Даниэль штайн переводчик краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Мне роман тоже понравился, поэтому решил поделиться своим мнением.
Главный герой романа — Даниэль Штайн, как и его прототип Освальд Руфайзен , прошел путь от переводчика Мирского гестапо до настоятеля христианского храма в Израиле.
Во время Второй мировой, работая на немецкую полицию, Штайн снабжал оружием партизан и смог спасти около 300 земляков из ада фашистского гетто. После того как Даниэля рассекретили, ему чудом удалось сбежать и укрыться в женском католическом монастыре. В нем он пробыл около полутора лет, там же крестился и решил навсегда связать свою жизнь со Христом.
Миссией своего служения Штайн определил создание на Святой земле церкви, которая сможет объединить иудеев, христиан и арабов-мусульман. По его мнению, первоапостольская церковь, возглавляемая Иаковом, братом Христа, тажке придерживалась собирательной стратегии, объединяя всех: евреев, язычников и т.д.
Со Штайном тяжело не согласится, христианская идея любви, по своей сути экуменистична и созидательна . Невозможно любить и разрушать, невозможно любить и разъединять, но, как всегда есть одно но…
Любовь — это правда субъективная, правда одной личности . И зачастую, другой человек чужой любви не приемлет, не понимает или точнее не доверяет ей. Это противоречие разрешил Христос, сразу объединив людей любовью к Богу, а уже потом любовью к ближнему. Именно такое двучастное чувство — к Богу и человеку — стало смыслом и блаженством христианского служения.
Евреи против христиан и арабов-мусусльман
Также Л. Улицкая смогла убедительно показать, что еврей (а по сути, представитель любого народа) не может просто миновать вопрос Божественного бытия. Об этом же говорил Штайн немецким школьникам. В беседе с ними он признался, что еще не встречал ни одного хорошего человека, который был бы атеистом. Даже тот, кто говорит, что не верит в Бога, на деле служит Ему.
В отличие от Штайна, который мучается, постигая христианские загадки — сам автор, как и любой крещенный советский еврей, больше тревожится по другим вопросам:
- Возможно ли примирение евреев и арабов-мусульман?
- Простят ли евреи христиан за Холокост, а христиане евреев за распятие Христа?
Ответы на эти вопросы Улицкая находит с помощью Штайна. В одном случае искусственно, слегка додумывая его биографию: конфликт с радикалами, устроившими теракт в пещере Патриархов. В другом, просто пересказывая подлинную жизнь на свой лад: встреча с папой римским Иоанном Павлом II.
К сожалению, оба эти вопроса получают отрицательный ответ.
После смерти Даниэля Штайна — его детище, храм пророка Илии, построенный на той самой горе Кармил, где пророк победил жрецов Ваала, превращается в руины. А сам Штайн, по примеру Илии, на горящей колеснице своего авто возносится жарким пламенем к небесам.
Проблемы, которые подняты в романе, вращаются вокруг второй мировой войны, трагедии Холокоста, подъема и падения коммунизма, реинтерпретации Христианства, Иудаизма и религии как таковой. Улицкая также поднимает проблему веры и индивидуальной веры. Что наиболее важно, что она выдвигает проблемы охваченного кризисом сознания всех. Один из главных парадоксов романа то, что, хотя в романе персонажи живут в мультикультурном мире, однако, но их идентичность — этническая, религиозная, социальная, сексуальная является проклятием их жизней.
Прототип романа — Даниэль Руфайзен
Центральный персонаж книги Улицкой имеет реального прототипа. Это католический монах- кармелит Даниэль Руфайзен, с которым Улицкая была знакома. Она собиралась написать об этом человеке строго документальную книгу: собрала множество документов, записала рассказы тех людей, кто знал Руфайзена; однако в романе все эти тексты оказываются художественной условностью.
Даниэль Руфайзен спас несколько сотен евреев из гетто в Мирском замке во время второй мировой войны.
Даниэль Руфэзейн, который жил очень богатой событиями и захватывающей жизнью. Он знал много языков. Во время 2-ой мировой войны ему удалось скрыть его реальную личность и избежать нацистского преследования, он скрылся в монастыре в течение приблизительно года и позже преобразовал в католицизм. Поскольку он знал много языков, он даже добрался, чтобы работать с немцами переводчиком. Тогда ему было всего только 17 лет. Позже он преобразовал в Христианство, перемещенное в Израиль, и начал работать на религиозную гармонию. В Израиле он сформировал сообщество людей, не так по религиозным причинам, но по филантропии.
В это время она встретила Отца Даниэля Руфэзейна, который был на пути в Белоруссию, чтобы встретить прежних оставшихся в живых Гетто и их потомков. После ее встречи с ним Улицкая поняла, что условие кризиса — нормальное состояние. Находясь под влиянием этой загадочной персоны, идея написать роман о нем проросла в уме писателя.
Она собрала много материалов, документов, вошел в контакт со многими прямыми и косвенными свидетелями жизни этого человека. Впоследствии она уронила идею документальной книги. Вместо этого родилась идея романа о жизни и эпохе отца Даниэля Руфайзен. Сочиняя этот роман, Улицкая использовала много оригиналов документа и в то же самое время создала многих. Она дала ему новое имя и новых вымышленных героев.
Персонажи романа и их проблемы
Улицкая, изображает в романе:
- жизнь еврея — христианина, поселившего в Израиле;
- жизненный путь девочки — Хилда, которая отодвигается в Израиль из Германии, чтобы помочь отцу Даниэлю Штайну с его общественно-полезным трудом;
- сложная жизнь Евы Мэнукьян и ее очень сложных отношений с ее гомосексуальным сыном, мужем и ее коммунистической матерью;
- драматическая жизнь матери Евы — верный бывший коммунист Маргарита Ковач;
- любовный роман Хильды и араба — Муса;
- охваченное кризисом сознание и самоубийство шестнадцатилетнего Биомин шимса.
Все персонажи этого романа живут в различных пространственных зонах. Ева Мэнукьян, которая родилась в белорусском Гетто теперь, живет в Бостоне и также ездитт в Израиль. Эстер Гантман, которая теперь живет в Бостоне, была в Белоруссии, и промежуточно жил в Израиле. Хильда Энгель приезжает из Германии, теперь живет в Хайфе — Израиль. Муса, арабский ботаник ждет, чтобы мигрировать в США. Все это придает роману весьма поликультурный характер.
Любовная линия
Любовный роман Хильды и Мусы, представляет интересную историю в романе. Муса был женат молодым. Теперь он любит Хильду, но нет никакого будущего их отношений. Муса жаждет свободы от своего отчаянного положения и хочет избавиться от его арабской идентичности, которая связывает его с сильными семейными, отношениями клана.
Муса понимает, что нет никакого побега из идентичности, как Исак Гаантман понял, что нет никакого побега из национальности. Он говорит что, хотя было много евреев, которые были атеистами, но даже тогда они были отправлены в газовые камеры с их религиозными собратьями. Еврей — это тот, кого считают евреем не Евреи. По мнениям Гантмана, вопросу личной свободы всегда мешала национальность.
Семейные проблемы
Ева Мэнукьян родилась во время второй мировой войны, когда ее мать Маргарита Ковач была в Гетто в Белоруссии во время второй мировой войны. Она провела свое детство в России, и затем с ее первым мужем она едет в ГДР. Скоро она развелась так, как в ее отношениях с ним не было ни любовью, ни дружбой. Она снова пытается найти счастье с Реем, от которого у нее есть сын — Алекс. Эти отношения также заканчиваются неудачно. Она, наконец, селится в Америке и теперь жената на Грише, российском эмигранте и 10 моложе ее лет. Все время Ева была в поисках идеальной семьи, то, что ее коммунистическая мать не могла дать ей. Еще раз ее мечты об идеальной семье разрушены, когда она узнает о гомосексуализме своего сына и об отношениях своего мужа с его молодой коллегой.
Ева замучена и обсуждает проблему с Эстер Гантман, евреем, который также был в белорусском Гетто. Эстер поддерживает право человека быть тем, чем он или она хочет быть. Эстер, которая в жизни видела много разрушения и уродства, подчеркивает факт, что каждый человек имеет право выбрать его/ее жизненный путь. К концу Ева примирилась со многими проблемами и людьми вокруг нее.
Потеря смысла жизни
Наиболее трогательно Улицкая рассказывает судьбу шестнадцатилетнего мальчика — Биномин Шимеса. Его отец, Гершон Шимес, российский еврей, переехал в Израиль в 1984 году. Его бабушка не могла приехать в Израиль, поскольку у нее все еще есть семья (смешанная) в России. Биномин Шимес пал жертвой бурных и нетерпимых времен, в которых персонажи этого романа должны жить. Он был свидетелем убийства людей в день Рамадана другом его отца, евреем из Америки. В свою очередь его убили арабы.
Шестнадцатилетнему мальчику пришлось идентифицировать труп убийцы. После этого молодой мальчик пережил глубокий личный кризис. Он боролся со своим отцом и хотел вернуться к бабушке в Россию. Неспособный взять давление, он убегает из психиатрического дома и его семьи. Он блуждает бесцельно и наконец, встречает Даниэля Штайна. Этот мальчик признается Хильде, что ему отвратительно жить в этом мире. Он неспособен перенести давления жизни, которая сокрушила его молодую, чувствительную душу. Даниэль Штайн и Хильда — это два человека, с которыми он мог разговаривать.
Обретение смысла жизни
Жизнь Даниэля Штайна, его работа и его взгляды на Христианство формируют главный сюжет этого романа. Характер и персона Даниэля штайна открываются для читателя медленно и постепенно. Сначала читатель узнает о Даниэле Штайне от различных косвенных ссылок на него. К тому времени, когда читатель полностью поглощен идеей этой уникальной персоны. В первых трех главах Даниэль штайн делает отчет о своей жизни студентам сам. Почти все персонажи романа так или иначе обращаются к Даниэлю Штайну.
Даниэль штайн — еврей из австро-венгерской части Польши, отец которого служил в австрийской армии. Ему было только семнадцать лет, когда война началась. Он получил классическое немецкое образование и знал много языков. Он мог переводить свободно с немецкого языка на многие языки. В романе нам говорят об экстраординарном жизнеописании этого очень обычного человека. Он был очарован Сионизмом. Он спас жизни многих евреев во время второй мировой войны. Он принимает Христианство и становится католическим священником. Тогда это было абсолютно невероятно. Переселившись в Израиль, он скоро формирует малочисленную общину в Хайфе, в Израиле. История жизни этого захватывающего человека — создана в соответствии с маленькими жизнеописаниями многих людей.
Даниэль Штайн — нить, которая пробегает все события и персонажи этого романа. Действительно он — это человек, который предоставляет всем другим стабильность и спокойствие. Он спокоен и устойчив. Фактически это — персона Даниэля Штайна, который вводит некоторый смысл в хаотический мир, где все время случаются бедствия.
Конец романа также свидетельствует о несчастном случае, где умирает Даниэль Штайн. Роман сообщает о глубоком кризисе, с которым каждый из персонажей сталкивается в этом мире. Именно Даниэль Штайн был, предположительно, единственным человеком, который мог интерпретировать этот мир и/или предоставить некоторые решения.
В Хайфе Даниэль Штайн основал еврейскую говорящую религиозную коммуну, к которой могли получить доступ христиане всех видов конфессий. Даниэль Штайн сделал акцент на ‘правильные дела, а не на ритуалистической, догматической религиозности.
Жизнь всех до одного в этом романе, прямо или косвенно, была затронута волшебным существованием Даниэля Штайна. Постепенно единственная прекрасная идея этого романа становится ясной — о мирном сосуществовании людей различных культур, различных религий, областей и жизненного предпочтения. Даниэль Штайн помогает всем до одного разбираться с хаосом и сложностями современного мира. Его рецепт для гармонии — любовь и сострадание к ‘другому’. Согласно его жизненной философии — в окончательном счете никто не спросит вас о языке, на котором вы молились. Более важно, были ли у нас понимание и доброта для других.
Даниэль Штайн стоит за религиозную терпимость и против догматизма. Даниэль Штайн свободно разбирается в различных религиях, взаимодействует с различными национально-культурными спецификами и пересекает различные географические границы. Название романа многослойное. Даниэль Штайн не только человек, который мог переводить с одного языка на другой; он — также тот, который работает посредником между различным культурными группами. Он способствует взаимопонимание среди них. Даниэль Штайн — переводчик критического существования людей. Через образ Даниэля Штайна Улицкая очень эффективно способствует идее толерантности к ‘другому’.
Видео: спектакль Л.Улицкая «Даниэль Штайн , переводчик
Проблема одиночества
Такого рода ситуации определенно оставляют неизгладимый след в сознании персонажей и, их психике. Они либо меняют героев в одно мгновение, либо до поры до времени остаются где-то в укромном уголке души и проявляют себя позже как психологические травмы.
Образ переводчика
Даниэль Штайн — это католический священник, польский еврей, который во время войны (ему было тогда 18 лет), будучи переводчиком в гестапо, где он переводил с белорусского и польского на немецкий (немцы его считали поляком), спас из еврейского гетто 300 человек. В мирное время, в 1970-е годы (события романа развиваются параллельно в нескольких временных планах) он работает экскурсоводом в Израиле, возит и водит по стране туристов из разных стран. Но главное его дело — это его приход, где он служит как священник. Если попытаться определить сверхсмысл жизни и деятельности Штайна, то это поиск того пути, который поможет достичь понимания между людьми: людьми разных национальностей (в романе это евреи, арабы, русские, поляки, американцы, немцы, литовцы, белорусы), разных религиозных конфессий и ментальности.
Главный герой романа — еврей, католический священник, владеющий польским и немецким языками, говорящий на иврите и некоторых других языках. Знание нескольких языков — это огромное преимущество в жизни, Даниэль Штайн говорил: «каждый новый язык расширяет сознание человека и его мир. Это как будто еще один глаз и еще одно ухо.
Действие романа разворачивается на протяжении нескольких десятилетий. Работать переводчиком ему приходится и для гестапо, и для НКВД. И те, и другие ценят его за хорошее знание языков, за качество и профессионализм. Он не раз оказывается в сложных ситуациях, типичных при осуществлении перевода в зонах ведения военных действий или в конфликтных регионах, когда в качестве переводчиков используют представителей местного населения, говорящих на двух или нескольких языках.
Даниэль Штайн не имеет никакого специального образования, однако можно утверждать, что в годы войны является военным переводчиком и зарабатывает переводом на жизнь и на свое существование в прямом смысле слова.
Даниэлю Штайну преимущественно приходится иметь дело с устной речью, и как никакому другому переводчику ему нужно быть сдержанным, контролировать свои эмоции и чувства, владеть ситуацией. Среди общих требований к личностным характеристикам переводчика можно выделить способность быстро переключать внимание, переходить от одного языка к другому, а также выдержку, выносливость, уравновешенность и стрессоустойчивость, умение сохранять спокойствие и быстро принимать решение.
Однако в силу своего происхождения, из-за сложной жизненной ситуации, благодаря знанию нескольких языков он находится в двойственной ситуации, когда зачастую человеческие качества берут верх над профессиональными. Прежде всего, это касается соблюдения или скорее несоблюдения им такого принципа как конфиденциальность. В романе описывается следующая ситуация: начальник предупреждает его о том, что информация является секретной, что кроме него никто больше не владеет этой информацией. И тем не менее Даниэль Штайн нарушает этот принцип и, разглашая секретную информацию, спасает от гибели многих людей.
Заключение
Кроме того, этот роман является близким читателю еще и по тому, что во многих персонажах он узнает себя, осознавая, что нечто подобное было, а может быть, именно сейчас происходит в его жизни, и на примере персонажей и их жизней может почерпнуть что-то для собственного жизненного опыта, реализовать ирреальное в реальном.
Роман затрагивает много существенных вопросов, в том числе конфликтов и острых проблем, нашей новейшей истории как трагедия Холокоста, подъем и падение коммунизма, существенная реинтерпретация религии, новая трактовка отношений между Христианством и Иудаизмом, Еврейского вопроса и затруднительного положения мирного сосуществования людей различного религиозного предпочтения, т. е. католиков, евреев, арабов и других. Кроме военных действий и конфликтов, которые появляются в результате религиозной склонности, Л. Улицкая также приносит в пределы диапазона этой книги затруднения и принуждения, что мы сталкиваемся из-за наших убеждений — идеологических, политических, сексуальных и т.д.
Параллельно в книге описываются судьбы других людей (см. аннотация ).
Наиболее важные мысли (как показалось мне, а я могу ошибаться), которые автор проносит через весь роман, состоят в том, что главное - творить добро и по возможности не причинять никому боли. А уж вероисповедание не имеет большого значения. Кроме того, в книге очень часто указывается на то, что христианские религии произошли непосредственно от иудаизма. А сам Иисус был евреем, т.к. тогда ещё не существовало христианства. Ещё в романе упорно говорится о том, что в Израиле тяжело живётся людям, относящимся к иным религиям, чем иудаизм. В частности арабам-христианам приходится очень не легко.
Я должна сказать, что не смотря на то, что я вполне согласна практически со всеми главными мыслями Людмилы Улицкой, роман мне всё же не понравился. Вроде и судьба главного героя впечатляет, и схема - "коллаж", по которой роман сложен в одно целое, интересна. Но как-то уж слишком банально, на мой взгляд, проглядывают, или, пожалуй, даже навязываются выше приведённые мысли. Чем-то произведение мне напомнило Коельовского "Алхимика". Ну и наконец, tschertie, начинающий историк, обнаружил в книге несколько исторических недочётов. В комбинации с многочисленными опечатками они подкрепили неважное впечатление.
Также мне показалось, что ЛУ захотела угодить сразу всем. Действие в романе происходит во множестве стран и городов. Ощущение такое, что это сделано не для того, чтобы ощущалась глобальность проблемы, а дабы возбудить интерес едва ли не каждого потенциального читателя. Ты американец? Вот тебе действие в Бостоне! Живёшь в Германии? Получи немку, подгоняемую чувством вины за свой народ. Ведёшь тяжёлый образ жизни в Израиле? Пожалуйста, и о твоих проблемах будет рассказано. Да и не зависимо от географии, для каждого подыщется подходящая ситуация. Бросил муж? Ребёнок гей? Ну словом, всё есть, чего хочешь - выбирай. А ещё после прочтения книги, посмотрела интервью с писательницей. Она категорически отказалась отвечать на вопрос о том, верующая она, или атеистка. Неужто побоялась спугнуть один из контингентов читателей? Впрочем, я немного перебарщиваю. Но чтобы уж наглость моя была безграничной, добавлю, что мне вполне понравилась цветовая гамма обложки.
UPD: Я тут, конечно, переборщила с критикой-то. но одну вещь ещё забыла добавить. Особенно в начале книги, довольно размытая получалась разница между записями/изречениями разных людей. Ну Эва, положим, выражается соответствующим её положению языком. А все остальные пишут и говорят примерно в одном сухом стиле. Как-будто в одной семье росли. Уже ближе к концу ЛУ немного разошлась, и стала чувствоваться какая-то разница между речевым стилем людей. Так что, к концу стало легче читать.
Людмила Улицкая - Даниэль Штайн, переводчик краткое содержание
Даниэль Штайн, переводчик - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Даниэль Штайн, переводчик - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Людмила Улицкая
— Это библиотека моего покойного мужа. Он читал на пяти языках. И масса книг по искусству. Надо найти хорошие руки, кому бы это оставить…
Тут я вспомнила, что именно говорила мне Карин: Эстер — бездетная вдова, довольно богатая, очень одинокая. Почти все родственники погибли во время войны.
Вот что мне рассказала Эстер: мою мать она увидела в первый раз в Эмском гетто, когда туда стали сгонять жителей из окрестностей — до того в гетто были только городские евреи. Они вроде бы добровольно туда заселились, потому что незадолго до переселения в гетто в городке было ужасное истребление евреев — их собрали на городской площади, между костёлом и православной церковью, и начали убивать. Полторы тысячи убили, и оставшиеся в живых ушли в гетто.
Это было не обычное старинное гетто — один или несколько кварталов, где евреи обитали со времён Средневековья. В Эмске, наоборот, люди покинули свои дома в городе и перебрались в полуразрушенный замок, принадлежавший какому-то князю. Замок окружили колючей проволокой и поставили охрану. Поначалу даже не вполне было понятно: кто кого и от кого охраняет. Полицейские были местные, белорусские, немцы считали это ниже своего достоинства. А с белорусами отношения были понятно какие — им платили. Им за все платили. За деньги они приносили даже оружие.
— Твоя мать, — сказала Эстер, — была не из местных. Довольно красива, но очень резкая. С ней был маленький сын. Вспомнила её фамилию — Ковач. Да?
Меня просто передёрнуло: я ненавижу эту фамилию. Я точно знаю, что у матери была другая фамилия, это какая-то партийная кличка или фамилия, написанная на одном из фальшивых документов, по которым она полжизни прожила. Да я и замуж вышла, отчасти из-за того, что мне хотелось сбросить с себя эту кличку. Все были тогда в шоке: еврейка из Польши выходит за немца! Правда, Эрих тоже был коммунист, гэдээровский — иначе его бы не пустили учиться в Россию. Мы и познакомились-то в России.
Без всякого с моей стороны нажима она мне рассказала следующее:
В гетто была сильная внутренняя организация, своя администрация и, кроме того, свой особый авторитет — знаменитый раввин Ширман, очень учёный и, как говорили, настоящий праведник. Сама Эстер и её муж были польские евреи, оба врачи, переехали в тамошние края за несколько лет до войны. Исаак Гантман, её муж, был хирург, а она зубной врач. То есть не вполне настоящий врач, но с хорошим специальным образованием — закончила стоматологическую школу во Франкфурте. Вольнодумцами они не были, так, нормальные евреи, могли зажечь субботние свечи, но могли и поехать в субботу в соседний город на концерт. Местные евреи считали их чужаками, но лечиться к ним ходили. Когда Германия аннексировала Польшу, Исаак сразу объявил жене, что всему конец, надо оттуда выбираться — куда угодно. Думал даже о Палестине. Но пока они размышляли и прикидывали, оказались под немцами, в гетто…
Мы сидели в салоне очень хорошей квартиры, обставленной по-европейски — старомодно и, на мой глаз, с большим вкусом. Культурный уровень хозяев был явно выше моего, — я это всегда чувствую, потому что довольно редко встречаю. Богатый дом. Гравюры, а не постеры. Мебель не гарнитурная, а явно собранная поштучно, и на каком-то низком шкафчике — большое мексиканское чудо из керамики — древо мира или что-то в этом роде.
— Условия в гетто казались нам ужасными — просто мы ещё не видели худшего. Тогда мы не знали о концлагерях, о масштабе этого великого смертоубийства, которое шло по всей Европе, — она улыбалась, говоря обо всём этом, и что-то было особое в выражении её лица — отдаление, печаль и ещё нечто неуловимое — мудрость, наверное. Да, мы говорили по-польски, а для меня это наслаждение.
— Сколько же вы прожили в гетто? — спросила я.
— Меньше года. С осени сорок первого. А вышли мы оттуда одиннадцатого августа сорок второго. А потом ещё два года в Чёрной Пуще, в партизанском отряде. Прожили в землянках до самого освобождения. Семейный партизанский лагерь. Из трехсот к концу осталось в живых сто двадцать. Детей с нами было шесть человек. Ещё двое детей родились в лесу. Ты и ещё один мальчик, но тот умер. Но тех, что вышли из гетто, всех удалось сохранить до конца войны.
— Почему моя мать ушла из Чёрной Пуши? — я задана вопрос, ответ на который знала со слов матери, но знала я также, что мать всегда врёт. Нет, не врёт. Просто я не могу поверить в то, что она говорит. Потому мне было важно знать, что скажет Эстер. Она же нормальная.
— Мы её отговаривали. Я хорошо помню, как Исаак возмущался, что она рискует жизнью детей, покидая наше убежище. Она даже не отвечала. Вообще единственный человек, с которым она общалась в гетто, был Наум Баух, электромонтёр.
Так я узнала фамилию моего отца. Мать никогда её не называла. Значит, если бы она была нормальной женщиной, я была бы Эва Баух. Интересно.
— Расскажите, пожалуйста, про него, — попросила я Эстер.
— Я мало его знала. Кажется, он был недоучившийся инженер.
Она сидела неподвижно, спина прямая, просто аристократка. И никакой еврейской жестикуляции.
— Исаак говорил мне, что приглашал этого Бауха однажды в больницу, ещё до войны — починить какой-то прибор. В гетто он был в привилегированном положении. Как и Исаак, впрочем. Некоторые евреи имели работу в городе, у них были разрешения. Исаак вёл приём в больнице. И Баух работал в городе.
Читайте также: