Гей рассказы в школе
Обновлено: 06.07.2024
Саша, 16 лет, провинциальный город Беларуси
Психолог, читает много, помогает людям. Ему должно быть известно, что гомосексуальность не является психическим заболеванием
Может быть, и стоило обратиться к школьному психологу, но не доверяю ему. Потому что шанс, что он расскажет все родителям и учителям, очень велик. Да и школьные психологи вряд ли сами знают, как помочь таким ребятам, как я. Родители видели, что со мной происходит что-то неладное, не могли вытянуть из меня всю правду и отвезли к независимому психологу.
Несколько одноклассников встали на мою сторону и очень поддержали меня. Если бы их не было, совсем было бы все плохо. Они говорили мне, что нет ничего плохого в моей сексуальной ориентации. Что отношение никак не должно из-за этого поменяться. Если кто-то пытался ударить меня, они становились на мою сторону. Их было мало, но они очень помогли мне. Два молодых учителя, видимо, поняли по оскорблениям про мою ситуацию, несколько раз заступились за меня. Ребятам, которые попадают в такие ситуации, рекомендую идти к школьному психологу, не бояться воспринимать себя таким, каким являешься. Пусть школьный психолог не поможет, идите к независимому, звоните на горячую линию. Не держите в себе все это. Пожалуйста, не слушайте оскорбления невежественных людей, не поддавайтесь эмоциям. Мечтаю скорее закончить школу и уехать подальше из ненавистного города. Думаю, что скоро найду в себе силы все рассказать родителям.
Сергей, 26 лет. Провинциальный город Беларуси. На данный момент проживает в другой стране, программист
Могу сказать, что школьные годы были самые ужасные годы в моей жизни. Каждое издевательство, каждый толчок, каждое оскорбление помню ясно и четко. Все это до сих пор отзывается на моей нервной системе, хоть и прошло уже больше 15 лет. Из-за карих глаз, темных волос и смуглой кожи меня часто обзывали хачом, хотя я чистокровный беларус. Да и внешне был невысоким и мелким, когда большая часть парней в классе на голову выше и физически сильнее. Плевали в лицо, один раз нагадили в рюкзак.
К психологу обращаться также не было смысла, потому что парень, который обзывал меня выродком-хачом, был его сыном. Если человек не мог помочь своему ребенку, то как бы помог мне?
Пытался себя защитить, много раз дрался, но все это было тщетно. Ребята были крепче меня. Воспитывала меня мама, мы жили вдвоем в маленькой квартирке. Мама часто работала во вторые и третьи смены. Так получилось, что даже в самые тяжелые моменты оставался один со своими проблемами. Мне очень не хватало мужского совета. У бабушки и у мамы я был единственным мужчиной. Уже в свои 12 лет, в самый разгар издевательств, понимал, что не хочу грузить их. Было пару друзей со двора, они были младше и учились в другой школе. С ними мы создали якобы свою группу, и с помощью этого как-то отвлекался. К учителям не обращался, потому что это было бесполезным. Нужно быть полнейшим дураком, чтобы не видеть того, что происходит в классе. На уроках обидчики не шибко сдерживались и позволяли себе всякое. К психологу обращаться также не было смысла, потому что парень, который обзывал меня выродком-хачом, был его сыном. Если человек не мог помочь своему ребенку, то как бы помог мне?
В нашей школе училось очень много ребят из неблагополучных семей. Социальный педагог интересовался только ими. Был кошмарный случай, мне было около 13 лет. В коридоре меня стали толкать одноклассники, из-за этого налетел на старшеклассника —самого неуправляемого хулигана школы. Он сильно разозлился и тряхнул меня. Я упал с высоты его роста на бетонный пол, но нашел в себе силы встать и плюнуть в него. Видимо, меня настолько достали эти невоспитанные хамы, что зло затмило глаза. Попал ему прямо в подбородок. Он сказал что-то матом и ушел. В этот день отпустили нас из школы раньше. За зданием стоял тот самый хулиган с тремя такими же, за ним было очень много других ребят. Они схватили меня, я пытался вырваться, но это невозможно, когда трое крепких пацанов держат тебя. Один закрыл рот, второй снял с меня штаны, а третий держал за руки. Они начали при всех садить меня на стеклянную бутылку, которая стояла приготовленная на земле. Я кусался, вырывался, а на меня смотрели в это время десятки восторженных глаз ребят из школы, среди которых были и мои одноклассники. Никто в это время не сбегал за помощью, никто не пытался заступиться за меня. Все ждали хлеба и зрелищ. Посадили на бутылку пятиклассника. Я кричал от боли, от страха, отчаяния и обиды. Через 10 минут боли, позора и слез они сжалились надо мной. Я сбежал. Даже портфель оставил на том же месте. По дороге домой мечтал прямо сейчас умереть.
Все осенние каникулы просидел в своей комнате. Думал о том, как лучше покончить с жизнью. Со страхом думал о том, как пойду в школу. Когда закончились каникулы, еще две недели не ходил в школу, прогуливал. Подходил в течение двух недель к железной дороге и хотел броситься под поезд, но так и не нашел в себе силы. Домой пришла классная и стала говорить маме, что, видимо, я связался с плохой компанией, чтобы следила за мной.
Маме ответил, что ненавижу всех, кто учится в этой школе и кто там работает. Мама перевела в другую школу, а там уже предупредила школьного психолога, чтобы поговорил со мной.
Я и сейчас уверен, что социальный педагог знал о том случае, потому что сплетни быстро распространяются, особенно такие. Во время осенних каникул подсознательно ждал звонка от школьного руководства, но никто так и не позвонил. Они, видимо, решили, что если никто не жалуется, то это и не стоит решать. В нашем обществе почему-то стыдно жертве насилия, а не тому, кто творит беспредел.
Психолог в новой школе очень помог мне. Про ситуацию с бутылкой так ему и не рассказал, но рассказал о случаях, которые происходили до этого. Нельзя в себе хранить обиды, ребенку нужно знать, что есть люди, которые выслушают его, сдержат слово анонимности, протянут руку помощи. Детям нужно знать, куда идти, когда им плохо, больно, когда не знаешь, куда бежать от отчаяния. Поступив в университет, вздохнул с облегчением. Потому что там приобрел единомышленников и самых лучших друзей.
Ольга, 19 лет. Областной город, на данный момент проживает в Швеции
Учителя слышали оскорбления, видели подзатыльники, подножки, как бросали жвачку в волосы, но вместо того, чтобы объяснить ребятам, что не по своей вине являюсь инвалидом, они сами участвовали в буллинге
Все идет из семьи и политики государства. Детей учат математике, физике, а жизненным вопросам, эмпатии, правам — нет. Детей не учат принимать людей, не таких как они. Это может быть ориентация, цвет кожи, вера или статус. С самого малого возраста дети должны понимать: все люди разные, но они равны. Школа сломала мою психику, восстановиться помог шведский психолог. Не знаю, что стало бы со мной, если бы не уехала в Швецию. Сейчас бы все издевательства записывала на телефон и затаскала бы руководство школы по судам и прокуратурам. Но в тот момент мне было страшно.
Однажды был случай, от которого я долго отходила. Дело было перед выпускным. Обидчики написали на ватмане мою фамилию, класс и инициалы, добавили там, что я жертва Чернобыля. Написали оскорбления, нарисовали еще вдобавок венок погребальный с ленточкой. Все это повесили на главный стенд школы. Учителя даже замечания не сделали им. Мне не нужна была жалость или суперпомощь. Мне нужна была поддержка. В 13 лет я знала, что мою болезнь нельзя вылечить. Я была слишком юной, чтобы это принять и научиться с этим жить дальше. Вместо поддержки наткнулась на стену оскорблений, надругательств и жестокости.
Переехала в Швецию после 11-го класса, начала учить язык в школе для старшеклассников, потом поступила в гимназию. Шведская гимназия — это аналог нашего колледжа. В Швеции все дети учатся вместе, там нет разделения на инвалидов и здоровых детей. Все школы оснащены лифтами и подъемниками, даже если у ребенка аутизм или ДЦП, он все равно учится в обычной школе, если у него нет глубоко умственной отсталости. Обратно в родные края ни ногой. Никогда.
Дарья, 17 лет. Областной город Беларуси
Я из неблагополучной семьи. Мама, как говорится, кукушка, а отец был с психическими отклонениями. В первый класс пришла в чем попало, тут и началась травля. Во втором уже начались конкретные издевательства. Девочки — травили, мальчики — подстрекали на драки, учителя — наблюдали. В основном издевались морально, но приходилось и драться. Плевали в лицо, избивали за школой, замахивались стулом, если дерзила в ответ.
Класса до восьмого думала о суициде почти каждый день, но одно дело — думать, а совсем другое — делать. Это как план Б, на самый тяжелый момент. Просто уверяла себя, что имею такое же право на жизнь, как и они. Мать не видела с 7 лет, отец умер, когда мне было 12. Потом детский дом и много приемных семей. В детском доме слишком много плакала и стала всерьез задумываться о суициде. За такое поведение меня отправили в психушку на месяц.
Детский дом — это что-то вроде колонии для несовершеннолетних. Люди, с которыми жила в комнате, большая их часть, сейчас в тюрьме. Я стала аутсайдером и там, но они не имели что-то против. Сутками сидела в комнате и читала книжки.
Стараюсь больше не думать и не вспоминать об этом. Никому зла не желаю, вообще никому, даже им. Веду уединенный образ жизни, и это меня исцеляет понемногу. Из-за последствий издевательств и юношеского максимализма ловлю себя на мысли, что не хочу иметь семью. Большая часть обидчиков пошла в ПТУ, иногда встречаются на улице. Улыбаются мне и здороваются. Делаю вид, что не замечаю, и прохожу мимо.
Сейчас нахожусь под опекой. Живу одна в своей квартире, она осталась от умершего отца. С опекунами общаюсь раз в месяц, они хорошие люди. С 18 лет мне будет доступно пособие. Хочу быть физиком-теоретиком. Не сомневаюсь, что уеду отсюда и начну жизнь с чистого листа, а это все будет казаться страшным сном. Оттого сейчас легче. Сидеть вечерком и планировать путешествие по всему миру, представлять себя ведущим ученым. Школа сломала меня, только сейчас понемногу стала приобретать покой.
Думаю, что самый действенный вариант в таких случаях — это найти себе цель в жизни и идти к ней вопреки всему. Защищаться. Отстоять себя, чтобы обидчики отстали. Если надо — силой. Иногда слова просто не работают. Еще важна поддержка родителей, это одно из самого дорогого в жизни. У меня этого не было, но если бы было, то жизнь стала легче. Скажу точно: никому нельзя позволять себя обижать! Нужно бороться до конца.
Нора, 25 лет. Минск
Сейчас у каждого школьника есть смартфон, в мое время этого не было. Совет: все оскорбления, унижения, особенно от учителей, предоставлять в качестве доказательств. Сейчас, будучи взрослым человеком, понимаю: нужно было бороться, жаловаться. Потому что такого беспредела не должно быть.
Тимофей Бимбад, психолог, магистр психологических наук, ведущий подростковых групп, гештальт-терапевт
Буллинг имеет несколько важных аспектов:
В зоологии есть дисциплина — этология. Она изучает инстинктивное поведение животных, в том числе людей. Некоторые обезьяны очень жестоки по отношению к своим соплеменникам, в их группах жесткая иерархия: от самого агрессивного альфа самца (или самки) до отвергаемого стаей самого слабого (слабой). Эти обезьяны могут угрожать, воровать друг у друга пищу, забрасывать калом и убивать друг друга в борьбе за первенство внутри стаи. В мире практически нет других видов с такой жесткой конкуренцией. Даже львы в конкуренции за самку и еду менее жестоки друг к другу. Такие виды обезьян и люди считаются самыми агрессивными и жестокими животными на земле с точки зрения биологии.
Согласно теории развития, мы произошли от обезьян и, похоже, унаследовали некоторые инстинктивные модели поведения, такие как травля. Помимо школьных коллективов такие же явления можно увидеть в тюрьмах (воры в законе — опущенные), в армии (деды — духи) и в некоторых трудовых коллективах. К сожалению, в отсутствие каких-то понятных правил или при слишком жестком контроле (как в армии или тюрьме) группы людей начинают выстраивать инстинктивную жесткую иерархию, чтобы выжить.
Люди ведут себя словно в дикой природе, где в любой момент можно умереть. И это нормально и естественно для обезьян. Почему же люди ведут себя так же?
Уровень агрессии у людей возрастает в нескольких случаях: когда систематически не удовлетворяются базовые потребности (сон, еда, безопасность, принятие, признание) или в связи с соматическими нарушениями (болезнь, изменение гормонального фона).
В подростковом возрасте у людей самый высокий в жизни уровень тестостерона и других гормонов, ответственных за агрессию. Подростки объективно должны быть агрессивны — это норма. Вся проблема в форме проявления агрессии и конкуренции. С такого рода психическими и физическими изменениями дети сталкиваются впервые в жизни и просто не знают, что делать со всей этой злостью, которая неожиданно появилась из ниоткуда. Самые озлобленные выбирают себе жертву, чтобы разрядить свои агрессивные импульсы и получить свой статус в группе, признание и уважение (читай — страх) остальных. Проблема в том, что эти молодые люди просто не знают других способов поведения, потому что, полагаю, им негде было их увидеть. В описанных выше случаях есть примеры грубого нарушения Уголовного кодекса РБ, сексуальное насилие и причинение тяжких телесных повреждений, но это вопросы юридической осведомленности и просветления. В нашей стране есть все необходимые органы для работы с этими нарушениями.
Все школьные коллективы развиваются под присмотром взрослых, и многое зависит от того, какие есть правила и как они соблюдаются взрослыми. Например, не во всех военных частях была и есть дедовщина, только если командирский состав позволяет ей быть, ее не существует, если она пресекается на корню. Но если дедовщина уже развилась, то это всегда заканчивается уголовными делами.
Когда травят кого-то одного, остальные испытывают страх, понимая, что завтра аутсайдером могут стать они и придут за ними
Со школой та же история. Если учителя в состоянии следить за соблюдением правил внутреннего распорядка школы и пресекать при первых нарушениях, то буллинг становится невозможным, если этого нет, то он развивается.
В любом коллективе есть аутсайдеры — это естественно, обычно эта роль переходящая, т.е. кто-то накосячил, все посмеялись и забыли, завтра накосячил кто-то другой, от этого никто не разрушается. Аутсайдеры становятся проблемой, если роль остается за одним человеком. Когда травят кого-то одного, остальные испытывают страх, понимая, что завтра аутсайдером могут стать они и придут за ними. Всем становится выгодно травить одного, чтобы эта роль не переходила.
Отношения в любом коллективе регулируются правилами, которые гласно или негласно принимаются всеми участниками. Вопрос в том, кто эти правила транслирует. И хорошо, если это делает взрослый преподаватель, и совсем плохо, если он же и начинает травить кого-то одного, срабатывает тот же механизм — все пугаются и начинают его поддерживать, чтобы не стать следующей жертвой.
Что делать, если буллинг уже случился?
Для всех людей важен коллектив, благо, что мы можем иметь одновременно много групп, где мы находимся в разных ролях. В одной группе мы можем быть аутсайдерами, в другой — занимать лидерскую позицию, и это естественно для человеческого сообщества. Можно быть новичком в сквоше и при этом руководителем подразделения корпорации. Проблема в том, что у детей нет такого количества групп, в которые они входят, и если в самой важной есть проблемы, то это разрушительно. Потому любые кружки, дворовые тусовки и знакомства из детских лагерей — это то, что помогает переживать любые сложности, связанные с другим коллективом: будь то школа, семья или что-то другое. Человеку важно быть принятым хоть где-то.
Нитиевская Диана Владимировна — школьный психолог первой квалификационной категории, специалист в области работы с подростками, семейных отношений
— Во всех описанных случаях классический пример буллинга.
Чаще, конечно, как в историях наших героев, причиной травли выступает та или иная необычная черта ребенка, его отличие (какое угодно) от принятых в данной группе стандартов, и это просто предлог для проявления агрессии. И все же жертвой буллинга может стать абсолютно любой ребенок.
Обязательное условие, без которого травля невозможна: попустительство со стороны учителей или молчаливое одобрение такого поведения. Возможно, иногда педагогу не хватает опыта, квалификации (или совести), чтобы прекратить буллинг. Как показывает практика, вовлеченным в травлю является весь класс. Весь класс и педагоги — это свидетели, на которых также влияет развернувшаяся драма. Они тоже принимают участие в процессе, пусть и как наблюдатели.
В некоторых случаях единственный эффективный способ уберечь ребенка от дальнейшей агрессии — перевод в другую школу. Ведь чем дольше продолжается травля, тем длительнее и сложнее будет проходить реабилитация.
Особое внимание стоит уделить помощи жертвам травли. Последствия буллинга можно приравнять к посттравматическому стрессу со всеми его физическими и психическими проявлениями. Такому человеку сложно строить отношения с окружающими и доверять им, иногда в определенных обстоятельствах экс-жертва может сама стать преследователем, как бы компенсируя пережитые унижения или из-за опасения повторения ситуации. Поэтому, если ваш ребенок пострадал от буллинга, следует сразу обратиться к психологу.
Буллинг не проходит бесследно. Причем это касается всех участников. При буллинге нарушается нормальное развитие жертвы: снижается самооценка, возникают тревожность и депрессивные мысли. Бывших мучителей характеризует сильная тревожность, проявляются асоциальные черты, депрессия и различного рода зависимости. Как показывает практика, повзрослев, часть этих детей составляют основной контингент тюрем в большинстве стран мира. Более благополучный вариант — агрессорам очень стыдно осознавать во взрослом возрасте, что они делали. Бывает, стыд и вина приходят со временем. И с этим приходится жить.
Дети, которые подвергались издевательствам и агрессии со стороны своих сверстников, могут вести себя как жертва не только в школьные годы, но и во взрослой жизни. Наверняка есть жертвы буллинга, которые сохранили психологическое здоровье, и все у них хорошо сейчас. Но, как мы видим из рассказов наших героев, детские страхи и переживания проходят не до конца. Негативные последствия имеют не только те, кого травили, но и те, кто травил. И такие люди тоже нуждаются в серьезной психологической помощи.
Часть 1
В классе Славка казался мне самым привлекательным пацаном, хотя у него и был скверный характер. Он вечно задирался, грубил учителям и был причислен ими к хулиганам. За ним по пятам ходила слава бабника. Его боялись все. Ко мне он цеплялся по сто раз на дню, но рук не распускал, и меня это вполне устраивало. Я сердцем чувствовал, что Славка совсем не такой страшный и грозный, каким хочет казаться. О везении лучше не думать: только воспаришь душой, как тебе сразу по голове трах-х-х.
- Ботаник, сегодня физра, ты готов десять раз отжаться от пола? - глядя на меня с ухмылкой, сказал Славка.
Его наглость только усиливала во мне чувство протеста.
- И даже больше, если ты будешь подо мной, - ответил я, чем вызвал общий смех в классе.
Мои слова привели парня в состояние, близкое к ярости.
- Что ты сказал?! - он набросился на меня стремительно, перепрыгнув через два стула.
Ухватив меня за грудки, он резко рванул моё тело на себя. В этот момент я наступил ему на ногу, и он, потеряв равновесие, повалился на спину, увлекая за собой и меня. В момент падения, оказавшись на нём сверху, я непроизвольно коснулся губами его губ. Глядя ему в лицо, я почувствовал, как слабеют его руки, и он перестал сопротивляться мне. В этот время в класс вошла преподаватель физики.
- Что это делают на полу мои сумоисты? А ну-ка, брэк! Сели все по местам.
Я замер, желая сполна насладиться этой минутой. Наконец с тяжёлым вздохом я поднялся и подал руку своему сопернику.
На уроке ко мне пришла записка: "Саня, мы должны увидеться с тобой наедине. Приходи на перемене в туалет". Я обернулся, взглянул на него. Казалось, за его неподвижным лицом скрывалась какая-то внутренняя борьба. Когда прозвенел звонок, стараясь подавить невольное раздражение, я торопливо вышел из класса.
В тесной кабинке школьного туалета я не успел застегнуть молнию на джинсах, как дверца вдруг резко открылась, и в кабинку втиснулся Славка. Я оторопел от страха, не в силах отвести взгляд от его удивительных светлых глаз. В их бездне я увидел ярость, страсть, ненависть.
- Убирайся отсюда! - рявкнул я.
- Почему бы нам не уделить друг другу больше внимания? Попытаться лучше понять друг друга? - произнёс Славка, чем поставил меня в тупик.
- Хорошо, - согласился я. - Если не возражаешь, займёмся этим завтра.
- А сейчас нельзя?
- Сейчас нам надо бежать на урок, звонок уже прозвенел.
Он вздохнул и спросил:
- Можно я тебя поцелую? Просто братский поцелуй.
Его наглость произвела на меня большое впечатление. Не дождавшись ответа, он наклонился и поцеловал меня в губы. Мои ноги стали ватными. Я не мог пошевелиться. Магия этого нежного, робкого поцелуя захватила меня целиком, и я поплыл куда-то вдаль. Мало-помалу душа моя перестала сопротивляться и затихла в его руках, а моё тело, сдерживаемое лишь плотно обтягивающими джинсами, казалось, было готово взорваться. Слова одноклассника привели меня в чувство.
- Эй, дурачок, бежим на химию.
- У тебя довольно странные представления о братской любви, - заметил я.
Он совершенно обалдел от такой моей реакции, похлопал ресницами и погладил моё плечо.
- Слава богу, мы не родственники.
В класс мы влетели запыхавшись. Хорошо, что преподавателя ещё не было. Все переглянулись, а мы некоторое время молчали, пялясь друг на друга. Я с честью выдержал его взгляд, даже глазом не моргнул. На самом деле это было совсем нетрудно, хотя в душе я и испытывал к Славке нежные чувства. После уроков мы шли по улице, не обращая ни малейшего внимания на окружающих, так как были слишком поглощены своими мыслями.
- Рядом с тобой я не чувствую себя в безопасности, - нарушил я паузу.
- Можешь быть спокоен: я всегда тебя пойму.
Впрочем, как я мог растолковать ему причину своих сомнений, если сам не успел разобраться в собственных чувствах? Славка задумался ещё сильнее и пошёл медленнее, а я постарался честно и объективно восстановить в памяти все свои поступки и не нашел ни одного, способного породить непримиримую неприязнь между нами.
- Приставать к тебе я не буду, - сказал он.
Я резонно спросил:
- Тогда зачем я тебе?
- Ну. ты мне нравишься.
- Выходит, ты намерен приставать ко мне в будущем?
- Я рассчитываю на то, что ты ответишь мне взаимностью и сам начнёшь приставать ко мне.
- С какой стати мне в тебя влюбляться?
- Ну. я симпатичный парень с чувством юмора.
- И сейчас это была очередная шутка? - не унимался я. - Ты болтун и бабник.
- Это в прошлом. Сейчас я серьёзен, как никогда, и мне кажется, что рядом с тобой я теряю голову. Ты мне и раньше нравился. Может быть, потому я и издевался над тобой, что ты не обращал на меня внимания. Твои колкости в мой адрес всегда меня заводили. А последний случай в классе, и твой поцелуй при падении. - Славка не договорил.
Это огромное чувство, оказывается, и было тем, что постоянно подпитывало его гнев, не давало ему ни минуты покоя.
- Присмотрись хорошенько, подумай. Между нами говоря, вокруг есть парни и получше, - намекнул я ему.
- Мне никто не нужен, поверь. Знаешь, как нелегко мне далось это откровение. А ты, когда видишь, как я груб с окружающими, не пугайся и не думай обо мне плохо.
Вот и сейчас я с недоверием взглянул на него. Он ответил кристально чистым взглядом, изобразив на лице что-то вроде восторга пополам с непосредственностью.
Между тем мы свернули в переулок, где не было ни души. Он поцеловал меня там, сначала вроде бы по-дружески, но потом увлёкся. Однако я возражать не стал, решив, что это у него от волнения. Славка был слегка смущён этим новым поворотом в наших взаимоотношениях и, казалось, не знал, что ему делать.
- Твои поцелуи заставляют меня забыть все обиды. Ещё вчера мне казалось, что в такой прекрасной упаковке нет места для души, - густо покраснев, я разозлился на свой организм за такую реакцию.
Слава собирался мне что-то ответить, но посмотрел на меня внимательнее, и губы его дрогнули в некоем подобии улыбки, а потом она буквально расцвела на его физиономии. Я почувствовал, как его переполняет желание, несмотря на то, что близость между нами сегодня была невозможна.
К этому моменту на нас начали обращать внимание редкие прохожие, и нам пришлось попрощаться. После того, как мы расстались, напряжение несколько спало, и я вдруг почувствовал себя хорошо и уютно, как в доброе старое время, когда, обходя квартал, ты по-приятельски здороваешься со всеми.
Троллейбус был почти пуст, и я благополучно добрался до дома. Грязные выбитые ступеньки под ногами, с каждым шагом затхлый, но такой знакомый запах мусоропровода становится всё ближе. Я не тороплюсь. Осталось четыре шага, потом три, потом два, один, и вот я на площадке. Ещё несколько секунд я стою у двери своей квартиры.
Часть ночи я потратил на размышления. Мнение моё о Славке разделилось в том смысле, что одна моя половина гневно восклицала о том, что он бабник, а другая протестовала: может, и не бабник, может, его оклеветали. К тому же своим поведением он проявлял себя как убеждённый гомофоб. Я содрогался от странных, незнакомых мне чувств, которые разбудили во мне его объятия и поцелуи. Как объяснить эту предательскую слабость, ломавшую мою волю к сопротивлению всякий раз, стоило ему только прикоснуться ко мне. Любовь делает человека слабым и ранимым, полностью подчиняет его капризам другого.
Незаметно подкрался рассвет, и начался новый день. Яркий, солнечный рассвет не принёс с собой особого тепла, ведь даже чудесные деньки в октябре уже слишком коротки и прохладны.
После этого дня мы стали чаще бывать вместе. По четвергам, как обычно, последним уроком была физкультура. Переодеваясь в раздевалке спортзала, я заметил, что Славка не торопится. Все уже переоделись и разошлись, а мы всё ещё сидели на лавочке. Я спросил его:
- А что у тебя с Риммкой?
- Да ну её! Пару раз поцеловались и всё.
- Мне казалось, что у вас всё серьёзно.
- О, мой дорогой! Я не любитель юбок!
Он немного помялся и честно добавил:
- Забудь. А у тебя что с Борькой?
Этим вопросом он меня озадачил. Мы с Борисом сидели за одной партой не первый год и считались школьными приятелями, но за стенами школы мы никогда не общались.
- Славон, ты что, ревнуешь? Ну прямо Санта-Барбара какая-то!
- Я не хочу тебя ни с кем делить!
Тот, перед чьим мужественным обликом и ласковой, мягкой улыбкой не могло устоять ни одно женское сердце, сейчас признавался мне в любви.
- А что ты сделаешь, если я тебя не послушаюсь? Отшлёпаешь по попке? - попытался я отшутиться.
Сильные, бурные чувства постоянно клокотали в этом парне, скрываясь за его внешним спокойствием, и могли взорваться всего лишь от одного взгляда или слова.
- Тогда я лучше сдохну от воздержания!
- Не смей, слышишь?
Вздрогнув всем телом, Славка страстно впился в мои губы, не обращая внимания на мои смешные попытки вырваться из его лап. В физиономии его появилось нечто, напоминающее блаженство. Но он уже не мог довольствоваться одними поцелуями, и его рука стала ласкать мой упругий холмик между бёдрами. Я почувствовал, что больше не могу сдерживать себя, и сказал:
- Славик, сюда могут войти.
- У меня есть ключ от кабинета физики. Наталья Николаевна попросила меня подготовить всё для лабораторной работы. Завтра физика первым уроком. Я хотел бы, чтобы ты помог мне собрать схему.
- Она на перемене ко мне подошла, а потом прозвенел звонок.
- Будем считать, что тебе недолго пришлось меня уговаривать, - ответил я, вызвав у него улыбку.
Стены кабинета были увешаны портретами выдающихся физиков и изобретателей. Мне всегда нравилась эта аудитория. Бросив сумку на стол, Славка закрыл дверь на ключ. Я сел за первый стол и стал наблюдать за тем, как он выносит из лаборантской амперметры, вольтметры, ЛАТР. Затем он принёс пучок разноцветных проводов с клеммами и предложил мне их распутать. Я чувствовал, что я ему нужен, даже необходим здесь, и был счастлив от этого. Собрав схему, мы подали питание, плавно вращая ручку ЛАТРа, наблюдали за показаниями приборов. Схема работала безукоризненно.
- Ну, что, по пятёрке нам с тобой обеспечено. Наталья так сказала.
- Тебе да, а я тут при чём?
- А я ей сказал, что мы с тобой соберём.
- Так, ты это специально придумал?
- А ты разве не рад? - спросил Славка, и грусть проявилась на его лице.
- Я рад, что ты выбрал именно меня. Даже не знаю, как мне теперь с тобой рассчитываться придётся?
Вдруг я почувствовал, что сейчас мне требовались его нежность, его дыхание, его тепло. Пауза затянулась. Я выключил схему и так же молча подошёл к нему и обнял его. Какое-то время мы молчали. Потом, уже совсем ничего не соображая, я стал покрывать его лицо поцелуями. Когда наши губы сомкнулись, его рука медленно перешла с моей спины туда, где собралось в эту минуту моё возбуждение, нежность и любопытство. Я уже ничего не мог поделать с собой. Его ласковое отношение ко мне указывало на его душевную тонкость.
Он присел на стоявший рядом с нами стул и притянул мои бёдра к себе, плавно расстегнул молнию и провёл пальцами по ткани трусов. А когда его тёплые губы накрыли мою возбуждённую плоть, я ни о чём другом уже и не думал.
На другой день в классе Славка сделал вид, что между нами ничего не произошло, вёл себя естественно и обычно, даже шутил со мной и балагурил. После этого происшествия я не помню, чтобы мы с ним когда-нибудь ссорились.
Вообще, нормальные человеческие чувства для меня не были непозволительной роскошью, и они сыграли со мной злую шутку.
Вечером по пути домой он подошёл к киоску с газетами, ища глазами требуемую газету, он вспомнил утренний инцидент отошёл от киоска. Поднимаясь по эскалатору он терзаем сомнениями решил, что газету больше не купит никогда. Но проходя по коридору к выходу, он увидел стелаж с журналами, где он не решался покупать газеты. Вспоминая пожилую неучтивую продавщицу, он прошёл мимо.
Дома он корил себя за нерешительность, но долго он не мог переживать по этому поводу. Он из под кровати достал глянцевый потрепанный журнал, он хорошо помнил как он ему достался. Это было ещё в школе, в одиннадцатом классе, когда он прогулял как-то физкультуру, он обнаружил этот журнал забытый кем-то на подоконнике, как он тогда боялся, что кто-нибудь увидит у него этот журнал. Но всё обошлось и он принёс этот журнал домой. На обложке: сидела парочка на песке любуясь закатом; он перевернул страницу, на него смотрела девушка держа в руках откусанное яблоко. Внизу была подпись "Каждая выбирает свой вкус!" Ваня улыбнулся и перелистнул несколько страниц. Со страницы на него смотрел молодой человек прикрываясь журналом. Фото было черно-белое, но оно ему нравилось! Он пожалел разорванный утром купон объявления и перелистнул страницу, здесь была вторая мужская фотография и последняя в этом журнале. Решив, что завтра он непременно купит газету с объявлениями, он лёг спать.
Вечером он нашел киоск закрытым! Немного расстроенным он спустился в холодную подземку. Поднимаясь на поверхность он прошел мимо киоска с газетами, но уже на лестнице повернул назад. Подойдя к киоску, Ваня постучал в окошечко, в открывшемся окне появилось приветливое лицо женщины. Он попросил газету и почувствовал что краснеет, женщина назвала сумму, Ваня протянул банкноту и забрал газету.
Дома он с радостью листал газету и наткнулся уже на знакомое объявление:
-Ищу молодого человека, до 25 лет, для дружбы и более. Аркадий 76
Ваня недолго думая заполнил купон:
-Для Аркадия 76, мне 18. В.
Потом подумав он решил изменить подпись, подумав что могут узнать как его зовут и дописал через тире Юра. После сложил листок и убрал в задний карман джинсов. Время шло, терпению Вани наступил конец, ждать утра он уже не мог. Он оделся, вышел из дома, прошел до перекрёстка, на дороге было практически пусто и он не стал ждать, когда же ему подмигнёт зелёным глазом светофор, перешёл дорогу. Положив купон в почтовый ящик, он повернул назад. Проходя мимо продуктового киоска он купил баночку пива и вернулся домой. Теперь осталось только дождаться понедельника - день выхода очередного номера газеты.
Наступило утро долгожданного понедельника, Ваня проснулся раньше обычного. Даже из дома вышел раньше, по пути в метро, он купил в киоске свежий номер газеты. На занятиях он был как на иголках, минуты казалось шли часами. Ване не терпелось открыть газету.
Оказавшись дома он первым делом открыл газету. Нашел своё объявление, но ответа на его объявление не было. Поторопившись с ответом он совсем не подумал, что объявление выйдет только в понедельник, а ответ на его объявление придёт только в четверг. Четверга он ждать уже был не в состоянии. Постепенно забыв о таком методе знакомства он продолжил свою размеренную жизнь.
Уже был вечер четверга, Ваня вспомнил о газете только дома. Идти за газетой было уже поздно, а нетерпение всё росло. Только вечером в пятницу он открыл газету и нашел ответ на своё объявление. В ответе был указан номер телефона. Ваня отыскал таксофонную карту на ней ещё должны были остаться средства. Он вышел на улицу, дошел до таксофона и набрал номер. Ему ответил мужской голос:
-Кто это?
-Это Ваня.
-Какой ещё Ваня?
Ваня положил трубку, немного подумав, он набрал номер вновь.
-Кто это?
-Юра.
-А не ты только что звонил?
-Я. Меня на самом деле зовут Ваня.
-Меня Андрей зовут, давай встретимся.
-Сейчас?
-А чего тянуть?
-А где?
-Приезжай ко мне.
-А куда?
-Ленина 15, это налево от метро.
-А как я потом домой попаду?
-У меня переночуешь!
-Ладно.
-Квартира 12.
-Сейчас приеду.
-Давай, жду!
Ваня повесил трубку и поспешил к метро.
Сердце клокотало в груди, кровь стучала в висках. Он протянул руку к звонку, но так и не нажав опустил. Немного постояв возле закрытой двери он повернул назад и вышел во двор. По небу бежали темные тучи, ветер дул в лицо. Холодные капли падали с неба, одна наиболее прозорливая капля упала ему на нос. Вымокнуть в его планы никак не входило и Ваня решил вернуться в подъезд. Через несколько минут ему наскучило смотреть на дождь и он поднялся в квартиру. Дверь ему открыл мужчина с тонкими усиками, он улыбнулся.
-Ты где так долго? Заблудился что ли?
-Ну, да…немного.
-Проходи. Вина хочешь?
-Хочу.
-Красного? - спросил Андрей и скрылся на кухне. -Проходи в комнату.
Ваня снял кроссовки и прошел в комнату. Андрей вошел в комнату, в одной руке у него была бутылка вина, в другой - два бокала. Андрей разлил вино по бокалам и протянул один Ване.
-За знакомство! - предложил Андрей.
-За знакомство!
Они чокнулись и выпили.
Ваня разглядывал Андрея.
-Я сейчас включу фильм, тебе понравиться! - пообещал Андрей. Он поставил кассету и погасил свет. Оба парня расположились на диване. Андрей обнял Ваню и пододвинулся поближе.
-Расслабься, у тебя первый раз?
-Нет, у меня уже было…много раз!
-Понятно! Не бойся, я осторожно.
Они смотрели фильм, как два парня любили друг друга. Ваню это возбуждало и пугало одновременно. Андрей ласкал его тело и помог снять футболку. Андрей расстегнул рубашку, Ваня протянул руку и осторожно погладил торс нового знакомого. Ваня хотел поцеловать Андрея, но боялся. Но он сам угадал желание Вани и поцеловал его. Андрей расстегнул "молнию" на Ваниных джинсах и помог снять их. Ваня остался в одних плавках, Андрей тоже разделся. То, что Ваня обнаружил в плавках партнера, немного его напугало. Бугор на плавках пугал Ваню.
-Хочешь потрогать? - Андрей положил Ванину руку на этот бугор.
-Какой огромный.
-Покажи свой! Сними плавки!
От пережитого сегодня и долгого воздержания, от прикосновений Андрея наступила кульминация. Струя брызнула: попало на диван, на Андрея и сам Ваня был испачкан белой липкой жидкостью. После небольшого перерыва, Ваня уже лежал на животе с раздвинутыми ногами, а над ним тяжело дышал Андрей. Случилось то чего Ваня желал и боялся одновременно.
Оглавление
Кириллу 24 года. В школе он подвергался травле с пятого по одиннадцатый класс из-за своей сексуальной ориентации. Для него это был очень болезненный опыт, но сейчас Кирилл не вспоминает о прошлом и не злится на своих обидчиков. Кирилл работает в театре, увлекается танцами, хочет реализоваться в жизни и открыть свой собственный театр. Имя героя по его просьбе изменено.
Я довольно рано осознал, что я гей
Фото: Елена Пермякова
Меня гнобила вся школа
Кроме того, что я был геем, я был ещё и толстым, и это очень бросалось в глаза. В старших классах я весил килограмм сто при росте 180. Толстый чувак почему бы над ним не поржать, он всё равно не даст сдачи. Не скажу, что это была прямо какая-то особенная жестокость, ничего изощрённого пинки, толчки, обзывательства. Каких-то серьёзных избиений не было, но я чувствовал страх.
Меня гнобила вся школа, и это факт. Кто мог, тот ни в чём себе не отказывал. В классе было 22 человека, из них агрессоры человека четыре. Это были парни в спортивных костюмах, которые пили пиво и курили за школой, такой типичный портрет. Но в какой-то определённый момент, мне кажется, каждый мог это сделать. Это было для меня проблемой, но я понимал, что ничего не могу с этим сделать. Были случаи, когда я гулял вечером, и взрослые пацаны, которым родители давали покататься на машинах, делали вид, что пытаются меня сбить. Сейчас мне смешно это вспоминать, но тогда тоже было довольно страшно. В принципе встретиться с компанией вечером было страшно.
Фото: Елена Пермякова
Иногда я мог и сам обижать кого-то
До восьмого класса у меня вообще не было ни одного друга-мальчика. Я дружил с девочкой, мы проводили много времени вместе, по выходным зависали у неё и у меня, говорили о жизни и сплетничали. Думаю, так сложилось из-за того, что, во-первых, мне в принципе всегда было комфортно с девчонками. Во-вторых, я уверен, что у многих парней была ко мне неприязнь, к тому же они боялись общественного мнения, и поэтому не хотели выстраивать со мной каких-то дружеских отношений.
В восьмом классе у меня появилась компания ребят, которые увлекались паркуром, тогда это было очень популярно. В этой компании было несколько парней, с которыми я общался. Но это не были близкие дружеские отношения, мы просто были в одной компании. На них был прессинг со стороны других школьников, мол, зачем вы с ним общаетесь. Но мы как-то пережили это, друзья даже заступались за меня. Пытались защитить, что-то ответить, иногда просто выступали стеной, чтобы мы могли пройти. Мы с ними не обсуждали то, что я гей, это просто замалчивалось. Заметил, что сейчас у меня намного больше парней среди друзей, чем девушек, и с парнями сейчас намного проще общаться.
Иногда я мог и сам обижать кого-то. Например, у нас в классе был мальчик ещё толще, чем я, он был необщительный и не шёл на контакт. Я мог вылить на него свою агрессию, сейчас понимаю, что это было глупо. Ещё у нас в школе была девочка, у которой была непростая ситуация в семье. У неё были вещи похуже, то, сё. И только из-за этого она стала жертвой травли. Какое-то время я тоже плохо к ней относился, но потом понял, что это полный дебилизм. Во-первых, как я могу кого-то гнобить, если то же самое происходит со мной? А во-вторых, то, что у неё такая ситуация в семье, не делает её хуже остальных.
Было стыдно перед мамой
Мне было стыдно перед ней из-за того, что всё это происходит. Мы не могли спокойно пройти по улице. Помню, как мы шли на какой-то светлый праздник типа дня рождения, и через дорогу от нас шла компания. Они начали кричать, что я педик. Мама ко мне повернулась с такой претензией, мол, почему они это кричат. То есть я был ещё и виноват в этом. Когда вечером мы вернулись со дня рождения, я лёг спать. Мама села рядом и начала плакать. Мне было очень некомфортно, я молился о том, чтобы она ушла и всё это поскорее закончилось.
Фото: Елена Пермякова
Мама ничего не могла сделать с ситуацией в школе, её бы никто не послушал. Учителя делали вид, что ничего не происходит и вообще я сам виноват. Уверен, что у многих из них было личное неприятие, гомофобия и агрессия, которая проявлялась в такой форме. Они просто закрывали на травлю глаза. Один раз 11-классник вызвал меня на стрелку около школы. Я тогда учился в восьмом, ни разу никого не трогал и не бил. Было понятно, что я проигрываю в этом сражении. За меня вступилась старшеклассница, всё обошлось, я пришёл домой живой и здоровый. На следующий день классная вызвала меня к себе и начала спрашивать, зачем я пошёл к этому парню. Я подумал, что она ничего не понимает про то, как люди живут в школе, и про то, что меня гнобят. Психолога у нас в школе не было, никаких бесед на тему травли никто не проводил. Я помню, мы как-то нашли номер детского телефона доверия. Решили поприкалываться, я позвонил и сказал, что я гей. Мне сказали не звонить туда с такими историями.
Вы уходите из школы и начинаете всё с чистого листа
Я не слежу за своими одноклассниками. С теми, с кем мы общались, мы подписаны друг на друга в Instagram, лайкаем друг другу фотки, переписываемся. Иногда общаемся. Я ставил спектакль, они приходили посмотреть. Когда приезжаю в Звёздный, всегда встречаемся с подругой.
Я жил с осознанием того, что всё это закончится, когда я уеду из Звёздного, и надо просто ждать. Сейчас я считаю что было, то было. Они не от большого ума это делали, и я не хочу зацикливаться на прошлом и вспоминать, какой я был бедняжечка и как меня все обижали. Считаю, что надо решать проблемы, которые есть сейчас. Хочу сказать, что если кто-то стал жертвой травли, это вообще не показывает, какой он человек, и этот опыт не должен влиять на дальнейшую жизнь. Вы уходите из школы, и начинаете всё с чистого листа.
Читайте также: