Кассирер опыт о человеке краткое содержание

Обновлено: 08.07.2024


Ключевые слова: Кассирер, философия, человек, символ, психология, восприятие

Abstract: This article contains an analysis of the body of anthropological ideas of Ernst Cassirer, especially in his work "Essay on Man." It also considers the influence of Cassirer's views on, how these views are reflected in, and how they compare with the works of Russian philosophers. Further, it identifies some of the current understanding of Ernst Cassirer's anthropological ideas. There is also an overview of some papers critiquing the anthropological views of this Marburg philosopher.

Cassirer, philosophy, man, symbol, psychology, perception

  1. Язык эмоций. Любой человек на протяжении всего опыта жизни, использует эмоции для дополнения информации, передаваемой другому индивиду.

Аверинцев С. С. Символ // Современное русское зарубежье. Антология. Т.VI. Философия. М.: Серебряные нити, 2009.

Обозрев основные направления мысли о человеке от античности до начала ХХ столетия, Кассирер говорит, что личный фактор выходит на передний план. Есть много концепций. Но нет метода. Необходимо заново поставить вопрос о человеке.

Человек живет в лабиринте многочисленных знаний, которые накопил с древнейших времен. Только долго не осознавал, что он в лабиринте. Мысль приобретает размах в каждой из наук, но именно это ставит человека в ситуацию потерянности, он ощущает себя заблудившимся в лабиринте знаний. Всякая наука – отдельный фрагмент опыта мира. Чтобы мысль вернулась к себе, нужно специальное усилие.

Кассирер говорит, что функциональный круг человека шире. Точнее, он разомкнут, так что круга уже и нет вовсе. Функциональный круг размыкается путем открытия символического пространства. Помимо системы рецепторов и эффекторов, между ними располагается нечто третье – символическая система. Это целый мир, совершенно особенный. Человек живет в новом измерении реальности. Природный функциональный круг размыкается так, что образуется специфический человеческий мир. Человек не имеет непосредственного контакта с самим собой. Отчужден от собственного тела и от эффекторов (биологических механизмов тела). Все это для него может предстоять в виде символов. Это как минимум в языке уже опосредовано. Без языка человек не может мыслить. Не может представить себе самого себя. Язык на первом месте. Потом миф, искусство, религия. Не хватает только науки в этом перечислении, но она появится далее в тексте книги.

Человек от самого себя отчужден и самого себя воспринимает через символическую оболочку языка. Самого себя даже в непосредственном биологическом смысле. Все в человеке и вне его облечено в оболочки символических форм.

Культура – совокупность символических форм как особой реальности, опосредующей вещи и мышление. Нельзя сказать, что это очень ясно само по себе, но это некая фигура мысли, которая открывает вполне определенную важную перспективу.

Получается, что символическая концепция культуры Кассирера перекликается с идеей Эпиктета: человек не имеет дела ни с чем, кроме того, что у него в голове по поводу вещей. Вторая глава объявляет риторически, но сущностно не очень понятно, какова природа символической реальности. Объявляет, что человек живет в символической реальности: вещей в реальном смысле мы не знаем. Все пропущено хотя бы уже через язык. Смотрим на что-то, и у нас в голове – слово, грубо говоря. Оно все определяет. Но какова природа этого – неясно.

Суть человека не в его способности измерять вещи, взвешивать. Сущность человека в том, что он распространяет вокруг себя как собственное свойство некий особый Umwelt, который называется символической средой.

Глава о пространстве и времени. Кассирер – неокантианец. Так что не мог не написать о пространстве и времени. Пространство и время – условия, в которых для человека появляется человеческий мир. Другие существа лишены восприятия пространства и времени.

От пространства перцептуального – к пространству как идее, тому, благодаря чему мы все воспринимаем. Перцептуальное пространство характерно прежде всего для архаической культуры. Мы находим его отражение в том, как устроено пространство в мифологии. Перцептуальное пространство – пространство с элементами чувственного опыта. В древних культурах, в мифе. Миф – мир действующих вещей. Мифологическое сознание – такое видение мира, в котором постоянно происходит драматическое взаимодействие некоторых сил.

Переход к символическому пространству возникает с появлением рефлексии. Кассирер убежден в том, что человеческая природа идет по пути прогресса, направленного вперед и ввысь. Менее совершенные формы оно так или иначе оставляет позади или переосмысливает. Способность к абстрактному мышлению изначально заложена в человеке, но только со временем разворачивается. Первобытный человек не способен мыслить абстрактно. Он не может абстрагироваться, отвлечься. Человек прекрасно ориентируется в пространстве, но не может превзойти этот опыт. Не может взойти к представлению о предмете. Последующий путь человечества – путь к осмыслению символического, геометрического пространства.

Путь начинается с вавилонской астрономии. О Шумере в эпоху Кассирера было не так много известно. Тем не менее он обращается к древним культурам Двуречья. Там появляются новые представления о пространстве, и мышление человечества развивается по-другому, будучи ведомо геометрическими представлениями. Это было началом интеллектуального завоевания пространства. Этот процесс проходит через Античность к Средневековью, Возрождению. Начинает характеризовать новоевропейского человека.

Кассирер подразумевает, что, например, астрологию нужно относить к устаревшим формам знания. Астрология связана с пространством перцептуальным. Но открывает путь к символическому пространству. Как технически это осуществляется? Сначала пространство переносится с земли на небеса. Позднее, благодаря символической функции, человек проецирует небесное на земное. Обратная операция. Так развиваются геометрические представления о земном.

Греческая геометрия была тесно привязана к вещам. Только позже становятся возможным абстрактный разум. Когда пифагорейцы работают с числами – это работа с вещами, но это вещи, которые не похожи на другие вещи, – это уже итог операции двойного абстрагирования: с земли на небеса, с небес – на землю. Так, наука земледелия целиком основана на геометрическом понимании пространства.

Далее – пространственная геометрия – все переведено на язык чисел. Еще в Средневековье астрология – язык магии, чисел. Постепенно математическое знание освобождается от мифологических пластов.

Мы, не зная, что такое время, имеем возможность с ним обращаться и работать как с универсальным средством измерения всех процессов.

Главная проблема – проблема памяти. Память связана с переживанием времени. Чтобы помнить, нужно осуществить операцию пересобирания и создать схему мысли. Чистая память (вне осмысления, схемы) работает непонятным для нас образом. Мы не можем сделать так, чтобы что-то запомнить во всей полноте. Память имеет функцию забвения. Благодаря тому, что мы можем обработать и пересобрать воспоминания, мы имеем доступ к прошлому. Человек научился владеть временем, покорять время.

Психология этот опыт не схватывает, нужна философская антропология.

Будущее притягивает. Кантианско-кассиреровская идея. Будущее тоже чисто символическое по причине того, что его еще нет. Символическая реальность, которая более реальна, чем все, что можно потрогать/пережить сейчас.

На самом деле мы существуем в двух пересекающихся символических реальностях – прошлого и будущего. Благодаря им существует настоящее, которого тоже никогда нет.

Для нас все это выражено в языке. Через язык нам дано все, в том числе прошлое и будущее.

В разные эпохи человек в разной степени был причастен разным реальностям. Первобытные формы жизни более привязаны к вещам. Пример из науки, из математики. Математика не теория вещей. Это теория символов. Работает с тем, чего нет на самом деле. Благодаря этому она и вещи вовлекает в свою орбиту. Необозримое многообразие вещей. Умение построить теорию символов дало возможность человеку описать то, что в опыт не вместится – немыслимые расстояния, массы, силы природы. Математический язык в то же время – частный случай символической реальности и ее упорядочивания.

Паутина символических форм. На самом деле никаких осязаемых вещественных нитей человек не плетет. И запутывается он не в вещественной паутине. Все это именует способы произведения смыслов – они и суть те символические нити, из которых соткана паутина человеческого существования…

Фрейд, к которому мы обратимся далее, теми же принципами руководствовался. Природа (во всяком случае, природа человека) только функционально может быть постигнута.

Раздумывая о сущности человека, немецкий философ Эрнст Кассирер (1874-1945) предложил свою концепцию, согласно которой человек - это animal simbolicum, символическое животное. В своих трудах он утверждал, что за свою историю человек наработал столько знаний, что находится сейчас буквально в лабиринте, где легко запутаться. При этом он остается также природным существом. Между этими двумя мирами легко потеряться, поэтому человек чувствует себя порой совершенно неприкаянным.

Однако есть звено, связывающее оба мира - это символическая система, совершенно новое измерение реальности. Это новый мир, в котором живет человек, выйдя из плена чисто природного существования и привнося понимание в систему своих знаний.

Получается так, что через символы человек отчуждается от самого себя, но и обретает себя при этом. Эти два противоположных процесса смыкаются в символике.

Первейшей для людей системой символов является язык - это основа всего человеческого.

Далее следует миф, тесно связанный с фантазией и подчиняющийся мощной тяге к познанию.

Затем возникает символизм искусства, когда образ может быть выражен в любой чувственно воспринимаемой форме и нести в себе эстетическое содержание.

Рождается религия - как символическое выражение стремления людей к всеобщему, сверхъестественному, выходящему за пределы обыденности, вызывающему особое благоговение и страх.

Наука, кстати, тоже состоит из символических элементов, объясняющих мир вокруг человека и его самого в нем с рациональной и опытной точки зрения.

В этих основных символических системах и обитает человек. Они переплетаются друг с другом, взаимно пронизывают друг друга. Человек может выразить себя как такового только в этих системах, хотя бы в одной из них, но на самом деле не ограничивается только одной-единственной сферой.

Каждый человек как бы очерчивает вокруг себя некий круг, внутри которого он живет. Кассирер называл его символическим универсумом.

Вот что писал философ в своей работе "Опыт о человеке: Введение в философию человеческой культуры":

Человек живет отныне не только в физическом, но и в символическом универсуме. Язык, миф, искусство, религия — части этого универсума, те разные нити, из которых сплетается символическая сеть, сложная ткань человеческого опыта. Весь человеческий прогресс в мышлении и опыте утончает и одновременно укрепляет эту сеть.

Человек уже не противостоит реальности непосредственно, он не сталкивается с ней лицом к лицу. Физическая реальность как бы отдаляется по мере того, как растет символическая активность человека. Вместо того чтобы обратиться к самим вещам, человек постоянно обращен на «самого себя. Он настолько погружен в лингвистические формы, художественные образы, мифические символы или религиозные ритуалы, что не может ничего видеть и знать без вмешательства этого искусственного посредника. Так обстоит дело не только в теоретической, но и в практической сфере.

Многократные и настойчивые просьбы моих англий­ских и американских друзей опубликовать англий­ский перевод моей “Философии символических форм”* побудили меня написать эту книгу. Хотя мне было бы очень приятно удовлетворить их просьбу, но уже после первых попыток я убедился, что при данных обстоятельствах выполнить ее невозможно — невозможно воспроизвести весь этот труд во всей его целостности. Да и для читателя было бы уж очень утомительно чтение трехтомного иссле­дования на столь трудную и абстрактную тему. Наконец, даже и самому автору вряд ли нужно и целесообразно пуб­ликовать произведение, задуманное и написанное более чет­верти века тому назад. Все это время автор продолжал изу­чать предмет, познакомился со множеством новых фактов, столкнулся с новыми проблемами, а старые стал рассматри­вать под другим углом зрения и в другом свете. Потому я и решил начать все заново — написать совершенно новую книгу1*. Она должна была стать намного короче первой. “Большая книга — большое зло”, — говаривал Лессинг. Когда я писал “Философию символических форм”, я был настолько поглощен самим предметом, что забыл этот афо­ризм, пренебрег им. Зато теперь я охотно подписываюсь под словами Лессинга. Вместо подробного описания фактов и

* Cassirer E. Philosophic der symbolischen Formen. Bde 1—3. Berlin. 1923—1929; Darmstadt, 1980—1985 (Примечания автора даны по первому изданию. — Ред.).

нудных теоретических дискуссий в этой книге я постараюсь сосредоточиться лишь на некоторых моментах, которые имеют, по-моему, особое философское значение и переда­ют мои мысли кратко и сжато.

На первый взгляд, речь в книге идет о вещах совершен­но разнородных. В ней затрагиваются психологические, он­тологические, эпистемологические проблемы, содержатся главы о мифе и религии, языке и искусстве, науке и истории;

немудрено, что ее легко обвинить в mixtum compositum* вещей слишком разнородных и несопоставимых. Надеюсь, что, познакомившись с ней, читатель найдет эти возражения неосновательными: одной из главных моих целей было как раз доказательство того, что все предметы, о которых идет речь, в действительности составляют один предмет. Все они разными путями идут к одному центру, и именно этот центр обнаруживает и определяет философия культуры.

Большой трудностью для меня была работа над стилем книги — ведь мне приходилось писать не на родном языке. Это препятствие вряд ли удалось бы преодолеть, если бы не помощь моего друга Джеймса Петтегроува, преподава­теля государственного педагогического колледжа Нью Джерси. Он просмотрел всю рукопись и дал много ценных советов по вопросам языка и стиля. Но я обязан ему также и множеством дельных и важных замечаний, касающихся самого предмета книги.

Читайте также: