Ивиковы журавли краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Содержание
Сюжет
Шиллер описывает кульминацию так:
Трактовка
Как отмечает И. М. Семенко, Фридрих Шиллер обогащает классический для античности мотив возмездия характерным романтическим мотивом силы искусства: именно ошеломление выступлением хора в ходе театрального представления заставляет убийц выдать себя [1] .
Влияние
Примечания
- ↑Жуковский В. А. Собрание сочинений: В 4 т. — М.; Л.: Гос. изд-во худож. лит., 1959—1960. — Т. 2: Баллады, поэмы и повести / Подгот. текста и примеч. И. М. Семенко. — С. 455.
Ссылки
- Фридрих Шиллер
- Стихотворения Василия Жуковского
- Стихотворения 1797 года
Wikimedia Foundation . 2010 .
Полезное
Смотреть что такое "Ивиковы журавли" в других словарях:
Ивиковы журавли — Ивиковы журавли. Ср. Парѳеній, слышишь? Крикъ вдали, То Ивиковы журавли! В. А. Жуковскій. Ивиковы журавли. Перев. съ нѣм. Ср. Sieh da, sieh da, Timotheus, Die Kraniche des Ibycus. Schiller. Die Kraniche des Ibycus. Ср. Ibyci grues. Ср. Mich.… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)
ивиковы журавли — Ср. Парфений, слышишь? Крик вдали, То Ивиковы журавли! В.А. Жуковский. Ивиковы журавли. Перев. с нем. Ср. Sieh da, sieh da, Timotheus, Die Kraniche des Ibycus. Schiller. Die Kraniche des Ibycus. Ср. Ibyci grues. Ср. Mich. Apostolii. Prov. Cent. 2 … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона
Ивиковы журавли — Книжн. Устар. О неотвратимости кары за преступление, о неминуемом возмездии. /em> Восходит к греческой мифологии. БМС 1998, 192 … Большой словарь русских поговорок
ЖУРАВЛЬ — Ивиковы журавли. Книжн. Устар. О неотвратимости кары за преступление, о неминуемом возмездии. /em> Восходит к греческой мифологии. БМС 1998, 192. Журавль в небе. Разг. часто Ирон. О чём л. неопределённом, далёком от осуществления. Ф 1, 190; БТС,… … Большой словарь русских поговорок
Ивик — Содержание 1 Жизнь 2 Творчество 3 Источники … Википедия
Ивик — (греч. Ibykos) (VI в. до н.э.) греческий поэт; родился в Регии (Южная Италия); много странствовал, жил при дворе самосского тирана Поликрата. Творческое наследие И. сохранилось в отрывках. Его лирические стихотворения написаны под влиянием… … Античный мир. Словарь-справочник.
ИВИК — (расцвет деятельности ок. 540 до н.э.), греческий лирик, родился в Регии (южная Италия). Покинул город из за политических неурядиц и в конце концов присоединился к Анакреонту, пребывавшему при дворе Поликрата Самосского. Для ранней поэзии Ивика,… … Энциклопедия Кольера
Зосим — Зосим, Zosimos, V в. н. э., греческий историк. О жизни З. у нас нет сведений, кроме того, что он получил титул комеса и был государственным чиновником. Написал произведение Новая история (Nea historia) в 6 книгах, охватывающее период от правления … Античные писатели
ШИЛЛЕР — (Schiller) Фридрих (1759 1805), немецкий поэт, драматург и философ. Друг И.В. Гете. Мятежные порывы к равенству и свободе в драмах периода Бури и натиска Разбойники (1781), Коварство и любовь (1784). Столкновение просветительских идеалов с… … Современная энциклопедия
Шиллер — Шиллер, Фридрих (1759 1805) великий немецкий поэт, создавший вместе с Гете классическую школу в немецкой литературе, начал свою поэтическую деятельность в эпоху бури и натиска . К этому периоду относятся его первые драматические произведения… … 1000 биографий
6 класс
На Истмийские игры, которые проводились в честь Посейдона, шел Ивик, известный своей дружбой с богами. Он хотел увидеть забег лошадей и поучаствовать в соревновании среди певцом. Песенным талантом Ивика наградил бог Аполлон, поэтому юноша вооружился лирой и легким посохом и отправился в Истму. Когда он подошел к Посидонову лесу, уже вдали виднелись Акрокоринф и горы. Вокруг была тишина, только в небе летел ключ журавлей, направляющийся в теплые края. Ивик обратился к птицам, чтобы они стали ему хорошей приметой перед соревнованиями, ведь они также везде ищут приюта. Он воззвал к Зевсу, чтобы тот охранял странников от разных бед.
Ивик идет по лесу глухой тропинкой и встречает на своем пути убийц. Он готов был защищаться, но умел только упражняться со струнами лиры, а не с луком. Ивик обращается к богам и людям со словами сожаленья, ведь он умрет молодым, не будучи похоронен и оплакан друзьями, а убийцы никем не будут наказаны. Перед самой смертью он вновь услышал журавлей. Ивик обращается к ним, как к свидетелям, чтобы они накликали гром Зевса на голову врагов. Вскоре труп певца был обнаружен, его прекрасное лицо было обезображено, и лишь коринфский друг смог его опознать.
Приятель очень опечален кончиной Ивика, ведь он уже представлял, как будет певцу одевать на голову сосновый венец победителя на играх. Вся Греция опечалена смертью наперсника Аполлона и требует смертельной казни, чтобы род убийц не продолжался. Люди ругают богов в Посидоновом храме, поскольку не знают врага в лицо. Они размышляют, кто мог совершить преступление: бандит, презренный или тайный враг. Только солнце знало правду, видя все с высоты. Может быть, среди возмущенной толпы находился и убийца, хладнокровно наблюдавший за происходящим, или преклоняет колени в капище и поджигает ладан, или стоит на ступеньках Амфитеатра за спинами людей.
Народу собралось очень много: из ближних и дальних земель, из Афин, Спарты, Микин, Азии, Эгейского моря и Фракийских гор. По традиции, чтобы почтить умершего, выступающий хор должен был пройти медленной ходой с опущенными головами по внутреннему периметру амфитеатра. Дальше поющие стали в круг и запели гимн о казни для убийцы, облаженности невиновного, о страшной мести, неотступной как тень. Они уверяли, что не примут покаянье, а от плача и страданий врага будут веселиться.
Когда гимн завершился, народ застыл в тишине, а хор неспешно удалился. Неожиданно все услышали журавлей, небо стало темным от большого количества птиц, воздух наполнился шумом крыльев. Один из убийц не выдержал и вскрикнул, что это журавли Ивика, таким образом выдав себя. Птицы указали на злодеев. Хоть они покаялись и плакали, но их судьи приговорили к смертельной казни.
На Истмийские игры, которые проводились в честь Посейдона, шел Ивик, известный своей дружбой с богами. Он хотел увидеть забег лошадей и поучаствовать в соревновании среди певцом. Песенным талантом Ивика наградил бог Аполлон, поэтому юноша вооружился лирой и легким посохом и отправился в Истму. Когда он подошел к Посидонову лесу, уже вдали виднелись Акрокоринф и горы. Вокруг была тишина, только в небе летел ключ журавлей, направляющийся в теплые края. Ивик обратился к птицам, чтобы они стали ему хорошей приметой перед соревнованиями, ведь они также везде ищут приюта. Он воззвал к Зевсу, чтобы тот охранял странников от разных бед.
Ивик идет по лесу глухой тропинкой и встречает на своем пути убийц. Он готов был защищаться, но умел только упражняться со струнами лиры, а не с луком. Ивик обращается к богам и людям со словами сожаленья, ведь он умрет молодым, не будучи похоронен и оплакан друзьями, а убийцы никем не будут наказаны. Перед самой смертью он вновь услышал журавлей. Ивик обращается к ним, как к свидетелям, чтобы они накликали гром Зевса на голову врагов. Вскоре труп певца был обнаружен, его прекрасное лицо было обезображено, и лишь коринфский друг смог его опознать.
Приятель очень опечален кончиной Ивика, ведь он уже представлял, как будет певцу одевать на голову сосновый венец победителя на играх. Вся Греция опечалена смертью наперсника Аполлона и требует смертельной казни, чтобы род убийц не продолжался. Люди ругают богов в Посидоновом храме, поскольку не знают врага в лицо. Они размышляют, кто мог совершить преступление: бандит, презренный или тайный враг. Только солнце знало правду, видя все с высоты. Может быть, среди возмущенной толпы находился и убийца, хладнокровно наблюдавший за происходящим, или преклоняет колени в капище и поджигает ладан, или стоит на ступеньках Амфитеатра за спинами людей. Народу собралось очень много: из ближних и дальних земель, из Афин, Спарты, Микин, Азии, Эгейского моря и Фракийских гор. По традиции, чтобы почтить умершего, выступающий хор должен был пройти медленной ходой с опущенными головами по внутреннему периметру амфитеатра. Дальше поющие стали в круг и запели гимн о казни для убийцы, облаженности невиновного, о страшной мести, неотступной как тень. Они уверяли, что не примут покаянье, а от плача и страданий врага будут веселиться.
Когда гимн завершился, народ застыл в тишине, а хор неспешно удалился. Неожиданно все услышали журавлей, небо стало темным от большого количества птиц, воздух наполнился шумом крыльев. Один из убийц не выдержал и вскрикнул, что это журавли Ивика, таким образом выдав себя. Птицы указали на злодеев. Хоть они покаялись и плакали, но их судьи приговорили к смертельной казни.
Шиллер описывает кульминацию так:
На Посидонов пир веселый, Куда стекались чада Гелы Зреть бег коней и бой певцов, Шел Ивик, скромный друг богов. Ему с крылатою мечтою Послал дар песней Аполлон: И с лирой, с легкою клюкою, Шел, вдохновенный, к Истму он.
Уже его открыли взоры Вдали Акрокоринф и горы, Слиянны с синевой небес. Он входит в Посидонов лес… Все тихо: лист не колыхнется; Лишь журавлей по вышине Шумящая станица вьется В страны полуденны к весне.
Влияние
Образ ивиковых журавлей
Отрывок, характеризующий Ивиковы журавли
LiveInternetLiveInternet
Василий Андреевич Жуковский
На Посидонов пир веселый, Куда стекались чада Гелы Зреть бег коней и бой певцов, Шел Ивик, скромный друг богов. Ему с крылатою мечтою Послал дар песней Аполлон: И с лирой, с легкою клюкою, Шел, вдохновенный, к Истму он.
Уже его открыли взоры Вдали Акрокоринф и горы, Слиянны с синевой небес. Он входит в Посидонов лес… Все тихо: лист не колыхнется; Лишь журавлей по вышине Шумящая станица вьется В страны полуденны к весне.
И с твердой верою в Зевеса Он в глубину вступает леса; Идет заглохшею тропой… И зрит убийц перед собой. Готов сразиться он с врагами; Но час судьбы его приспел: Знакомый с лирными струнами, Напрячь он лука не умел.
Но где их след? Кому приметно Лицо врага в толпе несметной Притекших в Посидонов храм? Они ругаются богам. И кто ж — разбойник ли презренный Иль тайный враг удар нанес? Лишь Гелиос то зрел священный, Все озаряющий с небес.
С подъятой, может быть, главою, Между шумящею толпою, Злодей сокрыт в сей самый час И хладно внемлет скорби глас; Иль в капище, склонив колени, Жжет ладан гнусною рукой; Или теснится на ступени Амфитеатра за толпой,
Где, устремив на сцену взоры (Чуть могут их сдержать подпоры), Пришед из ближних, дальних стран, Шумя, как смутный океан, Над рядом ряд, сидят народы; И движутся, как в бурю лес, Людьми кипящи переходы, Всходя до синевы небес.
И кто сочтет разноплеменных, Сим торжеством соединенных? Пришли отвсюду: от Афин, От древней Спарты, от Микин, С пределов Азии далекой, С Эгейских вод, с Фракийских гор. И сели в тишине глубокой, И тихо выступает хор.
По древнему обряду, важно, Походкой мерной и протяжной, Священным страхом окружен, Обходит вкруг театра он. Не шествуют так персти чада; Не здесь их колыбель была. Их стана дивная громада Предел земного перешла.
Идут с поникшими главами И движут тощими руками Свечи, от коих темный свет; И в их ланитах крови нет; Их мертвы лица, очи впалы; И свитые меж их власов Эхидны движут с свистом жалы, Являя страшный ряд зубов.
И стали вкруг, сверкая взором; И гимн запели диким хором, В сердца вонзающий боязнь; И в нем преступник слышит: казнь! Гроза души, ума смутитель, Эринний страшный хор гремит; И, цепенея, внемлет зритель; И лира, онемев, молчит:
«Блажен, кто незнаком с виною, Кто чист младенчески душою! Мы не дерзнем ему вослед; Ему чужда дорога бед… Но вам, убийцы, горе, горе! Как тень, за вами всюду мы, С грозою мщения во взоре, Ужасные созданья тьмы.
И песнь ужасных замолчала; И над внимавшими лежала, Богинь присутствием полна, Как над могилой, тишина. И тихой, мерною стопою Они обратно потекли, Склонив главы, рука с рукою, И скрылись медленно вдали.
И зритель — зыблемый сомненьем Меж истиной и заблужденьем — Со страхом мнит о Силе той, Которая, во мгле густой Скрывался, неизбежима, Вьет нити роковых сетей, Во глубине лишь сердца зрима, Но скрыта от дневных лучей.
И, бледен, трепетен, смятенный, Незапной речью обличенный, Исторгнут из толпы злодей: Перед седалище судей Он привлечен с своим клевретом; Смущенный вид, склоненный взор И тщетный плач был их ответом; И смерть была им приговор.
В 1813 г. поэт перевел с немецкого балладу Шиллера, в основу которой лег архаический сюжет о возмездии за убийство, наступающем при содействии персонажей из мира природы — растений, животных, птиц. Романтическая трактовка сюжета, созданная немецким классиком, была близка Жуковскому.
В полной тишине раздается испуганный голос одного из злодеев. Впечатленный пением, он выдает себя, лишь заслышав отдаленные журавлиные крики. Появление стаи птиц предваряет сцену суда и вынесения смертного приговора.
Воздействие музыки и художественного слова на человеческие души столь велико, что способствует саморазоблачению преступников. Жуковский развивает оригинальный мотив силы истинного искусства, присутствующий в шиллеровском стихотворении.
Шиллер описывает кульминацию так:
Ивиковы журавли
Мистический рассказ о любви и призраке убитого любимого. Когда в доме мерно ударили часы, отбивая полночь, на дорожку сада ступил человек и… растворился.
Душа – як храм з очима древніх фресок. Все бачить. Все мовчить. Все далі понесе.
Он теперь вспомнил, что раза два видел ее вместе с сыном. И звали, если память не подводит, Мариной. — Ты знаешь, она волшебница! – запомнились загадочные слова сына. Тогда не обратил на них внимания. Мало ли что говорит молодежь. Где ее найти? И как это у них оказался тот самый свитер? Позвонил к другу сына, Роману. Там долго не поднимали трубку. Потом прозвучал сонный голос: — Да, слушаю! Посмотрел на часы, Господи, уже полдвенадцатого ночи. — А это вы, Николай Петрович? – сон у Романа как рукой сняло. – Слушаю вас! — Ты не знаешь, где Марина? – спросил осторожно. На той стороне замерли, помолчали, потом сказали: — А разве вы ничего не знаете? — Нет. – отрицательно покачал головой. — Марина уехала к маме домой рожать. Долго стоял на месте, не слыша мерных телефонных гудков, оглушенный услышанным.
Здесь его никто не знал, поэтому шел, особенно не таясь. Мимо железнодорожного вокзала и людей на перроне, с нетерпением ожидавших следующего поезда. Было раннее утро, редкие прохожие спешили на службу. Улица Цветущая, где жили Маринины родители, была совсем рядом, в пяти минутах ходьбы, утопала в зелени. Вот и дом двадцатый, стоит, как и все здесь, в глубине сада, к нему ведет чистая, уложенная мелким щебнем, дорожка. Собаки не видно. Но все-таки ступил на нее с опаской. А вдруг откуда-то выскочит! Так неуверенно и прошагал до самого крыльца. Нажал на кнопку у двери. Внутри дома где-то слабо откликнулся замок. Следом послышались чьи-то легкие, быстрые шаги. Открылись двери, и на пороге возникла Марина. — Николай Петрович! Вы! – она протянула к нему свои руки.
Они сели на веранде так, чтобы им была хорошо видна дорожка от калитки до дома. Луна вышла из-за туч и во все глаза смотрела на них, видно догадывалась, что сейчас что-то произойдет. Пришлось ждать недолго, когда в доме мерно ударили часы, отбивая полночь, калитка отворилась, и на дорожку ступил человек. Он медленно шел, направляясь к дому, и у Николая Петровича замерло сердце, на дорожке шел его сын. Вот он подошел к веранде, поравнялся с ней, и влекомый какой-то силой, миновал их, притаившихся у окна, растворяясь в саду. На веранде стояла мертвая тишина, только было слышно, как громко в доме тикают ходики. — И не знаю, что вам сказать, — ответила Марина, поправляя свитер, — раз в неделю, по воскресеньям, в полночь, он обязательно появляется у нашего дома. Потом добавила: — Те явились и меня шантажировать. Но напоролись на него и убежали. У Николая Петровича пересохло в горле: — Господи, я отсюда никуда не уеду…
И не знали оба, что в далекой отсюда квартире Николая Петровича чья-то невидимая рука полистала семейный альбом и остановилась на фотографии девушки в латаном свитере.
Читайте также: