Альфонс доде джек краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

— Простите, сударыня… — перебил ее ректор, против воли улыбаясь этому словоизвержению и беспрестанному перескакиванию с одного предмета на другой. — Ну, а что мы напишем после имени Джек?

Опершись локтем на стол, за которым он перед тем писал, и чуть склонив голову набок, достойный пастырь краешком глаза с тонкой усмешкой и присущей духовным лицам проницательностью поглядывал на сидевшую против него молодую женщину, возле которой стоял ее Джек.

То была элегантная особа, одетая изысканно, по моде и по сезону: дело происходило в декабре 1858 года; ее пушистые меха, дорогой черный костюм, обдуманная оригинальность шляпки — все говорило о том, что женщина эта привыкла к роскоши, что у нее свой выезд и от мягких ковров она прямо переходит к подушкам кареты, минуя пошлое посредство улицы.

У нее была маленькая голова, отчего женщины всегда кажутся гораздо выше, красивое личико, покрытое нежным пушком, подвижное, смеющееся, освещенное наивными и ясными глазами и ослепительно белыми зубками, которые она не упускала случая показать. Черты ее лица были необыкновенно подвижны, и что-то в этой занятной мордочке — то ли нижняя губка, чуть оттопыренная от безудержной болтовни, то ли узкий лоб, над которым блестели гладко уложенные и разделенные пробором волосы, — указывало на отсутствие здравого смысла, на некоторую ограниченность ума и объясняло, почему эта премилая особа в разговоре то и дело перескакивает с одной темы на другую; слушая ее, вы невольно вспоминали о тех крохотных японских корзиночках строго рассчитанного размера, которые входят одна в другую, и последняя при этом всегда остается пустой.

Чтобы лучше представить себе ребенка, вообразите мальчугана лет семи или же восьми, худощавого, не по летам высокого и наряженного по английской моде, как того и требовало имя Джек: голые коленки, плоская шапочка с серебряной лентой, плед. Костюм, пожалуй, был по возрасту, но не соответствовал долговязой фигуре и уже сильной шее мальчика. Его замерзшие мускулистые икры буквально выпирали из причудливого одеяния, словно стыдливо протестуя своей преждевременной мощью против него. Мальчик и сам явно тяготился этим: неуклюжий, робкий, он не поднимал глаз от земли и только временами бросал отчаянный взгляд на свои голые ноги, будто проклинал в душе лорда Пимбока, а заодно и всю индийскую армию, по вине которых его так вырядили.

Он походил на мать, но в его наружности было нечто более утонченное, более значительное, то, что отличает освещенное мыслью мужское лицо от смазливого женского личика. Словно бы тот же взгляд, да более глубокий, тот же лоб, но более высокий, тот же рот, только выражавший большую решительность.

Мысли и впечатления скользили по лицу женщины, не оставляя ни следа, ни морщин; они так торопливо, так быстро сменяли друг друга, что из-за этого в ее глазах, казалось, постоянно жило удивление. В ребенке, напротив, ощущалась работа ума, и вид его, чересчур уж задумчивый, мог бы даже вызвать тревогу, если бы не медлительная повадка, если бы не некоторая томность этого мальчугана с робкими и вкрадчивыми движениями, который рос, держась за маменькину юбку.

Вот и сейчас, прильнув к матери, засунув руку в ее муфту, он с немым обожанием прислушивался к ее речам, время от времени посматривая на священника и озираясь по сторонам со сдержанным и боязливым любопытством.

Он дал обещание не плакать.

Священник уже несколько минут присматривался к матери и сыну; более поверхностный наблюдатель, пожалуй, удовольствовался бы этим, но отец О., который уже четверть века стоял во главе аристократического учебного заведения, находившегося под эгидой иезуитов из Вожирара, был слишком сведущ в мирских делах, слишком хорошо знал высший парижский свет, досконально изучил, как там разговаривают и как ведут себя, а потому без труда угадал в матери нового воспитанника посетительницу особого сорта.

Самоуверенность, с какой она вошла в его кабинет, самоуверенность слишком подчеркнутая и уже по одному этому ненатуральная, манера сидеть, откидываясь на спинку стула, звонкий, слегка искусственный смех, а главное, неиссякаемый поток слов, при помощи которого она, казалось, скрывала какую-то тяготившую ее мысль, — все настораживало священника. На беду, в парижском обществе все до того перемешалось, одни и те же развлечения и места для прогулок, схожие наряды сделали различия между женщинами, принадлежащими к высшему свету и принадлежащими к полусвету, между лореткой, умеющей себя держать, и маркизой, которая себе многое позволяет, настолько тонкими и неуловимыми, что даже самые опытные люди могут при первом знакомстве впасть в ошибку; вот почему ректор с таким вниманием рассматривал свою посетительницу.

Особенно смущала его эта бессвязная речь. Как было уследить за ее прихотливыми, крутыми поворотами, походившими на прыжки белки в колесе! И все же, хоть его, видимо, и старались запутать, у священника почти сложилось определенное мнение. Замешательство матери, когда он спросил, как фамилия Джека, окончательно убедило его.

Дама покраснела, смутилась, запнулась.

— В самом деле, — пролепетала она, — простите меня… Я ведь еще не представилась… Где моя голова?

Достав из кармана миниатюрный, надушенный, как саше, футляр из слоновой кости, где хранились визитные карточки, она вынула оттуда одну из них, на которой удлиненными буквами было начертано броское, но ничего не значащее имя:

Ида де Баранси

Ректор едва заметно улыбнулся.

— И ребенок носит ату фамилию? — спросил он.

Вопрос прозвучал почти оскорбительно. Дама все поняла, смешалась еще больше н, чтобы скрыть смятение, надменно проговорила:

— Ну, разумеется, господин аббат… разумеется!

— Вот как! — без тени улыбки проговорил священник.

Теперь уже он не знал, как выразить то, что следовало сказать. Он сгибал и разгибал визитную карточку, и губы у него чуть дрожали, как у человека, сознающего значение и важность слов, которые он сейчас произнесет.

Внезапно он поднялся, подошел к одной из высоких застекленных дверей, выходивших прямо в густой сад, где росли великолепные деревья, сад, казавшийся багряным под лучами красного зимнего солнца, и негромко постучал по стеклу. За окнами скользнул темный силуэт, и почти тотчас же на пороге кабинета возник молодой священник.

— Вот что, мой милый Дюфье, — сказал ректор, — погуляйте с ребенком… Покажите ему нашу церковь, наши теплицы… А то бедный мальчик заскучал…

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Джек: краткое содержание, описание и аннотация

Альфонс Доде: другие книги автора

Кто написал Джек? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Джек — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

— Не благодарите меня, сударыня. Я сделал это ради вашего мужа, ради того, чтобы избавить этого почтенного человека от жестокой муки.

— За мужа-то я и благодарю вас, сударь… Я только о нем и думаю. Жертва, которую я собираюсь принести, оберегая его спокойствие, — лучшее тому доказательство.

— О какой жертве вы говорите?

— Я буду жить, хотя так сладко было бы умереть, навеки успокоиться… Ведь я уже все решила, все обдумала. И не иду я на это только из-за Рудика. А я так нуждаюсь в покое, я так устала!

В самом деле: силы, которые каким-то чудом до сих пор поддерживали Клариссу, теперь, когда кризис миновал, оставили бедняжку, и, пассивная от природы, она внезапно впала в такое угнетенное и подавленное состояние, что директор, увидев, как она, понурившись, удрученная, в полном изнеможении, выходит из его кабинета, испугался, как бы не случилось какой беды, и мягко проговорил:

— Полноте, сударыня, будьте мужественны! Подумайте хотя бы о том, какое огромное горе ожидает Рудика, когда он прочтет это письмо, каким оно будет для него страшным ударом. Разве можно добивать человека новым несчастьем и уже непоправимым?

— Об этом-то я и думаю, — прошептала она и медленно вышла.

А что же Ацтек? Наш бедный Ацтек дождался наконец торжества справедливости. На дверях всех цехов вывесили приказ директора, в котором объявлялось о том, что ученик ни в чем не виноват. Все толпились вокруг Джека, поздравляли его. Можно себе представить, как извинялись перед ним в доме Рудика, как просили не поминать прошлого, уверяли в своих дружеских чувствах! Одно только омрачало его счастье — отсутствие Белизера!

Роман рассказывает о жизни мальчика, оставленного родителями. Джек ходит в школу-интернат, тем самым оказывается под "присмотром" директора-тирана и эгоистичных, бессердечных учителей. Побег из кошмара интернатской жизни не меняет его судьбу. Безрадостное детство сменяется лишенной восторгов подростковой жизни. Джек попадает в завод.

Произведение Джек полностью

Читать онлайн Джек

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I. МАТЬ И ДИТЯ		30.09.16
II. ГИМНАЗИЯ МОРОНВАЛЯ		30.09.16
III. ВЕЛИЧИЕ И ПАДЕНИЕ ЮНОГО КОРОЛЯ МАДУ-ГЕЗО		30.09.16
IV. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ВЕЧЕР В ГИМНАЗИИ МОРОНВАЛЯ		30.09.16
V. ПОСЛЕДСТВИЯ ЛИТЕРАТУРНОГО ЧТЕНИЯ В ГИМНАЗИИ МОРОНВАЛЯ		30.09.16
VI. ЮНЫЙ КОРОЛЬ		30.09.16
VII. НОЧНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В ОКРЕСТНОСТЯХ ПАРИЖА		30.09.16
VIII. PARVA DOMUS, MAGNA QUIES		30.09.16
IX. ПЕРВОЕ ПОЯВЛЕНИЕ БЕЛИЗЕРА		30.09.16
X. СЕСИЛЬ		30.09.16
XI. ЖИЗНЬ — НЕ РОМАН		30.09.16
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
I. ЭНДРЕ		30.09.16
II. ТИСКИ		30.09.16
III. МАШИНЫ		30.09.16
IV. ПРИДАНОЕ ЗИНАИДЫ		30.09.16
V. ДЖЕК ПЬЯНСТВУЕТ		30.09.16
VI. ДУРНАЯ ВЕСТЬ		30.09.16
VII. БУДУЩИЙ ВОСПИТАННИК ИСПРАВИТЕЛЬНОЙ КОЛОНИИ		30.09.16
VIII. КОЧЕГАРКА		30.09.16
IX. ВОЗВРАЩЕНИЕ		30.09.16
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
I. СЕСИЛЬ		30.09.16
II. ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ		30.09.16
III. БЕДА РИВАЛЕЙ		30.09.16
IV. КОМПАНЬОН		30.09.16
V. ДЖЕК ЖИВЕТ СВОИМ ДОМОМ		30.09.16
VI. СВАДЬБА БЕЛИЗЕРА		30.09.16
VII. ИДА СКУЧАЕТ		30.09.16
VIII. КОТОРЫЙ ИЗ ДВУХ?		30.09.16
IX. СЕСИЛЬ ОТКАЗЫВАЕТ ДЖЕКУ		30.09.16
X. НА ПЛОЩАДИ ПЕРЕД СОБОРОМ БОГОМАТЕРИ		30.09.16
XI. ОНА НЕ ПРИДЕТ		30.09.16

И первыми собирать осколки разбитого сердца будут те, кто кричит о своем уходе. По-настоящему уходят молча в самый красивый, солнечный день, больше никогда не возвращаясь.

"Алая лента" — лучший молодежный роман о Холокосте, который я когда-либо читал". Роберт Иглстоун, профессор Института Холокоста при Лондонском университете. Четырем разным девушкам было суждено встретиться на границе жизни и смерти, в концлагере Аушвиц-Биркенау. Элла — целеустремленная талантливая юная портниха, которой удается благодаря своему мастерству выживать в лагере. Она шьет великолепные наряды для тех, кто ежечасно обрекает на смерть сотни тысяч безвинных людей. Девушка нашла убежище от беспощадной реальности в мире шелка, ножниц и булавок. Здесь одно-единственное платье может решить ее судьбу, даровав жизнь или, наоборот, ее отняв. Роза — нежная сказочница и фантазерка. Девушка всегда готова поделиться своей скудной порцией еды с тем, кому она нужнее, и не боится наказания за помощь другим заключенным. Марта — привилегированная заключенная, управляющая швейной мастерской. Она пойдет на все, чтобы остаться в живых. Карла — одна из надзирательниц, для кого заключенные шьют платья. Им никогда не бывать подругами, да и не каждой суждено выжить в Биркенау. Можно только подарить надежду, символом которой станет алая лента, украденная однажды из тюремного ателье.
Роман удостоился высоких отзывов историков и исследователей в области истории Второй Мировой Войны и Холокоста

В рассказе описывается горная Армения: разрушенные крепости, прекрасные альпийские цветы, типичные сцены сельской жизни. Сюжета как такового не существует, но идея рассказа довольно глубока.

Рассказ рассматривали с разных точек зрения. Считали его >. Но это неправда. Ведь Бакунц такой дотошный художник, который не любит много говорить и кратко передает свои мысли, в рассказе уникальным образом повторяет " Пёстрому жучку, купающемуся в цветочной пыли, фиалка кажется качелями, а мир — багряным цветком".

Антоний и Клеопатра (англ. Antony and Cleopatra) — трагедия Уильяма Шекспира с сюжетом, основанном на переводе Плутарховского жизнеописания Марка Антония, выполненного Томасом Нортом с французского перевода Амио. Действие пьесы происходит в I веке до н. э. (от начала Парфянской войны до самоубийства Клеопатры), в основе которой удивительная и полная драматизма история любви римлянина Марка Антония и царицы египетской Клеопатры. Написана либо в 1607, либо в 1603–1604 гг. Опубликована впервые в фолио 1623

"Боль, Боль, Уходи" - это роман Сугару Миаки, также известного как Fafoo, автора лайт-новелл "Начать сначала" и "Три дня счастья". В отличие от двух предыдущих книг Миаки, "Боль, Боль, Уходи" не какая-то переписанная история, размещённая на 2ch (веб-форум в Японии), а полностью оригинальная. Сюжет связан с молодым человеком, который становится убийцей (случайно), но его жертва обладает силой “отсрочки”, временно задерживающей свою смерть.

Глубокий, неоднозначный, сложный и духовно сильный роман о Боге, свободе и морали, универсальная энциклопедия мечущейся человеческой души.

Три брата, Иван, Алеша и Митя, заняты разрешением вопросов о первопричинах и конечных целях бытия. Их отец – прожига Федор Павлович Карамазов. Митя – ребенок от первого брака с богатой женщиной Аделаидой Ивановной Миусовой, оставившей Федору после смерти состояние и малолетнего сына, о котором отец, предаваясь оргиям и спекуляциям, позабыл. Женившись вторично на красивой сироте Софье Ивановне, Федор не исправился и, издеваясь над ней из-за отсутствия преданного, продолжил распутную жизнь. В конце концов он свел свою вторую жену, родившую ему двоих сыновей, в могилу. Дети же были отданы опекунам.

История одной семьи - призма, сквозь которую преломляется социально-философская эпопея о прошлом, настоящем и будущем России.

Аристия Ла Моник была воспитана, чтобы стать Императрицей Империи Кастина.

Но всё разрушилось с появлением одной таинственной девушки.

Несмотря на то, что Аристия была вынуждена стать наложницей, всё, что ей было нужно, – это любовь Императора!

Жизнь Аристии была прервана смертью. Однако появился шанс изменить судьбу, она переродилась десятилетним ребёнком! Это сон или реальность? Изменит ли она свою судьбу?

Император Кройзен ненавидел императрицу Ивонну. Достаточно, чтобы он желал, дабы она исчезала три раза в день.

Мне не нравится лицо человека, который выглядит точно так же, как герцог Делуа, мой враг, но сколько бы я ни оскорблял её, её равнодушный и отчуждённый характер оставался прежним, что заставляло меня чувствовать себя ещё более ужасно.

Меня не волнует, исчезнет она или умрёт. Меня всё устраивало, пока я не видел её лица.

Желание исполнилось.
Когда он не хотел, чтобы это произошло.

Роман затрагивает проблему подросткового насилия, равнодушия окружающих людей, а также влияния семьи, школы и социальной среды на людей.

Дуно был ложно осужден за приставание к женщине в поезде. Он отбывает срок в групповой камере в тюрьме, в окружении в какой-то мере подозрительных заключенных. Как только недоверие Дуно к людям достигает своего пика, его спасает невинная доброта его сокамерника Китагавы. Китагава, который заключен в тюрьму как убийца, первый раз в жизни влюбляется.

В мои восемнадцать лет жизнь всей моей семьи забрала гильотина. Нас убил ублюдок-Император, обвинивший моего отца в мятеже, который тот, конечно же, не совершал. Я уже смирилась со смертью, но внезапно я открываю глаза и. Почему мне снова двенадцать?! Теперь, когда у меня появилась возможность спасти жизнь своей семьи, я сделаю все, чтобы не допустить повторения трагедии. Я должна сблизиться с этим венценосным ублюдком и защитить тех, кто мне дорог.