Фома аквинский о правлении государей краткое содержание

Обновлено: 02.07.2024

Поскольку человеку приходится жить во множестве, так как он не может обеспечить себя жизненно необходимым, если останется один, то общество многих будет тем более совершенно, чем более оно сможет обеспечить себя жизненно необходимым. 10 Ведь в одной семье, живущей в одном доме, имеются какие-то вещи, необходимые для жизни, а именно столько, сколько нужно для естественных процессов — питания, продолжения рода и прочего в этом смысле; на одной улице " — столько, сколько нужно для одного ремесла; в городе-государстве же, которое является совершенной общностью, столько, сколько нужно для всех жизненно важных потребностей, но еще более — в одной провинции 12 вследствие необходимости борьбы и взаимной помощи против врагов. Поэтому-то тот, кто царит в совершенной общности (как-то городе-государстве или провинции) антономастически 13 называется царь; тот же, кто царит в доме, зовется не царем, а отцом семейства. Он, однако, имеет некоторое сходство с царем, из-за чего царей иногда именуют отцами народов.

Г л а в а II

О том, что полезнее, чтобы

множеством живущих вместе людей управлял один, чем многие

После того, что сказано ранее, следует задаться вопросом, что более подходит для провинции или города-государства: быть управляемыми одним или многими. Итак, один управляет лучше, чем многие, потому что они только приближаются к тому, чтобы стать единым целым. К тому же то, что существует по природе, устроено наилучшим образом, ведь природа в каждом отдельном случае действует наилучшим образом, а общее управление в природе осуществляется одним. В самом деле среди множества частей тела существует одна, которая движет всем, а именно сердце, и среди частей души по преимуществу главенствует одна сила, а именно разум. Ведь и у пчел один царь, и во всей вселенной единый Бог, творец всего и правитель. И это разумно. Поистине всякое множество происходит от одного. А потому, если то, что происходит от искусства, подражает тому, что происходит от природы, и творение искусства тем лучше, чем больше приближается к тому, что существует в природе, то из этого неизбежно следует, что наилучшим образом управляется то человеческое множество, которое управляется одним.

Глава III о том, насколько господство одного

наилучшее, когда оно справедливо, настолько противоположное ему –

наихудшее; доказывается при помощи многих соображений и аргументов

Так же как правление царя — наилучшее, так правление тирана — наихудшее. Демократии же противопоставляется полития, в самом деле, как явствует из сказанного, оба эти правления осуществляются многими; аристократии же — олигархия, ибо в обоих случаях управляют немногие; а монархии — тирания, ведь оба правления вершатся одним. Ранее было показано, что наилучшим правлением является монархия. Следовательно, если наилучшее противостоит наихудшему, тирания неизбежно является наихудшим правлением.

Кроме того, единая сила более действенна в исполнении намеченного, чем рассеянная или разделенная. Ведь многие, объединившись вместе, тянут то, что не смогут вытянуть поодиночке, если разделить груз на каждого. Следовательно, насколько более полезно, когда сила, действующая во благо, более едина, так как она направлена к совершению добра, настолько более пагубно, если сила, служащая злу, едина, а не разделена. Сила же нечестивого правителя направлена ко злу множества, так как общее благо множества он обратит только в свое собственное благо. Итак, чем более едино правительство при справедливом правлении, тем более приносит пользы; так, монархия лучше, чем аристократия, а аристократия лучше, чем полития. Для несправедливого правления верно обратное — так, очевидно, настолько правительство более едино, настолько более пагубно. Итак, тирания более пагубна, чем олигархия, а олигархия, чем демократия.

Более того, правление становится несправедливым вследствие того, что, поправ общее благо множества, добивается блага только для правителя. Следовательно, чем больше отвергают общее благо, тем более несправедливо правление; а отвергают общее благо больше при олигархии, когда добиваются блага для немногих, чем при демократии, когда добиваются блага для многих, и еще более отступают от общего блага при тирании, когда добиваются блага только для одного; ведь всей совокупности ближе многое, чем немногое, и немногое, чем только одно. Поэтому правление тирана самое несправедливое. (. . .)

Итак, лучше, чтобы справедливое правление было правлением только одного еще и потому, что оно сильнее. Если же правление обратится в несправедливое, лучше, чтобы это было правление многих, так как оно слабее и правящие мешают друг другу. Поэтому из несправедливых правлений более сносной является демократия, наихудшей же тирания.

Это становится еще более очевидным, если рассмотреть те несчастья, которые происходят от тирании. Ведь когда тиран, попирая общее благо, ищет свое, он неизбежно будет разными способами мучить своих подданных, так как обуреваемый желанием обладать какими-либо благами, подпадет под влияние различных страстей. (. ) Он притесняет подданных не только в том, что касается земных благ, но даже в том, что касается благ духовных, ибо те, кто более стремится быть первым, чем полезным, мешают любому успеху подданных, боясь, чтобы превосходные качества последних не причинили ущерба их собственному неправому господству. Ведь тиран опасается порядочных людей более, чем дурных, и его всегда страшат чужие достоинства. 14 Ибо упомянутые тираны стараются помешать тому из их подданных, кто, движимый добродетелью и величием духа, может прийти к намерению больше не терпеть их неправого господства. Они стремятся, чтобы между подданными не укреплялся союз дружбы, чтобы они, напротив, не радовались благам мира, поскольку они ничего не могут замышлять против его господства, пока один другому не доверяет. (. . .)

Глава IV

О том, как разнообразно было правление у римлян

и как иногда их государство чрезвычайно усиливалось при правлении многих

Итак, опасность существует двоякая, ибо если бояться тирана, то утрачивается возможность обрести наилучшее правление — правление царя, если же желают обрести такое правление, царская власть оборачивается несчастьем тирании.

Глава V

О том, что из правления многих чаще возникает тираническое правление,

чем из правления одного; и поэтому правление одного лучше

Если нужно выбирать одну из двух опасностей, следует выбрать ту, от которой последует меньшее зло. От монархии, однако, если она обратится в тиранию, последует меньшее зло, чем от правления многих оптиматов, если это правление извратится. (. . .)

Если правление, которое является наилучшим, кажется наиболее нежелательным из-за опасности тирании, а тирания, напротив, не менее, а более часто возникает из правления многих, чем одного, остается только признать, что более полезно жить под началом одного царя, чем при правлении многих.

Глава VI

Заключение о том, что правление одного всецело является наилучшим.

Показывается, каким образом множество должно себя вести по отношению

к нему, чтобы исключить возможность тирании, но даже в случае возникновения

тирании ее должно терпеть, чтобы избежать большего зла

И если бремя тирании нестерпимо, некоторым представляется, что убить тирана и подвергнуть свою жизнь опасности ради освобождения множества было бы доблестным делом для храброго человека: пример этого имеется даже в Ветхом Завете. Ибо, когда некий Аод убил ударом кинжала в бедро Эглона, моавийского царя, державшего народ Господень в тяжелой неволе, народ сделал его судьей. Но это апостольскому учению не соответствует. Ведь Петр учит нас смиренно подчиняться не только добрым и честным, но даже, как сказано во втором послании Петра, дурным господам. В самом деле если кто-то незаслуженно претерпит страдание, это будет для него благодатью; ведь когда многие римские императоры тиранически преследовали христову веру и громадное множество как знати, так и простых людей обратилось в веру, они радовались, без сопротивления, смиренно и мужественно принимая смерть за Христа. (. )

Глава XIV

О том, какой способ правления подобает царю,

поскольку он должен следовать божественному способу правления.

Этот способ управления показан на примере управления судном;

тут и дается сравнение власти священнослужителя и власти короля

(.. .) Итак, люди объединяются затем, чтобы хорошо жить вместе, чего не может достичь никто, живя в одиночестве; но благая жизнь следует добродетели, ибо добродетельная жизнь есть цель человеческого объединения. (. . .) Но жить, следуя добродетели, не является конечной целью объединенного множества, цель — посредством добродетельной жизни достичь небесного блаженства. (. . .) Привести к этой цели — назначение не земной, а божественной власти. Такого рода власть принадлежит тому, кто является не только человеком, но и Богом, а именно Господу нашему Иисусу Христу. (. )

Итак, служение его царству, поскольку духовное отделено от земного, вручено не земным правителям, а священникам и особенно высшему священнику, наследнику Петра, наместнику Христа папе римскому, которому все цари христианского мира должны подчиняться, как самому Господу Иисусу Христу. Ведь те, кому принадлежит забота) о предшествующих целях, должны подчиняться тому, кому принадлежит забота о конечной цели, и признавать его власть.

Глава XV

О том, что царь, направляющий своих подданных

к добродетельной жизни, следует по пути как к конечной цели,

так и к предшествующим целям. Здесь показано, что направляет

к благой жизни, и что ей препятствует, и какие средства царь должен

употребить для устранения этих препятствий

(. ) Итак, если, как было сказано, тот, кто имеет попечение о конечной цели, должен руководить теми, кто имеет попечение о направляющихся к цели, и направлять их своей властью, то из сказанного становится очевидным, что обязанностью царя является как подчинение тому, что относится к обязанностям священнослужителя, так и главенство над всем тем, что относится к мирским делам, направляя их властью своего правления. (. ) Поскольку целью жизни, которой мы ныне живем, следуя добродетели, является небесное блаженство, к обязанностям царя относится, таким образом, заботиться о благой жизни множества, чтобы она была достойна обретения небесного блаженства, а именно, чтобы царь предписывал то, что ведет к небесному блаженству и препятствовал бы, насколько это возможно, тому, что является губительным для этой цели. (. . .) Итак, царю, сведущему в законе божием, прежде всего следует заняться тем, чтобы подчиненное ему множество жило благой жизнью, а эта забота состоит из трех частей: во-первых, чтобы он установил в подчиненном множестве благую жизнь; во-вторых, чтобы установленное сохранял; в-третьих, чтобы его улучшал.

(. ) Итак, в связи с упомянутой триадой царю предстоит тройная задача. Во-первых, заботиться о преемственности людей и назначении тех, кто возглавляет различные службы. Подобным образом божественное управление относительно того, что тленно (ведь эти вещи не могут оставаться неизменными вечно), предусматривает, чтобы, рождаясь, одно приходило на место другого, ибо именно так сохраняется целостность вселенной. Так и попечением царя сохраняется добро подчиненного множества, пока он заботливо следит, чтобы другие вступали на покинутые места. Во-вторых, чтобы своими законами и предписаниями, наказаниями и наградами он удерживал подчиненных себе людей от греха и побуждал к доблестным делам, восприняв пример Бога, давшего людям закон, воздающего тем, кто его соблюдает, вознаграждение, а тем, кто преступает, — наказание. Третья задача, стоящая перед царем, чтобы все подчиненное ему множество могло отразить врагов. Ведь ничто не поможет избежать внутренних опасностей, если нельзя оборониться от опасностей внешних. (. )

Итак, вот те вещи, которые относятся к обязанностям царя, их следует тщательно разобрать по отдельности.

1 Аристотель. Политика, I , 2.

3 Авиценна. О душе, V , I .

4 Аристотель. История животных, I , 1.

5 Аристотель. Политика, III , 6; Никомахова этика, VIII , 10.

6 Рассуждение об обществе несвободных людей не является, по всей вероятности, простым повторением рассуждения Аристотеля (Метафизика, I , 2). Остается, однако, неясным, какой слой населения или какое общество имел в виду Аквинат.

7 Аристотель. Политика, I , 7.

10 Аристотель. Политика, I , 2.

14 Саллюстий. Заговор Каталины, VII , 2.

15 Там же, VI , 7. .

17 Золотая булла — коробочка в форме чечевицы, внутри которой помещался амулет. Буллу носили на груди триумфаторы и дети полноправных граждан. Распространялось ли это обыкновение на сенаторов, справочные издания умалчивают.

17 Это обещание осталось неисполненным, как считает Л. Женико, из-за незаконченности трактата ( Genicol L . Le De regno . P . 7).

18 Очевидно, именно это положение дало основание аббату Спедальери связать учение Фомы Аквинского с учением Ж. Ж. Руссо об общественном договоре ( Spedalie - ri . Dei diritti del uomo. Assisi , 1791).

DE REGIMINE PRINCIPUM AD REGEM CYPRI

Книга I

Глава 1

О ТОМ, ЧТО НУЖНО, ЧТОБЫ ВМЕСТЕ ЖИВУЩИМИ ЛЮДЬМИ КТО-ТО ПРАВИЛ

Поскольку человеку приходится жить во множестве, так как он не может обеспечить себя жизненно необходимым, если останется один, то общество многих будет тем более совершенно, чем более оно сможет обеспечить себя жизненно необходимым. 10 Ведь в одной семье, живущей в одном доме, имеются какие-то вещи, необходимые для жизни, а именно столько, сколько нужно для естественных процессов — питания, продолжения рода и прочего в этом смысле; на одной улице 11 — столько, сколько нужно для одного ремесла; в городе-государстве же, которое является совершенной общностью, столько, сколько нужно для всех жизненно важных потребностей, но еще более — в одной провинции 12 вследствие необходимости борьбы и взаимной помощи против врагов. Поэтому-то тот, кто царит в совершенной общности (как-то городе-государстве или провинции) антономастически 13 называется царь; тот же, кто царит в доме, зовется не царем, а отцом семейства. Он, однако, имеет некоторое сходство с царем, из-за чего царей иногда именуют отцами народов.

Глава II

О ТОМ, ЧТО ПОЛЕЗНЕЕ, ЧТОБЫ МНОЖЕСТВОМ ВМЕСТЕ ЖИВУЩИХ ЛЮДЕЙ УПРАВЛЯЛ ОДИН, ЧЕМ МНОГИЕ

После того, что сказано ранее, следует задаться вопросом, что более подходит для провинции или города-государства: быть управляемыми одним или многими. [236]

Итак, один управляет лучше, чем многие, потому что они только приближаются к тому, чтобы стать единым целым. К тому же то, что существует по природе, устроено наилучшим образом, ведь природа в каждом отдельном случае действует наилучшим образом, а общее управление в природе осуществляется одним. В самом деле среди множества частей тела существует одна, которая движет всем, а именно сердце, и среди частей души по преимуществу главенствует одна сила, а именно разум. Ведь и у пчел один царь, и во всей вселенной единый Бог, творец всего и правитель. И это разумно. Поистине всякое множество происходит от одного. А потому, если то, что происходит от искусства, подражает тому, что происходит от природы, и творение искусства тем лучше, чем больше приближается к тому, что существует в природе, то из этого неизбежно следует, что наилучшим образом управляется то человеческое множество, которое управляется одним.

Глава III

О ТОМ, НАСКОЛЬКО ГОСПОДСТВО ОДНОГО НАИЛУЧШЕЕ, КОГДА ОНО СПРАВЕДЛИВО, НАСТОЛЬКО ПРОТИВОПОЛОЖНОЕ ЕМУ — НАИХУДШЕЕ; ДОКАЗЫВАЕТСЯ ПРИ ПОМОЩИ МНОГИХ СООБРАЖЕНИЙ И АРГУМЕНТОВ

Так же как правление царя — наилучшее, так правление тирана — наихудшее. Демократии же противопоставляется полития, в самом деле₅как явствует из сказанного, оба эти правления осуществляются многими; аристократии же — олигархия, ибо в обоих случаях управляют немногие; а монархии — тирания, ведь оба правления вершатся одним. Ранее было показано, что наилучшим правлением является монархия. Следовательно, если наилучшее противостоит наихудшему, тирания неизбежно является наихудшим правлением.

Кроме того, единая сила более действенна в исполнении намеченного, чем рассеянная или разделенная. Ведь многие, объединившись вместе, тянут то, что не смогут вытянуть поодиночке, если разделить груз на каждого. Следовательно, насколько более полезно, когда сила, действующая во благо, более едина, так как она направлена к совершению добра, настолько более пагубно, если сила, служащая злу, едина, а не разделена. Сила же нечестивого [237] правителя направлена ко злу множества, так как общее благо множества он обратит только в свое собственное благо. Итак, чем более едино правительство при справедливом правлении, тем более приносит пользы; так, монархия лучше, чем аристократия, а аристократия лучше, чем полития. Для несправедливого правления верно обратное — так, очевидно, настолько правительство более едино, настолько более пагубно. Итак, тирания более пагубна, чем олигархия, а олигархия, чем демократия.

Это становится еще более очевидным, если рассмотреть те несчастья, которые происходят от тирании. Ведь когда тиран, попирая общее благо, ищет свое, он неизбежно будет разными способами мучить своих подданных, так как обуреваемый желанием обладать какими-либо благами, подпадет под влияние различных страстей. (. . .) Он притесняет подданных не только в том, что касается земных благ, но даже в том, что касается благ духовных, ибо те, кто более стремится быть первым, чем полезным, мешают любому успеху подданных, боясь, чтобы превосходные качества последних не причинили ущерба их собственному неправому господству. Ведь тиран опасается порядочных людей более, чем дурных, и его всегда страшат чужие достоинства. 14 Ибо упомянутые тираны стараются помешать тому из их подданных, кто, движимый добродетелью и величием духа, может прийти к намерению больше не терпеть их неправого господства. Они стремятся, чтобы между подданными не укреплялся союз дружбы, чтобы они, напротив, не радовались благам мира, поскольку они ничего не могут замышлять против его господства, пока один другому не доверяет. [238]

Глава IV

О ТОМ, КАК РАЗНООБРАЗНО БЫЛО ПРАВЛЕНИЕ У РИМЛЯН И КАК ИНОГДА ИХ ГОСУДАРСТВО ЧРЕЗВЫЧАЙНО УСИЛИВАЛОСЬ ПРИ ПРАВЛЕНИИ МНОГИХ

Глава V

О ТОМ ЧТО ИЗ ПРАВЛЕНИЯ МНОГИХ ЧАЩЕ ВОЗНИКАЕТ ТИРАНИЧЕСКОЕ ПРАВЛЕНИЕ, ЧЕМ ИЗ ПРАВЛЕНИЯ ОДНОГО; И ПОЭТОМУ ПРАВЛЕНИЕ ОДНОГО ЛУЧШЕ

Глава VI

ЗАКЛЮЧЕНИЕ О ТОМ, ЧТО ПРАВЛЕНИЕ ОДНОГО ВСЕЦЕЛО ЯВЛЯЕТСЯ НАИЛУЧШИМ. ПОКАЗЫВАЕТСЯ КАКИМ ОБРАЗОМ МНОЖЕСТВО ДОЛЖНО СЕБЯ ВЕСТИ ПО ОТНОШЕНИЮ К НЕМУ, ЧТОБЫ ИСКЛЮЧИТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ТИРАНИИ, НО ДАЖЕ В СЛУЧАЕ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ТИРАНИИ ЕЕ ДОЛЖНО ТЕРПЕТЬ, ЧТОБЫ ИЗБЕЖАТЬ БОЛЬШЕГО ЗЛА

И если бремя тирании нестерпимо, некоторым представляется, что убить тирана и подвергнуть свою жизнь опасности ради освобождения множества было бы доблестным делом для храброго человека: пример этого имеется даже в Ветхом Завете. Ибо, когда некий Аод убил ударом кинжала в бедро Эглона, моавийского царя, державшего народ господень в тяжелой неволе, народ сделал его судьей. Но это апостольскому учению не соответствует. Ведь Петр учит нас смиренно подчиняться не только добрым и честным, но даже, как сказано во втором послании Петра, дурным господам. В самом деле если кто-то незаслуженно претерпит страдание, это будет для него благодатью; ведь когда многие римские императоры тиранически преследовали христову веру и громадное множество как знати, так и простых людей обратилось в веру, они радовались, без сопротивления, смиренно и мужественно принимая смерть за Христа.

Глава XIV

О ТОМ, КАКОЙ СПОСОБ ПРАВЛЕНИЯ ПОДОБАЕТ ЦАРЮ, ПОСКОЛЬКУ ОН ДОЛЖЕН СЛЕДОВАТЬ БОЖЕСТВЕННОМУ СПОСОБУ ПРАВЛЕНИЯ. ЭТОТ СПОСОБ УПРАВЛЕНИЯ ПОКАЗАН НА ПРИМЕРЕ УПРАВЛЕНИЯ СУДНОМ; ТУТ И ДАЕТСЯ СРАВНЕНИЕ ВЛАСТИ СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЯ И ВЛАСТИ КОРОЛЯ

Итак, люди объединяются затем, чтобы хорошо жить вместе, чего не может достичь никто, живя в одиночестве; но благая жизнь следует добродетели, ибо добродетельная жизнь есть цель человеческого объединения. Но жить, следуя добродетели, не является конечной целью объединенного множества, цель — посредством добродетельной жизни достичь небесного блаженства. Привести к этой цели — назначение не земной, а божественной власти. Такого рода власть принадлежит тому, кто является не только человеком, но и Богом, а именно Господу нашему Иисусу Христу.

Итак, служение его царству, поскольку духовное отделено от земного, вручено не земным правителям, а священникам и особенно высшему священнику, наследнику Петра, наместнику Христа папе римскому, которому все цари христианского мира должны подчиняться, как самому Господу Иисусу Христу. Ведь те, кому принадлежит забота о предшествующих целях, должны подчиняться тому, кому принадлежит забота о конечной цели, и признавать его власть.

Глава XV

О ТОМ, ЧТО ЦАРЬ, НАПРАВЛЯЮЩИЙ СВОИХ ПОДДАННЫХ К ДОБРОДЕТЕЛЬНОЙ ЖИЗНИ, СЛЕДУЕТ ПО ПУТИ КАК К КОНЕЧНОЙ ЦЕЛИ, ТАК И К ПРЕДШЕСТВУЮЩИМ ЦЕЛЯМ. ЗДЕСЬ ПОКАЗАНО, ЧТО НАПРАВЛЯЕТ К БЛАГОЙ ЖИЗНИ, И ЧТО ЕЙ ПРЕПЯТСТВУЕТ, И КАКИЕ СРЕДСТВА ЦАРЬ ДОЛЖЕН УПОТРЕБИТЬ ДЛЯ УСТРАНЕНИЯ ЭТИХ ПРЕПЯТСТВИЙ

Итак, если, как было сказано, тот, кто имеет попечение о конечной цели, должен руководить теми, кто имеет попечение о направляющихся к цели, и направлять их своей властью, то из сказанного становится очевидным, что обязанностью царя является как подчинение тому, что относится к обязанностям священнослужителя, так и главенство над всем тем, что относится к мирским делам, направляя их властью своего правления. Поскольку целью жизни, которой мы ныне живем, следуя добродетели, является небесное блаженство, к обязанностям царя относится, таким образом [243] заботиться о благой жизни множества, чтобы она была достойна обретения небесного блаженства, а именно, чтобы царь предписывал то, что ведет к небесному блаженству и препятствовал бы, насколько это возможно, тому, что является губительным для этой цели. Итак, царю, сведущему в законе божием, прежде всего следует заняться тем, чтобы подчиненное ему множество жило благой жизнью, а эта забота состоит из трех частей: во-первых, чтобы он установил в подчиненном множестве благую жизнь; во-вторых, чтобы установленное сохранял; в-третьих, чтобы его улучшал.

Итак, в связи с упомянутой триадой царю предстоит тройная задача. Во-первых, заботиться о преемственности людей и назначении тех, кто возглавляет различные службы. Подобным образом божественное управление относительно того, что тленно (ведь эти вещи не могут оставаться неизменными вечно), предусматривает, чтобы, рождаясь, одно приходило на место другого, ибо именно так сохраняется целостность вселенной. Так и попечением царя сохраняется добро подчиненного множества, пока он заботливо следит, чтобы другие вступали на покинутые места. Во-вторых, чтобы своими законами и предписаниями, наказаниями и наградами он удерживал подчиненных себе людей от греха и побуждал к доблестным делам, восприняв пример Бога, давшего людям закон, воздающего тем, кто его соблюдает, вознаграждение, а тем, кто преступает, — наказание. Третья задача, стоящая перед царем, чтобы все подчиненное ему множество могло отразить врагов. Ведь ничто не поможет избежать внутренних опасностей, если нельзя оборониться от опасностей внешних.

Итак, вот те вещи, которые относятся к обязанностям царя, их следует тщательно разобрать по отдельности.

6. Рассуждение об обществе несвободных людей не является, по всей вероятности, простым повторением рассуждения Аристотеля (Метафизика, I, 2). Остается, однако, неясным, какой слой населения или какое общество имел в виду Аквинат.

7. Аристотель. Политика, I, 7.

10. Аристотель. Политика, I, 2.

14. Саллюстий. Заговор Катилины, VII, 2.

15. Там же, VI, 7.

16. Золотая булла — коробочка в форме чечевицы, внутри которой помещался амулет. Буллу носили на груди триумфаторы и дети полноправных граждан. Распространялось ли это обыкновение на сенаторов, справочные издания умалчивают.

17. Это обещание осталось неисполненным, как считает Л. Женико, из-за незаконченности трактата (Genicot L. Le De regno. P. 7).

18. Очевидно, именно это положение дало основание аббату Спедальери связать учение Фомы Аквинского с учением Ж. Ж. Руссо об общественном договоре (Spedalleri. Dei diritti del uomo. Assisi, 1791).

19. Современный Лион.

20. Иосиф Флавий. Иудейская война, 80, 93.

(пер. Н. Б. Срединской)
Текст воспроизведен по изданию: Трактат Фомы Аквинского "О правлении государей" // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе (VI –XVII вв.). Л. Наука. 1990

О том, что нужно, чтобы вместе живущими людьми кто-то правил.

Следовательно, человеку надлежит жить во множестве, чтобы один помогал другому и разные люди использовали свой разум для того, что необходимо узнать в различных областях, например, один – в медицине, другой – в том, третий – в этом. Это еще более очевидно обнаруживается в том, что является неотъемлемо присущим человеку, – в употреблении речи, благодаря чему один человек может вполне выразить другим свои мысли. Итак, люди теснее связаны с себе подобными, чем какие бы то ни было другие существа, которые считаются стадными, например, журавль, муравей или пчела. Итак, если для человека естественно, что он живет в обществе многих, то людям нужно, чтобы было у людей то, чем общество управляемо.

Поскольку человеку приходится жить во множестве, так как он не может обеспечить себя жизненно необходимым, если останется один, то общество многих будет тем более совершенно, чем более оно сможет обеспечить себя жизненно необходимым. Ведь в одной семье, живущей в одном доме, имеются какие-то вещи, необходимые для жизни, а именно столько, сколько нужно для естественных процессов – питания, продолжения рода и прочего в этом смысле. В государстве же, которое является совершенной общностью, столько, сколько нужно для всех жизненно важных потребностей, но еще более – в одной провинции вследствие необходимости борьбы и взаимной помощи против врагов. Поэтому-то тот, кто царит в совершенной общности (как-то в городе-государстве или провинции). называется царь; тот же, кто царит в доме, зовется не царем, а отцом семейства. Он, однако, имеет некоторое сходство с царем, из-за чего царей иногда именуют отцами народов.

Из сказанного следует, что царем является тот, кто управляет множеством одного города-государства или провинции, и управляет ради общего блага.

О том, что полезнее, чтобы множеством вместе живущих людей управлял один, чем многие

После того, что сказано ранее, следует задаться вопросом, что более подходит для провинции города-государства: быть управляемыми одним или многими.

Итак, один управляет лучше, чем многие, потому что они только приближаются к тому, чтобы стать единым целям. К тому же то, что существует по природе, устроено наилучшим образом, ведь природа в каждом отдельном случае действует наилучшим образом, а общее управление в природе осуществляется одним. В самом деле, среди множества частей тела существует одна, которая движет всем, а именно сердце, и среди частей души по преимуществу главенствует одна сила, а именно разум. Ведь и у пчел один царь, и во всей вселенной единый Бог, творец всего и прародитель. И это разумно. Поистине всякое множество происходит от одного. А потому, если то, что происходит от искусства, подражает тому, что происходит от природы, и творение искусства тем лучше, чем больше приближается к тому, что существует в природе, то из этого неизбежно следует, что наилучшим образом управляется то человеческое множество, которое управляется одним.

О том, насколько господство одного наилучшее, когда оно справедливо, настолько противоположное ему – наихудшее; доказывается при помощи многих соображений и аргументов

Так же как правление царя – наилучшее, так правление тирана – наихудшее. Демократии же противопоставляется полития, в самом деле, как явствует из сказанного, оба эти правления осуществляются многими; аристократии же – олигархия, ибо в обоих случаях управляют немногие; а монархии – тирания, ведь оба правления вершатся одним. Ранее было показано, что наилучшим правлением является монархия. Следовательно, если наилучшее противостоит наихудшему, тирания неизбежно является наихудшим правлением.

Кроме того, единая сила более действенна в исполнении намеченного, чем рассеянная или разделенная. Ведь многие, объединившись вместе, тянут то, что не смогут вытянуть поодиночке, если разделить груз на каждого. Следовательно, насколько более полезно, когда сила, действующая во благо, более едина, так как она направлена к совершению добра, настолько более пагубно, если сила, служащая злу, едина, а не разделена. Сила же нечестивого правителя направлена ко злу множества, так как общее благо множества он обратит только в свое собственное благо. Итак, чем более едино правительство при справедливом правлении, тем более приносит пользы; так, монархия лучше, чем аристократия, а аристократия лучше, чем полития. Для несправедливого правления верно обратное – так, очевидно, настолько правительство более едино, настолько более пагубно. Итак, тирания более пагубна, чем олигархия, а олигархия, чем демократия.

Более того, правление становится несправедливым вследствие того, что, поправ общее благо множества, добивается блага только для правителя. Следовательно, чем больше отвергают общее благо, тем более несправедливо правление; а отвергают общее благо больше при олигархии, когда добиваются блага для немногих, чем при демократии, когда добиваются блага для многих, и еще более отступают от общего блага при тирании, когда добиваются блага только для одного; ведь всей совокупности ближе многое, чем немногое и немногое, чем только одно. Поэтому правление тирана самое несправедливое.

Итак, лучше, чтобы справедливое правление было правлением только одного и еще потому, что оно сильнее. Если же правление обратится в несправедливое, лучше, чтобы это было правление многих, так как оно слабее и правящие мешают друг другу. Поэтому из несправедливых правлений более сносной является демократия, наихудшей же тирания.

Это становится еще более очевидным, если рассмотреть те несчастья, которые происходят от тирании. Ведь когда тиран, попирая общее благо, ищет свое, он неизбежно будет разными способами мучить своих подданных, так как обуреваемый желанием обладать какими-либо благами, подпадает под влияние различных страстей. Он притесняет подданных не только в том, что касается земных благ, но даже в том, что касается благ духовных, ибо те, кто более стремится быть первым, чем полезным, мешают любому успеху подданных, боясь, чтобы превосходные качества последних не причинили ущерба их собственному неправому господству. Ведь тиран опасается порядочных людей более, чем дурных, и его всегда страшат чужие достоинства. Ибо упомянутые тираны стараются помешать тому из подданных, кто, движимый добродетелью и величием духа, может прийти к намерению больше не терпеть их неправого господства. Они стремятся, чтобы между подданными не укреплялся союз дружбы, чтобы они, напротив, не радовались благам мира, поскольку они ничего не могут замышлять против его господства, пока один другому не доверяет.

О том, как разнообразно было правление у римлян и как иногда их господство чрезвычайно усиливалось при правлении многих.

Итак, опасность существует двоякая, ибо если бояться тирана, то утрачивается возможность обрести наилучшее правление – правление царя, если же желают обрести такое правление, царская власть оборачивается несчастьем тирании.

О том, что из правления многих чаще возникает тираническое правление, чем из правления одного; и поэтому правление одного лучше

Заключение о том, что правление одного всецело является наилучшим. Показывается, каким образом множество должно себя вести по отношению к нему, чтобы исключить возможность тирании, но даже в случае возникновения тирании ее должно терпеть, чтобы избежать большего зла.

Итак, действительно, следует предпочесть правление одного, так как оно наилучшее, но случается, что оно превращается в тиранию, то есть наихудшее, так что из сказанного следует: необходимо стараться с усердием и рвением, чтобы заранее было предусмотрено у множества то, как бы царь не стал тираном. Прежде всего, необходимо, чтобы из тех, кого ожидает эта обязанность, был выдвинут в цари человек такого характера, для которого было бы невозможно склониться к тирании. Затем так должно быть устроено правление царством, чтобы у царя уже не было возможности установить тиранию. Вместе с тем его власть должна быть умерена настолько, чтобы он не мог с легкостью обратиться к тирании. Как это должно быть сделано, будет рассмотрено далее. Если царь стремится к тирании, нужно следить только за тем, как ее избежать.

И если бремя тирании нестерпимо, некоторым представляется, что убить тирана и подвергнуть свою жизнь опасности ради освобождения множества было бы доблестным делом для храброго человека: пример этого имеется даже в Ветхом Завете. Но это апостольскому учению не соответствует. Ведь Петр учил нас смиренно подчиняться не только добрым и честным, но даже, как сказано во втором послании Петра, дурным господам. В самом деле, если кто-то незаслуженно претерпит страдание, это будет для него благодатью; ведь когда многие римские императоры тиранически преследовали христову веру и громадное множество как знати, так и простых людей обратились в веру, они радовались, без сопротивления, смиренно и мужественно принимая смерть за Христа.

Если же право заботиться о царе для множества принадлежит какому-либо высшему авторитету, то у него и следует искать средство против бесчинств тирана. Если же против тирана нельзя ждать помощи людей, нужно обратиться к царю всего – Богу, помощнику и в благоденствии, и в страданиях. Ибо в его власти обратить жестокое сердце тирана к кротости. Ведь не ослабла его рука так, чтобы не мог он освободить свой народ от тиранов. . Но народ заслужил обрести эту милость от Бога, и нужно быть свободными от грехов, так как божественным соизволением нечестивые получают дурное правление в возмездие за грехи.

ГОСТ

О Фоме Аквинском

Фома Аквинский жил во времена, когда Западная Европа разделилась на множество феодальных княжеств. При всем этом католическая церковь явилась единственной силой, объединившей данные княжества. В это время произошло образование первых университетов, что поспособствовало развитию философии. В Болонье в 1158 г. открылся первый университет. В таких университетах происходили возрождения учений Аристотеля. Фома Аквинский был одним из первых мыслителей, который желал на основе идей античного ученого, систематизировать, свести к единому знаменателю христианские теории и идею.

Фома Аквинский, рожденный в 1225 году, являлся младшим сыном графа Ландольфа Аквинского (феодала, рыцаря короля Фридриха II). Воспитан он был у бенедиктинцев в Монте -Карло. Занимался изучением в Неапольском университете свободные искусства, то есть философию и диалектику.

В 17 лет он вошел в доминиканский орден против воли своей семьи. Был отослан обучаться в Париж, где учился в течение трех лет.

В 1249 - 1251 годы Фома в Кельне уже преподавал теологию.

В 1259 году папа Урбан IV отозвал его в Рим, где Аквинский стал преподавать теологию, изучать теории и труды Аристотеля. Фома принял участие в переработке идей античного ученого в тот вид, который бы походил духу христианской религии.

Словарь научных трудов Фомы Аквинского содержит около тринадцати миллионов терминов.

Умер он в 1274 году, а в 1323 году его причислили к лику святых.

Готовые работы на аналогичную тему

Фома Аквинский - крупный идеолог схоластики. Его целью было:при помощи применения трудов Аристотеля укрепить позицию церкви и религии. По мнению Аквинского, философия обязана служить вере для тех людей, которые понимают, соглашаются с истинами и религиозными канонами, при этом объяснял их с позиций разума, отвергнув все аргументы, которые направлены против религии и веры в Бога, как ложные.

Учение Фомы Аквинского о государстве

Самым наивысшим звеном этот иерархии явился Бог, устанавливающий принцип того, что низшие формы должны подчиняться высшим. На земле управляет духовным миром Папа, являющийся наместником Бога. Согласно этому же принципу иерархии организовано и общество: цари обладают своими подданными, им подчиняющимися; рабы - собственных господ, которым служат.

Достаточно весомую роль в политико-правовом учении Фомы сыграла теория о законах, и их совместной подчиненности. Фома определяет закон как общепринятым правилом достижения поставленных целей, правилом, при помощи которого произошло побуждение кого-то к действию либо запрет, наложенный на это действие.

Наивысшую позицию занял вечный закон, выражающий волю Бога. Бог создал мир и все, что в нем есть, с конкретной целью. Образование мира еще не завершилось, план последующего сотворения заложен в голове творца, но этот план проявляется лишь по мере развития мира и общества согласно тому, какой является божья воля. Человеческое сознание является ограниченным, и в силу этого не может познать этот вечный закон. Но для того, чтобы человек следовал по намеченному Богом пути, человеку предоставлена возможность постижения и понимания отдельных составляющих вечного закона и определять, какие истины пошли вразрез с ним, а какие являются соответствующими ему. Существу человека характерно то, что он может осознавать, что представляется добром, а что - злом, какое поведение является соответственным божьей воли, а какое таковым не является.

Основополагающими целями государства являются обеспечение блага всего общества и законности.

Фома Аквинский утверждал, что государственная власть составлена из следующих элементов:

сущность;
происхождение;
использование.

Сущность власти представлена порядком отношений господства и подчиненности, когда низкие общественные слои, которые находятся в подчиненной зависимости у вышестоящих членов управления, в собственной деятельности руководствуются волей их. Данный порядок представляется богоугодным. Но из этого нельзя считать то, что любой государь установлен на свое место, наделен силой власти лично богом, что каждое действие правителя - проявление божьей воли. Поэтому довольно-таки часто проявления и формы власти принимают несправедливый характер, могут нести зло. Аквинский не исключил и того, что по мере использования своих полномочий, правитель может злоупотребить собственной властью.

Таким образом, остальные два элемента государственной власти иногда могут не быть проявлением тожественной воли. Это происходит, если правитель, либо получил власть вследствие использования нечестных методов, либо проявляет собственную власть несправедливым образом.

Читайте также:

Фома аквинский о правлении государей краткое содержание

Комментарии

О Фоме Аквинском

Готовые работы на аналогичную тему

Учение Фомы Аквинского о государстве