Белинский взгляд на русскую литературу 1847 краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
"Взгляд на русскую литературу 1847 года" является последним годовым обзором русской литературы и по существу итоговой работой Белинского. Белинский подчеркнул, что русская литература началась не только победными одами Ломоносова, но и "натурализмом", сатирой Кантемира. В эту широкую историческую перспективу Белинский и вводит натуральную школу, справедливо рассматривая ее как результат развития всей русской литературы. Этим наносился удар реакционной критике Булгариных и Шевыревых, утверждавших, что натуральная школа явление эфемерное и беспочвенное.
С глубоким удовлетворением Белинский пишет в своей статье, что "натуральная школа стоит теперь на первом плане русской литературы" и что "романы и повести ее читаются публикою с особенным интересом".
Настоящий обзор чрезвычайно важен еще и тем, что Белинский дал в нем анализ лучших произведений натуральной школы - романов "Кто виноват?" Герцена, "Обыкновенная история" Гончарова, повести "Антон Горемыка" Григоровича, "Записок охотника" Тургенева и др.
Выступая против "чистого искусства", Белинский решительно утверждает право за искусством изображать "низкую" природу и жизнь народа. Издеваясь над аристократами, которые не любят "встречаться даже в книгах с людьми низших классов", Белинский выступает защитником человеческих прав крепостного мужика. "Что за охота наводнять литературу мужиками?" - восклицают аристократы известного разряда?". Белинский отвечает: "А разве мужик - не человек? - но что может быть интересного в грубом, необразованном человеке? - Как что? - его душа, ум, сердце, страсти, склонности, - словом, все то же, что и в образованном человеке?"
Анализируя романы "Кто виноват?" и "Обыкновенную историю", Белинский подвергает критике весь крепостнический уклад. Белинский отмечает непоследовательность Герцена в изображении Бельтова, которого автор под конец романа идеализировал.
Какую цель преследовал Грибоедов? "…Автор "Горя от ума" ясно имел внешнюю цель -- осмеять современное общество в злой сатире, и комедию избрал для этого средством".
Говоря о теме любви в пьесе, Белинский пишет: " Где же у Чацкого уважение к святому чувству любви, уважение к самому себе? И на чем основана его любовь к Софье? Все слова, выражающие его чувство к Софье, так обыкновенны, чтобы не сказать пошлы!"…и любовь Чацкого так пошла, ибо она нужна не для себя, а для завязки комедии, как нечто внешнее для нее; оттого-то и сам Чацкий -- какой-то образ без лица, призрак, фантом, что-то небывалое и неестественное" -заключает Белинский.
Во многом, одностороння оценка Софьи у Белинского. Говоря о Софьи, Белинский негодует: "Светская девушка, унизившаяся до связи почти с лакеем. Это можно объяснить воспитанием -- дураком отцом, какою-нибудь мадамою, допустившею себя переманить за лишних пятьсот рублей. Но в этой Софье есть какая-то энергия характера: она отдала себя мужчине, не обольстясь ни богатством, ни знатностию его, словом, не по расчету, а напротив, уж слишком по нерасчету; она не дорожит ничьим мнением, и когда узнала, что такое Молчалин, с презрением отвергает его, велит завтра же оставить дом, грозя, в противном случае, все открыть отцу." Ведь "меркою достоинства женщины может быть мужчина, которого она любит, а Софья любит ограниченного человека без души, без сердца, без всяких человеческих потребностей, мерзавца, низкопоклонника, ползающую тварь, одним словом -- Молчалина."
"Но нигде субъективность автора не проявилась так резко, так странно и так во вред комедии, как в очерке характера Молчалина, который он заставляет делать самого же Молчалина: "Мне завещал отец, Во-первых, угождать всем людям без изъятья: Хозяину, где доведется жить, Слуге его, который чистит платья, Швейцару, дворнику -- для избежанья зла, Собаке дворника, чтоб ласкова была!" … Скажите, бога ради, станет ли какой-нибудь подлец называть себя при других подлецом? -- Ведь Молчалин глуп, когда дело идет о чести, благородстве, науке, поэзии и подобных высоких предметах; но он умен, как дьявол, когда дело идет о его личных выгодах. Он живет в доме знатного барина, допущен в его светский круг и совсем не болтлив, но очень молчалив: так кстати ли ему подавать оружие на себя горничной, так простодушно хвастаясь своею подлостию. ".
Белинский даёт в своей статье наиболее полный образ Фамусова: "Фамусов -- лицо типическое, художественно созданное. Он весь высказывается в каждом своем слове. Это гоголевский городничий этого круга общества. Его философия та же. Знатность, вследствие чинов и денег, -- вот его идеал жизни".
"Но нигде не высказывается он так резко и так полно, как в конце комедии; он узнает, что дочь его в связи с молодым человеком, что ее, следовательно, и его доброе имя опозорено, не говоря уже о тяжелой, жгучей душу мысли быть отцом такой дочери -- и что ж? -- ничего этого и в голову не приходит ему, потому что ни в чем этом он не видит существенного: он весь жил и живет вне себя: его бог, его совесть, его религия -- мнение света, и он восклицает в отчаянье:"Моя судьба еще ли не плачевна:Ах, боже мой! что станет говоритьКнягиня Марья Алексевна. " .
Говоря, например, об образе Репетилова, Белинский замечает: "Это лицо типическое, созданное великим творцом. ". В его критической статье слишком мало упоминаний об этом герое: ". Так, критик считает Репетилова всего лишь небольшим элементом в гениальной картине художника: "…не говорим уже о Репетилове, этом вечном прототипе, которого собственное имя сделалось нарицательным и который обличает в авторе исполинскую силу таланта".
В заключении об образах в комедии, Белинский пишет: "Нет, эти люди не были представителями русского общества, а только представителями одной стороны его…".
Но здесь же Белинский определяет и драматургическое новаторство Грибоедова, которое заключалось в том, что он отказался от жанровых канонов классицистической "высокой" комедии. Он отказывается от александрийского стиха, которым написаны "эталонные" комедии классицистов и заменяет его вольным ямбом, который позволял передавать оттенки живой разговорной речи: "…комедия Грибоедова, во-первых, была написана не шестиногими ямбами с пиитическими вольностями, а вольными стихами, как до того писались одни басни; во-вторых, она была написана не книжным языком, которым никто не говорил, которого не знал ни один народ в мире, а русские особенно слыхом не слыхали, видом не видали, но живым, легким разговорным русским языком; в-третьих, каждое слово комедии Грибоедова дышало комическою жизнию, поражало быстротою ума, оригинальностию оборотов, поэзиею образов, так что почти каждый стих в ней обратился в пословицу или поговорку и годится для применения то к тому, то к другому обстоятельству жизни, -- а по мнению русских классиков, именно тем и отличавшихся от французских, язык комедии, если она хочет прослыть образцовою, непременно должен был щеголять тяжелостию, неповоротливостию, тупостию, изысканностию острот, прозаизмом выражений и тяжелою скукою впечатления; в-четвертых, комедия Грибоедова отвергла искусственную любовь, резонеров, разлучников и весь пошлый, истертый механизм старинной драмы; а главное и самое непростительное в ней было -- талант, талант яркий, живой, свежий, сильный, могучий. ".
"Грибоедов принадлежит к самым могучим проявлениям русского духа. В "Горе от ума" он является еще пылким юношею, но обещающим сильное и глубокое мужество, -- младенцем, но младенцем, задушающим, еще в колыбели, огромных змей, младенцем, из которого должен явиться дивный Иракл. Разумный опыт жизни и благодетельная сила лет уравновесили бы волнования кипучей натуры, погас бы ее огонь, и исчезло бы его пламя, а осталась бы теплота и свет, взор прояснился бы и возвысился до спокойного и объективного созерцания жизни, в которой все необходимо и все разумно, -- и тогда поэт явился бы художником и завещал потомству не лирические порывы своей субъективности, а стройные создания, объективные воспроизведения явлений жизни. ".
За минуту
На первом месте русской литературы стоит натуральная школа. Вся творческая деятельность сосредоточена в журналах. Публика с удовольствием читает произведения авторов-представителей данного направления.
Литература стала плодом осознанной мысли. Она постепенно отошла от риторического составляющего и устремилась к народности и самобытности. Наиболее ярко всего эти качества просматривались в Н.В. Гоголе. Он стал главной фигурой современной школы. Он обратил свой взор на толпу, в народ, стал показывать реальность без прикрас. За это не полюбился многим критикам. По их словам, писатель отошел от главных постулатов высокого искусства.
Единомышленники Гоголя неоднократно обвинялись в том, что сделали героями своих произведений дворников, извозчиков, простых мужиков, стали показывать голод и нищету, на которую всем бы хотелось закрыть глаза.
Натуральная школа стоит теперь на первом плане русской литературы.
Упомянем о нападках на современную литературу и на натурализм вообще с эстетической точки зрения во имя чистого искусства, которое само по себе цель и вне себя не признает никаких целей. В этой мысли есть основание, но ее преувеличенность заметна с первого взгляда. Мысль эта чисто немецкого происхождения; она могла родиться только у народа созерцательного, мыслящего и мечтающего и никак не могла бы явиться у народа практического, общественность которого для всех и каждого представляет широкое поле для живой деятельности. Что такое чистое искусство, – этого хорошо не знают сами поборники его, и оттого оно является у них каким-то идеалом, а не существует фактически. Оно, в сущности, есть дурная крайность другой дурной крайности, то есть искусства дидактического, поучительного, холодного, сухого, мертвого, которого произведения не иное что, как риторические упражнения на заданные темы. Без всякого сомнения, искусство прежде всего должно быть искусством, а потом уже оно может быть выражением духа и направления общества в известную эпоху. Какими бы прекрасными мыслями ни было наполнено стихотворение, как бы ни сильно отзывалось оно современными вопросами, но если в нем нет поэзии, – в нем не может быть ни прекрасных мыслей и никаких вопросов, и все, что можно заметить в нем, – это разве прекрасное намерение, дурно выполненное. Когда в романе или повести нет образов и лиц, нет характеров, нет ничего типического, – как бы верно и тщательно ни было списано с натуры все, что в нем рассказывается, читатель не найдет тут никакой натуральности, не заметит ничего верно подмеченного, ловко схваченного. Чтобы списывать верно с натуры, мало уметь писать, то есть владеть искусством писца или писаря; надобно уметь явления действительности провести через свою фантазию, дать им новую жизнь.
Но, вполне признавая, что искусство, прежде всего должно быть искусством, мы тем не менее думаем, что мысль о каком-то чистом, отрешенном искусстве, живущем в своей собственной сфере, не имеющей ничего общего с другими сторонами жизни, есть мысль отвлеченная, мечтательная. Такого искусства никогда и нигде не бывало. Без всякого сомнения, жизнь разделяется и подразделяется на множество сторон, имеющих свою самостоятельность; но эти стороны сливаются одна с другою живым образом, и нет между ними резкой разделяющей их черты. Как ни дробите жизнь, она всегда едина и цельна. Говорят: для науки нужен ум и рассудок, для творчества – фантазия, и думают, что этим порешили дело начисто, так что хоть сдавай его в архив. А для искусства не нужно ума и рассудка? А ученый может обойтись без фантазии? Неправда! Истина в том, что в искусстве фантазия играет самую деятельную и первенствующую роль, а в науке – ум и рассудок. В творениях Шекспира не знаешь, чему больше дивиться – богатству ли творческой фантазии, или богатству всеобъемлющего ума. Искусство есть воспроизведение действительности, повторенный, как бы вновь созданный мир: может ли оно быть какою-то одинокою, изолированною от всех чуждых ему влияний деятельностию?
различие [науки и искусства] вовсе не в содержании, а только в способе обрабатывать данное содержание. Философ говорит силлогизмами, поэт – образами и картинами, а говорят оба они одно и то же. Политикоэконом, вооружась статистическими числами, доказывает, действуя на ум своих читателей или слушателей. Поэт, вооружась живым и ярким изображением действительности, показывает, в верной картине, действуя на фантазию своих читателей. Один доказывает, другой показывает, и оба убеждают, только один логическими доводами, другой – картинами. Но первого слушают и понимают немногие, другого – все. Высочайший и священнейший интерес общества есть его собственное благосостояние, равно простертое на каждого из его членов. Путь к этому благосостоянию – сознание, а сознанию искусство может способствовать не меньше науки.
Статья вторая и последняя
1.Какая литературная школа,по мнению Белинского,стала главенствующей в русской литературе ?
Натуральная школа стоит теперь на первом плане русской литературы. С одной стороны,нисколько не преувеличивая дела по каким-нибудь пристрастным увелич ениям,мы можем сказать,что публика,то есть большинство читателей,за нее: это факт,а не предположение.Теперь вся литературная деятельность сосредоточилась в журналах,а какие журналы пользуются большею известностью,имеют более обши рный круг читателей и большее влияние на мнение публики,как не те, в которых помещаются произведения натуральной школы ?
Какие романы и повести читаются публикою с особенным интересом , как не те , которые принадлежат натуральной школе,или,лучше сказать,читаются ли публикою романы и повести,не принадлежа щие к натуральной школе? Какая критика пользуется большим влиянием на мнение публики или, лучше сказать, какая критика более сообразна с мнением и вкусом публики, как не та, которая стоит за натуральную школу против риторической ?
2.Кто является родоначальником этой школы ?
. Литература наша была плодом сознательной мысли,явилась,как нововедение, началась подражительностью.Но она не остановилась на этом,а постоянно стре милась к самобытности,народности,из риторической стремилась сделаться есте ственною,натуральной.Это стремление,ознаменованное знаменитыми и постоянны ми успехами,и составляет смысл и душу истории нашей литературы.И мы не оби нуясь скажем,что ни в одном русском писателе это стремление не достигло та кого успеха,как в Гоголе.
Одни говорят (и очень справедливо на этот раз),что натуральная школа осно вана Гоголем;другие,отчасти соглашаясь с этим,прибавляют еще,что французс кая неистовая словестность (лет десять тому назад,как уже скончавшаяся вма ле) еще больше Гоголя имела участие в порождении натуральной школы.
3.В чем обвиняли писателей этой школы ?
Как Белинский доказывает несостоятельность этих обвинений?
. Для обращения к действительности нужно было обратить все внимание на
толпу,на массу,изображать людей обыкновенных,а не приятные только исключе ния из общего правила,которые всегда соблазняют поэтов на идеализирование
и носят на себе чужой отпечаток.Это великая заслуга со стороны Гоголя,но это-то люди старого образования и вменяют ему великое в преступлнние перед законами искусства.
Теперь обвиняют писателей натуральной школы за то,что они любят изоб ражать людей низкого звания,делают героями своих повестей мужиков, дворни ков,извозчиков,описывать углы, убежища голодной нищеты и часто всяческой безнравственности.Чтобы устыдить новых писателей, обвинители с торжеством указывают на прекрасные времена русской литературы,ссылаются на имена Кар амзина и Дмитриева,избравших для своих сочинений предметы высокие и благо родные,и приводят пример забытого теперь изящества чувствительную песенку:
"Всех цветочков боле розу я любил".
5.Какое понятие Белинский вкладывает в слово "натуральный",говоря о "натураль ной школе" ?
Литература наша была плодом сознательной мысли,явилась как нововедение,на чалась подражательностью.Но она не остановилась на этом, а постоянно стреми лась к самобытности, народности,из риторической стремилась сделаться естест венной,натуральной. Это стремление, ознаменованное заметными и постоянными успехами, и составляет смысл и душу истории нашей литературы.
Выражение "натуральная школа" было впервые употреблено Булгариным в 1846 году с намерениями унизить писателей определенного направления за их склон ность к изображению "грязной натуры",а на самом деле за обличительный харак тер их творчества.Белинский подхватил это выражение и,переосмыслив его,утве рдил как название гоголевской школы в русской литературе.
Читайте также: