Экономика всего краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

Также данная книга доступна ещё в библиотеке. Запишись сразу в несколько библиотек и получай книги намного быстрее.

Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли

По вашей ссылке друзья получат скидку 10% на эту книгу, а вы будете получать 10% от стоимости их покупок на свой счет ЛитРес. Подробнее

Объем: 150 стр.
Жанр:м ировая экономика, э кономический анализ, э кономическое развитие
Теги:с оциально-экономическое развитие, т еория экономики, э кономическое прогнозированиеРедактировать

Информация от издательства

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Предисловие автора

Книгу, которая лежит перед вами, уважаемый читатель, я не писал. Я ее наговаривал, надиктовывал, читал как мини-лекции. Первым идею такого формата высказал Валерий Панюшкин, который лет пять-шесть назад сделал со мной первую колонку для журнала Esquire в стиле мини-лекции. Через пару лет после этого Филипп Бахтин, бывший в то время главным редактором журнала Esquire, убедил меня сделать целую серию таких колонок. А Дмитрий Голубовский, нынешний главный редактор Esquire, мучился со мной полгода, выслушивая мои лекции и редактируя их.

Почему мир – это сборище иррациональных и аморальных оппортунистов и как в таком мире выжить?

Почему люди вынуждены ходить на дуэли, иногда давать взятки гаишникам и никогда не торговаться в супермаркетах?

Как вертикальные, диагональные и горизонтальные издержки влияют на государственную иерархию, судебную систему и ваши личные взаимоотношения с прачечной?

Почему считается, что государство может все, что роднит его с бандитом, и как мы с ним договариваемся?

Что такое социальный капитал, проблема халявщика и селективные стимулы, а также британская болезнь, красный склероз и другие общественно-экономические расстройства?

Почему любой объект может быть частным, общественным, государственным или ничьим? На примере платяного шкафа, бангладешской промышленности и яблок с Воробьевых гор.

Как институциональная теория и практика помогают понять преступников, защитить малорослых людей и определить политическое лицо государства?

Почему революция – это плохо, зачем американцы отменили экономически эффективное рабство и в какую колею угодила Россия?

Глава 1. Человек

Человек против Homo Economicus

Отец всей политической экономии Адам Смит считается автором идеи человека как Homo economicus, и эта модель уже многие десятилетия гуляет по всем экономическим учебникам. Я хочу выступить в защиту великого прародителя. Надо помнить о том, что Адам Смит не мог преподавать на кафедре политической экономии, потому что в его время такой науки попросту не было. Он преподавал на кафедре философии. Если в курсе политической экономии он рассказывал про человека эгоистического, то в курсе нравственной философии у него были положения о человеке альтруистическом, и это не два разных человека, а один и тот же.

Но ученики и последователи Смита уже не преподавали на кафедре философии, и потому в науке образовалась весьма странная, ущербная конструкция – Homo economicus, которая лежит в основе всех расчетов классической экономики, касающихся поведения. В огромной степени на формирование этой конструкции повлияла французская просветительская философия XVIII века, которая сказала, что сознание человеческое беспредельно, разум – всесилен, сам человек прекрасен, и если его освободить, все кругом процветет. И вот в результате адюльтера великого философа и экономиста Смита с французским Просвещением получился Homo economicus – всеведущая эгоистичная сволочь, которая обладает сверхъестественными способностями по рационализации и максимизации своей полезности.

Эта конструкция живет в очень многих экономических работах XX и XXI веков. Однако человек, который преследует исключительно эгоистические цели и делает это без каких-либо ограничений, потому что он всеведущ, как боги, и всеблаг, как ангелы, – это существо нереальное. Новая институциональная экономическая теория корректирует эти представления, вводя два положения, которые важны для всех дальнейших построений и рассуждений: положение об ограниченной рациональности человека и положение о его склонности к оппортунистическому поведению.

Человек против рациональности

Просветительское представление о том, что человек обладает неограниченными рациональными способностями, опровергается жизненным опытом каждого из нас. Однако в собственной жизни мы явно недоучитываем, что наша, равно как и чужая, рациональность является ограниченной. Экономист и психолог Герберт Саймон получил Нобелевскую премию за решение вопроса о том, как именно проявляется ограниченная рациональность и как при этом человек, не имея бесконечных способностей к добыванию информации и ее переработке, решает множество жизненных вопросов.

Давайте представим себе, как человек, согласно стандартному учебнику экономики, должен проводить утро. После того как он встал, он должен решить минимальную оптимизационную задачку, чтобы позавтракать, а именно – заложить все возможные виды йогуртов, творога, яиц, ветчины и всего прочего, что едят на завтрак, с учетом различия производства, географии, цен. После того как он все это обсчитает, он сможет принять оптимальное решение: купить яйца (а не авокадо) в Москве (а не в Сингапуре), в конкретном магазине и по конкретной цене. Есть подозрение, что, если человек не привлечет для подобных расчетов парочку правил – или, другими словами, институтов, – он в этот день не то что не позавтракает, но даже не поужинает. Так каким же образом он решает эту задачку?

Герберт Саймон утверждал, что решение принимается следующим образом: когда человек выбирает себе супруга, он не закладывает в компьютер миллиарды особей противоположного пола. Он делает несколько случайных испытаний, устанавливает шаблон, уровень притязаний, и первая персона, которая соответствует этому уровню, становится его супругой или супругом (ну а потом, разумеется, брак заключается на небесах и все такое прочее). Ровно так же – методом случайных испытаний и установления уровня притязаний – решается задачка, чем позавтракать или, например, какой купить костюм. Поэтому из положения об ограниченной рациональности людей вовсе не следует, что они глупые. Оно лишь означает, что люди не обладают способностями к обработке всей полноты информации, но при этом имеют простой алгоритм, чтобы решить множество самых разных вопросов.

Человек против благих намерений

Решением этого вопроса являются довольно простые правила – например, если вы вводите гарантию продавца. Он от себя дает гарантию, что любые поломки в течение года ремонтируются за его счет, – и цены немедленно выравниваются. Но это решение проблемы с помощью введения определенных правил – институтов. Если же мы этих правил не имеем, мы получаем так называемый ухудшающий отбор. Причем то, что Акерлоф доказал на примере рынка подержанных автомобилей, работает, к примеру, в российском государственном аппарате. Если вы не понимаете, какие общественные блага и для кого производит российское государство, то критерии отбора связаны с тем, как начальник оценивает деятельность того или иного сотрудника. В итоге карьеру будет делать не тот, кто лучше блага производит, – ухудшающий отбор работает везде, где потребитель не в состоянии оценить качество продукта.

Эта увлекательная книга российского экономиста, декана экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, доктора экономических наук, профессора, публициста Александра Аузана поможет разобраться в сути хаотичных на первый взгляд общественных процессов, понять, что нас ожидает в ближайшем будущем, и задуматься: а так ли я живу? Вы увидите иную, совершенно непривычную, экономическую картину мира.

Но ученики и последователи Смита уже не преподавали на кафедре философии, и потому в науке образовалась весьма странная, ущербная конструкция — Homo economicus, которая лежит в основе всех расчетов классической экономики, касающихся поведения. В огромной степени на формирование этой конструкции повлияла французская просветительская философия XVIII века, которая сказала, что сознание человеческое беспредельно, разум — всесилен, сам человек прекрасен, и если его освободить, все кругом процветет. И вот в результате адюльтера великого философа и экономиста Смита с французским Просвещением получился Homo economicus — всеведущая эгоистичная сволочь, которая обладает сверхъестественными способностями по рационализации и максимизации своей полезности.

Эта конструкция живет в очень многих экономических работах XX и XXI веков. Однако человек, который преследует исключительно эгоистические цели и делает это без каких-либо ограничений, потому что он всеведущ, как боги, и всеблаг, как ангелы, — это существо нереальное. Новая институциональная экономическая теория корректирует эти представления, вводя два положения, которые важны для всех дальнейших построений и рассуждений: положение об ограниченной рациональности человека и положение о его склонности к оппортунистическому поведению.

Человек против рациональности

Давайте представим себе, как человек, согласно стандартному учебнику экономики, должен проводить утро. После того как он встал, он должен решить минимальную оптимизационную задачку, чтобы позавтракать, а именно — заложить все возможные виды йогуртов, творога, яиц, ветчины и всего прочего, что едят на завтрак, с учетом различия производства, географии, цен. После того как он все это обсчитает, он сможет принять оптимальное решение: купить яйца (а не авокадо) в Москве (а не в Сингапуре), в конкретном магазине и по конкретной цене. Есть подозрение, что, если человек не привлечет для подобных расчетов парочку правил — или, другими словами, институтов, — он в этот день не то что не позавтракает, но даже не поужинает. Так каким же образом он решает эту задачку?

Герберт Саймон утверждал, что решение принимается следующим образом: когда человек выбирает себе супруга, он не закладывает в компьютер миллиарды особей противоположного пола. Он делает несколько случайных испытаний, устанавливает шаблон, уровень притязаний, и первая персона, которая соответствует этому уровню, становится его супругой или супругом (ну а потом, разумеется, брак заключается на небесах и все такое прочее). Ровно так же — методом случайных испытаний и установления уровня притязаний — решается задачка, чем позавтракать или, например, какой купить костюм. Поэтому из положения об ограниченной рациональности людей вовсе не следует, что они глупые. Оно лишь означает, что люди не обладают способностями к обработке всей полноты информации, но при этом имеют простой алгоритм, чтобы решить множество самых разных вопросов.

Человек против благих намерений

Решением этого вопроса являются довольно простые правила — например, если вы вводите гарантию продавца. Он от себя дает гарантию, что любые поломки в течение года ремонтируются за его счет, — и цены немедленно выравниваются. Но это решение проблемы с помощью введения определенных правил — институтов. Если же мы этих правил не имеем, мы получаем так называемый ухудшающий отбор. Причем то, что Акерлоф доказал на примере рынка подержанных автомобилей, работает, к примеру, в российском государственном аппарате. Если вы не понимаете, какие общественные блага и для кого производит российское государство, то критерии отбора связаны с тем, как начальник оценивает деятельность того или иного сотрудника. В итоге карьеру будет делать не тот, кто лучше блага производит, — ухудшающий отбор работает везде, где потребитель не в состоянии оценить качество продукта.

Человек против контракта

Человек против системы

Лет десять назад я был в немецком ведомстве, где содержится архив штази, восточно-германской политической полиции. Там целый зал, усыпанный нерасшифрованными магнитными лентами — прослушкой 1970-х годов. За 40 лет существования штази провела около миллиона дел-наблюдений (далеко не всегда они заканчивались арестом и тем более осуждением). Их ведением занимались 7 млн сотрудников — то есть на одно дело приходилось семь человек. Так что не будьте слишком высокого мнения о стоимости вашей особы — и не бойтесь. Посчитайте, сколько стоит борьба лично с вами, и убедитесь, что многие страхи преувеличены.

Но и не надейтесь. Поразительная вещь: в 1970-е замечательные советские экономисты, основываясь на работах нобелевского лауреата по экономике академика Леонида Канторовича, вывели систему оптимального функционирования экономики. Они, в общем, понимали, что страной управляет политбюро, со всеми его внутренними интересами, с внутренней конкуренцией, с не всегда полным средним образованием… Но у этих экономистов было представление, что есть некий субъект, разумный и всеблагой, — государство. Оно возьмет их предложения — и реализует. И эти представления живы до сих пор. Проблема в том, что власть не является безгранично рациональной. Ее рациональность, то есть рациональность людей ее составляющих, довольно сильно ограничена. Расчет на то, что власть может сделать все, основан на абсолютно нереалистичном представлении о том, что у власти находятся боги. Это не так.

Можно ли при такой мрачной картине жить в этом мире? Можно. Просто надо понимать: наши надежды на нечто могучее и всеблагое вряд ли могут служить нормальной точкой опоры. Опираться надо скорее на правила, которые мы можем использовать в общении между собой. Опираться надо на институты.

Фото: Юлия Майорова Александр Аузан

Фото: Юлия Майорова Елена Пальчунова

Разберем идею Дугласа Норта на примере футбола. В 1994 году на футбольном турнире Shell Caribbean Cup по правилам турнира в случае ничьей в основное время назначалось дополнительное; игра в дополнительное время шла до первого забитого мяча; мяч, забитый в дополнительное время, засчитывался за два. В последнем матче группового этапа встречались команды Барбадоса и Коста-Рики, причем Барбадосу для первого места нужно было побеждать с разницей минимум в два мяча, а Коста-Рику устраивает любой другой результат. И вот на 83-й минуте — счет 2:1 в пользу Барбадоса. Что начинают делать команды Барбадоса и Коста-Рики? Барбадос забивает гол в свои ворота, чтобы получить дополнительное время. Команда Коста-Рики пытается забить мяч себе, а защитники Барбадоса защищают ворота Коста-Рики от нападающих Коста-Рики. Вот так работают институты!

Фото: Юлия Майорова Александр Сухой

Если посмотреть на космическую съемку Северной и Южной Кореи, то можно увидеть, как Республика Корея светится ночью вся, а на территории Корейской Народной Демократической Республики огни горят только в столице. Один климат, одна история, одна культура, но экономическое развитие разное. Причина очевидна: какую систему правил вы задали, так все и развивается. Кто-то из них явно забивает мячи в свои ворота.

Фото: Юлия Майорова Алексей Комиссаров, Марина Геворкян

Фото: Иван Клейменов Павел Макеев

Фото: Юлия Майорова

Фото: Юлия Майорова Александр Аузан

Имеет ли смысл смертная казнь? Экономисты ответили на этот вопрос. Сначала американский экономист Айзек Эрлих в 1975 году доказал эффективность смертной казни. Согласно его данным, каждая смертная казнь сдерживает 15 убийств. Европа удивилась и начала дополнительные исследования. Азия тоже удивилась. США — нет. Затем, уже в двухтысячных, ученые сравнили два графика убийств в очень похожих сообществах: один — в Гонконге, где смертная казнь была отменена в 1993 году, и второй — в Сингапуре, где применение смертной казни, наоборот, расширилось в 1994 году. Графики оказались похожими: количество преступлений снижалось в обоих случаях. Вывод: на преступность введение или отмена смертной казни не влияют.

Фото: Юлия Майорова Ивар Максутов, Ксения Чудинова

Причина оказалась в другом. Суд может ошибаться. Бывает два рода ошибок: можно построить систему так, что она будет наказывать невиновных для того, чтобы только виновный не ушел, а можно настроить систему мягче, тогда виновный иногда будет уходить, но невиновных наказывать не будут. Создать идеальную судебную систему, которая точно будет наказывать виновных, а невиновных отпускать, невозможно все из-за тех же положительных трансакционных издержек, то есть человеческого фактора. Судебная система будет либо наказывать невинных, либо пропускать какое-то количество виновных. Философского ответа на этот вопрос не существует за исключением одного случая — смертной казни. Посадили невинного в тюрьму, потом разобрались, выпустили, акт о компенсации подписали, в санаторий отправили. А с покойным что делать? На данный момент Европа победила в споре об эффективности смертной казни.

Фото: Юлия Майорова Александр Аузан

Фото: Юлия Майорова Владимир Раевский

Фото: Юлия Майорова Елена Пальчунова, Марина Геворкян, Алексей Комиссаров, Александр Просвиряков

Фото: Юлия Майорова Александр Аузан

— элиты сначала должны устанавливать правила для себя, а потом переносить их на других;

— организации должны быть деперсонализированными, чтобы успешно существовать после смерти своих создателей;

— над всеми средствами насилия должен быть установлен коллективный контроль.

Фото: Юлия Майорова Гюльнара Алиярова

В СССР после Сталина политбюро не позволяло никому, включая маршала Жукова, установить отдельный контроль над вооруженными силами. Тогда элиты дружно контролировали все средства насилия. Одно условие успешного развития было соблюдено, но другие правила у нас не были сформированы, поэтому стране до сих пор не удалось выйти в первую траекторию.

В графиках развития государств видна роль ментальности населения. Страны, которые относятся к Западной Европе и Северной Америке и по религиозным системам являются протестантскими, развивались лучше, чем все остальные. Затем в конце XX века случился католический ренессанс: польское и ирландское экономическое чудо, подъем земель Южной Германии. Это последствия решения Второго католического собора 1962 года, который пересмотрел трактовку некоторых ценностей. Католики перестали считать нищету священной, богатство — предосудительным, труд — проклятием. Буквально через 30-40 лет экономика католических стран дала очень большие результаты.

Фото: Юлия Майорова Петр Панов

Сейчас в стартующих модернизациях находится Малайзия. Она стала первой мусульманской страной, создавшей механизмы роста. Не Турция, от которой все этого ждали. Малайзия развивается путем постоянного бегства от китайцев. Она использует не китайский двигатель в своей модернизации, а мусульманский. Интересно, кто будет первой православной страной, которая создаст механизмы роста?

На самом деле, важна не сама вера, а ценности и поведенческие установки, которые религия транслирует в отношении общества к власти, труду, успеху, длинному или короткому взгляду в будущее.

В России постоянно меняются установки. У нас все время качается маятник: традиционные, религиозные ценности то приходят, то уходят. Это означает, что Россия подошла к ценностному кризису, перелому, но выбора еще не сделала.

Фото: Юлия Майорова Татьяна Соколова

Эта книга основана на статьях и лекциях Александра Александровича Аузана — декана экономического факультета МГУ, публициста, популяризатора науки и общественного деятеля. Она состоит из девяти глав, в которых современным живым языком изложена информация о социальных и экономических институтах: государстве, собственности, браке, образовании.

Цитаты книги

Без минимальной суммы, платы за обслуживание и скрытых комиссий

Для оформления продукта необходим брокерский счёт

Открыть брокерский счёт

Тренировка на учебном счёте

Об Открытие Инвестиции

Москва, ул. Летниковская,
д. 2, стр. 4

8 800 500 99 66

Согласие на обработку персональных данных

Читайте также:

Экономика всего краткое содержание

Информация от издательства

Предисловие автора

Глава 1. Человек

Человек против Homo Economicus

Человек против рациональности

Человек против благих намерений

Оглавление

Цитаты книги

Для оформления продукта необходим брокерский счёт