Грамматическая аптечка ганькина краткое содержание

Обновлено: 08.07.2024

Грамматическая аптечка: неотложная помощь в правописании

С некоторыми главами из книги можно ознакомиться на нашем сайте, перейдя по ссылкам в оглавлении.

Глава седьмая. Контрольная работа Подготовка и способы проведения
Как не стать цербером. Введение в тему
Диктант экстремальный. С углублением, усугублением и зрительно-слуховыми галлюцинациями.
Контрольные собственного изготовления. Когда диктанты придумывают, проводят и проверяют сами ученики
Зачет наизнанку. Парадоксальный способ не столько контролировать усвоение материала, сколько его активизировать и углублять. Педагогические страшилки. Записанные во время очередного "методобъединения" за лепкой пельменей

Грамматическая аптечка. Неотложная помощь в правописании

Книга не только подсказывает, с помощью каких средств можно преобразить освоение родной словесности (едва ли не самого проблемного курса в школьном расписании), но может оказаться хорошим поводом для личного творчества любого учителя в любом предмете. Надеемся, что она поможет вам создавать на ваших уроках творческую атмосферу сотрудничества, поиска, открытий и удивлений.

За простотой и привычностью тематики, за калейдоскопичностью и общедоступностью остроумных решений, за внешней их лёгкостью читатель скорее ощутит, чем осознает единый связующий смысловой контекст.

Но этим контекстом служит едва ли не самая глубокая и серьёзная отечественная педагогическая традиция, крохотные грани которой будут вспыхивать перед читателем на всех страницах этой книги.

Два десятилетия назад Маша Ганькина, математический лингвист с университетским образованием, неожиданно для себя продолжила вековую учительскую летопись своей семьи. И столь же нечаянно втянулась в особую культурную традицию отечественной педагогики.

Эта традиция исходит из признания факта, что русский язык – не один из учебных предметов в школе, не что-то внешнее по отношению к человеку, а часть его самого – то, с помощью чего он дышит, плачет, действует, переживает. И уроки родного языка должны быть посвящены не выучиванию правил и исключений, а работе со смыслами и средствами их выражения.

Этот ключевой замысел своей педагогической традиции Мария Ганькина привыкала разыгрывать сначала в работе с детьми, а потом в своих статьях и книгах, представляя самые привычные учебные вещи в самом неожиданном освещении. Ведь именно оттенок необычности и загадочности уравнивает взрослого и ребёнка, поддерживая в них обоих дух доверительности и инициативного поиска.

Средство первое. Прогулки в орфографическом саду

Вырастает такое дерево из корня, и перечень русских корней с указанием страницы, на которой выросло соответствующее корню дерево, есть на последней страничке нашего гербария-корнярия.

Ганькина М. ГРАММАТИЧЕСКАЯ АПТЕЧКА

"Грамматическая аптечка" прежде всего адресована учителям-словесникам и учителям начальной школы, а также мамам, папам, бабушкам и дедушкам, которые хотят помочь своим детям освоить грамматику родной речи.

Автор книжки - не только учитель-словесник, но и ведущая рубрики "Режиссура урока" в газете "Первое сентября". Поэтому "Аптечка" является не просто оригинальной методикой повышения уровня грамотного письма, но и предлагает в копилку учителю самые разнообразные "режиссерские" решения - способы организации того или иного задания, игровые приемы опроса и контрольных работ, типы домашнего задания, способы развития языковой интуиции.

"Аптечка" не только подсказывает, с помощью каких средств можно преобразить освоение родной словесности (едва ли не самого проблемного курса в школьном расписании), но может оказаться хорошим поводом для личного творчества любого учителя в любом предмете. Надеемся, что она поможет вам создавать на ваших занятиях творческую атмосферу сотрудничества, поиска, открытий и удивлений.

НЕОТЛОЖКА ДЛЯ "ГРАМОТЕЕВ"

Шесть радикальных средств от "врожденной неграмотности"

ПРОГУЛКИ В ОРФОГРАФИЧЕСКОМ САДУ

До сих пор удивляюсь, насколько дремучим оказывается для пишущего это место в русской орфографии - проверяемая безударная гласная в корне. Даже у старшеклассников нет-нет да и встретится какое-нибудь позорное "пожЕлой", "прикОзал" или "очЕрованье". Видимо, в свое время взрослые проигнорировали игровую "прививку", не дав ребенку вдоволь наиграться с корнем.

Г ербарий-корнярий

"Гербарий" (более точное "корнярий" у нас не прижилось) - это маленький блокнотик или полтетрадки (но только не очередная обычная тетрадь!). Гербарий - это коллекция растений, а у нас - целых деревьев. По штуке - на каждой страничке. А вырастает такое дерево из корня, и перечень русских корней с указанием страницы, на которой выросло соответствующее корню дерево, есть на последней странице нашего гербария-корнярия.

Количество ходовых русских корней вполне перечислимо. Со временем у нас составился целый словарик корней. Лексическое значение большинства из них узнаваемо с первого взгляда. Взрослым человеком - да. Но ребенку надо бы потрогать их собственными руками.

Ребенку недостаточно даже такого мощного инструмента, как проверочное слово. Во-первых, надо уметь им пользоваться. А то бывает, что слово ветеран проверяют ветром, замирать - словом мир, здоровается - словом здравствуй, а ломать - словом переламывать.

И потом: ну и что ж, что подобрал проверочное? Ведь в следующей строчке опять сделал ту же ошибку. Надо бы удерживать в сознании все гнездо, или куст, или семейку, или дерево - выбирайте образ по вкусу. У нас - дерево, потому что к гербарию мы подбирались издалека.

Вначале мы рисовали генеалогическое древо семьи.

Затем появилось дерево из картона - почти в натуральную величину. Его вырезали и красили всем миром, и потом оно стояло у нас в классе чуть не полгода. Время от времени булавкой прикалывали к его корневищу новый русский корень, и дерево обрастало очередной листвой. То и дело на нашем "баобабе" появлялся какой-нибудь "огурец" - слово "не отсюда", "иностранец", "прикидывается родственником".

И только после всего этого каждый из ребят обзавелся личной коллекцией корней - "гербарием", который постоянно пополнялся новыми деревьями.

Правила для коллекционера

Коллекционер обязан следовать особым правилам:

1. все известные части речи и способы словообразования должны быть представлены в словах, вырастающих на ветках;

2. предпочтительны такие словоформы, когда гласная в корне -безударная;

3. в каждом слове, выросшем на дереве, обязательно отметить ко корень как таковой, расположенный в районе корневой системы дерева, должен быть написан крупно и ярко.

Остальное - дело фантазии коллекционера.

Наша среднерусская природа не видывала столь экзотических растений, какие стали появляться на страничках ученических гербариев.

С каждым новым деревом список корней на последней страничке гербария пополняется. Только теперь корень снабжен еще и соответствующей иллюстрацией. Каждый из учеников сам себе художник, сам придумывает, как воплотить в рисунке лексическое значение корня. Например, рядом с корнем "да" (дать) пишут "на!". А на корень "дав" (давить) удава рисуют. С корнем "вес" рядом оказываются различные весы (или три толстяка - сами или название книжки!). Ну, а рядом с корнем "вис", увы, часто красуется добротная виселица.

Количество ходовых русских корней вполне перечислимо. Со временем у нас составляется целый словарик корней. Лексическое значение большинства из них вроде бы распознаётся интуитивно. Взрослым человеком — да. Но ребёнку необходимо, что называется, повертеть русские корни в руках.

Ребёнку недостаточно даже такого мощного инструмента, как проверочное слово. Во-первых, надо уметь им пользоваться. А то ведь бывает, что слово ветеран проверяют ветром, замирать — словом мир, здорово — словом здравствуй, а ломать — словом переламывать.

И потом: ну и что ж, что подобрал проверочное? В следующей-то строчке опять сделал ту же самую ошибку. Надо бы как-то удерживать в голове всё гнездо целиком. Гнездо, куст, семейка, дерево — выбирайте образ по вкусу. У нас — дерево, потому что так сложилось. Потому что самый первый раз к гербарию мы подбирались издалека. Это было начало третьего класса.

Вначале мы пытались рисовать генеалогическое древо семьи.

И только после всего этого каждый из ребят обзавёлся личной коллекцией корней — гербарием, который постоянно пополнялся новыми деревьями.

Правила для коллекционера

Коллекционер обязан следовать особым правилам:

1) все известные части речи и способы словообразования должны быть представлены в словах, вырастающих на ветках;

2) предпочтительны такие словоформы, когда гласная в корне — безударная;

3) в каждом слове, выросшем на дереве, надо обязательно отметить корень;

4) корень как таковой, приколотый в районе корневой системы дерева, должен быть написан крупно и ярко.

Остальное — дело фантазии коллекционера. Наша среднерусская природа не видывала столь экзотических растений, какие то и дело появляются на страничках ученических гербариев.

Но вот на дом задано нарисовать очередную пару деревьев, например с корнями — един- и — каз-/-каж.

Ещё на перемене ребята ставят стулья в круг — они привыкли к пятиминутной словесной разминке. Начало урока. Ребята садятся в круг с гербариями, открытыми на нужном дереве. В определённом ритме, который я отбиваю в ладоши, они передают по часовой стрелке (или против) свои блокноты (в театральной педагогике есть подобное упражнение). Хоп! Направление поменялось. Стоп! — и по кругу каждый читает слово с корнем — един- (или — каз — / — каж-) из того гербария, который в данный момент оказался на коленях.

А я радуюсь тому, что сумела ещё раз обратить внимание своих учеников друг на друга: может быть, кто-то удивился интересному слову и взглянул на его хозяина с любопытством?

Периодически мы устраиваем блиц-диктантики — по слову с каждого дерева. При этом диктую вовсе не обязательно я.

Или такое задание: за одну минуту написать как можно больше слов с данным корнем.

Средство второе. В атмосфере дружбы и взаимо… штопки

Можно ли на уроках русского языка как бы невзначай открывать справедливость опостылевших правил? Готовиться к экзамену по русскому языку — и при этом не переставать удивляться и радоваться тому же самому русскому языку?

Ещё бо́льшая редкость на уроке — это разговор. Не дискуссия, запланированная учителем, а нормальный живой разговор учеников друг с другом. Не по поводу нового мобильника, и уж тем более не на предмет покурить на переменке. А по делу. По материалу урока.

И я всё время была озабочена тем, как же устроить ребятам эти встречи — встречи друг с другом, встречи с предметом (да при этом чтоб ещё и скучно не было). Ведь в этом, может быть, самая наша главная педагогическая задача и есть.

А как научиться свои дырки выдумывать? Идею дырявого текста собственного приготовления нам подарила замечательная московская учительница Лидия Филякина.

Ученик берёт чистый лист и книжку — лучше ту, которую в данный момент читает. Из книжки выбирает на свой вкус кусочек текста — полстранички. И, переписывая эти полстранички на свой тетрадный лист, сооружает дырявый текст.

Во-первых, наш девиз — не меньше одной дырки в слове (односложные слова и очевидные случаи не в счёт).

Во-вторых, текст должен быть написан разборчиво. Аккуратность — это уважение к читателю твоей тетрадки.

В-третьих, дырки должны быть достаточно вместительны — ведь их же штопать кому-то предстоит.

Возможны такие варианты проделывания дырок в тексте:

В-четвёртых, пропуск знаков препинания приветствуется в любом количестве.

Сначала на живульку

Итак, текст учениками продырявлен и лишён знаков препинания. Чаще всего эта работа — кусок домашнего задания. Урок начинается с того, что ученики обмениваются своими дырявыми текстами с соседом по парте (или с соседом сзади, или с соседом спереди — на выбор).

Так, дело пошло. Быстро, за три — пять минут, я должен заштопать соседские дырки — пока что на живульку, то есть начерно, карандашом.

Моя тетрадь вернулась ко мне. Вот теперь я беру ручку и, сверяясь с книжкой, уже по-настоящему крепко штопаю свой текст. Если карандаш не врёт, то есть ошибки нет, обвожу соответствующую букву (знак, соединение) сразу ручкой. Если же сосед ошибся, то, ткнув его в ошибку (а он, соответственно, меня — в мою), стираю её ластиком с лица земли и вписываю — теперь не вырубишь топором! — своей ручкой единственно правильный вариант. Проверяю по книжке знаки препинания. Готово. Прошло ещё три — пять минут.

Текст — как новенький, с иголочки. Мой дорогой сосед между тем проделывает аналогичную работу. А поскольку все являются чьими-нибудь соседями, то все и работают. Поголовная занятость.

Под новым углом зрения

Сколько разных встреч состоялось у нас с текстом?

Когда нашёл подходящий (чтоб слова потруднее) кусочек текста в книжке и проделывал в нём дырки — раз.

Когда штопал начисто ручкой свой текст (не говоря уж о том, что и соседский карандашом подштопывал) — три.

И, сверяясь, посматривал при этом в книжку — четыре.

И, заметьте, всякий раз текст открывался под новым углом зрения. И при каждом обращении к тексту в световое пятно моего внимания попадали разные(!) слова.

В ученической голове подсознательно совершается сложнейшая классификационная работа. Слово (словосочетание, предложение), интуитивно отнесённое к какому-либо классу явлений и подчинённое его законам, уже не одиноко. Оно обзаводится определёнными привычками, манерой поведения. И порой становится просто невозможным написать его неправильно.

А сколько же было деловых встреч с соседом (именно деловых, а не на предмет подпольной деятельности)? Сколько раз мой сосед открылся мне с какой-то неожиданной стороны и я подивился тому, на что прежде не обращал внимания! Сколько раз я узнавал в его дырявом тексте свой собственный! В его удачах и неудачах — свои.

А ведь сосед (партнёр) у меня всякий раз новый. Мы работаем в ситуативных четвёрках (малых группах), так что у меня соседей много: сосед слева, сосед справа и сосед по диагонали.

Отметка. Личная подпись. А учитель выставляет эти отметки в журнал. Чем не оценка работы?

Ну а не хватило на уроке времени на штопку — можно и на дом задать. Тоже хорошо: в начале следующего урока хозяину тетрадки и штопальщику будет что обсудить.

Фрагмент ученической тетради

Средство третье. Проработка ошибок и неточностей

Обычный, принятый в школе, алгоритм работы над ошибками даёт представление о том, как работать с единицей языка, но не вмещает представлений о том, как работать с человеком. Как учителю сотрудничать с учеником? Как ему, ученику, сотрудничать с учителем? Со своими сверстниками?

Цифирь на полях

Такая маленькая рукодельная брошюрка есть у каждого ученика. Зачем она? Ведь, казалось бы, все эти орфо — и пунктограммы есть в учебнике. Но учебник — большой и не мой, а книжечка — маленькая и моя, именная. Даже сброшюрована и проиллюстрирована собственноручно.

Та, чей фрагмент вы видите, — аж пятая! И терзали её в таком виде уже шестиклассники. Значит, укладывалась она в их головах целых шесть лет (за шесть-то лет и наизусть не грех выучить, не правда ли?).

Итак, тетрадь — будь то обычная тетрадка по русскому или тетрадь с конспектами по истории или физике (я, например, время от времени просматривала на предмет ошибок все тетрадки своих учеников) — после проверки обзаводится разными цифрами на полях. Цифра без кружочка соответствует какой-либо орфограмме, цифра в кружочке — пунктограмме.

Фрагмент ученической тетради

Вариант задания: над каждой дыркой (пропущенной буквой), вариантом слитного, раздельного или через дефис написания или над пропущенным в тексте знаком препинания надо поставить соответствующий номер орфо — и пунктограммы, то есть соотнести проблемный случай с определённым грамматическим правилом. Выписать цифры в ряд — и получится шифровка. Таким способом можно зашифровать какую-нибудь строфу из Пушкина. Или абзац из рассказа Чехова. А то и вовсе абзац из учебника по математике — отгадайте, какой!

Фрагмент ученической тетради

Такая работа оптимальна, конечно, в компании (в малых группах) — это как раз тот случай, когда в споре рождается истина. Ведь свою первостепенную педагогическую задачу я вижу в осторожном и тщательном налаживании рабочей атмосферы, дружеских контактов — с тем чтобы у каждого ребёнка мог сложиться личный образ работающего бок о бок с другими человека.

Итак, командам раздаётся один и тот же отрывок текста. Каждая команда на свой лад делает его дырявым и передаёт в другую команду, допустим по часовой стрелке.

Следующий шаг: над каждой дыркой надо поставить соответствующий номер орфо — и пунктограммы и выписать цифры в ряд. Шифровка готова.

Интересно ли будет сверять её с шифровками других команд? Ещё как! Ведь шифровки не получаются одинаковыми. И чем больше различных вариантов, тем интереснее детям.

По поводу каждой дырки (чем её заштопать) нужно всё же ещё раз окончательно договориться. Пока совещаются, поглядывают на соседей. Те тоже о чём-то шушукаются.

А вот пример работы, срежиссированной похитрее.

К работе принимаются, предположим, пять различных текстов, будь то отрывки из Толстого или из учебника по физике. И лучше, если тексты выберут сами ученики. Допустим, от каждой команды — по абзацу. На доске выписываются названия книг или учебников (в классе их должно быть несколько штук). Плюс координаты абзацев.

Итак, задание командам: втайне от других команд выбрать один из абзацев, отыскать его по адресу в книге и зашифровать. А это значит, как вы уже догадываетесь, сделать из него дырявый текст, над каждой дыркой и пропущенным знаком препинания поставить номер орфограммы и на листочке выписать цифры в ряд.

Соблюдать конспирацию и не выдать, над каким абзацем корпишь, — трудно. Но если информация всё же просочится, работа лишится своей изюминки. А изюминка её в том, что по шифровкам, которыми обменяются команды, им предстоит угадать, что это за текст. Откуда? Из какой книжки?

Может быть, это тот же абзац, что и у нас? Сравним шифровки. Разные… Нет, похожи. Так обнаруживаются варианты. А какой правильный. И опять ребятам есть о чём поговорить. И это здорово, потому что разговоры — по делу.

Глядишь, учитель и услышит наконец от своих учеников долгожданные вопросы.

Ну а если явно не наш кусочек? Для идентификации придётся из всех подряд абзацев делать дырявые тексты и шифровать. Хотя бы по первому предложению из каждого. Учителю надо очень постараться, чтобы в этом месте у ребят не появился настоящий азарт.

…При этом вся грамматика в активе. И сладостен для слуха учителя русского языка добровольный ученический лепет о тонкостях русского языка: чередованиях и обращениях, причастиях и обособлениях, орфограммах и пунктограммах… А ведь ребятам и вправду о многом надо договориться друг с другом — дело не ждёт. И надо — действительно, а не чтобы сыграть с учителем в поддавки.

Невзначай по дороге можно и открытие какое-нибудь сделать. Например, сравнив (а цифры говорят сами за себя) толстовский синтаксис и синтаксис учебника по биологии. Мой друг и коллега говорит, что по-настоящему восхищаться человек может лишь тем, что сам открыл. И по-настоящему сомневаться он может лишь в том, в чём засомневался самостоятельно. Ведь это сомнение он открыл сам.

Словарные слова, как и таблицу умножения, надо знать наизусть. Вот только таблица умножения помещается на одной тетрадной страничке, а словарных слов, правописание которых в большинстве своём не поддаётся никакой логике (детской, во всяком случае), — целый толстенный словарь. Их надо учить и учить, нередко снова и снова возвращаясь к одному и тому же слову. Хорошо ещё, если ребёнок много читает и у него достаточно развита интуиция. А если он корзину с картиной уже третий год запомнить не может?

Как при запоминании избежать постылой зубрёжки? А если разнообразить это монотонное, скучное дело какими-то сюжетными ходами? Придумать интригу? Так организовать эту работу, чтобы дети имели возможность встретиться не только с капризным словом, но и (может быть, это главное) друг с другом, обнаружить друг друга и удивиться.

Глядь — а словарные слова как-то сами собой и улеглись в голове.

Солнышко и стенка

Однажды мы с классом договорились, что если ошибся в словарном слове, то его, во-первых, нужно написать на солнышке не менее пяти раз, а во-вторых, вывесить на стенку.

При этом важно, чтобы словарное слово было написано не только несколько раз, но и не в одну строчку, как это обычно делается, а обязательно на лучах солнышка, то есть под разным углом зрения. И буква, из-за которой слово угодило на солнышко, должна бросаться в глаза своей величиной.

Фрагмент ученической тетради

А затем вывесить листок для всеобщего обозрения на стенку класса при помощи скотча. Стены наших классов постепенно скрываются под этими своеобразными обоями. (Учителю же при покупке скотча придётся позаботиться о том, чтобы он не оставлял после себя на крашеных стенах тёмных следов.)

Откуда бы взяться такому количеству и разнообразию словарных слов? Ведь в конце учебника по русскому языку их не так много, и список для всех один.

Сочинения, изложения, короче, всё, что пишется на уроках русского и литературы, — это один источник. Другой (столь же неистощимый, но черпаешь из него уже в средней школе) — это тетрадки по предметам, требующим конспектирования: истории, географии и так далее. Появившаяся на полях (конечно, наряду с другими) цифра 6 обязывает ученика действовать согласно вышеуказанной инструкции. Вот вам и куча словарных слов, причём каждое — из персонального словаря учащегося N.!

Неделю слова висят, а ребята их обживают: рассматривают, иллюстрируют (это любимое), попутно кое-что запоминают. Да просто узнают новые слова! В общем, взаимообогащаются. Каждый день (с подачи учителя или без) отмечают, что новенького появилось на стенках.

Наконец пачка листов в руках учителя. Следующий ход: он быстро (почти скороговоркой) диктует слова, ребята записывают их в тетради. Затем наступает момент проверки. Ребята меняются тетрадками в парах. Учитель предъявляет им листочки по одному. Это ещё одна встреча со словарным словом. Помните, сколько их? Нашлась ошибка (№ 6 на полях) — солнышко — изготовление правильного листочка — вывешивание — пребывание на стенке — ритуал снятия — диктовка — проверка. Семь! Как тут не запомнить даже самые длинные и экзотические слова, например мистификация, сколько бы их ни было.

Подводим итоги. Ни одной ошибки — пятёрка, одна-две — четвёрка, от трёх до пяти — тройка, больше пяти — двойка, а то и вовсе кол. Личная подпись. Тетрадь возвращается к хозяину.

Вот такой круговорот слов в природе.

Средство пятое. Поднимем орфографические паруса!

Нашли — обвели в кружок. Не нашли — придётся проделать в этом месте дырку. Ручкой. Настоящую. Насквозь. А дома придётся парус штопать (делать работу над ошибками).

Эта работа со временем претерпела ряд модификаций. Появились определённые маршруты. К примеру, по океану Безударная гласная в корне (вот уж действительно, безбрежный океан!), по морю Слабое глагольное окончание или Чередование гласной в корне.

Дырка — это ж не просто дырка. Не в любом месте слово может порваться. А в каком? Эта работа стала преддверием следующей — самому создавать дырявые тексты.

Читайте также:

Грамматическая аптечка ганькина краткое содержание

Грамматическая аптечка: неотложная помощь в правописании

Оглавление