Бородин царица смуты краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Царица смуты"
Описание и краткое содержание "Царица смуты" читать бесплатно онлайн.
Историческая повесть о Марине Мнишек, о ее жизни после гибели Лжедмитрия II.
Преисполненный неуемной злобы, сотворил сатана степи ногайские, чтобы опорочить великие творения Господа. Только он, хулитель Имени Святого, мог раскатать по тверди земной эту бессмысленную дикую равнину без начала, а где она кончается — попробуй доскачи до этого конца! Великое терпение нужно иметь, а еще лучше — веру непоколебимую, чтобы вдруг не содрогнуться, не вскрикнуть и не погнать коня куда угодно, в любую сторону, чтоб доскакать до чего-нибудь, что не есть степь, чтоб хоть за что-нибудь зацепиться взглядом и почувствовать себя в мире живых, в мире Божьем, а потом оглянуться и сплюнуть за спину с отвращением к пагубной выдумке сатанинской.
Хрустят пальцы на рукояти плети. Вот-вот вскинется рука, и конь, чувствуя нетерпение и отчаяние всадника, встряхивается дрожью и косящим взглядом не предупреждает — советует повелителю своему быть мудрым, ибо нет конца степи ногайской, но есть предел силам лошадиным, и значит, не стоит испытывать этот предел, если остались еще у повелителя в мире дела несвершенные, долги неотданные да грехи неотпущенные.
Горизонт изогнулся, как лук татарский. Где-то там, за спинами всадников, углом оттянута тетива. А стрела — это отряд их, растянувшийся на полверсты, нацеленный куда-то за горизонт, но словно утративший смысл движения. И только скрип казацких седел, звяканье стремян, фырканье коней да резкое бранное слово, сказанное глухо и лишь степью услышанное.
Неистощим на пакости враг Господень. Вот он возникает ниоткуда, из ничего мутно-желтым пятном впереди или в стороне, пятно растет, наполняется плотью, плоть сотрясается мерзким ведьминым танцем, танец превращается в бесовское кручение, кручение всасывается в степь, вздыбливется к небу серым вихрем, вихрь срывается с места и несется с хищным воем на людей и лошадей, и кажется, нет спасения. Всяк ослеп, оглох, растерзан, задушен, и вроде бы уже не на земле он, а то ли возносится в никуда, то ли уносится прочь, и только стон человечий да храп лошадиный. И тут уж кому как уготовано. Кто-то успел спасительную молитву прочесть, а кто-то чужой молитвой спасен, инои проворный догадался к лошадиной гриве припасть, шею конскую руками обхватить и тем сохранить дыхание и разум.
А может, нет нынче погибельных умыслов у врага рода человеческого, а только шалостью обуян, коли, набесившись, понесся прочь, лишь обозлив и без того уже степью обозленных всадников?
Бранятся казаки, отряхиваются от пыли, плюются, протирают грязными руками запорошенные глаза.
А Марина плачет. Вот бы удивление Ивашке! Да не до того ему. Сорвал вихрь атаманскую шапку, подкаменным соболем обметанную, ловкоруким немчином шитую еще в бытность тушинского сидения. Взревев от ярости, погнался Заруцкий за вихрем, забыв о степенности, к коей его обязывает положение командующего казацким войском и опекуна царицы московской. Догнал-таки. Но о царице все равно не вспомнил. Что ей сделается! Давно привычна ко всему, и если плачет сейчас, так то не слезы, то нежность глаз шляхтянки перечит дикости людской и природной, куда заброшена промыслом Божьим на муку и страдание за правоту дела своего.
Оглянулась Марина и увидела, что спешит к ней Олуфьев, один только и спешит. Все остальные — каждый собой занят, а Заруцкого вообще не видно.
— Жива? — спрашивает Олуфьев, и голос его, как прежде, как всегда — хорош голос, теплей от него становится Марине, потому и не позволяет слишком часто звучать ему: и за себя боится, и за него, этого непонятного русина, прилепившегося к ее судьбе. Вепрем косится Заруцкий на Олуфьева, когда только видит обычно их разговор, но никогда не вмешивается, и это худо, ей ли не знать Ивашку, а времена не те уже, чтобы утверждать капризы повелением строгим.
Едут бок о бок, а разговора нет, и это значит, разговора не избежать.
— Говори, боярин, — вздыхает Марина, — говори, пока слушаю.
— Еще не поздно, царица! Бежать надо на Терек. Оттуда к царю картлийскому. Помнит он меня. Не видишь, закончено дело?… Одоевский уже под Казанью. У него стрельцы…
— У него стрельцы, у меня казаки! — пытается не выдать своего смятения Марина.
— Всегда у нас на Руси так: казаки начинают, а стрельцы заканчивают. Да и что казаков-то осталось? Вор на воре. Осмотрись, царица!
— К царю картлийскому, говоришь… — усмехается Марина. — И кем же я там буду? — Повернулась к Олуфьеву рассерженная, губы вздрагивают, а в глазах еще остатки слез от пыли ногайской.
— Жить будешь… — бормочет Олуфьев и уходит от ее взгляда.
— Или ты забыл, боярин, что я царица московская, народом на царство избранная! Забыл? Чем напомнить тебе о том? Плетью? Так не холоп же ты, а шляхтич урожденный, предки твои орду воевали… Царица я, пойми, царица! И не пугай меня. Думаешь, не страшно? Страшно! Знаю, что молчун ты, потому и скажу тебе… Как от Воронежа ушли, так вошел с того дня страх в душу, только о том
Пресвятую Деву и молю, чтоб освободила от страха, и ты молись за меня, боярин, душа твоя чиста, нет на тебе ни крови напрасной, ни обмана воровского, потому молитва твоя…
— Эгей! Царица! — кричит откуда-то сзади Заруцкий.
Марина вздрагивает и бровью единой отсылает Олуфьева прочь.
В галопе обгоняет ее Заруцкий, останавливается впереди, кружится на своем черном, как головешка, скакуне и отчего-то так противен Марине в сей час, что не смотрела бы и не видела. Холоп, возомнивший себя Бог знает чем или кем! Боярство от Димитрия Тушинского получивший, как подачку, кто он и что нынче без нее, Марины?… Но и она без него, без его казаков, тоже уже никто…
Зареветь бы, как воют русские бабы — и шляхтянки, и холопки, — в голос, порвать на себе одежды, оцарапать лицо, на землю пасть и биться об нее головой до беспамятства… Зато потом какое облегчение должно наступить, о том Марина только догадывается и не очень искренно проклинает свою шляхетскую гордость, что принуждает ее держать губы вот так-то, а брови вот так-то, и чтоб голос с холодком и без дрожи, и чтоб ни один мускул лица не выдал ее, женщину, маленькую, хрупкую женщину, уже давно пребывающую в страхе, и не в страхе Божием… Божий страх приносит смирение… Но в страхе за достоинство свое, и потому страх ее за себя, за судьбу и даже за жизнь, хотя смерти Марина не боится, потому что не верит в нее. Уже несколько лет вокруг умирают люди. Она к этому привыкла. Привыкла не столько к смертям, сколько к исчезновению людей, каждый из которых какое-то время бывал частью ее судьбы. Люди исчезали, а судьба продолжала вершиться в поступках других людей, возникавших будто ниоткуда, но словно только затем, чтобы восполнить пробел, заполнить брешь, создавшуюся исчезновением кого-то, кто уже отыграл свое в хитроумном спектакле, именуемом судьбой Марины, бывшей Мнишек, а ставшей великой царицей московской.
Во что обошлись ей первые потери, кто о том знает! Но не может не видеть Марина, что ни в едином случае гибели ее соподвижников не происходило восполнения потери. Тушинский самозванец был такой же карикатурой царя Дмитрия, как Заруцкий, хам и невежда, в сравнении с рыцарем Яном Сапегой, который хотя и не погиб от пули или сабли, но предал Марину, то есть исчез, а значит, перестал быть, а потом и вправду умер.
И только ли череда лиц обида для Марины? Уже не в Москве она и не под Москвой, а в самом дальнем, самом последнем углу Московии, откуда милый Самбор видится, как сон детства, и нет отсюда дорог ни к Самбору, ни к Москве, вообще никуда нет отсюда дорог. Понимает ли она это или только догадывается, но не признается сама себе?
Перед глазами плутоватое лицо ногайского князя Иштарека. Сорок тысяч сабель, что выторговал у него Заруцкий, стоят того, чтобы не помнить откровенно похотливого взгляда грязного азиата, чтобы пересечь ногайскую степь из конца в конец и за один час присутствия в юрте кочевника всеми одеждами пропахнуть ордой… Давно, уже давно все дурно пахнет вокруг царицы…
Заруцкии рядом. Конь Марины крутит головой, норовит куснуть за шею Ивашкиного рысака. Марина зло одергивает уздой.
— Слышь, царица, — наклоняется к ней Заруцкий, — бестия этот Иштарек. В Астрахань пускать его нельзя. Так думаю, как орда подойдет, заверну ее сразу на Одоевского. И Валевского с черкасами[1] туда же, пока они мне в спину не ударили. А мы с тобой, царица, с казаками на Самару. Пока Одоевский орду на черкас перекупать будет, мы от Самары на верхний Дон, на Воронеж, на Тулу… Тогда и Сечь не усидит.
Уверенность Заруцкого не обманывает Марину, но она готова верить всему. Если не верить, тогда что?
— На Сечь гонцов раньше надо послать, — предлагает и рада, что Заруцкий согласно кивает, а сама думает, помнит ли ее Конашевич, и надеется, что помнит, власть взглядов своих проверена ею не раз…
Поначалу, когда она только вступала на промыслительный путь свой, изумляли и приводили в трепет разговоры, в которых вершились судьбы тысяч людей. Воистину, не чудо ли — кто-то что-то сказал, иногда даже не слишком подумав, иногда мимоходом, а тысячи с этих немногих и обычных слов зашевелились и потекли послушно, часто к своей погибели, и она не могла понять такой послушности и пребывала в состоянии презрения к этим тысячам и страха перед ними, потому что в любой момент они, эти тысячи, по чьему-то другому слову могли повернуться против нее, как и случалось не раз, и тогда уже не презрение, а ненависть закипала в ее душе, ибо ускользал от нее смысл существования людских толп. Ведь подчас даже корысть обычную и ту не удавалось разглядеть в поступках людей, в то время как ее, Маринина, цель так ясна, так явственно предопределена свыше, что не понимать, не видеть, противиться — Святая Дева, да как же это?! Откуда же столько зла в душах людских, что не слышат гласа Божьего, дьявольским наущением обуянные? Ведь кому-то же дано слышать и понимать, хотя бы тому же Заруцкому, тоже мог бы пасть в ноги Романову и обижен бы не был — значит, верит в правоту ее дела, даже когда дела-то уж хуже некуда. Вот так получается, что пока хоть кто-то, хотя бы один верен ей — и она верна себе и не отступится, остальное же в руках Божиих!…
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Царица смуты: краткое содержание, описание и аннотация
Леонид Бородин: другие книги автора
Кто написал Царица смуты? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Царица смуты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Преисполненный неуемной злобы, сотворил сатана степи ногайские, чтобы опорочить великие творения Господа. Только он, хулитель Имени Святого, мог раскатать по тверди земной эту бессмысленную дикую равнину без начала, а где она кончается — попробуй доскачи до этого конца! Великое терпение нужно иметь, а еще лучше — веру непоколебимую, чтобы вдруг не содрогнуться, не вскрикнуть и не погнать коня куда угодно, в любую сторону, чтоб доскакать до чего-нибудь, что не есть степь, чтоб хоть за что-нибудь зацепиться взглядом и почувствовать себя в мире живых, в мире Божьем, а потом оглянуться и сплюнуть за спину с отвращением к пагубной выдумке сатанинской.
Хрустят пальцы на рукояти плети. Вот-вот вскинется рука, и конь, чувствуя нетерпение и отчаяние всадника, встряхивается дрожью и косящим взглядом не предупреждает — советует повелителю своему быть мудрым, ибо нет конца степи ногайской, но есть предел силам лошадиным, и значит, не стоит испытывать этот предел, если остались еще у повелителя в мире дела несвершенные, долги неотданные да грехи неотпущенные.
Горизонт изогнулся, как лук татарский. Где-то там, за спинами всадников, углом оттянута тетива. А стрела — это отряд их, растянувшийся на полверсты, нацеленный куда-то за горизонт, но словно утративший смысл движения. И только скрип казацких седел, звяканье стремян, фырканье коней да резкое бранное слово, сказанное глухо и лишь степью услышанное.
Неистощим на пакости враг Господень. Вот он возникает ниоткуда, из ничего мутно-желтым пятном впереди или в стороне, пятно растет, наполняется плотью, плоть сотрясается мерзким ведьминым танцем, танец превращается в бесовское кручение, кручение всасывается в степь, вздыбливется к небу серым вихрем, вихрь срывается с места и несется с хищным воем на людей и лошадей, и кажется, нет спасения. Всяк ослеп, оглох, растерзан, задушен, и вроде бы уже не на земле он, а то ли возносится в никуда, то ли уносится прочь, и только стон человечий да храп лошадиный. И тут уж кому как уготовано. Кто-то успел спасительную молитву прочесть, а кто-то чужой молитвой спасен, инои проворный догадался к лошадиной гриве припасть, шею конскую руками обхватить и тем сохранить дыхание и разум.
А может, нет нынче погибельных умыслов у врага рода человеческого, а только шалостью обуян, коли, набесившись, понесся прочь, лишь обозлив и без того уже степью обозленных всадников?
Бранятся казаки, отряхиваются от пыли, плюются, протирают грязными руками запорошенные глаза.
А Марина плачет. Вот бы удивление Ивашке! Да не до того ему. Сорвал вихрь атаманскую шапку, подкаменным соболем обметанную, ловкоруким немчином шитую еще в бытность тушинского сидения. Взревев от ярости, погнался Заруцкий за вихрем, забыв о степенности, к коей его обязывает положение командующего казацким войском и опекуна царицы московской. Догнал-таки. Но о царице все равно не вспомнил. Что ей сделается! Давно привычна ко всему, и если плачет сейчас, так то не слезы, то нежность глаз шляхтянки перечит дикости людской и природной, куда заброшена промыслом Божьим на муку и страдание за правоту дела своего.
Оглянулась Марина и увидела, что спешит к ней Олуфьев, один только и спешит. Все остальные — каждый собой занят, а Заруцкого вообще не видно.
— Жива? — спрашивает Олуфьев, и голос его, как прежде, как всегда — хорош голос, теплей от него становится Марине, потому и не позволяет слишком часто звучать ему: и за себя боится, и за него, этого непонятного русина, прилепившегося к ее судьбе. Вепрем косится Заруцкий на Олуфьева, когда только видит обычно их разговор, но никогда не вмешивается, и это худо, ей ли не знать Ивашку, а времена не те уже, чтобы утверждать капризы повелением строгим.
Едут бок о бок, а разговора нет, и это значит, разговора не избежать.
— Говори, боярин, — вздыхает Марина, — говори, пока слушаю.
— Еще не поздно, царица! Бежать надо на Терек. Оттуда к царю картлийскому. Помнит он меня. Не видишь, закончено дело?… Одоевский уже под Казанью. У него стрельцы…
— У него стрельцы, у меня казаки! — пытается не выдать своего смятения Марина.
— Всегда у нас на Руси так: казаки начинают, а стрельцы заканчивают. Да и что казаков-то осталось? Вор на воре. Осмотрись, царица!
— К царю картлийскому, говоришь… — усмехается Марина. — И кем же я там буду? — Повернулась к Олуфьеву рассерженная, губы вздрагивают, а в глазах еще остатки слез от пыли ногайской.
18.05.2018
887
2
Алексей ГРИГОРЕНКО
НЕПРОЧИТАННЫЕ КНИГИ
О чем это свидетельствует и к чему я об этом рассказываю?
В подобных условиях и при таком отношении — что остается писателю? Разве только бросить сражаться с мировой энтропией, опустить руки, переквалифицироваться в управдомы или подыскать для себя более прибыльное занятие. Но как же тогда быть с великой русской литературой, наследниками которой все мы являемся? Ведь писать книги, не рассчитывая на тиражи, не рассчитывая на гонорары, как при советской власти, не рассчитывая на призрачную славу, на пристального читателя, который живет Бог знает где и которому только и не хватает в жизни что твоих книг, — это ведь наше призвание, и не мы выбирали эту стезю, но писательство выбрало нас.
А сколько я пропустил? Сколько замечательных книг до меня не дошло?
Кем-то пророчески сказано: писатель в России должен жить долго. Увы, не каждому выпадает такое счастье.
Конечно, легко нам сейчас рассуждать, не имея подобного опыта, и никто из нас не может ответить на вопрос каким бы стал он, оказавшись на каторге, на Колыме или в Потьме? Остался бы он тем, что он есть сегодня, остался бы он вообще писателем ввиду новых грядущих времён, о которых я выше сказал, с новыми вызовами и новыми моральными и материальными испытаниями? Или же всё-таки преобразился бы внутренне — как Достоевский, как Солженицын, как Бородин, как Шаламов? Ведь речь идёт о судьбе, о противостоянии злу и ничтожеству, о страшной тюремной цене, за которую обреталась внутренняя свобода и преображённое литературное творчество, о промысле Божием о каждой душе и о любви, которую не только следовало писателю ощутить, но и принять с благодарностью и надеждой. А приняв — воплотить в своих книгах.
А ведь я мог и не прочитать этой повести. Я мог не прочитать и других работ Леонида Бородина, как и произведений Шаламова, Геннадия Русского, Солженицына, Андрея Белого, Владимира Дибровы, Паламарчука и многих других уникальных писателей, свидетельствующих только о том, что слухи о смерти литературы весьма преувеличены.
Царица смуты (2014, Бородин Леонид)
Формат: аудиокнига, MP3, 96kbps
Автор: Бородин Леонид
Год выпуска: 2014
Жанр: Историческая повесть
Издательство: Нигде не купишь
Исполнитель: Иванова Маргарита
Продолжительность: 11:20:57
Царица доказательств. Вышинский и его жертвы (2010, Аркадий Ваксберг)
Формат: аудиокнига, MP3, 96kbps
Автор: Аркадий Ваксберг
Год выпуска: 2010
Жанр: Публицистика, биография
Издательство: Нигде не купишь
Исполнитель: Юрий Рудник
Продолжительность: 18:23:20
Очерки русской смуты. Том 1-3 (2013, Деникин Антон)
Эта работа знаменитого вождя белого движения останется незаменимой для всякого, кто интересуется нашей историей этого периода. Надо признать эту блестящую монографию образцовой по детальности изложения трагических событий и по глубине их анализа. Деникин описывает явное самоизживание царского режима, что сделало революцию не только неотвр .
Формат: аудиокнига, MP3, 96kbps
Автор: Деникин Антон
Год выпуска: 2013
Жанр: Биографии и Мемуары
Издательство: Нигде не купишь
Исполнитель: Заборовский Юрий
Продолжительность: 33:02:48
Поход на Москву. Очерки русской смуты (2011, Антон Деникин)
В книге публикуются главы из 5-томного сочинения "Очерки русской смуты", издававшегося в Париже, одного из главных руководителей белогвардейщины, ставленника Атланты в годы гражданской войны и военной интервенции в России генерал-лейтенанта царской армии А. И. Деникина. Автор рассказывает о походе на Москву "вооруженных сил Юга России", к .
Формат: аудиокнига, MP3, 96 kbps, 44 kHz
Автор: Антон Деникин
Год выпуска: 2011
Жанр: История войн
Издательство: Нигде не купишь
Исполнитель: Игорь Мурашко
Продолжительность: 13:49:00
Очерки русской смуты. Том 5. Поход на Москву (2013, Деникин Антон)
В книге публикуются главы из 5-томного сочинения, издававшегося в Париже, одного из главных руководителей белогвардейщины, ставленника Антанты в годы граждансокй войны и военной интервенции в России генерал-лейтенанта царской армии А.И.Деникина. Автор рассказывает о походе на Москву "вооруженных сил Юга России", которыми он командовал, оп .
Формат: аудиокнига, MP3, 96kbps
Автор: Деникин Антон
Год выпуска: 2013
Жанр: Исторический роман
Издательство: Нигде не купишь
Исполнитель: Аверин Игорь
Продолжительность: 13:30:54
Очерки русской смуты 4. Вооруженные силы Юга России (2019, Деникин Антон)
В данной книге автор рассказывает о событиях Гражданской войны в последние месяцы 1918 — начале 1919 года. Значительное место занимает описание и анализ политических процессов, происходящих в то время на окраинах Российской империи и приведших к ее распаду.
Формат: аудиокнига, MP3, 96kbps
Автор: Деникин Антон
Год выпуска: 2019
Жанр: История, мемуары
Издательство: нигде не купишь
Исполнитель: Терновский Евгений
Продолжительность: 11:17:08
Жажда жизни (2014, Ирвинг Стоун)
Роман американского писателя Ирвинга Стоуна "Жажда жизни" посвящён великому голландскому художнику Винсенту Ван Гогу. В нём рассказывается о драматическом жизненном пути Ван Гога, о его мощном и небывалом по форме творчестве, так и не получившем признания при жизни мастера, о его глубокой вере в то, что "нет ничего более художественного, .
Формат: аудиокнига, MP3, 112kbps
Автор: Ирвинг Стоун
Год выпуска: 2014
Жанр: Роман, биография
Издательство: Канал "Культура" белорусского радио
Исполнитель: Олег Винярский
Продолжительность: 29:54:35
Запись и обработка радиоэфира: Light
Жизнь по краткому курсу. Тетрадь 1 (2013, Знаменский Анатолий)
Бездна (2010, Игорь Минутко)
Роман известного писателя-историка Игоря Минутко посвящен одной из самых загадочных и противоречивых фигур политического Олимпа бывшего СССР - Юрию Владимировичу Андропову (1914-1984), в течение 15 лет стоявшему во главе Комитета Государственной Безопасности и меньше двух лет всего Советского Союза. К юбилейным датам относятся по-разному. .
Формат: аудиокнига, MP3, 128kbps
Автор: Игорь Минутко
Год выпуска: 2010
Жанр: Исторический портрет
Издательство: Нигде не купишь
Исполнитель: Владимир Сушков
Продолжительность: 25:30:29
Советская история в речах и аудидокументах (часть №5) (2010, Н. Хрущев)
Речи и выступления государственных и партийных деятелей СССР и стран социалистического блока.
Формат: аудиокнига, MP3, 128kbps
Автор: Н. Хрущев, Л. Троцкий, Ф. Кастро и др.
Год выпуска: 2010
Жанр: История, аудиоархив
Издательство: Архив Гостелерадио СССР
Исполнители: С. Альенде, Д. Устинов, Н. Хрущев, Л. Троцкий, Э. Хоннекер и др.
Продолжительность: 00:33:32
Составитель: : Astarot
В ожидании конфликта (2011, Кузнецов Олег)
Формат: аудиокнига, MP3, 128kbps
Автор: Кузнецов Олег
Год выпуска: 2011
Жанр: Исторический роман
Издательство: Нигде не купишь
Исполнитель: Беляева Ольга
Продолжительность: 05:05:38
Саксонская трилогия 01. Графиня Козель (2015, Крашевский Юзеф Игнацы)
Формат: аудиокнига, MP3, 96 Kbps
Автор: Крашевский Юзеф Игнацы
Год выпуска: 2015
Жанр: Исторический роман
Издательство: Нигде не купишь
Исполнитель: Герасимов Вячеслав
Продолжительность: 14:53:49
Легендарная Ордынка (2012, Ардов Михаил)
Сборник воспоминаний о жизни московского дома Н.А.Ольшевской и В.Е.Ардова, где подолгу в послевоенные годы живала Анна Ахматова и где бывали известные деятели литературы и искусства. Читатель увидит трагический период истории в неожиданном, анекдотическом ракурсе. Героями книги являются Б.Пастернак, Ф.Раневская, И.Ильинский и другие замеч .
Формат: аудиокнига, MP3, 128kbps
Автор: Ардов Михаил
Год выпуска: 2012
Жанр: Воспоминания. Мемуары
Издательство: Нигде не купишь
Исполнитель: Заборовский Юрий
Продолжительность: 05:28:25
Воспоминания генерала барона П. Н. Врангеля. Часть вторая (2014, Врангель Пётр)
Барон Петр Николаевич Врангель до сих пор является одной из самых загадочных фигур Российской смуты 1917-1920 гг. Ключ к познанию этой личности лежит в его "Воспоминаниях". В настоящее издание вошли воспоминания генерал-лейтенанта о Гражданской войне в России. На страницах книги вы узнаете о боях и переживаниях последнего Главнокомандующе .
Формат: аудиокнига, MP3, 96kbps
Автор: Врангель Пётр
Год выпуска: 2014
Жанр: История. Воспоминания и мемуары
Издательство: Нигде не купишь
Исполнитель: Заборовский Юрий
Продолжительность: 16:47:37
Китай в средние века. Эпоха Мин (2008, Владимир Малявин)
Тем, кто хоть немного знаком с канонами фен-шуй, истоками и глубинным смыслом китайской традиции, философии или истории, не раз приходилось удивляться, насколько причудливо и неожиданно могут соотноситься в них культура, природа и человек. Простота и совершенство, изящество и здравый смысл становятся целью и средством во всём: от поэзии, .
Формат: аудиокнига, MP3, 192kbps
Автор: Владимир Малявин
Год выпуска: 2008
Жанр: История
Издательство: СиДиКом
Исполнитель: Денис Некрасов, Наталья Грачева
Продолжительность: 07:57:30
Читайте также: