Хирург с гастеровских болот краткое содержание

Обновлено: 07.07.2024

Хирург с Гастеровских болот

ПОЯВЛЕНИЕ НЕИЗВЕСТНОЙ. ЖЕНЩИНЫ В КИРКБИ-МАЛЬХАУЗЕ

Городок Киркби-Мальхауз угрюм и открыт всем ветрам. Болота, окружающие его, сумрачны и неприветливы. Он состоит из одной-единственной улицы; серые каменные домики, крытые шифером, разбросаны по склонам длинных торфяных холмов, заросших дроком. Вдали видны очертания гористой местности йоркшира; округленные вершины холмов как бы играют в прятки друг с другом. Вблизи пейзаж имеет желтоватый оттенок, но по мере удаления этот оттенок переходит в оливковый цвет, за исключением разве только тех мест, где скалы нарушают однообразие этой бесплодной равнины. С небольшого холма, расположенного за церковью, можно разглядеть на западе золотые и серебряные полосы: там пески Моркэмба омываются водами Ирландского моря.

И вот летом 1885 года судьба занесла меня, Джемса Эппертона, в это заброшенное, уединенное местечко. Здесь не было ничего, что могло бы заинтересовать меня, но я нашел в этих краях то, о чем давно мечтал: уединение. Мне надоела никчемная житейская суета, бесплодная борьба. С самых юных лет я был во власти бурных событий, удивительных испытаний. К тридцати девяти годам я побывал повсюду. Не было, кажется таких стран, которые бы я не посетил; вряд ли существовали радости или беды, которые я не испытал бы. Я был в числе немногочисленных европейцев, впервые проникших на далекие берега озера Танганьика, дважды побывал в непроходимых безлюдных джунглях, граничащих с великим плоскогорьем Рорайма. Мне приходилось сражаться под разными знаменами, я был в армии Джексона в долине Шенандоа, был в войсках Шанзи на Луаре, и может показаться странным, что после такой бурной жизни я мог удовлетвориться бесцветным прозябанием в Западном Райдинге. Но существуют обстоятельства, при которых мозг человека бывает в таком состоянии экстаза, по сравнению с которым все опасности, все приключения кажутся обыденными и банальными.

Многие годы я посвятил изучению философий Египта, Индии, Древней Греции, средневековья. И сейчас наконец-то и? огромного хаоса этих учений передо мной стали смутно вырисовываться величественные истины. Я, кажется, был близок к тому, чтобы понять значение символов, которые люди высоких знаний применяли в своих трудах, желая скрыть драгоценные истины от злых и грубых людей. Гностики и неоплатоники, халдеи, розенкрейцеры, мистики Индии - все их учения были мне знакомы, я понимал значение и роль каждого из них. Для меня терминология Парацельса, загадки алхимиков, видения Сведенборга имели глубокий смысл и содержание. Мне удалось расшифровать загадочные надписи Эль-Сирма, я понимал значение странных письмен, начертанных неизвестным народом на отвесных скалах Южного Туркестана. Поглощенный этими великим" захватывающими проблемами, я ничего не требовал от жизни, за исключением скромного уголка для меня и моих книг, возможности продолжать исследования без вмешательства кого бы то ни было.

Но даже в этом уединенном местечке, окруженном торфяными болотами, я, как оказалось, не смог укрыться от наблюдений посторонних. Когда я проходил по улице городка, местные жители с любопытством глядели мне вслед, а матери прятали своих детей. По вечерам, кода мне случалось выглядывать из окна, я замечал группу глупых поселян, полных любопытства и страха. Они таращили глаза и вытягивали шеи, стараясь разглядеть меня за работой. Моя болтливая хозяйка засыпала меня тысячами вопросов по самым ничтожным поводам, применяла всякие уловки и хитрости, чтобы заставить меня рассказать о самом себе и своих планах. Все это было достаточно трудно выносить, но когда я узнал, что вскоре уже не буду единственным жильцом в доме и что какая-то дама, к тому же иностранка, сняла соседнюю комнату, я понял, что пора подыскивать себе более спокойное пристанище.

Во время прогулок я хорошо ознакомился с дикой заброшенной местностью у границ Йоркшира, Ланкашира и Уэстморлэнда. Я нередко бродил по этим местам и знал их вдоль и поперек. Мне казалось, что мрачное величие пейзажа и устрашающая тишина и безлюдье этих скалистых мест смогут обеспечить мне надежное убежище от подглядывания и сплетен.

Случилось как-то, что, блуждая там, я набрел на одинокую, заброшенную хижину, расположенную, казалось, в самом центре этих пустынных мест. Без колебаний я решил поселиться в ней. В весеннее половодье ручей Гастер, текущий с Гастеровских болот, подмыл берег и снес часть стены этой хижины. Крыша тоже была в плохом состоянии, и все же главная часть дома была совершенно нетронута, и для меня не составило особых трудов привести все в порядок. Я не был богат, но все же имел возможность осуществить свою фантазию, не скупясь на затраты. Из Киркби-Мальхауза прибыли кровельщики, каменщики, и вскоре одинокая хижина на Гастеровских болотах вновь приобрела вполне сносный вид.

В доме было две комнаты, которые я обставил совершенно по-разному. У меня были спартанские вкусы, и первая комната была обставлена именно в этом духе. Керосиновая плитка Риппенджиля из Бирмингема давала мне возможность готовить себе пищу; два больших мешка - один с мукой, другой с картофелем - делали меня независимым от поставок провизии извне. В выборе пищи я был сторонником пифагорейцев. Поэтому тощим длинноногим овцам, пасшимся на жесткой траве около ручья Гастер, не приходилось опасаться нового соседа. Бочонок из-под нефти в десять галлонов служил мне буфетом, а список мебели включал только квадратный стол, сосновый стул и низенькую кровать на колесиках.

Как видите, обстановка этой комнаты была совсем неприглядной, почти нищенской, но зато ее скромность с избытком возмещалась роскошью помещения, предназначенного для моих научных занятий. Я всегда придерживался той точки зрения, что для плодотворной работы ума необходима обстановка, которая гармонировала бы с его деятельностью, и что наиболее возвышенные и отвлеченные идеи требуют окружения, радующего взор и эстетические чувства. Комната, предназначенная для моих занятий, была обставлена мрачно и торжественно, что должно было гармонировать с моими мыслями. Стены и потолок я оклеил черной блестящей бумагой, на которой золотом были начертаны причудливые и мрачные узоры. Черные бархатные занавески закрывали единственное окно с граненым стеклом; толстый и мягкий бархатный ковер поглощал звуки шагов. Вдоль карниза были протянуты золотые прутья, на которых висели шесть мрачных и фантастических картин, созвучных моему настроению. С центра потолка спускалась одна- единственная золотая нить, такая тонкая, что ее едва можно было различить, но зато очень крепкая. На ней висел золотой голубь с распростертыми крыльями. Птица была полая, и в ней находилась ароматическая жидкость. Фигура, изображающая сильфа, причудливо украшенная розовым хрусталем, парила над лампой и рассеивала мягкий свет. Бронзовый камин, выложенный малахитом, две тигровые шкуры на ковре, стол с инкрустациями из бронзы и два мягких кресла, отделанных плюшем янтарного цвета и слоновой костью, завершали обстановку моего рабочего кабинета, не считая длинных полок с книгами, протянувшихся под окном. Здесь были самые лучшие произведения тех, кто посвятил себя изучению тайны жизни. Бёме, Сведенборг, Дамтон, Берто, Лацци, Синнет, Гардиндж, Бриттен, Дэнлоп, Эмберли, Винвуд Рид, де Муссо, Алан Кардек, Лепсиус, Сефер, Тольдо и аббат Любуа - таков далеко не полный перечень авторов, произведения которых были размещены на моих дубовых полках. Когда по ночам горела лампа и ее бледный мерцающий свет падал на мрачную и странную обстановку, создавалось именно то настроение, которое было мне необходимо. Кроме того, это настроение усиливалось завыванием ветра, который проносился над окружавшей меня унылой пустыней. Я думал, что здесь-то наконец я нашел тихую пристань в бурном потоке жизни, здесь я смогу спокойно жить и работать, забыв обо всем и позабытый всеми.

Артур Дойль - Хирург с Гастеровских болот краткое содержание

Хирург с Гастеровских болот - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Артур Конан Дойль

Хирург с Гастеровских болот[1]

Рассказ

ПОЯВЛЕНИЕ НЕИЗВЕСТНОЙ ЖЕНЩИНЫ В КИРКБИ-МАЛЬХАУЗЕ

Городок Киркби-Мальхауз угрюм и открыт всем ветрам. Болота, окружающие его, сумрачны и неприветливы. Он состоит из одной-единственной улицы; серые каменные домики, крытые шифером, разбросаны по склонам длинных торфяных холмов, заросших дроком. Вдали видны очертания гористой местности Йоркшира; округленные вершины холмов как бы играют в прятки друг с другом. Вблизи пейзаж имеет желтоватый оттенок, но по мере удаления этот оттенок переходит в оливковый цвет, за исключением разве только тех мест, где скалы нарушают однообразие этой бесплодной равнины. С небольшого холма, расположенного за церковью, можно разглядеть на западе золотые и серебряные полосы: там пески Моркэмба омываются водами Ирландского моря.

Многие годы я посвятил изучению философий Египта, Индии, Древней Греции, средневековья. И сейчас наконец-то из огромного хаоса этих учений передо мной стали смутно вырисовываться величественные истины. Я, кажется, был близок к тому, чтобы понять значение символов, которые люди высоких знаний применяли в своих трудах, желая скрыть драгоценные истины от злых и грубых людей. Гностики и неоплатоники, халдеи, розенкрейцеры, мистики Индии — все их учения были мне знакомы, я понимал значение и роль каждого из них. Для меня терминология Парацельса, загадки алхимиков, видения Сведенборга имели глубокий смысл и содержание. Мне удалось расшифровать загадочные надписи Эль-Сирма, я понимал значение странных письмен, начертанных неизвестным народом на отвесных скалах Южного Туркестана. Поглощенный этими великими захватывающими проблемами, я ничего не требовал от жизни, за исключением скромного уголка для меня и моих книг, возможности продолжать исследования без вмешательства кого бы то ни было.

В доме было две комнаты, которые я обставил совершенно по-разному. У меня были спартанские вкусы, и первая комната была обставлена именно в этом духе. Керосиновая плитка Риппенджиля из Бирмингема давала мне возможность готовить себе пищу; два больших мешка — один с мукой, другой с картофелем — делали меня независимым от поставок провизии извне. В выборе пищи я был сторонником пифагорейцев. Поэтому тощим длинноногим овцам, пасшимся на жесткой траве около ручья Гастер, не приходилось опасаться нового соседа. Бочонок из-под нефти в десять галлонов служил мне буфетом, а список мебели включал только квадратный стол, сосновый стул и низенькую кровать на колесиках.

Как видите, обстановка этой комнаты была совсем неприглядной, почти нищенской, но зато ее скромность с избытком возмещалась роскошью помещения, предназначенного для моих научных занятий. Я всегда придерживался той точки зрения, что для плодотворной работы ума необходима обстановка, которая гармонировала бы с его деятельностью, и что наиболее возвышенные и отвлеченные идеи требуют окружения, радующего взор и эстетические чувства. Комната, предназначенная для моих занятий, была обставлена мрачно и торжественно, что должно было гармонировать с моими мыслями. Стены и потолок я оклеил черной блестящей бумагой, на которой золотом были начертаны причудливые и мрачные узоры. Черные бархатные занавески закрывали единственное окно с граненым стеклом; толстый и мягкий бархатный ковер поглощал звуки шагов. Вдоль карниза были протянуты золотые прутья, на которых висели шесть мрачных и фантастических картин, созвучных моему настроению. С центра потолка спускалась одна-единственная золотая нить, такая тонкая, что ее едва можно было различить, но зато очень крепкая. На ней висел золотой голубь с распростертыми крыльями. Птица была полая, и в ней находилась ароматическая жидкость. Фигура, изображающая сильфа, причудливо украшенная розовым хрусталем, парила над лампой и рассеивала мягкий свет. Бронзовый камин, выложенный малахитом, две тигровые шкуры на ковре, стол с инкрустациями из бронзы и два мягких кресла, отделанных плюшем янтарного цвета и слоновой костью, завершали обстановку моего рабочего кабинета, не считая длинных полок с книгами, протянувшихся под окном. Здесь были самые лучшие произведения тех, кто посвятил себя изучению тайны жизни. Бёме, Сведенборг, Дамтон, Берто, Лацци, Синнет, Гардиндж, Бриттен, Дэнлоп, Эмберли, Винвуд Рид, де Муссо, Алан Кардек, Лепсиус, Сефер, Тольдо и аббат Дюбуа — таков далеко не полный перечень авторов, произведения которых были размещены на моих дубовых полках. Когда по ночам горела лампа и ее бледный мерцающий свет падал на мрачную и странную обстановку, создавалось именно то настроение, которое было мне необходимо. Кроме того, это настроение усиливалось завыванием ветра, который проносился над окружавшей меня унылой пустыней. Я думал, что здесь-то наконец я нашел тихую пристань в бурном потоке жизни, здесь я смогу спокойно жить и работать, забыв обо всем и позабытый всеми.

Джемс Эппертон, посвятивший свою жизнь изучению различных философских течений, мечтает найти тихое место, где он мог бы спокойно продолжать свою работу. Построив небольшой домик в глубине Гастеровских болот, он рассчитывает обрести уединение, однако выясняется, что там же неподалеку живут два странных человека, и разгадать, в каких отношениях они состоят друг с другом, очень сложно. Тем не менее, это соседство действительно таит некую угрозу по отношению к Эппертону.
© Nog

Произведение Хирург с Гастеровских болот полностью

Читать онлайн Хирург с Гастеровских болот

Артур Конан Дойл. Хирург с Гастеровских болот
Глава I. ПОЯВЛЕНИЕ НЕИЗВЕСТНОЙ ЖЕНЩИНЫ В КИРКБИ-МАЛЬХАУЗЕ		13.04.13
Глава II. Я НАПРАВЛЯЮСЬ К ГАСТЕРОВСКОМУ БОЛОТУ		13.04.13
Глава III. СЕРЫЙ ДОМИК В ЛОЩИНЕ		13.04.13
Глава IV. О ЧЕЛОВЕКЕ, ПРИШЕДШЕМ В НОЧИ		13.04.13

Купить онлайн

Жрица тугов. Хирург с Гастеровских болот. Рассказы (сборник)

Sherlock Holmes – Sein erster Fall und andere Detektivgeschichten

The Hound of the Baskervilles

The Sign of the Four

В новом романе Ольги Славниковой действие происходит на Урале, и мир горных духов, некогда описанный Бажовым, не оставляет героев, будь то охотники за самоцветами, что каждое лето отправляются в свой тайный поход, или их подруги, в которых угадывается образ Хозяйки Медной горы. А тем временем в городе, в канун столетия революции, власти устраивают костюмированное шоу, которое перерастает в серьезные беспорядки…

C легкой руки своего друга Джорджа, Билл согласился временно поработать сотрудником одной разведывательной организации, помочь поймать на горячем известного шпиона Кариновского. Тот был в полном недоумении, что его так легко развели и не мог поверить, что этот Билл на самом деле один из лучших шпионов организации. Так родилась легенда о великом шпионе всех времен и народов Нае. Билл и не предполагал, что попадет в центр интриг шпионского мира.

Эта таинственная история начнется с нераскрытого двойного убийства и продолжится сговором, шантажом, похищением и воздаянием. Сыновья восстанут против отцов, работники устроят заговор против своих хозяев, а протестанты столкнуться католиками на улицах. И когда Лондон запылает бунтом, сам Барнеби Радж изо всех сил будет пытаться избежать проклятия своего собственного прошлого.
©MrsGonzo для LibreBook

Внук Агаты Кристи Мэтью Причард в 2012 году, спустя 90 лет после путешествия бабушки, решил систематизировать ее письма - так появилась книга "Большое путешествие".

В книгу вошли письма, фотографии и открытки, присланные Агатой Кристи из путешествия, которое началось 20 января 1922 года и продлившееся 10 месяцев. Сами письма больше похожи на путеводные записки и зарисовки. Она очень подробно описывает местный быт, природу и все, что попадает под ее взор.

Джеймс Мэлоун въехал в город, паля из пистолетов в синее небо и распугивая жителей. Подзаправившись в салуне он увидел парикмахерскую. И брадобрей устроил ему бритьё по высшему разряду.

Трогательная история любви в глухих лесах северной Канады. История опасных приключений в суровых природных условиях. В этой повести хорошие парни не столь уж хороши, а плохие, в конце концов, становятся героями.

Преследуемый законом, Веселый Роджер Маккей, все дальше удаляется от любимой девушки Нейды. Его верный пес Питер полон решимости защищать своего хозяина от любых врагов, будь то зверь или человек.

Это душераздирающая история любви и отваги между мужчиной и женщиной и их маленькой собакой. Сержант Кэсседи гонит Веселого Роджера через дебри Северной Канады, преследуя его по пятам. Удастся ли Маккею воссоединиться с Нейдой и уйти от погони?
©MrsGonzo для LibreBook

Лето 1928 года стало незабываемым для двенадцатилетнего Дугласа Сполдинга, лето прощания с детством. Неповторимое лето, навсегда запомнившееся запахом зеленых яблок, скошенной травы и новых теннисных туфель. Лето, в котором навсегда осталась радостью запуска петард, чувство сладостного насыщения от обильного ужина, приготовленного бабушкой, торжественный ритуал сбора одуванчиков для особого сорта вина. Лето скорбей, чудес и золотых пчел.

Книга посвящена отважным мореплавателям прошлого: Джемсу Куку, Лаперузу, Ивану Крузенштерну, Юрию Лисянскому, Рутерфорду, Дюмону Дюрвилю.Это увлекательное и яркое повествование о судьбе прославленных моряков, их жизни, полной героических путешествий и великих открытий.

Тридцатые годы XX века. Маленькая геологическая экспедиция исследует Забайкалье. Зима, морозы до 60 градусов. Повстречав местного охотника, который рассказал о странной местности в горах, где находили слоновьи бивни, геологи решаются на вылазку.

В сборник вошли знаменитые рассказы о Шерлоке Холмсе, гениальном сыщике.

Шерлок Холмс, обычный человек, часто лежащий без дела на диване, перечитывая любимые книги, лучший детектив Англии. Он имеет странные привычки, рассеян, но невероятно внимателен. По образованию биохимик, играет на скрипке, курит трубку, табак для которой хранит в носке туфли, бывает стреляет дома из пистолета в стену, а про кокаин читатель узнает из рассказов.

Это третья из четырех повестей о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне. Так случилось, что ее публикация произошла позже публикации “Последнего дела Шерлока Холмса”. Ошеломительный успех повести во многом способствовал воскрешению всемирно обижаемого сыщика.
Сэр Чарльз Баскервиль найден мертвым на окраине Баскервиль-холла, у калитки, ведущей на болота. Искаженное ужасом лицо и никаких признаков насилия. Лишь собачьи следы.
Сэр Генри Баскевиль, единственный из известных наследников, должен прибыть из Торонто, и семейный врач Баскервилей Джеймс Мортимер, опасаясь за жизнь наследника просит Шерлока Холмса определить причину смертельного сердечного приступа своего пациента. Причина заподозрить убийство у доктора веская. Старинное семейное проклятие, связанное с собакой.
© MrsGonzo для LibreBook

Мери Морстен приходит к Шерлоку Холмсу с двумя загадками. Первая касалась исчезновения ее отца 10 лет назад, через несколько лет после которого она стала получать по почте редкие жемчужины от неизвестного покровителя.
“Знак четырех” имеет сложный сюжет, завязка ее скрыта в событиях, произошедших в Ост-Индской компании, где четверых каторжников и двух продажных надзирателей связала цепь из смерти, коварства, ненависти и мести. Кто бы мог подумать, что на таком фундаменте появится трогательная история любви доктора Ватсона. Кроме того, в повести более подробно раскрывается образ Шерлока Холмса, выдавая его человеческие слабости и приближая к читателю
© MrsGonzo для LibreBook

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже: