Дети мои гузель яхина краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Дети мои так обращалась Царица Екатерина к немецкому народу. Роман Яхиной получил такое же название.
После революции в начале 20-х годов на Поволжье обрушится страшный голод, в 1941-м году Гитлер будет призывать русских немцев вернуться на историческую родину, а в 1938, Сталин, отправит обрусевших немцев в лагеря.
Главный герой, Якоб Бах, проходит сложный путь от неуверенного в себе, со странностями и страхами, человека до отшельника, который не боится ни чего в своей жизни. Ему многое предстоит пережить, любовь без венчания, смерть жены. Он остаётся с маленькой дочкой на руках и в этом обретает счастье.
Он пытается оградить её от сумасшедшего мира, который за пределами хутора, но за время их затворничества жизнь несётся вперёд и меняется кардинально. Якоб понимает, нельзя наблюдать со стороны на изменяющийся мир, дочка растёт, придёт время, и она выйдет из райского хутора, в котором время стоит на месте. Бах не хочет думать об этом событии, он пытается отодвинуть этот момент как можно дальше.
Мимо поселения несёт свои воды Волга. Она как олицетворение жизни, река впитывает в себя, что видел Яков и что не видел, что было до его рождения. Вместе с рекой течёт время, приходят и уходят режимы, меняется власть, люди рождаются и умирают, а река течёт постоянно, она неизменна.
Сюжет романа представлен как сказочный мир. Яков после смерти жены стал немым, но он нашёл способ общения с миром, Бах стал писать сказки. По сюжету романа сказки Якова вещие, персонажи это реальные люди, бывшие в его жизни. Хутор, на котором жил яков, тоже был сказочным в его мире.
Однажды Яков уединился на хуторе и обратил свою жизнь в сказку. Тут он обрёл счастье и любовь, посвятив себя другому человеку. В заключение романа, с другого берега волги за Яковом приезжает лодочник, однажды он перевёз Якова на хутор.
Лодочник олицетворяет перевозчика между царством мёртвых и живых, Яков знает об этом и без страха, с радостью идёт навстречу перевозчику. Он без страха принимает необратимое.
Волга. Яков Иванович Бах — сельский учитель, шульмейстер. У него тихо в личной жизни. Бах любит стихи на немецком, вне работы заикается. Обычно он тороплив, ни с кем толком не говорит, только бегло. Любит бури — выходит в грозу под дождь.
Глава 2 [ ред. ]
Май. Наступают школьные каникулы. Бах приглашён на ужин к Удо Гримму, для чего ему приходится переплыть через Волгу.
Бах нехотя соглашается учить семнадцатилетнюю девочку немецкому. Уроки нужно давать на территории дома Гримма. Ученица не выходит из-за ширмы. Яков понимает, что встретил человека более тонкого и ранимого, чем он сам.
Глава 3 [ ред. ]
Каждый день после обеда, Бах ездит на хутор Гримма. Он пытается представить лицо своей ученицы Клары. Вскоре Бах и Клара находят секретный способ общаться. Бах очень увлечён девушкой.
Проходят месяцы. Клара сообщает, что уезжает в Германию.
Глава 4 [ ред. ]
Наступает зима. Клара сбегает от отца и живёт с Бахом.
Глава 5 [ ред. ]
Клара и Бах поселяются в доме Гримма. Сам Гримм не вернулся. Они обживают дом, но ребёнка завести Не могут.
Проходит год. Бах обнаруживает, что в колонии перебили весь скот. Он хоронит умерших от голода селян.
Глава 6 [ ред. ]
На хутор врываются трое и насилуют Клару, после чего та обнаруживает, что беременна. Бах боится и ненавидит плод. Шестого января рождается девочка.
В 1924 год возникает республика немцев Поволжья.
Глава 7 [ ред. ]
В главе рассказывается о Ленине и его смерти, о Революции.
Глава 8 [ ред. ]
Клара умирает при родах.
Глава 9 [ ред. ]
Бах остаётся один с ребенком и решает подбросить его кому-нибудь в колонии. Разглядев сходство ребёнка с Кларой, он передумывает.
Бах отправляется искать скот, чтобы надоить молока для младенца. Находит коз.
Глава 10 [ ред. ]
Через неделю Бах снова идёт за молоком к колхозному стаду. В третий раз его ловят, узнают в нём шульмейстера и соглашаются дать молока за информацию о колонии. Бах не может об этом говорить, но может написать.
Глава 11 [ ред. ]
Бах осознаёт, как поменялся мир: колхозы, красные флаги, ненависть к церкви. За молоко Бах пишет о колонии для председателя колхоза.
До сих пор он не похоронил Клару, говорит с ней. Бах пишет в запой. Председателю — горбуну Гофману, эти записи нужны, чтобы понять поволжского немцы.
Наступает весна, начитается ледоход. Бах называет девочку Аней.
Глава 12 [ ред. ]
Бах хоронит Клару. Он решается написать сказку, которая нравится Гофману.
Наступает весна 1924 года.
Глава 13 [ ред. ]
К Рождеству Аня начинает бегать. До сих пор девочка не слышала человеческой речи. С Бахом она общается жестами, телодвижениями, дыханием, мимикой. По ночам Бах пишет сказки.
Глава 14 [ ред. ]
Рассказывается о жизни Гофмана, о том, как он приехал в колонию.
У Гофмана много идей. Он направляет сказки Баха в газеты.
Глава 15 [ ред. ]
Весна 1926 года. Написана сотая сказка Баха. Молока Ане уже не надо, но ему нравится, как народ с доски читает его сказки.
Написанное Бахом начинает сбываться. Он нарочно пишет о плодородии, урожайности.
Глава 16 [ ред. ]
1927 год. в Покровское по железной дороге приезжает будущий вождь.
Глава 17 [ ред. ]
Бах решает отвести Аню в детский сад. По пути девочка падает реку, и детский сад отменяется.
Бах находит новые свидетельства тому, что его сказки сбываются: смерти, проказа детей, падёж скота, пропажа техники. Бах хочет писать только о добром, но без зла не обойтись. Сказки становятся обрывочными. Это не нравится Гофману.
В 1929 году увеличивается отток населения колонии.
Глава 18 [ ред. ]
Происходит бунт в колонии. Гофман уходит за Волгу.
Глава 19 [ ред. ]
Бах собирается в Москву за немецкими паспортами. Вместе с дочерью он плывёт на другой берег Волги. Аня впервые видит мир, слышит речь.
На вокзале Аня пугается, начинает кричать. Баху приходится сойти в Саратове.
Глава 20 [ ред. ]
Вернувшись домой через три дня, Бах обнаруживает, что там кто-то побывал. По ночам кто-то начинает пакостить.
Глава 21 [ ред. ]
Приблудыша зовут Васькой. Рассказывается о его жизни, о том, как он оказался на хуторе.
Васька не хочет подчиняться Баху, но приходится — голод не тётка. У Баха начинают выстраиваться отношения с непокорным, недоверчивым Васькой. Девочка начинает перенимать от мальчика слова. Весной Васька уходит из дома.
Глава 22 [ ред. ]
Бах не хочет делить Аню с кем-либо. Спустя одно лето возвращается Васька.
Глава 23 [ ред. ]
Аня резко меняется, влияние Васьки сильнее, чем Баха. Девочка начинает говорить. Бах решает не мешать детям расти.
Глава 24 [ ред. ]
Бах ухаживает за детьми. Ане исполняется десять лет. Детей забирают в детский дом.
Глава 25 [ ред. ]
Ноябрь 1934. Андрей Петрович Чемоданов — бильярдист. Он учит играть Сталина. Сталин представляет, будто играет с фюрером.
Берлин хочет помочь поволжским немцам, но СССР отказывает. Сталин впервые ловит кураж от игры в бильярд.
Глава 26 [ ред. ]
Бах чинит лодку и отправляется в интернат искать детей. Найдя их, он обнаруживает, что дети счастливы, и решает не мешать им.
Глава 27 [ ред. ]
Бах ходит к детям в интернат, привозит продукты по воскресеньям. Он привыкает жить один — не готовит, не убирает, не спешит. Однажды ночью Бах чувствует облегчение, впервые за пятьдесят лет пропадает страх.
Глава 28 [ ред. ]
Мир испуганных взрослых и бесстрашных детей. Бах реставрирует дом, укрепляет фундамент. В отремонтированном доме он создаёт интернат для детей-сирот — добавляет полки, кровати.
Аня и Вася сравниваются с Бахом ростом.
Глава 29 [ ред. ]
Волжские немцы — троянский конь в СССР. Рассказывается о Сталине.
Глава 30 [ ред. ]
Бах погружается в Волгу и видит там мёртвых — тех, кого хоронил в реке, умерших знакомых, вещи, предметы, умерших военных прошлых эпох. Баха вытаскивают из воды.
Эпилог [ ред. ]
1938 год. Бах арестован на пятнадцать лет. Он погибает в шахте в 1948 году.
Гузель Яхина - Дети мои краткое содержание
Дети мои - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
“Все эти подробности – откуда?! У меня же от них чуть живот не свело. Я же все это – как своими глазами увидел, собачий ты сын! Шекспир ты нечесаный! Шиллер кудлатый! Что там такое творится – в этой твоей косматой немой башке, а? Что за черти в тебе сидят? – Подскочив к Баху, Гофман по привычке придвинул свое прекрасное лицо вплотную, задергал ноздрями, затрепетал ресницами”.
Вот уже второй раз мы кричим это Гузель Яхиной, по привычке придвигая к ее строкам наши прекрасные лица. Оторваться не можем. Дальше читаем – больше изумляемся. В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее “мысль народная”, как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас.
В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, роды, вскармливание, и история, и политика, и война, и творчество. Линии жизней героев – волжских немцев, сплетаясь с жизнью истребляющего их тирана, убийцы нерожденных телят и недоделанных тракторят, – переплетаются, радуют, страшат. Эти сплетения полны оригинальной фантазии. Подробности хочется разгадывать.
Это, как у Маркеса, цикличная история? Магическая? Почему сбываются Баховы сказки? Сталин с его “братья и сестры” – это повторение немки-императрицы Екатерины, обращавшейся к привезенным ею же немецким колонистам: “Дети мои”? Оттуда, видимо, и название романа?
Императрица высится в одном из эпизодов медной статуей, почти медным всадником, и ее, несбывшееся звонкое обещание “иного развития” российской истории, волокут и сдают на вес, суют в печь, переплавляют на детали для танков-тракторов. Разросшийся тем временем до гигантских размеров тиран тяжело топает по городу, зыркая в окна вторых этажей. Перелитую на золотистые втулки медную бабушку, покатав на ладони, он выбрасывает в ту же волжскую глубь.
Второй роман оказался выдержанной проверкой. Еще ярче, увлекательнее и честнее первого. Обычно случается наоборот. Яхина снова удивила нас.
деревенскому учителю немецкого
Волга разделяла мир надвое.
Левый берег был низкий и желтый, стелился плоско, переходил в степь, из-за которой каждое утро вставало солнце. Земля здесь была горька на вкус и изрыта сусликами, травы – густы и высоки, а деревья – приземисты и редки. Убегали за горизонт поля и бахчи, пестрые, как башкирское одеяло. Вдоль кромки воды лепились деревни. Из степи веяло горячим и пряным – туркменской пустыней и соленым Каспием.
Какова была земля другого берега, не знал никто. Правая сторона громоздилась над рекой могучими горами и падала в воду отвесно, как срезанная ножом. По срезу, меж камней, струился песок, но горы не оседали, а с каждым годом становились круче и крепче: летом – иссиня-зеленые от покрывающего их леса, зимой – белые. За эти горы садилось солнце. Где-то там, за горами, лежали еще леса, прохладные остролистые и дремучие хвойные, и большие русские города с белокаменными кремлями, и болота, и прозрачно-голубые озера ледяной воды. С правого берега вечно тянуло холодом – из-за гор дышало далекое Северное море. Кое-кто называл его по старой памяти Великим Немецким.
Шульмейстер Якоб Иванович Бах ощущал этот незримый раздел ровно посередине волжской глади, где волна отливала сталью и черным серебром. Однако те немногие, с кем он делился своими чудны́ми мыслями, приходили в недоумение, потому как склонны были видеть родной Гнаденталь[1] скорее центром их маленькой, окруженной заволжскими степями вселенной, чем пограничным пунктом. Бах предпочитал не спорить: всякое выражение несогласия причиняло ему душевную боль. Он страдал, даже отчитывая нерадивого ученика на уроке. Может, потому учителем его считали посредственным: голос Бах имел тихий, телосложение чахлое, а внешность – столь непримечательную, что и сказать о ней было решительно нечего. Как, впрочем, и обо всей его жизни в целом.
Каждое утро, еще при свете звезд, Бах просыпался и, лежа под стеганой периной утиного пуха, слушал мир. Тихие нестройные звуки текущей где-то вокруг него и поверх него чужой жизни успокаивали. Гуляли по крышам ветры – зимой тяжелые, густо замешанные со снегом и ледяной крупой, весной упругие, дышащие влагой и небесным электричеством, летом вялые, сухие, вперемешку с пылью и легким ковыльным семенем. Лаяли собаки, приветствуя вышедших на крыльцо хозяев. Басовито ревел скот на пути к водопою (прилежный колонист никогда не даст волу или верблюду вчерашней воды из ведра или талого снега, а непременно отведет напиться к Волге – первым делом, до того, как сесть завтракать и начинать прочие хлопоты). Распевались и заводили во дворах протяжные песни женщины – то ли для украшения холодного утра, то ли просто чтобы не заснуть. Мир дышал, трещал, свистел, мычал, стучал копытами, звенел и пел на разные голоса.
Звуки же собственной жизни были столь скудны и незначительны, что Бах разучился их слышать. Дребезжало под порывами ветра единственное в комнате окно (еще в прошлом году следовало пригнать стекло получше к раме да законопатить шов верблюжьей шерстью). Потрескивал давно не чищенный дымоход. Изредка посвистывала откуда-то из-за печи седая мышь (хотя возможно, просто гулял меж половиц сквозняк, а мышь давно издохла и пошла на корм червям). Вот, пожалуй, и все. Слушать большую жизнь было много интересней. Иногда, заслушавшись, Бах даже забывал, что он и сам – часть этого мира; что и он мог бы, выйдя на крыльцо, присоединиться к многоголосью: спеть что-нибудь громкое, задорное, к примеру колонистскую “Ach Wolge, Wolge. ”, или хлопнуть входной дверью, да, на худой конец, просто чихнуть. Но Бах предпочитал слушать.
В шесть утра, одетый и причесанный, он уже стоял у пришкольной колокольни с карманными часами в руках. Дождавшись, когда обе стрелки сольются в единую линию – часовая на шести, минутная на двенадцати, – он со всей силы дергал за веревку: гулко ударял бронзовый колокол. За долгие годы Бах достиг в этом упражнении такого мастерства, что звон раздавался ровно в тот момент, когда минутная стрелка касалась циферблатного зенита. Мгновение спустя – Бах знал это – каждый обитатель колонии поворачивался на звук, снимал картуз или шапку и шептал короткую молитву. В Гнадентале наступал новый день.
Время и место действия романа Гузель Яхиной "Дети мои" (Москва: Издательство АСТ, 2018) двадцатые - тридцатые годы 20-го века, Поволжье, а если более конкретно, немецкое поселение. Немецкая колония существовала в России со времён правления Екатерины II. В первые годы после революции 1917-го года в местах немецких поселений каких-то кардинальных перемен не ощущалось. В романе речь идёт о селении Гнаденталь, в переводе с немецкого, благодатная долина.
Гузель Яхина представляет читателям ряд персонажей, населяющих деревушку, и описаны они весьма ярко. Сразу же хочется отметить прекрасный литературный язык романа, он выдержан в лучших традициях реалистической прозы.
В череде персонажей, населяющих Гнаденталь, центральное место занимает шульмейстер Якоб Бах. Якоб Бах сельский учитель, у него учатся все дети деревни, в обучение детей входили русский и немецкий языки, арифметика, хоровая декламация и пение, преподавателем катехизиса был пастор Адам Гендель. Но по настоящему значимым для Якоба Баха являлось не преподавание, а обязанность три раза в день звонить в колокол, извещая о времени суток: утро, день, вечер. Жил Бах более чем скромно, незаметно, питался кое-как, одевался в старый, лоснящийся мундир.
Так однообразно протекали его дни, пока однажды с противоположного берега Волги не приплыл на лодке гонец от некого Удо Гримма. Гонец, работник в вотчине Гримма, привёз письмо, в котором автор письма просил Баха приехать в гости для разговора. Всё в душе шульмейстера сопротивлялось поездке, но он решился. На противоположном берегу ему ещё не довелось бывать, как и прочим жителям Гнаденталя.
Это была необычная поездка, лодочник - киргиз, работник у Гримма, не проронил ни слова, а к жилищу Гримма пришлось карабкаться по отвесному склону. Хозяйский дом выглядел внушительно, во дворе много подсобных помещений. Баха хозяин встретил за обеденным столом, уставленном блюдами, процесс поглощения Гриммом пищи напоминает сцену из книги Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль". Бах за стол не был приглашён, а просьба хозяина состояла в том, чтобы шульмейстер Якоб за установленную плату занимался с дочерью Гримма литературой и высоким немецким. Гримм собирался уехать вместе с дочерью Кларой в Германию и там удачно выдать её замуж, а для этого она должна получить определённые знания.
Бах добрался до дома в полном смятении чувств и мыслей и с твёрдым убеждением, что за учёбу девушки не возьмётся. Тем не менее, в назначенный день и час он был на пристани. Нюанс и серьёзный в обучении Клары состоял в том, что уроки надлежало проводить через ширму. Отец девушки поставил жёсткое условие: учитель и ученица не могли видеть друг друга. Возмущению Баха не было предела, он не представлял, как можно заниматься через перегородку, пытался бежать, но заплутал в лесу и вернулся. Начались занятия, задания учитель проталкивал через занавес ширмы, также получал ответы, они вместе декламировали стихи, иногда вели беседы. В результате, через несколько месяцев занятий Бах ловил себя на том, что ждёт этих встреч, вспоминает голос Клары. В один из дней Клара передала опять же через ширму записку, в которой говорилось о том, что через несколько дней она с отцом уезжает в Германию.
Всё закончилось тем, что Клара сбежала от отца и появилась в доме Баха. Вначале они жили в Гнадентале, но дело осложнялось тем, что Клара не могла выйти на улицу, тут же начинались пересуды, а родители перестали отпускать детей в школу к безнравственному учителю. Молодые хотели обвенчаться, но пастор Гендель отказался провести обряд венчания. Пришлось покинуть Гнаденталь и вернуться на хутор, который Клара и Якоб заново обживали, работая не покладая рук. Как пишет Гузель Яхина: "Бах был теперь и лесоруб, и рыбак, и трубочист, и садовник", то чем он овладел невозможно перечислить.
Клара очень хотела ребёнка, но прошло уже несколько лет их совместной жизни, а её ожидания были напрасны. Однажды случилось страшное, в их дом ворвались трое бандитов, в ту пору много преступников промышляли в поисках еды и ценных вещей. Дом Клары и Якоба находился в глухом месте и туда раньше никто не забредал. Бандиты не только разорили дом, но и надругались над Кларой, Якоб как зверь бросался на трёх нелюдей, но его самого чуть не убили. Эту страшную ночь супруги никогда не вспоминали, но действительность не позволила забыть или хотя бы попытаться забыть о случившемся. Через некоторое время стало ясно, что Клара беременна, но страшнее для Якоба было то, что она не была удручена этим, а наоборот - расцвела. Прошли месяцы, наступили роды, родилась девочка, а Клара после родов не прожила и суток. Эта сцена настолько сильно написана Яхиной, что проникаешься всей безнадёжностью ситуации и отчаянием Якоба. Для него этот ребёнок был чуждым, он решил избавиться от девочки, завернув её в одеяло, перешёл с ней по льду на противоположный берег, в Гнаденталь. Якоба поразил вид деревни, Гнаденталь находился в запустении, многие дома вообще были разрушены, в окнах других разбиты стёкла, жители, кто мог, покинули хутор. Ребёнка Бах хотел оставить у кирхи, но на её дверях висел замок, жилым выглядел только пасторат, на его крыльцо Якоб и положил ребёнка. Уже хотел уходить, но в последний раз всё же ещё раз посмотрел на девочку, его поразило сходство малютки с Кларой. Бах до того был ошеломлён, что не заметил, как подхватил ребёнка и поспешил домой.
Теперь перед Бахом встала другая проблема: чем кормить девочку. На следующую ночь он уже был в Гнадентале в поисках дойной коровы, раньше они были в каждом дворе. Но многие дворы опустели, лишь в одном мужчина обнаружил несколько коз, одну из них удалось подоить. Такие походы несколько раз заканчивались удачно, но в один из вечеров Баха схватили. Он был оглушён ударом по голове и доставлен в дом. Когда Якоб очнулся, то первое, что он увидел было прекрасное женское лицо. Очень скоро оказалось, что лицо принадлежит мужчине, его прекрасное лицо сочеталось с безобразным телом. Этот человек, в романе он представлен лишь по фамилии - Гофман, теперь был главным в Гнадентале, его направило руководство Центра устанавливать в поселении советскую власть.
Неизвестно, какая участь могла ожидать Баха, но случился неожиданный поворот в истории его задержания. Гофман вёл разговор с бывшим односельчанином Баха - Бёллем, уличал его в безграмотности, и вдруг потребовал от того написать серию поговорок, пословиц, прибауток, которые встречаются в обиходе людей, населяющих немецкую колонию. Это, по мнению Гофмана, многое могло для него прояснить в понимании человеческой природы и уклада жизни хуторян. Бёлль в растерянности молчал, а Якоб выпутался из верёвок, бросился к столу и из него, как из рога изобилия, полились на бумагу многочисленные пословицы, загадки, поговорки. Гофман был в восторге, отпустил пленного, выдал ему молоко и дал задание: через несколько дней принести ещё серию поговорок взамен на молоко. Так начались походы Баха в Гнаденталь, он нёс очередную порцию фольклора, а взамен получал молоко для девочки, которую назвал Анной, но позже звал её только ласково - Анче.
Когда закончились поговорки, а молоко требовалось, Бах взялся за описание быта гнадентальцев, их сезонных работ, кулинарных пристрастий, о их методах воспитания детей и о многом другом, что всплывало в памяти. Все, что выходило из-под пера героя романа, Яхина воспроизводит в тексте книги и, надо сказать, это интереснейшее чтение.
Но и эти воспоминания исчерпались, и тогда идею подал Гоффман, который был в восторге от всего, что писал Бах, а писал он искусно. Гофман предложил писать сказки с оптимистичной концовкой, что должно было воодушевлять жителей Гнаденталя на трудовые свершения. Все сказки, написанные Бахом, приводит Яхина и всё это: пословицы, поговорки, сказки, бытовые зарисовки образуют самостоятельный, невероятно интересный раздел книги.
Сказки Гоффман публиковал в местной газете и вывешивал на доске, расположенной в центре деревни, чтобы читали все жители. Сказки с огромным интересом сельчане прочитывали, они действовали на них, как и задумывал Гофман, воодушевляюще. В тот год, когда Бах писал сказки, а его земляки их читали, в Гвадентале родился богатый урожай, как на колхозной земле, так и в частных хозяйствах. Коровы щедро давали молоко, а жители вновь обрели свой прежний спокойный и довольный вид. Этот год Якоб Бах назвал Годом Небывалого Урожая. Здесь надо сказать, что каждый год получал у Баха своё наименование, а в конце книги читатель находит список - какому году соответствует то или иное наименование. Упомянутый год относится к 1926 -му.
Бах уже давно не писал сказки, да и Анче уже обходилась без молока, но он продолжал приходить в Гнаденталь, видел как прекрасные изменения в немецкой колонии на глазах рушились. Когда же он стал невольным свидетелем расправы над Гоффманом, решил, что никогда больше не появится в Гнадентале. Бах был рад, что так и не привёз Анче в деревню и вообще решил отгородить девочку от внешнего мира. Он давно считал Анче своей дочерью, привязался к ней всей душой, она была тем единственным, что его держало в жизни. Самая большая сложность состояла в том, что девочка не говорила. Она не была глухонемой, но ей не от кого было научиться, дело в том, что давно не говорил Якоб, он так долго молчал, что утратил навык речи. Из его рта вырывалось только мычание, с Анче они и без слов понимали друг друга.
Однажды жизнь Якоба и Анче кардинально изменилась, изменилась она с появлением в доме Васьки. Имя Василий мальчишка беспризорник, киргиз по национальности, выбрал сам. Он проник в дом Баха в его и Анче отсутствие, забрал много продуктовых запасов и изрядно нарушил порядок в доме. Бах, конечно, его выследил и скорее всего мог выпроводит самозванного Ваську на все четыре стороны, но на улице шёл сильнейший дождь и мальчишка задержался у хозяев на 7 дней. После дождей пошёл снег, началась зима, и Васька поселился основательно. Так у Якоба Баха появился сын, глава книги, посвящённая взаимоотношениям Баха, Анче и Васьки так и называется "Сын". Процесс привыкания Якоба Баха и Васьки друг к другу проходил очень сложно, но Бах обладал упорством и выдержкой, наконец, мальчишка начал помогать по дому, заготовлять дрова, работать в саду. В общении с Анче не было проблем, она сразу привязалась к Ваське. Он был первым и единственным человеком, кроме отца, с которым девочка могла общаться. Он же научил Анче говорить, правда, это был в основном жаргон улицы, нормальной речью девочке ещё предстояло овладеть. Бах радовался, что у дочки появился друг, с которым она может разговаривать, дурачиться, играть в детские игры. В то же время Якоб ревновал дочку, он видел, что Анче отдаляется от него, что всё её внимание и интерес направлены на Ваську. Во взаимоотношениях Баха и Васьки было много проблем, летом мальчишка убежал из дома, манила бродяжья жизнь. Но осенью вернулся и остался совсем.
В один из дней к их берегу причалил комсомольский активист, Якоб как раз находился на берегу, чинил лодку. Активиста интересовало, есть ли у Баха дети, но Бах усиленно жестами показывал парню, что ему надо убираться восвояси. Неизвестно, чем бы закончился разговор, но на берег выскочили Анче и Васька и между ними и активистом состоялся разговор. По окончании этого разговора дети радостно сообщили отцу, что вместе с комсомольским вожаком едут в Покровск, в детский дом, не было никаких сборов, Анче и Васька тут же уплыли с нежданным гостем.
Так Якоб Бах остался один, он перестал считать дни, его не интересовало, какое наступило время года, он жил от поездки до поездки к своим детям в детский дом. С собой вёз всё, что дарил сад, особенно много привозил яблок. С радостью и грустью отмечал, что детям хорошо в этом государственном учреждении, они учатся, занимаются в различных кружках, находятся в коллективе сверстников. Всего этого Якоб Бах им дать не мог. Анче и Вася очень радовались при очередной встрече с отцом, но их общение длилось недолго, их почти всегда отзывали по каким-то важным делам.
В последней главе романа, которая озаглавлена "Дети", Бах занимается ремонтом дома, приводит в порядок сад. Это основательный ремонт, и поначалу кажется, что Бах это делает, чтобы скрасить одиночество, отвлечься от грустных мыслей. Постепенно выясняется, что своё жилище Якоб хочет преобразовать в детский дом.
Все дела земные, в том числе полный, основательный ремонт дома были окончены и автор книги описывает уход Якоба Баха из жизни. Это очень печальное и в то же время возвышенное повествование. Вся жизнь, все переживания и немногочисленные радости пронеслись перед героем. Очень драматична сцена ухода Якоба Баха из жизни, он ушёл в Волгу, с которой была связана большая часть его жизни.
В романе есть ещё одна сюжетная линия, которая проходит параллельно основной и она имеет своего главного героя. Это эпизоды из жизни вождя всех народов - Сталина. Один из эпизодов связан с подписанием Сталиным постановления о реорганизации Немецкой коммуны в республику. Всё существо Сталина противилось этому, но так завещал Ленин. В то время вождь ещё не мог противостоять ленинскому завету. В следующих эпизодах Сталин уже полновластный хозяин в стране, всё, что в ней происходит - выражение его воли, его указаний. Политика вождя в один год, да что там, в один день меняла жизни людей. Вот и немецкая колония Гнаденталь испытала все последствия политики вождя. Испытал и пережил всё и маленький человек Якоб Бах.
По окончании романа в эпилоге мы узнаём, что человек по имени Якоб Иванович Бах существовал в действительности. Только в отличии от литературного героя он ещё острее ощутил "прелести" правления вождя. В 1938 году был арестован, его отбывание срока проходило в Карлаге, работал в одной из шахт Казахской ССР. В 1946 году погиб при обвале в шахте.
Гнаденталь тоже существовал, всё его население, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР о переселении немцев Поволжья, в сентябре 1941 года было выслано в Казахскую ССР. Из Поволжья в сентябре 1941 года было депортировано 438 человек советских немцев.
Анна Якобовна Бах и Василий Васильевич Волгин тоже существовали и о их судьбе тоже рассказывается в эпилоге. Так что получается книга создана на документальном материале, что ещё больше повышает её ценность.
В завершении обзора хочется ещё раз отметить прекрасный язык, которым написана книга Гузель Яхиной, отдельную ценность представляет почти поэтическое описание волжской природы.
Второй литературный дебют Яхиной -книги "Дети мои" после романа "Зулейха открывает глаза", на мой взгляд, оказался более, чем удачным.
Читайте также: