Дэниел молчит краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.
Марти Леймбах - американская писательница, живущая в Англии. С тем, о чем Марти пишет в своей книге, она закомары вплотную, ее ребенку был поставлен диагноз "аутизм" и это для многих родителей звучит приговором, обрекающим всю семью на особую жизнь, жизнь, похожую на борьбу. Каково жить с мыслью, что твой ребенок никогда не станет таким, как все, никогда не сможет социализироваться в нашем беспощадном мире обычных людей. И у кого- то опускаются руки, а кто-то решает бороться. Как писательница , и как героиня ее книги.
Я бы не стала утверждать, что художественная ценность книги велика. Это повествование больше похоже на дневниковые записи, или пересказ истории, когда чувства уже поутихли.
Читать стоит, просто чтобы лишний раз напомнить себе, что все дети очень разные, но каждый из них любим своими родителями.
Прочтите эту книгу, когда вам тяжело. Она даст вам надежду и силы.
Прочтите ее, когда вы счастливы. Она сделает вас чуткими и отзывчивыми к чужому несчастью.
Книга понравилась. Так как тема сложная, автор вплывает в нее постепенно и поэтому сначала захватывает не так сильно как потом. когда уже невозможно оторваться. Книга действительно о настоящей любви .. с болью в сердце и улыбкой на устах. очен хорошая книга. Рекомендую широкому кругу читателей, после нее "развитие" обыкновенных детей видится с другой стороны..
Книга потрясающая. Книга о любви , и о преданности матери к больному аутизмом сыну. и автор очень хорошо раскрывает эти чувства ,эмоции ,переживания за мальчика , и Мелани (мама) преодолевая все и всех ,боролась с врачами, отказывала себе во многом и в свободным времени лишь бы быть рядом с Дэниелом ,и в деньгах , лишь бы хватило на еще на один сеанс игровой терапии. Очень тронули слова. "Мне 29 лет. Я бы не задумываясь, на глазах у всего света рассталась бы с жизнью, если бы это избавило моего сына от диагноза. "Советую почитать
Эта книга не может оставить равнодушным. При том, что поднимается очень серьезная проблема, прочитала ее на одном дыханье, хороший слог, тонкий юмор. Книга про силу духа, материнскую любовь, которая может свернуть горы ради своего ребенка, про человеческие отношения, любовь, предательство самых близких, взамопомощь, благородство.
Хотелось бы порекомендовать ее для прочтения педагогам, психологам, детским врачам для лучшего понимания психологии матери "особенного" ребенка, формирования более лояльного отношения к тами детям и их родителям.
Книга просто потрясающая. Откровенная, искренняя, "колющая". На что готова женщина, ради своего ребенка? На ВСЕ. Советую всем - равнодушным остаться просто невозможно. Одна из лучших, прочитанных за посленее время. Качество издания отличное, страницы белые, текст четкий.
Просто потрясающее произведение. Необычная тема. О детях много книг, но о больных детях не встречала ни разу. Может раньше на русский язык нельзя было переводить такие книги? Не знаю, но такие произведения редкость. Просто разрывает душу то, как мать самоотверженно борется за свое счастье, а ее счастье - это ее ребенок. От нее уходит муж, она оказывается в нищите. Лишь бы только ребенок был здоров. Все за одно , всего лишь одно словечко малыша.Мать твердо знает, она добьется, она научит его говорить. И когда , казалось бы, пора сдаться в своих усилиях, в жизни женщины происходят изменения. Конец романа держит читателя в таком напряжении. Что же она выберет, на что решится? Страшно узнать о ее решении, как будто начинаешь думать ее мыслями и видеть ее глазами. Это настоящее пособие для мам детей-аутистов. Но и мамы здоровых детей найдут в этом романе много полезного. Не надо отмахиваться от своих детей и их маленьких проблем. Они не заслуживают такого отношения. Они заслуживают любви и внимания.Каждое их словечко-это подарок. Этому учит это уникальное произведение.
Марти Леймбах - Дэниэл молчит краткое содержание
Марти Леймбах - Дэниэл молчит читать онлайн бесплатно
— Он плачет. Все дети плачут — твои собственные слова.
А это что? Дети так не делают. Оттолкнувшись головой от моей лодыжки, Дэниэл возил лбом по полу.
Кажется, я близка к панике. У меня должно быть какое-то объяснение и какое-то… средство. чтобы остановить происходящее. Дэниэл, похоже, всерьез вообразил собственную голову половой тряпкой. Как бы на моем месте поступили другие мамы? Они все такие уверенные в себе и такие спокойные; хотя лично мне казалось, что у них и забот-то с детьми нет, разве что ребенок брокколи на тарелке оставит или обувь по дому раскидает. Уж конечно, ничего похожего на то, что происходило в этот момент на моих глазах. Дэниэл катался в истерике, да и я недалеко от него ушла. К моему ужасу, он попытался сунуть голову под ковер, будто специально, чтобы было еще больнее, — и, естественно, зашелся в крике.
— Стивен! Ты видишь?!
Но в этот момент с лестницы скатилась сияющая Эмили с Микки-Маусом в руках.
— У ребенка голова болит, только и всего, — отмахнулся Стивен.
Однако смотрел он, отметила я, только на Эмили — словно боялся увидеть то, что видела я. Дэниэл дополз до стены и изо всех своих силенок тыкался головой в угол комнаты.
Когда Стивен куда-нибудь уезжал — к примеру, в командировку, — я спала между детьми: Эмили с одного боку, Дэниэл с другого. Только так я могла откликаться на каждое их движение, ощущать тепло их кожи, зыбь их сновидений. Мне удавалось уснуть, только если оба рядышком со мной ворочались, время от времени пинались, а Дэниэл и плакал иногда — он еще не привык спать всю ночь без просыпу. Я не жаловалась на рваный сон. Поднимаясь с Дэниэлом среди ночи, я приветствовала покой темноты. Я жила с чувством, что мое сердце — это часы, заведенные дыханием моих детей, а кровать — наше убежище, где нас никто и ничто не тронет. Пока мы вместе, в тепле под одеялом, темнота безопасна и нежна как бархат. Паровозик Томас дремал в кулачке Дэниэла; слоновья семейка в цветастых цирковых попонах глазела на нас с тумбочки.
Поскольку в последнее время я вся на нервах (дерганая, как говорил Стивен, и, положа руку на сердце, я с ним согласна), прошлую ночь я так и спала — один ребенок слева, второй справа. Никак иначе мне бы не прийти в себя после истерики Дэниэла. Он был мне необходим рядом — притихший, безмятежный, любимый. Мне нужно было вновь ощутить связь с ним. Вряд ли Стивен это понимал — вряд ли хоть кто-нибудь понял бы, — и потому проснулась я чуточку виноватая, словно своим поведением выказала слабость духа и собственное ничтожество. Стивен провел ночь в кровати Эмили — односпальной и достаточно удобной, — но ему-то хотелось спать совсем на другом ложе. На работу он собирался в недобром отстраненном молчании, и, путаясь в его старом спортивном костюме, еще не готовая встретить новый день, я не сразу решилась с ним заговорить.
— Стивен… У меня не вышло найти няню на вечер. Так жаль…
Он одевался в шаге от меня, свежий и чистый, кажется, до хруста, как новенькая банкнота, с приглаженными, еще влажными от утреннего душа волосами. Поправил резинку трусов-боксеров, застегнул брюки и ремень. Согнулся пополам в позе спринтера на старте, чтобы завязать шнурки на ботинках.
— Конечно, искала. Позвонила нескольким.
Неправда — но другой отговорки не нашлось. Стивен собрался со мной сегодня вечером на какой-то деловой ужин, а я с ним ни за что не пошла бы. И речи быть не могло.
— Жаль, что так вышло. Прости, Стивен.
Извинялась я искренне, но не за свое нежелание сопровождать мужа на банкет. Я бы согласилась, честно, если бы не опасение, что кто-то заметит мой страх, мою глубочайшую тревогу. Прежде я не была затворницей, а теперь будто начисто лишилась способности общаться с людьми на вечеринках. Окружающие выглядели настолько нормальными, что я чувствовала себя какой-то полоумной.
— В последнее время я сама не своя…
— Чем этот парень занимается за шестьдесят пять фунтов в час, хотелось бы знать, — со вздохом отозвался Стивен.
— Кто? Джейкоб? Слушает. Я говорю, а он слушает. Джейкоб не виноват в том, что я не хочу с тобой идти.
— Ага. Так я и знал. Ты не хочешь.
— Да нет же, хочу, — соврала я с вымученной улыбкой.
Остановив на мне взгляд, Стивен покачал головой. Его пальцы заскользили вниз по безукоризненно чистой крахмальной рубашке, пропуская пуговицы в петли.
— Могла бы поговорить со мной. Обошлось бы куда дешевле.
— Он должен мне что-нибудь выписать. Валиум, например. Или прозак. Столько лекарств наизобретали, глаза разбегаются. — Попытка шутки тоже не удалась. Я настолько измучена, что из горла вместо смеха вырвался хрип.
Достав из шкафа галстук, Стивен вертел шелковую полоску в руках, пока не добился идеального узла, после чего спустился в прихожую, где на перилах лестницы висело его пальто. До меня донесся шорох, затем мелодичное звяканье ключей в кармане, и Стивен снова появился на пороге спальни, с пузырьком темного стекла в руке.
— Я рассказал одному из ребят на работе, что с тобой творится, и он принес мне вот это. — Пузырек мелькнул в воздухе и приземлился на постели. — Антидепрессант или что-то вроде того. Ну? Идешь сегодня со мной или нет?
Таблетки я тем не менее спрятала в тумбочке.
— М-м-м… Дальше. Они пекут… пирог?
Глазищи дочери укоризненно кольнули меня из-под насупленных бровей.
— Ну, маму-у-у-уль! — Эмили теряла терпение.
— Так, хорошо. Не пирог. Они пекут… торт?
Я отошла взглянуть на Дэниэла — и поняла, что его нигде нет. Кошмарная девичья поп-группа завывала в самое ухо, не желая умолкать. Я не только слышала этих девиц, но и видела, как они танцуют на сцене. В моей голове полным ходом шло светозвуковое шоу. Тщетно я затыкала уши пальцами и, прикрыв глаза ладонями, волчком вертелась на месте. Точь-в-точь как Дэниэл, когда сильно расстроен.
Тишина в ответ. Дэниэл никогда не отзывается. Надежда на то, что, привлеченный моим голосом, он появится откуда-нибудь, тоже растаяла. Я поднялась в спальню, обшарила все шкафы и шкафчики. Дэниэл исчез в недрах дома, словно в брюхе у хищника. Мой сын обратился в Гудини и растворился в воздухе у меня на глазах. Я слетела вниз по лестнице, заглянула под все стулья, за все шторы, чувствуя, как с каждой секундой лавина паники подступает все ближе. Я металась от окна к окну, выискивая, которое из них открыто, я ползала по полу, боясь наткнуться на бездыханное тело сына, умершего от удушья, отравы или приступа неведомого недуга. В голове вертелся калейдоскоп неописуемых образов: разбросанные ручки-ножки, застывшие, как у статуи, остекленевшие глаза. Он умирал, мой малыш, а мне не удавалось его найти, сколько бы я ни наматывала круги по дому и сколько бы ни звала его, надсаживаясь.
Сына по-прежнему нигде не было, но теперь уже дочь требовала внимания. Она скуксилась, будто ее отругали за баловство, обиженно выпятила нижнюю губу: вот-вот заплачет. Я подхватила ее на руки и, пристроив на бедре, продолжила поиски. Целую вечность спустя я нашла Дэниэла в душе: он катал своего Томаса по кафельному борту кабинки и, похоже, даже не заметил моего появления. Дернув дверцу, я усадила Эмили на край раковины и наклонилась за Дэниэлом. Он на меня не смотрел, он меня не видел, он тянулся к Томасу-паровозу, быстро-быстро сжимая и разжимая кулачки.
— Ты сказал, что сам можешь со мной поговорить! Вот и поговори!
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Дэниэл молчит: краткое содержание, описание и аннотация
Марти Леймбах: другие книги автора
Кто написал Дэниэл молчит? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Дэниэл молчит — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Устроившись на мягком красном плюше театральных кресел, мы целовались, пока не появился Барышников — сгусток энергии, летавший над сценой, словно на батуте. Я всегда требовала билеты в передние ряды, чтобы наслаждаться мощной грацией тел, упругой силой мышц, блестящей от пота кожей.
Мой фанат мотоциклов и поэзии как-то лизнул меня прямо в глаз — я и моргнуть не успела — и признался, что мечтает пересечь вместе со мной пустыню, питаясь только пчелиными личинками и финиками. В теплые дни он шлепал по кампусу босиком, с трехнедельной бородой, во все горло распевая на немецком, который изучал в университете. Так, с песнями, он и появлялся у моего скромного студенческого ложа и под колокольный звон соседней церкви изучал мое тело языком.
— Стивен, — представился мой муж, тогда еще незнакомец. Темные джинсы, дорогая куртка, почти по-девичьи полная верхняя губа, поразительно красивое лицо. — Тебя в электророзетку включили?
А я не знала. Моего любимого уже не было в живых, он погиб в аварии по дороге на работу. Я и мотоцикл-то не водила; только и умела, что крепко держаться за юношу впереди, с сияющим черным шлемом на голове. На любимой моей голове.
— Это я вроде на мотоцикле еду. — Надо же, какая глупость.
— Любишь мотоциклы? — спросил Стивен.
— Выпьешь чего-нибудь? — Он мотнул головой в сторону бара. — Бокал вина?
Я отказалась: не пью. Соврала, конечно, но откуда мне было знать, что передо мной — будущий муж? Парень как парень, один из многих, — какая разница, что брякнуть в ответ?
Стивен улыбнулся, покачал головой. Он не из тех, кто легко отступает.
— Дай-ка угадаю. Ты когда-то любила выпить.
В тот вечер он был первым, чей взгляд остановился на мне, а не скользнул мимо; первым, кто не сравнивал меня с остальными девушками, по списку. И первым, должна признать, кто предложил мне выпивку.
— Бокал белого вина, пожалуй, выпью, — сказала я.
Он кивнул. А затем, ни доли секунды не колеблясь, протянул руку и кончиками пальцев провел по моим волосам.
Я уставилась в пол.
— Из Канады? — спросил он.
— И что привело тебя в Англию?
Так уж сложилось, по правде говоря. Но объяснять пришлось бы слишком долго.
— Еще чего! — Парень был слишком в себе уверен; а на меня смотрел — будто знал всю жизнь. — Только не говори, что заблудилась.
— Вот именно. Заблудилась.
Он сунул руки в карманы, наклонился поближе и снова отстранился — с улыбкой. Он вел себя так, словно мы заключили тайный договор, но возражать мне почему-то не хотелось.
— Пойду принесу вино.
— Когда все это происходило? Очертите временные рамки, — предложил эскулап. В руках мой психоаналитик держал механический карандаш и блокнот с зажимом, его кожа, темная и глянцевая, в свете настольной лампы блестела, как начищенное седло.
— Шесть лет назад. Весной. В ветреные дни цвет облетал с деревьев и кружился в воздухе, будто конфетти.
Настал черед рассказа о маме.
— Она умерла, — сообщила я эскулапу.
Он молчал, выжидая: этого недостаточно.
И я объяснила, что маму унес рак, а меня в ее последний миг рядом не оказалось. Позже, увидев свидетельство о смерти, я поняла, что в это время была на катке. Выписывала круги на прокатных коньках в небольшом городке близ Бостона. Как это меня характеризует? Что говорит обо мне? Не могла я этого предвидеть, вот в чем дело-то. Точный момент, я имею в виду. Ну никак не могла предвидеть. Маме удалили обе молочные железы, вывели трубку из ложбинки бывшей груди, она лишилась бровей и волос, даже кожа с нее сходила струпьями. Через все это я прошла вместе с ней, только не через смертный час, когда уже ничто не могло ей помочь. И никто.
Когда говорят, что твой белокурый сынишка, похожий на ангела - ребенок-аутист. Книга не оставит равнодушным и сухаря.
Книга – все же не биографический очерк, это роман. С чуть сглаженными углами, с надеждой читателя и персонажей на завершение. Однако писательница Марти – была такой же американской Мелани, потерянной в какой-то момент для себя и мира, теряющей последнюю нить с пониманием окружающих людей и теряющей деньги из-за походов к логопедам, врачам, нейрохирургам и психологам. В начале 90-х ее сынишке поставили неутешительный диагноз, предложив отдать ребенка в специализированную школу, где дети - не говорят, смотрят в одну точку и могут постоянно прыгать.
Страшная книга, жесткая. О том, что жизнь может измениться за секунду. О том, что в этом может не быть чьей-то вины и некому представить счет. О том, как у окружающих переворачивается с ног на голову представление (читай: осуждение) при виде гневно надрывающегося ребенка на улице и его мамы рядышком (как, рядом с кричащим малышом и папа есть?! Хм. Ему повезло).
Читайте также: