Бурдье о государстве краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

Содержание

Вложенные файлы: 1 файл

Курсовая работа Бурдье.doc

5. Политический капитал, как форма символического капитала.

Личностный и делегированный капитал.

Символический капитал занимает одно из ведущих мест в объяснении тех процессов и явлений, которые разворачиваются в поле, поэтому чтобы более конкретно описать механизмы функционирования политического поля мне представляется целесообразным рассмотреть одну из форм символического капитала – политический капитал.

Бюрократический капитал (на примере СССР)

Если рассмотреть характерные для постсоциалистического общества принципы дифференциации, то можно увидеть, что одно из главных различий между социальными пространствами капиталистического и социалистического типа заключается в том, что экономический капитал официально (а во многом и действительно) не имел большого значения. В такой ситуации относительный вес культурного капитала в общем объеме капитала сильно возрастает, но различия в шансах присвоить редкие блага или услуги не могут соотноситься только с различиями в нем. Следовательно, нужно предположить, что существует другой принцип дифференциации, другой вид капитала, неравное распределение которого лежит в основе обнаруживаемых различий, в частности, в качестве и уровне потребления, в стиле жизни. Этот принцип дифференциации можно было бы назвать распределением бюрократического капитала (выступающего иногда в виде политического или партийного), обладание которым обеспечивает своим владельцам частную форму присвоения общественных благ и услуг (госдачи, квартиры, машины, больницы и т. д.).

Соответственно резюмируя вышесказанное можно отметить, что бюрократический капитал — это очень неустойчивый вид капитала, трудно поддающийся управлению, что объясняется главным образом тем, что он не гарантирован юридически. Он формируется в практике и накапливается практически, за годы работы. Этот вид капитала непередаваем, его невозможно унаследовать. В этом смысле бюрократический капитал сходен с социальным, с той разницей, что первый действует от имени государства, в то время как второй есть признание личной принадлежности к некой группе. Неустойчивость и особенности бюрократического капитала таковы, что как только бюрократ покидает свой пост, он не имеет более возможности ни сохранять, ни аккумулировать этот вид ресурсов.

Психологи против капитализма и за социализм запись закреплена

Пьер Бурдье. О государстве: курс лекций в Коллеж де Франс (1989–1992).

Отрывок:
"Эффект веры и когнитивные структуры

Самый парадоксальный эффект государства — это эффект веры, общего подчинения государству, например, то, что люди в большинстве своем останавливаются на красный свет, само по себе удивительно. (Я хотел бы, чтобы вы тоже удивлялись тому, что порядок так распространен,—может быть, я задумываюсь об этом из-за моего анархистского темперамента. но я так думаю,— что этот порядок достигается минимальными средствами. Нас поражают красочные проявления беспорядка, заставляющие забыть о том огромном количестве актов, которые могли бы происходить совсем иначе, хаотично, о несметном множестве повседневных действий, благодаря которым мир становится пригодным для жизни, предсказуемым, которые позволяют пред угадать, что люди будут делать, если не считать несчастных случаев. Можно было привести много примеров.)

Итак, государство — институт, который обладает необыкновенной способностью порождать упорядоченный социальный мир, не отдавая то и дело приказы, не применяя постоянно принуждение—как говорится, не нужно приставлять к каждому автомобилисту полицейского. Этот почти магический эффект заслуживает объяснения. Все остальные эффекты — принуждение посредством военной силы, о котором писал Элиас, экономическое принуждение [о котором писал Тилли] — на мой взгляд, вторичны по отношению к этому эффекту. Я думаю, что первоначальное накопление, вопреки утверждениям материалистической традиции (в ее обедненном смысле)—это накопление символического капитала: целью всей моей работы было создание материалистической теории символического, которое традиционно противопоставляли материальному. Обедненные материалистические традиции, в которых не отводится надлежащего места символическому, едва ли в состоянии объяснить это общее подчинение без об ращения к принуждению и в то же время они не могут понять феномен первоначального накопления. Марксизм неслучайно испытывает такие затруднения с проблемой первоначального накопления государственного капитала, поскольку я полагаю, что первичная форма накопления реализуется именно на символическом уровне: есть люди, которые заставляют себе подчиняться, уважать себя, потому что они образованны, религиозны, святы, разумны, красивы. короче говоря, в силу множества вещей, с которыми материализм в обычном смысле слова не знает, что делать. Повторяю, это не означает, что не может быть материалистического анализа даже самых эфемерных вещей.

Именно государство организует в наших обществах важные обряды институционализации, подобные акту посвящения в рыцари в феодальном обществе. В наших обществах тоже хватает обрядов посвящения: выдача дипломов, церемонии освящения здания, церкви. следовало бы поразмышлять над тем, что представляет собой такое освящение. Эту задачу я оставляю вам. "

P.S. Далее Бурдье, в качестве иллюстрации к своим идеям, приводит весьма интересное исследование эффектов школьного расписания (а также его радикального изменения), проведенное психологом Анико Юсти.

" Построение государства: школьное расписание
Существование символического порядка и социально го порядка вместе с эффектами господства, которые осуществляются через насаждение этого символическо го порядка, можно понять только при условии обраще ния к неокантианской и в то же время к структуралист ской традиции, необходимого, чтобы объяснить тот факт, что когнитивные структуры, которые мы приме няем к социальному миру и которые к нему приспособ лены, являются одновременно и конструктивными, и согласованными, наделенными исторической согласо ванностью, связанной с определенной государственной традицией. В качестве подсказки я хотел бы представить вам ис следование эффектов школьного расписания, прове денное психологом Анико Юсти . Взяв за отправную точку своего эксперимента, одновременно научного и практического, школьное расписание и его деление на часы и уроки, она была поражена тем, насколько произвольным было это деление. Как случилось, что независимо от предмета и уровня образования, повсю ду, от начальной школы до университета, встречается именно такое деление? Во-вторых, почему это деление было принято столь единодушно?
. "

Когда речь заходит об изучении государства, мы должны оставаться предельно бдительными к предпонятиям в смысле Дюркгейма, к традиционным идеям и к стихийной социологии. Чтобы подытожить исследования, проведенные мной в последние годы, в частности, исторический анализ отношений между социологией и государством, я указывал на то, что мы рискуем применить к государству государственное мышление, и подчеркивал, что наша мысль, структуры сознания, за счет которых мы конструируем социальный мир и тот специфический предмет, которым является государство, скорее всего, сами являются продуктом государства. В силу методического рефлекса, профессиональной привычки каждый раз, когда я принимался за новый предмет, это занятие представлялось мне вполне оправданным, и я бы сказал, что, чем большие я продвигаюсь в своей работе, посвященной государству, тем больше я убеждаюсь, что особая сложность попытки помыслить этот предмет объясняется тем, что он является — и я знаю, что говорю, — практически немыслимым. И если об этом предмете столь просто говорить простые вещи, причина именно в том, что мы в каком-то смысле уже пронизаны тем, что должны изучить.

Пьер Бурдье - О государстве: курс лекций в Коллеж де Франс (1989—1992)

ред.-сост. П. Шампань, Р. Ленуар, Ф. Пупо, М.-К. Ривьер] ; пер. с фр. Д. Кралечкина и И. Кушнарёвой ; предисл. А. Бикбова

Пьер Бурдье - О государстве: курс лекций в Коллеж де Франс (1989—1992) - Содержание

1989-1990

Официальное и частное
Социология и история: генетический структурализм
Генетическая история государства
Игра и поле
Анахронизм и иллюзия номинального
Две стороны государства

1990-1991

Ответ на вопрос: понятие изобретения при структурном ограничении
Модели генезиса государства: 3. Филип Корриган и Дерек Сейер
Особый случай Англии: промышленная модернизация и культурный архаизм

Ответ на вопросы
Культурный архаизм и экономические трансформации
Культура и национальное единство: случай Японии
Бюрократия и культурная интеграция
Национальное объединение и культурное господство

Теоретические основы анализа государственной власти
Символическая власть: силовые отношения и отношения смысла
Государство как производитель принципов классификации
Эффект веры и когнитивные структуры
Эффект согласованности символических систем государства
Построение государства: школьное расписание
Производители доксы

Социология, эзотерическая наука, кажущаяся экзотерической
Профессионалы и профаны
Государство структурирует социальный порядок
Докса, ортодоксия, гетеродоксия
Превращение частного в публичное: появление в Европе современного государства

Логика генезиса и возникновения государства: символический капитал
Этапы процесса концентрации капитала
Династическое государство
Государство: власть над властями
Концентрация и экспроприация видов капитала: пример физической силы как капитала
Создание центрального экономического капитала и построение автономного экономического пространства

Отступление: переворот в интеллектуальном поле
Две стороны государства: господство и интеграция
Jus loci и jus sanguinis
Унификация рынка символических благ
Аналогия между религиозным и культурным полем

1991-1992

Модель дома против исторического фетишизма
Задачи исторического исследования государства
Противоречия династического государства
Трехчастная структура

Повторение логики курса
Семейное воспроизводство и государственное
Отступление об истории политической мысли
Историческая работа юристов в процессе построения государства
Дифференциация власти и структурная коррупция: экономическая модель

Построение Республики и построение нации
Создание публичного в свете одного трактата по английскому конституционному праву
Применение королевских печатей: цепочка гарантий

Ответ на вопрос о противопоставление публичного и частного
Превращение частного в публичное: нелинейный процесс
Генезис метаполя власти: дифференциация и разведение двух властей, династической и бюрократической
Программа исследования Французской революции
Династический принцип против юридического на примере ложа правосудия
Методологическое отступление: кухня политических теорий
Юридическая борьба как символическая борьба за власть
Три противоречия юристов

История как ставка борьбы
Юридическое поле: исторический подход
Должности и чиновники
Государство как fictio juris
Юридический капитал как языковой капитал и как практическое мастерство
Юристы в отношении к Церкви: автономизация корпорации
Реформация, янсенизм и юридизм
Публичное: беспрецедентная реалия, которая никак не возникнет

Построение политического пространства: парламентская игра
Отступление: телевидение как новая политическая игра
От государства на бумаге к реальному государству
Одомашнивание подвластных: диалектика дисциплины и филантропии
Теоретический аспект построения государства
Заключительные вопросы

ПРИЛОЖЕНИЯ

1989-1990
1990-1991
1991-1992

Пьер Бурдье - О государстве: курс лекций в Коллеж де Франс (1989—1992) - Как делается государство

Пьер Бурдье—социолог, чей масштаб и место в мировой науке нет нужды объяснять специально. В той мере, в какой за последние 25 лет российские социальные и гуманитарные дисциплины присоединились к международному пространству, ключевую роль Бурдье безусловно признали не только сторонники, но также ярые противники и скептики. Публикация курса о государстве, прочитанного им в Коллеж де Франс, — начало третьей фазы амбициозного проекта социологии как строгого и критического знания, который развернут в российском контексте. Первая фаза началась с переводом в 1990-е годы ряда установочных статей Бурдье, которые были восприняты с бурным интересом и вошли в интеллектуальные основания обновленных социальных дисциплин. Базовые принципы предложенного им подхода известны российскому читателю по этому периоду: межпозиционная борьба—основа структуры любого поля; социальная стратификация в той же мере диктуется распределением культурного и символического капиталов, что и экономического; габитус — это структурирующая структура социального мира; для социологического конструирования объекта необходим разрыв с предпонятиями и объективация объективирующего субъекта.

Можно не без оснований усомниться, что эти принципы были действительно интегрированы в исследовательскую практику, учитывая, что российская социологическая норма по-прежнему предписывает формулировать гипотезы до выхода в поле и настаивает на схоластическом различении объекта и предмета, при этом не отличая социальные проблемы от социологических. Однако реформистская линия в социальных науках намечена сегодня более ясно, чем десять или пятнадцать лет назад, в силу элементарного поколенческого фактора. Исследовательская практика и историко-социологическая работа все больше подчиняются запросу на строгие объяснительные модели и технически более совершенную методологию. Этот запрос может быть, впрочем, более далек от критического знания, чем от интересов в борьбе за экспертные и сервисные позиции. Сегодня критическим исследованиям в России угрожает не столько прямая политическая цензура, сколько сдвиги в институциональной микромеханике: растущая коммерциализация и бюрократизация университетов, деградация условий академического найма. Но именно в этих обстоятельствах у социологической рациональности, которой Пьер Бурдье придал законченную и выверенную форму, есть все шансы снова стать предметом самого острого, верно сфокусированного внимания.

Бурдье высказал свое мнение о книге Бейкера, и он думает, что один из основных положительных моментов этой книги является тот факт, что Бейкер дает некий набросок анализа юридического пространства в качестве некого поля. То есть он выделил несколько категорий юристов, и Бурдье считает, что выбор был сделан достаточно поверхностно и немного произвольно. Несмотря на тот факт, что Бейкер разбил это на категории, Бурдье недостаточно доволен его способу некой классификации. Бейкер разделил юристов по трем позициям позициям, которые соответствуют трем позициям в пространстве поля государственной власти. Первая группа интересов владеет юридическим дискурсом, вторая политическим дискурсом и третья административный дискурс. В первом говорится о справедливости, во втором ставится акцент на общей воле людей и наконец третий определяется разумом.

Я считаю, что идеи Бейкера не совсем актуальны как для современной юридической теории, так и для теоретиков прошлого, так как невозможно разделить юристов на такие классификации. Юрист должен сочетать в себе в равных долях и справедливость, и народную волю большинства и конечно же разум, что является одним из важнейших критериев по моему мнению.

Далее Бурдье размышляет над вопросом должностей и чиновников. Он рассказывает о том, что человек легко привязывается к своей занимаемой должности. Так же он говорит о моменте, когда чиновник может отделять свою личность от своей должности, когда он ничего не берет со свой профессии в жизни и наоборот. Это некое идеальное состояние, к которому, по моему мнению, невозможно прийти, так как все равно соблазн улучшить или сделать легче жизнь есть у абсолютно каждого человека. Человек в первую очередь думает о своем благосостоянии, и поэтому чиновникам сложно отказаться от своих неких привилегий.

Далее Бурдье поднимает такую важную тему, как обладание юридического капитала. Он говорит, что люди, обладающие им являются обладателями некого социального ресурса, основанного на словах и разных понятиях. Слова в свою очередь являются важнейшим конструктом, формирующим социальную реальность.

В конце этой темы Бурдье, хочет показать нам, что государство это фикция юристов, то есть именно люди, обладающими юридическими знаниями смогли сконструировать концепцию самого института – государства. Он утверждает, что государство это творение юристов, созданное из капитала слов, которыми обладают юристы, как я рассказала выше.

Слова, как мы выяснили являются основным ресурсом в руках юристов. Слова не только описывают результат, сложившейся реальности, они также в сами ее конструируют. И именно очень важно владеть властью над этим ресурсом. Люди могут навязывать другим людям свое мировоззрение и определять ключевым образом то, как другие будут воспринимать данную реальность.

Я считаю, что Бурдье безусловно прав, так как действительно, слова это невероятный элемент давления и формирования у других людей их собственного восприятия реальности, которую, и как раз именно юристы могут сформировать с помощью слов. Однако одними словами невозможно заставить человека верить во что-то, так человек должен видеть некоторые подтверждения легитимности этих слов. Это можно сделать с помощью статуса. То есть, чтобы что-то навязывать другим людям нужно что-то или кого-то из себя представлять. И именно человека, который владеет некоторой законностью, то есть чиновник или юрист. Также не всегда так просто людям построить их мировоззрение, так как многие люди тоже имеют некоторого рода образование, безусловно полученное при разных жизненных марках, однако они могут размышлять и критически мыслить и поэтому это не так просто будет перестроить их внутренние убеждения, так они могут дать отпор новым идеям или мыслям.

Читайте также: