Книга страшного суда конни уиллис краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

Канун католического Рождества мы встретим с особенной книгой. Это фантастический роман "Книга Страшного суда" (или "Книга Судного дня") титулованной американской писательницы Конни Уиллис, которая, к сожалению, в России не очень известна. Роман повествует о будущем, где возможны путешествия во времени, благодаря которым ученые (историки, лингвисты, этнологи, антропологи, фольклористы) могут изучать культуру, язык и быт людей прошлого. Ну что, вперед в прошлое!

Обложка Книги Дня

Первое издание "Doomsday book". Издательство "Bantam Books", 1992 г., США / Издание на русском языке. Издательство "АСТ", 2013 г., Россия. Фото взяты из открытых источников в сети "Интернет"

Первое издание "Книги Страшного суда" изображало на обложке юную Киврин, которая смело пустилась в путешествие в 14 век. Все это происходило зимой, в канун Рождества, поэтому иллюстрация показывает нам в стиле витражей старинных средневековых соборов в центре изображение героини романа, оказавшейся в прошлом в одиночестве посреди леса, а по бокам от нее картины современного ей настоящего с призывно горящими окнами домов, модным автомобилем и человеком, спешащим домой.

Обложка российского издательства оформлена стилизацией под старинную кожу и украшена репродукцией искусной гравюры знаменитого художника 16 века Альбрехта Дюрера. Гравюра является частью серии, иллюстрирующей Откровение Иоанна Богослова, и называется "Четыре всадника Апокалипсиса". "Четвертый всадник" имеет прямое отношение к основной теме книги. К какой именно Вы узнаете, прочитав роман.

Поделитесь своими впечатлениями от обложек книги. Какое издание нравится вам больше?

Автор Книги Дня

В библиографии Конни Уиллис насчитывается более 16 повестей и романов, около 70 рассказов и эссе. На русский язык кроме "Книги Страшного суда" переведены роман "Не считая собаки" и около тридцати рассказов разных лет (сборник "Вихри мраморной арки").

"Книга Страшного суда" - первый роман из Оксфордского цикла произведений К.Уиллис, объединенных темой путешествия во времени студентов Оксфордского университета. Также в этот цикл входят: Пожарная охрана / Fire Watch [= Firewatch] (1982)
Не считая собаки / To Say Nothing of the Dog; or, How We Found the Bishop's Bird Stump at Last (1998)
All Clear (2010) (не переведен на русский язык) - издается в двух частях:
- Blackout (2010)
- All Clear (2010).

Объективно от издательства:

Один из лучших романов Кони Уиллис, собравший целый урожай наград, в том числе особенно престижные Hugo и Nebula, и вызвавший бурю восторгов у критиков, называвших его "жестоким, честным, захватывающим" и "превосходящим самые восторженные похвалы".

Роман, над которым писательница, по ее собственным словам, работала целых пять лет. Завораживающая история студентки Оксфорда XXI века, оказавшейся в Англии XIV века, не оставит равнодушным даже самого искушенного читателя. Звонят, звонят колокола будущего, воспевающие непрерывность человеческих традиций, - и совсем иным, грозным, погребальным звоном отвечают им колокола далекого прошлого.

Я раньше никогда не слышала о таком писателе-фантасте, как Конни Уиллис. А она оказывается является очень титулованным и талантливым автором: обладатель 9 премий "Хьюго", 6 премий "Небьюла" и еще несколько премий "Локус"! Но на русский язык переведено крайне мало ее романов, и один из них - "Книга Страшного Суда" (или в другом переводе "Книга Судного дня", что не менее зловеще). Автор объясняет читателю такое название из уст главной героини, студентки исторического факультета Киврин, которая решила назвать так свой аудиодневник путешествия в Англию 14-го века, по аналогии с одноименным сводом материалов первой в средневековой Европе всеобщей поземельной переписи, проведённой в Англии в 1085−1086 годах по приказу Вильгельма Завоевателя. Киврин тем самым хотела уподобиться Вильгельму Завоевателю и пролить больше света на быт, характеры и язык жителей средневековой деревни, и в начале своего путешествия еще не знала, что такое название дневника гораздо более ярко отразит трагический характер ее путешествия в прошлое. Стоило так назвать свой дневник? Процесс отправки студентки проходил без особых происшествий, но ее преподавателя - профессора Дануорти одолевали страх за нее и сомнения в правильности настроек программы, а тут еще внезапно заболевший оператор переброски, что-то пытался ему сказать в бреду. На Дануорти и весь студенческий городок Оксфорда обрушивается еще большая напасть, чем опасения за безопасность Киврин, - эпидемия гриппа, но по-отечески беспокойный профессор не забывает о своей подопечной, пытаясь выяснить, в чем заключается проблема переброски в прошлое, о которой ему пробовал говорить оператор.
Вся книга построена удивительно продумано. Каждая сцена сюжета затягивает читателя внутрь разворачивающейся истории, не позволяя отрываться от книги надолго, т.к. события романа развиваются стремительно и все время грозят героем неотвратимой опасностью. Однако К.Уиллис, помимо нагнетания атмосферы, не забывает вводить в сюжет юмористические вставки и персонажей, которые призваны разряжать обстановку и вселять в читателей надежду.
Символ колоколов, появляющихся и в эпиграфе к роману, и возникающий периодически по тексту, в конце отзовется скорбным напоминанием о мимолетности жизни.

Я слушала аудиокнигу в начитке замечательного актера Игоря Князева, который удивительно виртуозно и профессионально исполнил все роли в этом грандиозном романе.

Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal

Одна из главных черт прозы Конни Уиллис - и один из главных ее недостатков - чрезвычайная повторяемость. Писатель искренне верит, что если какую-то деталь, черту, мысль, шутку повторить два, три, четыре раза, то она станет более весомой/трогательной/смешной и т.д. Нет, не становится. Уиллис не умеет изображать людей - всех ее персонажей можно описать одной фразой: та бестолкова, эта фанатична, тот упрям и туп, этот молчаливо-самоотвержен, - но зато хорошо получаются картины и ситуации. Эффект погружения или не возникает вовсе (для меня - в подавляющем большинстве случаев), или оказывается чрезвычайно сильным (та же "Пожарная охрана"). С "Книгой Страшного суда" всё несколько сложнее.
2054 год, Оксфорд. Историки уже давно путешествуют в прошлое, но их экспедиции осложнены несколькими ограничениями. Во-первых, историю изменить нельзя, в принципе нельзя: физические законы таковы, что перемещение возможно только в точку, где влияние на события будет минимальным. (В новейшем романе Уиллис, "All Clear", правила игры серьезно меняются, но это уже другая история.) Во-вторых, в силу тех же законов попасть в нужную точку пространства-времени практически невозможно: неизбежен сдвиг от нескольких часов до нескольких лет. В-третьих, забрать человека из прошлого можно только в заранее условленное время в заранее условленном месте, "точке рандеву". С учетом этого - вперед. И вот, и.о. главы исторического факультета, воспользовавшись отсутствием начальства, отправляет в 1320 год студентку Киврин Энгл.
Оксфорд не такого уж далекого будущего получился совершенно неправдоподобным: не говорю уж о том, каков там уровень безответственности и некомпетентности (совершенно гротескный), но. для сюжета романа довольно важно полное отсутствие компьютерных баз данных (информацию можно получить только из бумажных книг) и чрезвычайно важно - то, что телефоны в 2054 году только стационарные. Вероятно, и в 1992-м, когда написана "Книга. ", это читалось странно, но и в "All Clear" (2010) всё то же самое, без каких бы то ни было объяснений. Насколько достоверна Англия XIV века, судить не могу.
XXI век, согласно Конни Уиллис, пережил неокоммунистов, террористов, пандемии - и под Рождество 2054 года в Оксфорде вспыхивает эпидемия гриппа непонятной природы; первым заболевает техник, отправивший Киврин в прошлое. Что-то при переброске пошло не так, но определить, что именно, уже невозможно.
XIV век. Как выясняется только в последней четверти романа (и как сообщается в любой аннотации), Киврин оказалась вовсе не в 1320-м, а в 1348 году, в разгаре чумы. Хуже того: она переболела тем же гриппом, еле выжила и теперь совершенно не представляет, где найти "точку рандеву"; а времени у нее - всего пару недель.
Две сюжетные линии чередуются от начала и до конца: мистер Дануорти сейчас и Киврин тогда. Дануорти, который не сумел ни отговорить Киврин от путешествия, ни отменить переброску; Киврин, которая вошла в жизнь одной оксфордширской семьи и отчаянно пытается вернуться домой. Рождество тут и Рождество там (со сдвигом на восемь дней, по новому/старому стилю). Безнадежность, отчаяние и человечность.
Это могла быть очень сильная книга, чертовски сильная книга - если бы Уиллис написала повесть, а не роман; если бы на первых трехстах страницах хоть что-нибудь происходило бы, а не повторялось снова и снова.
Но потом люди начинают умирать.
Бывает трудно определить, что именно на тебя действует: сама тема или ее исполнение. Слишком велик риск. что автор просто нажимает на безотказные кнопки. Но нет, Уиллис достаточно талантлива, чтобы не пережимать. Ровный голос повествования остается ровным; потому что ничего изменить нельзя. В Оксфорде справились с гриппом - какой ценой, другой вопрос; от чумы умирают ВСЕ. Не треть населения, не половина и не девяносто процентов. ВСЕ. Ничего изменить нельзя: это чума, и она не щадит никого; это прошлое, и в нем ничего не изменить.
Уиллис, человек верующий, не может пройти мимо вечного вопроса: "А где же был Бог?" Более того, она проводит почти кощунственную (якобы кощунственную) параллель: Бог ничем не мог помочь ни зачумленным, ни даже Сыну Своему, когда Он был распят, - так же, как Дануорти ничем не может помочь Киврин.
Но отец Рох, уродливый и полуграмотный деревенский священник, - подлинный святой, - уверен в том, что Киврин - ангел Господень, посланный людям. Посланный зачем?
Ничего изменить нельзя, все обречены, - но тихое присутствие Киврин и Роха помогает людям оставаться людьми; и Киврин помогает Роху сохранить веру тогда, когда всё пытается ее обрушить.
И Дануорти приходит, чтобы забрать Киврин домой.
"Пожарная охрана" написана о том, что "однажды спасенное - спасено навсегда". "Книга Страшного суда" - о том, что остается, когда спасти нельзя никого; о любви Божеской и человеческой, которая пребывает вовеки. В финале собираются в единый узел самые разнородные мотивы романа, и один из главных - колокольный звон. Смешные американцы, приехавшие в Оксфорд по культурному обмену, даже во время эпидемии упражняются в звонарском искусстве; отец Рох звонит по каждой душе, чтобы помочь ей быстрее достичь небес, - и это бессмысленное, казалось бы, деяние повторяют Киврин и Дануорти, и тем спасаются. Потому что все мы знаем, по ком звонит колокол.
Итог: "Книга Страшного суда" слишком далека от своего "платоновского идеала", чтобы я мог безоговорочно рекомендовать ее, как рекомендую "Пожарную охрану". И всё-таки: прочитав первые две части романа, я был уверен, что на полке его не оставлю; сейчас я не сомневаюсь, что однажды - не скоро - его перечитаю.

Comments:

Как по-мне никакое начало, к концу уже оставляет полное равнодушие к тексту.
"Не считая собаку" - лучше, поскольку претендует лишь на смехуечки.

Да, то о чем я говорил: или вовлечение в текст. илиполное к нему равнодушие (как у меня - почти ко всей малой прозе Уиллис).

Дело в том, что обидно - тема Великая (именно так, с прописной). Тут уж надо было как-то соответствовать. Не могу, снова не вспомнить "Меланхолию", как образец. Или "Гимн Лейбовичу", например.

"Меланхолию" так и не посмотрел еще, "Лейбовича" ценю в значительной мере астрактно - там мне тоже, по большому счету, только третья часть нравится.

Читал когда-то, сейчас помню смутно. Blackout начал было, но бросил: раздражал вот этот совершенно гротескный, весь на бумажных книгах и стационарных телефонах, и безупречно английский в 2054 году Оксфорд, каким его может описать только американец. Про войну, впрочем, небезынтересно.

Но дочитать я эту книгу не смогла, пролистала половину и прочитала развязку.
Хотя в момент прочтения у меня создалось стойкое впечатление, что в Оксфорде работают умственно отсталые аутисты. Всем совершенно плевать на юную девушку оставленную в средних веках как будто для них совершенно нормально посылать людей на верную смерть и не печалиться об этом. Они не могут сложить 2+2, беспечны и невероятно тупы. В прошлое отправляют не опытных специалистов, а студентку-недоучку, знающую о староанглийском только понаслышке и снабженную легендой, которая не могла сработать даже случайно. Может быть оксфордские профессора чем-то насолили автору?
Сама книга написана в 92 году. Большинство фантастов не представляли, что в скором времени стационарные телефоны уйдут в прошлое вместе с газетами, книгами, бумажными документами и тому подобным. Интересно читать, как люди пытались предугадать развитие технологий, но даже в самых смелых мечтах не могли представить, что всеобщая компьютеризация и мобилизация затронет все сферы жизни. А еще у них есть пейджеры в 2054 г и картошка в 1348 г.

Раздражает, основная интрига книги построена на том, что главный герой оставшийся в 21 веке не может дозвониться на стационарный видеофон. А главная героиня попавшая в средневековье не может сориентироваться на месте, найти то место, куда ее забросили, хотя когда высылают спасательный отряд, то у них оказываются навигаторы. Почему нельзя дать похожий историчке?

Хоть в этой книге нет ни одной приличной любовной истории, она все равно остается банальным женским романом.

Сильнее всего раздражает картоннность персонажей.
Их такой хорошей задумки сделать такую муть.
Это завалили литературными премиями Хьюго, Небьюл, Локус!

Конни Уиллис - Книга Страшного суда краткое содержание

Книга Страшного суда - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Книга Страшного суда

Лоре и Корделии — моим Киврин

Отдельная благодарность главному библиотекарю Джейми Ларю и остальным работникам Общественной библиотеки Грили за огромную неоценимую помощь.

Кроме того, я бесконечно признательна Шейли и Келли, Фрейзеру и Си, и особенно Марте — моим любимым друзьям.

«И дабы не поглотило время и не запамятовали грядущие в мир опосля нас то, что надлежит помнить, я, узревший столько невзгод и целый свет в руке Антихриста, сам оказавшись будто среди мертвых и пребывая на пороге смерти, доверяю пергамену все, чему сподобился стать свидетелем.

Брат Джон Клин, 1549

Мистер Дануорти открыл дверь в лабораторию.

— Опоздал? — Очки моментально запотели, и он сорвал их, близоруко щурясь на Мэри.

— Закрой дверь. Ничего не слышу из-за этого дурацкого трезвона.

— Я все пропустил?

— Только речь Гилкриста. — Мэри откинулась на стуле, давая Дануорти проход на узкую галерею для наблюдателей. Свои пальто с шапкой она бросила на второй стул, вместе с большим пакетом, набитым подарками. Ее седые волосы топорщились во все стороны, — видимо, Мэри пыталась взъерошить их после шапки. — Длиннющую речугу о приобщении кафедры медиевистики к путешествиям в прошлое и о том, что теперь бриллиант Брэйзноуза по праву засияет в короне истории. Дождь еще не перестал?

— Нет. — Протерев очки уголком шарфа, Дануорти подошел к тонкой стеклянной перегородке, желая взглянуть, что там происходит. Посреди лаборатории громоздилась разбитая повозка в окружении перевернутых сундуков и коробов; над ними, присобранные под потолком, белели тонкие, как парашютный шелк, защитные занавеси. Между сундуками бродил Латимер, куратор Киврин, казавшийся еще дряхлее обычного. Монтойя, в джинсах и штормовке с капюшоном, нетерпеливо поглядывала на свои электронные часы. Сидящий за терминалом Бадри что-то печатал, хмуря брови на экран.

— Где Киврин? — спросил Дануорти.

— Пока не видела, — покачала головой Мэри. — Ты садись. По графику переброска в полдень, но я сильно сомневаюсь, что они к этому времени управятся. Тем более если Гилкрист толкнет еще речь.

Она перевесила пальто на спинку своего стула, а сумку с подарками поставила рядом на пол.

Наконец она выудила из глубин сумки узкую красно-зеленую полосатую коробку.

— Вот, мой подарок ему на Рождество. Надеялась до прихода сюда закончить с покупками, но там ливень и эти электронные колокола на Хай-стрит, от которых у меня уши вянут.

Мэри открыла коробку и развернула папиросную бумагу.

— Не знаю, что по нынешним временам в моде у двенадцатилетних мальчишек… впрочем, шарф ведь всегда пригодится, как думаешь, Джеймс? Джеймс!

Дануорти оторвался от экранов.

— Я говорю, шарф — подходящий подарок для мальчишки?

Дануорти посмотрел на предмет обсуждения. Шерстяной шарф в темно-серую шотландскую клетку. Под страхом смерти не надел бы такой в детстве — а ведь оно пятьдесят лет назад закончилось…

— Подходящий, — подтвердил он, отворачиваясь к перегородке.

— Что с тобой, Джеймс? Что-то не так?

Латимер взял в руки окованный медью ларец и растерянно завертел головой, будто забыл, зачем он ему понадобился. Монтойя нетерпеливо глянула на свои электронные часы.

— Где Гилкрист? — спросил Дануорти.

— Ушел туда. — Мэри показала на дальнюю дверь. — Осветил роль кафедры медиевистики в истории, поговорил с Киврин, оператор что-то протестировал, а потом Гилкрист увел Киврин через ту дверь. Наверное, и сейчас там, дает наставления.

— Наставник… — пробурчал Дануорти.

— Давай, Джеймс, садись, расскажи мне, что тебе не нравится, — попросила Мэри, запихивая шарф обратно в коробку, а коробку — обратно в сумку. — И где ты был. Я ожидала, что ты, наоборот, меня здесь встретишь. Как-никак, Киврин — твоя любимая студентка.

— Разыскивал декана исторического факультета, — не сводя взгляда с экранов, объяснил Дануорти.

— Бейсингейма? Я думала, он уехал на рождественские каникулы.

— Он и уехал. А Гилкрист подсуетился и в качестве временно исполняющего обязанности декана открыл Средние века для путешествий. Отменил сплошную десятибалльную шкалу и заново присвоил категорию каждому столетию. Знаешь, какая досталась XIV веку? Шестая! Шестерка! Будь Бейсингейм здесь, он бы никогда такого не допустил. Но его нигде нет. — Дануорти с надеждой взглянул на Мэри. — Ты случайно не знаешь, куда он уехал?

— Нет. Куда-то в Шотландию, кажется.

— Куда-то в Шотландию… — с досадой повторил Дануорти. — А тем временем Гилкрист забросит Киврин в столетие, которое тянет на добрую десятку. Золотуха, чума и сожженная на костре Жанна д̓Арк.

Он оглянулся на Бадри — тот что-то командовал в микрофон на терминале.

— Ты сказала, Бадри провел тесты. Что он проверял? Координаты? Проекцию поля?

— Понятия не имею. — Мэри неопределенно махнула на экраны, где непрерывно бежали матрицы и колонки цифр. — Я ведь врач, а не оператор сети. А оператора я, кажется, узнала. Он ведь баллиольский?

— Лучший во всем колледже. — Взгляд его был прикован к Бадри, который нажимал кнопки по одной, следя за изменениями на экране. — Все операторы из Нью-колледжа разъехались на каникулы. Гилкрист собирался поставить стажера-первогодка, который вообще никогда людей не перебрасывал. На удаленку — стажера. Еле уговорил его взять Бадри. Раз уж отменить переброску не получается, по крайней мере позабочусь, чтобы ее проводил специалист.

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Книга Страшного суда: краткое содержание, описание и аннотация

Конни Уиллис: другие книги автора

Кто написал Книга Страшного суда? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Книга Страшного суда — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

— Есть хочется. Отец приехал?

— Нет пока. — Киврин вдруг показалось, что он действительно еще может приехать. — Сейчас принесу тебе бульона. А ты лежи, не вставай без меня. Ты очень сильно хворала.

Розамунда послушно закрыла глаза. Они выглядели менее запавшими, хотя под ними по-прежнему темнели синяки.

— Где Агнес? — спросила она.

— Спит, — ответила Киврин, отводя со лба девочки спутанные волосы.

— Хорошо. А то уморит всех своими криками и беготней.

— Я схожу за бульоном. Леди Эливис, у меня добрые вести! — воскликнула она радостно. — Розамунда очнулась.

Эливис приподнялась на локте и рассеянно посмотрела на дочь, словно думая о другом, а потом снова улеглась.

Киврин встревоженно пощупала лоб Эливис — теплый. Правда, у нее самой руки холодные с улицы, не поймешь.

— Нет, — ответила Эливис так же рассеянно. — Что я ему скажу?

— Скажете, что Розамунда поправляется.

Теперь Эливис, кажется, вняла. Поднявшись с тюфяка, она села рядом с Розамундой. Но когда Киврин вернулась из кухни с бульоном, Эливис уже снова скорчилась на тюфячке Агнес под меховым плащом.

Розамунда спала — обычным, не мертвым сном. Восковая желтизна растаяла, хотя скулы по-прежнему остро торчали под натянутой кожей.

Эливис тоже заснула — или притворилась спящей. Клирик, пока Киврин ходила за бульоном, успел сползти с тюфяка и наполовину перелезть через заграждение. Когда она попыталась стащить его обратно, он замолотил руками. Пришлось звать отца Роша, чтобы тот его утихомирил.

Правый глаз его начал вытекать, разъедаемый чумой изнутри, и клирик отчаянно пытался его выцарапать.

— Domine Jesu Christe, — орал он, — fidelium defunctorium de poenis infermis!

Господи Иисусе Христе, избави души верных от мук адских.

Мольбы все равно остались без ответа. Клирика начало рвать темной желчью пополам с кровью, два дня шел снег, Эливис становилось все хуже. И судя по всему, не из-за чумы. Бубонов у нее не было, кашля и рвоты тоже, и Киврин не понимала, болезнь это или горе и чувство вины.

— Что я ему скажу? — снова и снова повторяла Эливис. — Он хотел спрятать нас здесь.

До Йоркшира чума пока не добралась. Если ни с кем не сталкиваться на дорогах, обходить всех встречных, чтобы не заразиться…

Она спросила Розамунду, нет ли у них владений в Йоркшире.

— Нет, — ответила девочка, приваливаясь спиной к скамье. — Есть в Дорсете.

Дорсет не подходит, чума уже там. А Розамунда, хоть и идет на поправку, слишком слаба. Она не сможет ехать верхом. Если бы еще было на ком ехать.

— У отца имелся еще дом в Суррее, — продолжила девочка. — Мы там жили, когда Агнес родилась. — Она посмотрела на Киврин. — Агнес умерла?

Розамунда кивнула, ничуть, кажется, не удивившись.

— Я слышала, как она кричала.

Киврин не нашла, что ответить.

— Отец тоже умер, да?

— Он еще может прискакать, — поддержала Киврин. — Если задержался из-за снегопада.

Зашел мажордом с лопатой и остановился у заграждения. Он заходил каждый день проведать своего сына и молча смотрел на него через перевернутый стол. Сегодня он едва взглянул на мальчика и, опираясь на лопату, принялся разглядывать Киврин и Розамунду.

Читайте также: