысячах замученных узников фашистских концлагерей. Идея создания сверхвоина появилась у Гитлера задолго до начала Второй Мировой. Специализированный лагерь в Дахау был создан еще в 1933 году. Территория более чем в двести тридцать гектаров была обнесена мощной высокой стеной, надежно скрывавшей от посторонних взоров бесчеловечные эксперименты. Узниками одного из самых первых и страшных лагеря были не только русские. Здесь в мучениях погибали украинцы, австрийцы, немцы и другие военнопленные и политические заключенные.

В небольшом баварском городке существует легенда о том, что концлагерь был построен вблизи города в наказание жителям, единогласно высказавшимся на выборах против кандидатуры Гитлера. Дело в том, что трубы лагерного крематория установлены с учетом розы ветров таким образом, что дым от сгорающих тел должен был накрывать городские улицы.

Лагерь Дахау располагался недалеко от Мюнхена и состоял из тридцати четырех отдельных блоков-бараков. В каждом из зданий располагалось новейшее оборудование для экспериментов над людьми, и трудились дипломированные специалисты. Кровавое ремесло оправдывалось потребностями медицины, а преступники, представшие перед лицом международного суда, вели свою бесчеловечную практику в течение 12 лет. Из двухсот пятидесяти тысяч выжили совсем немногие, около семидесяти тысяч здоровых и молодых людей умертвили псевдоврачи. Сегодня факты трагедии, разыгрывавшейся в течение длительного периода времени за стенами Дахау известны не только из материалов дела, но и из свидетельств выживших узников.

Среди пленных вводились определенные различия. Так, политические заключенные имели на своей одежде красные треугольники, евреи – желтые, гомосексуалисты – розовые, уголовники - зеленые и так далее. Советских военнопленных использовали в качестве мишеней для обучения солдат новобранцев стрельбе, нередко их так и оставляли умирать на полигоне, либо отправляли в печь крематория еще живыми. Сотни узников стали учебными пособиями для неопытных студентов, обучающихся хирургии. Здоровых узников часто наказывали и пытали, стараясь подавить волю и предотвратить выступления и волнения. Для наказаний в лагере имелись специальные станки, узников не жалели, так как бараки постоянно были переполнены.

Познавательны в этом плане описания жизни в Дахау Анатолия Соя, ставшего узником лагеря еще в юношеском возрасте. Гитлер уделял особое внимание исследованиям в области возможностей человеческого организма, его целью было создание непобедимой армии, состоящей из солдат со сверхспособностями. Создание Дахау было обусловлено именно задачей выяснения пределов человеческого организма. Узников для лагеря выбирали исключительно здоровых в возрасте от 20 до 45 лет, однако существовали и отдельные возрастные спецгруппы. Анатолий Соя входил в отряд испытуемых от 14 до 16, предназначенных для создания сверхсолдата. Подростки необходимы были также для выяснения возможности регулировать рост человека. Однако неожиданно Анатолий заболел и поступил в блок для опытов. В специально отведенном для данных целей бараке, находились зараженные редкими тропическими болезнями. Лишь удивительно крепкий организм мальчика позволил дожить до выдачи антибиотиков. Исследователи заметили, что иммунитет ребенка все еще сопротивляется вирусу и решили испытать на нем методику лечения, которая, к счастью, оказалась эффективной.

По свидетельствам Соя, в Дахау имелся бокс для наблюдения за развитием туберкулеза, где лежали тяжелобольные люди с трубками для отвода гноя. Врачи намеренно давали болезни развиться, чтобы найти противоядие, эффективное в самой критической ситуации.

Из материалов следствия над организаторами преступных экспериментов известно, что за стеной Дахау проводились как испытания новых лекарственных средств и методик лечения, так и исследовалось состояние человеческого организма под воздействием различных факторов окружающей среды. Каждый эксперимент приносил подопытным жестокие страдания.

Известен Рошер и своими исследованиями в области замораживания людей. Несчастных оставляли на морозе на десятки часов, некоторых периодически обливали ледяной водой. Было также сымитировано множество экстремальных ситуаций с погружением испытуемых в холодную воду и снижения температуры их тела до 28 градусов. Анестезия практически не применялась доктором, поскольку считалась слишком дорогостоящей. Жертвы исследователя либо умирали в ходе эксперимента, либо становились инвалидами и позднее умерщвлялись во избежание распространения информации о происходящем в Дахау. Все разработки засекречивались, Рошер даже просил перенести место опытов в более уединенное место, поскольку замораживаемые громко кричали. Доктор предлагал использовать для этого Освенцим, опасаясь распространения информации о бесчеловечных исследованиях в обществе и прессе. Наркотические средства использовались в качестве обезболивающих средств лишь при самых страшных истязаниях и только из соображений секретности.

В конце 1942 года результаты шокирующих исследований были представлены в секретном отчете на обсуждение дипломированных специалистов в Нюрнберге. Совместно с Рошеном в организации экспериментов участвовали профессор Хольцлехнер и доктор Финке. Все задействованные в обсуждении специалисты понимали жестокость и противоправность подобного обращения с людьми, но ни кто из них не высказался против и даже не коснулся данной темы. Рошен и после занимался своими исследованиями, свернули которые лишь в конце весны 1943 года. Хольцлехнер и Финке отказались от последующего участия, так как посчитали их проведение нецелесообразным.

Одним из преступных исследователей являлся доктор Брахтль, ставивший эксперименты в области функционирования внутренних органов и различных операций. Огромное количество узников скончалось в результате взятия у них пункции печени, которая также производилась без использования анестезии.

В Дахау моделировались самые разные жизненные ситуации, в том числе и попадание человека в море. Для определения способности организма адаптироваться к соленой воде, около десяти подопытных размещали в изолированной камере и в течение пяти дней выдавали исключительно соленую воду.

Об освобождении много рассказывали сами пленные. Один из них Глеб Рар, описывает свое прибытие из Бухенвальда накануне. По его словам, узников долгое время не выпускали за стены лагеря, так как вокруг еще шли бои и несчастные могли стать жертвами фашистов, стремившихся уничтожить свидетелей своих преступлений. К моменту пришествия американских войск в Дахау находилось свыше тридцати тысяч заключенных. Все они были впоследствии вывезены на свою родину, им также выплатили крупные компенсации, которые вряд ли могут возместить пережитый ужас.

Читайте также: