Фрэнк норрис мактиг краткое содержание
Обновлено: 16.05.2024
Список любимых книг Стивена Кинга может вас удивить. На протяжении жизни Король ужасов вдохновлялся классикой. Хотя без жутких историй, конечно, не обошлось. Эти книги сделали Кинга тем, кто он есть. Автор возвращается к любимым произведениям снова и снова в поисках новой искры. И всегда её находит. Список однозначно достоин внимания каждого, кто уважает мнение Стивена Кинга. И просто хочет хорошо провести несколько домашних вечеров.
Король ужасов много читает и регулярно дает комментарии о трудах коллег. Загляните в мой пост о 5 детективах, которые он назвал блестящими – тут .
Холодный дом | Чарльз Диккенс
Роман насыщен тайнами и запутанными сюжетными линиями. Вы будете разгадывать скрытый смысл, от души смеяться и сочувствовать героям. Трудно остаться равнодушным! Красивый язык Диккенса, очарование мрачной атмосферы викторианской Англии – неудивительно, что книга понравилась Стивену Кингу. А между строк вы найдете голую правду о расслоении общества и несправедливости судебной системы.
Приключения Гекльберри Финна | Марк Твен
За искрометным юмором Марка Твена всегда кроется глубокий смысл. Если вы читали книги о приключениях Тома Сойера и Гека Финна только в детстве, возьмитесь за них сейчас. Вы удивитесь, как много сказал автор между строк.
Мактиг | Фрэнк Норрис
Роман об идеальной жизни, превратившейся в кошмар. История о браке, который обещал быть счастливым. А затем погрузился в нищету и обернулся насилием. Всему виной нечеловеческая ревность и страшная жадность.
Сатанинские стихи | Салман Рушди
Повелитель мух | Уильям Голдинг
Странная и страшная история о мальчиках, попавших на необитаемый остров. Жестоко, невозможно, но очень реально. Суровая правда о том, что может произойти с людьми, которые забыли о милосердии. Завуалированное напоминание о хрупкости мира и роман-предупреждение.
Кровавый меридиан | Кормак Маккарти
The Golden Argosy | Чарльз Грейсон и Ван Х. Картмелл
1984 | Джордж Оруэлл
Радж-квартет | Пол Скотт
- К сожалению, мне не удалось найти роман в переводе ни в одном книжном магазине.
Свет в августе | Уильям Фолкнер
Неприкрытая жизнь американского Юга: расизм и жестокость, любовь и ненависть, пугающие страсти и ужасные семейные тайны. Болезненная и трагичная, но по-своему очаровательная книга. От этой истории щемит сердце. Оторваться невозможно!
Спасибо, что ставите лайки, друзья! Подписывайтесь на мой канал – здесь будет ещё много интересных подборок ;-)
A Story of San Francisco
by Frank Norris
It was Sunday, and, according to his custom on that day, McTeague took his dinner at two in the afternoon at the car conductors' coffee-joint on Polk Street. He had a thick gray soup; heavy, underdone meat, very hot, on a cold plate; two kinds of vegetables; and a sort of suet pudding, full of strong butter and sugar. On his way back to his office, one block above, he stopped at Joe Frenna's saloon and bought a pitcher of steam beer. It was his habit to leave the pitcher there on his way to dinner.
McTeague looked forward to these Sunday afternoons as a period of relaxation and enjoyment. He invariably spent them in the same fashion. These were his only pleasures — to eat, to smoke, to sleep, and to play upon his concertina.
The six lugubrious airs that he knew, always carried him back to the time when he was a car-boy at the Big Dipper Mine in Placer County, ten years before. He remembered the years he had spent there trundling the heavy cars of ore in and out of the tunnel under the direction of his father. For thirteen days of each fortnight his father was a steady, hard-working shift-boss of the mine. Every other Sunday he became an irresponsible animal, a beast, a brute, crazy with alcohol.
McTeague remembered his mother, too, who, with the help of the Chinaman, cooked for forty miners. She was an overworked drudge, fiery and energetic for all that, filled with the one idea of having her son rise in life and enter a profession. The chance had come at last when the father died, corroded with alcohol, collapsing in a few hours. Two or three years later a travelling dentist visited the mine and put up his tent near the bunk-house. He was more or less of a charlatan, but he fired Mrs. McTeague's ambition, and young McTeague went away with him to learn his profession. He had learnt it after a fashion, mostly by watching the charlatan operate. He had read many of the necessary books, but he was too hopelessly stupid to get much benefit from them.
McTeague's mind was as his body, heavy, slow to act, sluggish. Yet there was nothing vicious about the man. Altogether he suggested the draught horse, immensely strong, stupid, docile, obedient.
When he had finished the last of his beer, McTeague slowly wiped his lips and huge yellow mustache with the side of his hand. Bull-like, he heaved himself laboriously up, and, going to the window, stood looking down into the street.
The street never failed to interest him. It was one of those cross streets peculiar to Western cities, situated in the heart of the residence quarter, but occupied by small tradespeople who lived in the rooms above their shops. There were corner drug stores with huge jars of red, yellow, and green liquids in their windows, very brave and gay; stationers' stores, where illustrated weeklies were tacked upon bulletin boards; barber shops with cigar stands in their vestibules; sad-looking plumbers' offices; cheap restaurants, in whose windows one saw piles of unopened oysters weighted down by cubes of ice, and china pigs and cows knee deep in layers of white beans. At one end of the street McTeague could see the huge power-house of the cable line. Immediately opposite him was a great market; while farther on, over the chimney stacks of the intervening houses, the glass roof of some huge public baths glittered like crystal in the afternoon sun. Underneath him the branch post-office was opening its doors, as was its custom between two and three o'clock on Sunday afternoons. An acrid odor of ink rose upward to him. Occasionally a cable car passed, trundling heavily, with a strident whirring of jostled glass windows.
АЛЧНОСТЬ (1924)
GREED
Жанр: Драма
Продолжит.: 239 мин.
Производство: США
Режиссер: Erich von Stroheim
Продюсер: Irving Thalberg, Rick Schmidlin (1999)
Сценарий: Frank Norris, Erich von Stroheim, June Mathis, Joseph Farnham
Оператор: William H. Daniels, Ben F. Reynolds
Композитор: William Axt, Leo Kempinski, Robert Israel (1999)
Студия: Metro-Goldwyn Pictures Corporation
ПРИМЕЧАНИЯ реконструированная версия фильма (1999). Дополнительно на диске раритетный ролик кинохроники компании CV-News [04 мин; 61 Мб; с рус. титрами]. Хроника посвящена съемкам финальных эпизодов фильма в Долине Смерти.
В РОЛЯХ
Zasu Pitts . Trina
Gibson Gowland . McTeague
Jean Hersholt . Marcus
Dale Fuller . Maria
Tempe Pigott . Mother McTeague
Sylvia Ashton . 'Mommer' Sieppe
Chester Conklin . 'Popper' Sieppe
Joan Standing . Selina
ПАРАМЕТРЫ частей: 2 размер: 2786 mb
носитель: HDD1
видео: 720x480 XviD 1491 kbps 29.970 fps
аудио: MP3 128 kbps
язык: нет
субтитры: Ru, En
Брутальный, мелодраматичный, комичный и безжалостный портрет американской мечты и её частной жертвы - зубного врача, золотоискателя и убийцы Мактига.
Зубной врач-самоучка Мак-Тиг женится на мещанке Трине, которая вскоре выигрывает в лотерею целое состояние. Погоня за деньгами приводит сначала к распаду семьи, а затем и к гибели героев фильма. Мак-Тиг и бывший жених Трины умирают в Долине смерти, и около их трупов лежит мешок с золотом, олицетворяющий бессмысленную человеческую алчность.
Главный герой - сын шахтера, зубной врач-самоучка женится на Трине. Трина выигрывает по лотерейному билету 5000 долларов. В ней пробуждается алчность. Она по ночам любуется ими. Бывший жених Трины, доносит в медицинское управление, что Мак Тиг не имеет диплома и его зуболечебный кабинет закрывают. Мак Тиг опускается на дно. Трина живет отдельно. Доведенный до крайности Мак Тиг убивает Трину и похищает золото. Он скрывается в Пустыне Смерти. Бывший жених Трины тоже хочет завладеть золотом. Он преследует Мак Тига, но из-за изнурительной жары они оба погибают в пустыне, и около их трупов лежит мешок с золотом.
Фильм "Алчность", полная длительность которого после окончания съемок в 1923 году составляла беспрецедентные 10 часов, подвергся одному из самых жестоких в истории Голливуда сокращений. К великому потрясению создателя, австрийского режиссера Эриха фон Штрогейма, компания MGM урезала его амбициозную немую киноэпопею, снятую на основе фундаментального романа американского писателя Фрэнка Норриса "МакТиг", с 42 бобин кинопленки до 10, при этом длительность смонтированного фильма составила всего-то чуть более двух часов (фон Штрогейму стало плохо во время просмотра окончательной версии фильма). И тем не менее даже эта урезанная версия фильма "Алчность" остается одним из вечных шедевров кинематографа, что является бесспорным свидетельством мастерства и таланта режиссера. Да, его сюжет - рассмотрение разрушительного эффекта, который крупный выигрыш в лотерее оказывает на судьбы трех близких людей, в отдельные моменты может показаться несколько высокопарным и неуклюжим. Но бриллиантовый блеск этого повествования начисто затмевает все его мелкие недочеты. Сдержанная утонченная игра актеров, искренне презрительное отношение к богатству и чрезмерному достатку и, особенно, горькое, клаустрофобное изображение взаимно эгоистичного брака между персонажами Гибсона Гоуланда (МакТиг) и Зазу Питтс (Трина) сохранили свою свежесть до нынешнего дня и кажутся удивительно современными сегодня. Фон Штрогейм с жесткой иронией раскрывает слабости своих героев, обнажая их неизменное лицемерие и душевное уродство всякий раз, когда в кадр попадают деньги. При создании визуального ряда фильма режиссер понял важность помещения своих героев в реальную обстановку, в связи с чем "Алчность" стала одним из первых фильмов, практически полностью снятых на натуре. По мере перемещения от гудящих переполненных улиц Сан-Франциско к врезающимся в память финальным кадрам, снятым в безлюдной пустыне Долины Смерти - места, где деньги не значат ничего - безжалостная сатира фон Штрогейма сметает все, что принято считать "американским", на своем пути.
Ранее на нашем сайте была опубликована статья, содержащая список любимых фильмов ужасов Стивена Кинга. А интересно ли вам, какие книги произвели наибольшее впечатление на одного из талантливейших писателя в мире? Интересно? Так давайте посмотрим.
10. Кормак Маккарти "Кровавый меридиан" / Cormac McCarthy "Blood Meridian"
Середина XIX века. Однажды молодому парню из Теннесси надоела его жизнь и он уходит из дому. Он попадает в отряд, который отправляется воевать с мексиканцами, а потом его заносит в шайку наемников, которые за деньги убивают индейцев и снимают с них скальпы. Вместе с этим отрядом парень скитается в пограничных районах США и Мексики.
9. Уильям Фолкнер "Свет в августе" / William Faulkner "Light in August"
Американский Юг - во всей его болезненной, трагической и причудливой прелести. В романе "Свет в августе" кипят опасные и разрушительные страсти, хранятся мрачные семейные секреты, процветают расизм и жестокость, а любовь и ненависть достигают поистине античного масштаба.
8. Пол Скотт "Раджийский квартет" / Paul Scott "The Raj Quartet"
Главная и в сущности единственная тема романов Скотта - осмысление феномена Британской империи, особенно в период "краха и разрушения". В тетралогии "Раджийский квартет" представлен глубокий портрет Индии во времена получения независимости.
6. Чарльз Диккенс "Холодный дом" / Charles Dickens "Bleak House"
В этой книге дан срез всех слоёв британского общества викторианской эпохи, от высшей аристократии до мира городских подворотен, и вскрыты тайные связи меж ними. Начала и концовки многих глав отмечены всплесками высокой карлейлевской риторики. Картина судебного делопроизводства в Канцлерском суде, исполненная Диккенсом в тональности кошмарного гротеска, вызвала восхищение таких авторов, как Ф. Кафка, А. Белый, В. В. Набоков. Последний посвятил разбору романа лекцию из цикла о величайших романах XIX века.
1. "Золотой Argosy" / "The Golden Argosy"
Сборник лучших рассказов в Западной литературе. Содержит произведения Эрнеста Хемингуэя, Олдоса Хаксли, О. Генри.
ГЛАВНЫЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Энни Деррик - жена Магнуса Деррика
Хэррен Деррик - сыновья Магнуса Деррика
Остерман - приятели и соседи Магнуса Деррика
Энникстер - владелец ранчо Кьен-Сабе
Хилма Три - помощница на сыроварне Кьен-Сабе
финансируемой железной дорогой
С. Берман - агент ТиЮЗжд
Пресли - молодой поэт, которому покровительствует Магнус Деррик
Ванами - пастух и объездчик на ранчо
Отец Саррия - священник в миссии
Миссис Дайк - мать Дайка
Сидни Дайк - дочь Дайка
Карахер - содержатель питейного заведения
Хувен - арендатор Магнуса Деррика
Миссис Хувен - его жена
Минни Хувен - его дочь
Миссис Сидерквист - его жена
Четтери - фермеры в долине Сан-Хоакин
Не успел Пресли миновать питейное заведение Карахера на шоссе, идущем от Боннвиля к югу и отделяющем ранчо Бродерсона от ранчо Лос-Муэртос, как ухо по уловило едва слышный паровозный гудок, долетевший, несомненно, из железнодорожных мастерских, которые находились неподалеку от станции Боннвиль. Уезжая утром с ранчо, он оставил дома часы и теперь гадал - то ли это двенадцатичасовой гудок, то ли часовой. Надеялся, что двенадцатичасовой. Еще ранним утром он задумал предпринять дальнюю прогулку по окрестностям - частью пешком, частью на велосипеде,- но вот уже полдень, а он, можно сказать, еще и не начинал своего путешествия. Когда после завтрака он уходил из дому, миссис Деррик попросила его забрать в Боннвиле почту, и как же было ей отказать.
Пресли крепче сжал пробковые рукоятки велосипедного руля - шоссе было в плачевном состоянии после того, как недавно вывозили урожай,- и прибавил ходу. Пне зависимости от времени, он решил нигде не задержи ваться - поедет прямо в Гвадалахару и съест там, как у него было первоначально задумано, какое-нибудь испанское блюдо в ресторанчике Солотари.
Не очень-то большой урожай пришлось вывезти в мом году. На ранчо Бродерсона половина пшеницы погибла на корню, а Деррик убрал так мало, что ему должно было только-только хватить семян на озимый сев. Но дажe такие скромные перевозки пагубно сказались на состоянии здешних дорог; к тому же, в результате бездорожья последних месяцев, слой пыли на дорогах значительно утолщился, так что Пресли неоднократно прись слезать с велосипеда и тащиться пешком, толкая велосипед впереди себя.
Шла вторая половина сентября, самый конец засушливой поры, и вся земля в округе Туларе, все бескрайние просторы долины реки Сан-Хоакин - в сущности весь юг Центральной Калифорнии - насквозь высохли, запеклись и потрескались после четырех месяцев, за которые не выпало ни капли дождя, когда весь день казался полднем, и солнце, раскаленное добела, заливало жаром всю долину от Берегового хребта на западе до предгорий Сьерра-Невады на востоке.
Когда Пресли подъехал к месту, где проселок, носивший здесь название Нижней дороги, пересекал по пути на Гвадалахару ранчо Лос-Муэртос, перед ним возникла одна из водонапорных башен округа - огромное деревянное сооружение, перехваченное железными обручами, неуклюже высившееся на своих четырех подпорках у обочины дороги. Боннвильские лавочники с момента ее постройки пользовались ею, как тумбой для объявлений. Она служила ориентиром. На огромном пространстве равнинных полей объявления, написанные белой краской, видны были чуть ли не за милю. Поблизости стояла колода для воды, и так как Пресли давно томила жажда, он решил остановиться здесь и напиться.
- Здорово, Бисмарк! - приветствовал Пресли Хувена, как только тот остановил свою упряжку у самой башни, чтобы набрать воды.
- Как раз шелёвек, который мне нушен, мистер Пресли,- закричал Хувен, наматывая вожжи на ручку тормоза.- Айн момент. Мистер Пресли, одна только минутка?! Поговорить нушно.
Пресли не терпелось ехать дальше. Еще немного, и у него весь день пойдет прахом. В конце концов он не имеет к управлению фермой никакого отношения, и если Хувену нужен какой-то совет, все равно ничего путного он ему не посоветует. Он не желал иметь ничего общего с этим грубым мужичьем - батраками и мелкими арендаторами, всю жизнь копавшимися в земле, которая забивала им все поры. Ни малейшей симпатии к ним он не испытывал. Его нимало не интересовали ни их жизнь, ни их обычаи, ни свадьбы, ни ссоры, ни похороны, ничто в их жалком, безрадостном существовании.
- Ну, раз так, тогда давай поживей, Бисмарк! - сказал Пресли не слишком любезно.- Я и так опаздываю к обеду.
- Я мигом. Два минутка и все.
Он подтянул свисавший с башни рукав к отверстию в бочке, дернул за цепочку и пустил воду. Затем поднялся, спрыгнул на землю и, взяв Пресли за локоть, отвел его в сторонку.
- Послюшайте,- начал он.- Послюшайте, я хочу беседовать с вам. Как раз тот шеловек, который я искаль. Слюшайте, Карахер говорил мне нынче утром, будто мистер Деррик в будущем году собирается сам работать на раншо. Мол, никаких больше арендаторов! Карахер говорит, будто мистер Деррик сказал - всех арендаторов в шею! Сам будет обрабатывать все свое окаянно раншо. И меня тоже в шею! Каково, а? Я, может, на этой земле зибен яре - семь лет. Так неушели и меня…
- Лучше поговори об этом с самим Дерриком или с Хэрреном, Бисмарк,- прервал Хувена Пресли, пытаясь поскорее улизнуть.- Меня это совершенно не касается.
Но отделаться от Хувена было не так-то просто. Он, видимо, все утро готовил свою речь, подбирал слова, составлял фразы.
- Еще чего! - продолжал он, будто его и не перебивали.- Может, я не шелаю уходить,- семь лет я тут шил. Как это мистер Деррик меня вдруг возьмет да про-
гонит. А канал как? Об этом он думаль? Послюшайте, скажите ему, пусть Бисмарк на месте оставаться. Хозяин вас уфашайт. Замолвить за меня словечко.
- Хэррен - вот кого он послушает, Бисмарк,-сказал Пресли.- Попроси Хэррена за тебя похлопотать, и все будет в порядке.
- Семь лет шиву тут,- не унимался Хувен,- кто за канал будет смотреть, кто за скотина ходить?
- Вот я и говорю, обратись к Хэррену,- повторил Пресли, готовясь сесть на велосипед.
- Послюшайте, а вы слихаль это?
- Я ничего не слыхал, Бисмарк. Я понятия не имею, как управляется ранчо.
- А трубы чинить кто будет?- воскликнул Хувен, припомнив вдруг еще один довод. Он взмахнул рукой.- За трубами от ручья до водопоя кто смотреть будет? По
Читайте также: