Алексеев горячие гильзы читать краткое содержание

Обновлено: 08.07.2024

Краткие сведения о произведении

Главные герои романа

Николай Кузнецов — лейтенант, командир первого взвода артиллеристов. Сдержанный, мужественный и самоотверженный человек.
Бессонов — генерал-лейтенант, недавно назначенный командиром армии. Справедливый, умный, сдержанный человек. Ранее был ранен в ногу, поэтому ходит с тросточкой.

Другие персонажи

Очень краткое содержание для читательского дневника

Лейтенанты Кузнецов и Давлатян — сокурсники по артиллерийскому училищу. Они командовали артиллерийскими взводами, которые командование передало в качестве противотанкового усиления стрелковому и отдельному танковому полкам. Этим взводам был дан приказ закрепиться на рубеже реки Мышкова и отразить атаку немецких танковых дивизий Манштейна, которые рвались на выручку армии Паулюса, окружённой в районе Сталинграда. Командующий армией приказывает передать артиллерию генерала Ломидзе пехоте для отражения наступления танков противника.

В бою погиб почти весь взвод Кузнецова, в живых остался только он сам и ещё три человека. Все орудия были разбиты, кроме одного. Более суток бойцы отражали атаки немецких танков и попали в окружение. Осталось у артиллеристов только семь снарядов, но они смогли продержаться до контрнаступления советских войск. Войска вермахта были отброшены.

В романе описываются непростые отношения между лейтенантами Дроздовским и Кузнецовым. Дроздовский грезит подвигами, но героем сражения становится не он, а Кузнецов.

Одновременно рассказывается о людях, которые не участвуют в сражении, но имеют к нему непосредственное отношение — о командующем армией генерале Бессонове, полковниках Дееве и Осине, полковом комиссаре Веснине. И кадровые военные, и политработник чувствовали особую ответственность за исход битвы.

Краткий пересказ по главам (более подробный, чем краткое содержание)

Глава 1

Воинский эшелон вёз дивизию под Сталинград. Лейтенант Кузнецов сделал замечание дневальному Чибисову, за то, что уснул, не уследил за огнём в печи, и весь вагон выстудился. Чибисов засуетился и стал подбрасывать в печку дрова. Перед тем как попасть во взвод Кузнецова, Чибисов был три месяца в плену. Он рассказал лейтенанту, что когда немцы окружили, не смог выстрелить в себя, потому что подумал о своих детях.

Глава 2

Эшелон остановился в степи. Солдаты вышли из вагонов. Командир батареи лейтенант Дроздовский растирался снегом. Санинструктор Зоя Елагина подошла к группе солдат с намерением сделать санитарный осмотр, но Кузнецов сказал, что в этом нет необходимости, так как у них всё в порядке. Солдаты стали завтракать и пригласили Зою поесть с ними.

Забили эшелонные зенитки — на эшелон пикировали три истребителя. Кого-то ранило, и Зоя побежала оказывать помощь. После окончания налёта Дроздовский дал команду построиться. Во взводе Кузнецова не было командира орудия Уханова.

Строй дивизии обходил недавно назначенный командующий армией Бессонов — он знакомился с командирами.

Глава 3

Кузнецов нашёл Уханова на хуторке. Тот сказал, что во время налёта был у эшелона, а в деревню зашёл, потому что железнодорожник сказал, что эшелон пока не поедет. Кузнецов приказал ему бежать к вагону.

Глава 4

Когда дивизия прибыла на место и выгрузилась, оказалось, что ей предстоит многочасовой марш по ледяной степи. Люди догадывались, что Сталинград оставался за спиной. Пункт назначения не объявили.

Глава 5

Когда войско продолжило движение, Веснин осторожно спросил Бессонова, не слышно ли о его сыне. Бессонов ответил, что он пропал без вести. Армия, в которой служил сын, потерпела поражение, командующий сдался в плен.

Глава 6

Бессонов вспомнил, как его вызвали в ставку перед назначением в армию, и там тоже возник вопрос о сыне.

Сталин назначил Бессонова командовать армией, которая посылалась на усиление трёх фронтов для разгрома немцев в окружении.

Приняв командование армией, Бессонов повёл её без остановок на рубеж реки Мышкова, за которой перед немецкими танками открывалась степь до самого Сталинграда.

Главы 7–8

Приехав в штаб армии, Бессонов сразу распорядился, чтобы через два часа все бригады с полным боекомплектом вышли на заданный рубеж. Он поставил главную задачу — выбивать танки противника, не дать ни одному прорваться к Сталинграду.

После двухсоткилометрового марша дивизия полковника Деева стала занимать оборону на берегу реки Мышкова. Орудия вкапывали в мёрзлую землю.

Главы 9–10

Лейтенантов Кузнецова и Давлатяна вызвал к себе командир батареи Дроздовский и приказал, чтобы артиллерия не била по району восточнее станицы, так как там должна вернуться дивизионная разведка.

На батарею Дроздовского приехал генерал Бессонов и комиссар Веснин. Полковник Деев сообщил, что разведка не возвратилась. К батарее приближались немецкие бомбардировщики. Бессонов приказал выбивать танки, когда начнётся атака. Начальство уехало, а Дроздовский подал команду батарее уйти в укрытие.

Глава 11

Когда Кузнецов пробрался в окопчик связи, началась танковая атака противника. Дроздовский по связи скомандовал бить из орудий по танкам, а разведчика доставить к нему.

Кузнецов приказал Рубину и Сергуненкову отнести разведчика на наблюдательный пункт. Танки приближались, но Кузнецов выжидал, чтобы они подошли ближе. Танкистам не видно было батарею Кузнецова из-за дыма, иначе танки бы расстреляли её.

Справа, на батарее Давлатяна выстрелило по танкам орудие, и тотчас по нему стали стрелять танки. Второй взвод Давлатяна накрыло огнём.

Кузнецов приказал открыть огонь. Один танк был подбит, но другие прорвались к батарее. Кузнецов приказал развернуть орудия и бить по танкам.

Орудия Давлатяна не стреляли. Кузнецов побежал туда и увидел, что там всё разворочено, наводчик Касымов смертельно ранен, и Зоя ему делает перевязку. Кузнецов сказал, чтобы она подала снаряд, и выстрелил по танку.

Глава 12

Кузнецов подбил два танка. Его оглушило, но он продолжал стрелять, сам заряжая орудие. Зою Кузнецов уговаривал уйти в землянку, но она осталась с ним. Кузнецов увидел, как вражеская самоходка расстреляла одно из орудий батареи, а танк раздавил расчёт орудия. Кузнецов хотел бежать туда, узнать, остался ли кто-нибудь жив.

Глава 13

К орудию прибежал Дроздовский и приказал Сергуненкову взять гранаты, проползти по открытому полю и подбить самоходку, которая стреляла, спрятавшись за подбитыми танками. Сергуненкову не удалось подорвать самоходку, его застрелили из её орудия.

Кузнецов добежал до орудия Уханова. Там уже заканчивались снаряды, и Кузнецов послал весь расчёт орудия к разбитым орудиям, около которых ещё оставались снаряды.

Глава 14

Бессонову доложили, что немецкие танки прорвались на северный берег. Он поехал на наблюдательный пункт к Дееву и увидел серьёзность создавшегося положения, так как танки могли обойти с тыла и захватить дивизию в кольцо. Бессонов дал команду уничтожить танки и стоять на занимаемых рубежах до последнего. До конца боя Бессонов оставался на наблюдательном пункте и видел, как с южного берега стреляло по танкам только одно орудие Кузнецова.

Глава 15

Глава 16

Веснин посчитал текст сфальсифицированным. Он и Осин решили не говорить о листовке Бессонову, чтобы его морально не травмировать.

Главы 17–18

Веснин и Осин поехали в танковый корпус и по дороге встретили немецкие танки. В бою Веснин был убит.

После многочасового боя из семи человек расчёта Уханова остались в живых только двое, Чибисов и Нечаев. Снаряды кончились. Кузнецов и Уханов пошли к другим орудиям. Их расчёты погибли, орудия разбиты, но снаряды там нашлись, и Уханов с Кузнецовым доставили их к своему орудию.

Главы 19–20

Главы 21–22

Бойцы нашли в огромной воронке раненого дивизионного разведчика. Он так вцепился в немца, что их еле расцепили. И разведчик, и немец еле могли говорить, так как переморозились. Второго разведчика не было. К воронке пробрались Дроздовский, двое связистов и Зоя. Дроздовский приказал связистам взять пленного немца и доставить его на командный пункт, но Кузнецов не дал им немца, а приказал выносить раненого разведчика, а Уханову сказал вести пленного. Все ушли, остались в воронке Кузнецов и Рубин.

Глава 23

Рубин сказал, что везде около воронки оползал, но второго разведчика не нашёл. Тогда они пошли к балке, но вернулись, так как немцы стали стрелять. Увидев, что группа Дроздовского не смогла пройти к своим и залегла в низине, Кузнецов побежал туда. Перед этим сказал Рубину стрелять, отвлекая немцев на себя. Добежав к группе Дроздовского, он увидел, что Зоя убита, а Дроздовский ранен.

Глава 24–25

Глава 26

По приказу Бессонова был дан сигнал для атаки механизированному и танковому корпусам. Командующий, наблюдая за боем, заметил, что по ту сторону реки, где всё было вчера разбито бомбёжками, начали стрелять. Там артиллеристы, попавшие в окружение, вступили в бой. После того, как в ходе боя окружение было снято, Бессонов пришёл на позицию артиллерийской батареи Дроздовского и наградил всех оставшихся в живых орденами.

Заключение к краткому пересказу

психология советского человека на войне;
любовь и дружба.

Идея произведения состоит в том, что жертвы в войне не напрасны, так как даже солдаты одного взвода, объединённые стремлением к победе и не жалеющие для неё своих жизней, способны решить исход грандиозного сражения за Родину.

Краткое содержание романа может пригодиться для заполнения читательского дневника, а краткий пересказ по главам — для подготовки к уроку литературы.

Олег Алексеев - Горячие гильзы краткое содержание

Повесть переносит читателя в годы Великой Отечественной войны на Псковщину. Её герои — деревенские ребята, деятельно помогавшие партизанам в их борьбе с оккупантами. Автор говорит о большой душевной чуткости детей и взрослых, их взаимной бережности и понимании.

Горячие гильзы - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Тяжелее всех было Матрёне Огурцовой: мешал высокий рост. Матрёна жала полулёжа, боком пробивалась сквозь хлеб. Мать и тётя Паша встали на колени. У Саши Тимофеева ничего не вышло, принялся вместе со всеми мальчишками таскать снопы.

Мальчишки послабее тащили снопы на спинах; в сумерках казалось, что снопы сами бегут к лесу. Кто посильнее, тащил сразу пару снопов, подхватив их под мышки.

Стойки ставили под ёлками, метрах в сорока от опушки. В лесу было темно, я вкровь разбил босые ноги. Страх быстро прошёл, сменился радостью: когда работаешь на людях, всегда радостно.

С поля ушли, когда начало светать. Днём спали как убитые. Сквозь сон я услышал какой-то стук, в испуге вскочил. На брезенте, расстеленном под деревьями, горой лежали снопы. Мать била по огромному снопу, била так, словно перед ней был фашист. Рядом молотили другие женщины, лихо махали цепами мальчишки. Работал даже наш Серёга.

Нашёлся цеп и для меня. Встал рядом с братишкой, выбрал сноп покосматее…

Старик в немецкой шинели провеивал зерно на ветру. Полова, кружась, улетала, на веретье осыпалось зерно — чем дальше от края, тем крупнее. Я никогда не видывал золота, но понял — вот оно такое…

Нам помогали двое раненых партизан. Один орудовал правой рукой, другой — левой. Дед Иван Фигурёнок налаживал ручную мельницу. На куче обмолоченных снопов сидели совсем маленькие дети. Работать они ещё не могли, но им хотелось быть там, где работают.

— Хорошо! — сказала вдруг наша мать. — Теперь будем с хлебом. С хлебом не пропадёшь… Он — всему начало. А нет хлеба — нет жизни…

— Это так, — согласилась с матерью Тоня Тимофеева, — где хлеб, там и радость. Девчонкой, помню, жать ох не любила. Это на отцовских-то хлебах. А как хозяйкой стала — вяжу за жнейкой снопы и песню пою!

И вновь вечером вышли на жатву. Шли вереницей, боясь отстать друг от друга. Работать начали молча: каратели целый день стреляли около озера. Было похоже, что они где-то совсем рядом.

Жать решили не до конца поля — оставить полосу ржи, чтобы всё поле казалось немцам нетронутым.

Всё шло как по маслу, и вдруг повисло сразу несколько осветительных ракет — справа, слева, впереди. Брызнули светом мотоциклетные фары, гулко ударили пулемёты. Тоня Тимофеева покачнулась, боком упала в рожь.

— Ложись! — закричал кто-то поблизости.

Я упал навзничь, пополз по стерне. Пули секли рожь, резали траву… Стреляли от озера, с дороги, с холма. Слепя, вспыхивали ракеты, и вновь обрушивалась темнота — словно в страшном кино рвалась лента.

Ко мне подползла мать, потащила за собой к лесу.

В лесу встали, побежали. Рядом бежали другие люди. Стрельба вдруг стала яростней. Я понял: подошли партизаны, ударили по карателям.

В лесной лагерь не вернулись три женщины…

Я видел это страшное поле. Убитые лежали рядом с жёлтыми снопами. Тётя Тоня уткнулась лицом в траву, широко раскинула руки… Ветер шевелил её тёмные волосы. Лицо другой убитой кто-то закрыл чёрным платком. Видимо, пуля попала в лицо, изувечила его. На третью убитую смотреть было страшно: платье её было красным от крови. А вокруг стояла невиданная красная рожь…

Ко мне подошёл Саша Андреев, увёл к озеру. Возле тропы чернел обгорелый немецкий мотоцикл. В траве лежали убитые каратели: зелёные на зелёном. Убитых было много — партизаны отомстили за нас.

Убитых женщин хоронили вместе с партизанами. В лесу, на поляне, была вырыта могила. Погибших завернули в брезент, опустили вниз. Партизаны дали прощальный салют из автоматов и карабинов.

Рядом с могилой стоял Саша Тимофеев. За плечом у него был автомат, снятый с убитого мотоциклиста, на поясе — штык в чёрных ножнах. Саша был моим ровесником, но вдруг словно бы повзрослел. Партизаны взяли его в отряд, не раздумывая. Саша имел на это полное право.

…Вечером женщины пекли хлеб из муки нового урожая. От запаха печёного хлеба проснулся дремавший Серёга:

— Хлебом пахнет! Настоящим хлебом!

В ЛЕСНОМ ЛАГЕРЕ

Жизнь в лесу оказалась тяжёлой. Пищу готовили на кострах и в земляных печурках. Вместо горшков — банки из-под немецких противогазов, вёдра и котелки. Ложки вырезали из дерева, плели корзины и корянки, лёгкие колыбели. В землянках появились ступы с пестами, ручные мельницы, лыковые мешки. Люди словно бы вернулись в давнее время.

Пойманных рыбин чистили, обкладывали травой, закатывали в глину. Колобки укладывали под угли, когда костёр догорал…

Скотину пасли на гарях и просеках. Заслышав гудение самолёта, стадо гнали в чащу. Я боялся, что Желанную укусит змея, охотно помогал всем, кому выпадала очередь пасти. За труды получал то кружку ягод, то сухарь, то ещё что-нибудь съестное.

Всех быстрее привык к лесной жизни кот Васька. Морда его частенько была в птичьем пуху, а живот раздут, словно мяч. Василий одичал: точно рысь прыгал с ёлки на ёлку.

Медленнее привыкали люди. Костры можно было жечь только днём, да и то, чтобы дым не валил, а растекался по лесу…

Неожиданно пришли партизаны. Их было много — наверное, целый полк. Глаза у партизан были усталыми, от ватников пахло багульником и хвоей. Среди бела дня партизаны уснули как убитые. В нашем жилье с трудом устроился Василий из Перетёса — лёг с угла на угол, чтобы не поджимать ноги. Противотанковое ружьё он поставил в углу, мы с Серёгой рассматривали его, пока не надоело.

Не спали лишь часовые и не очень молодой партизан с трофейной полевой сумкой на боку. Он заходил то в одну, то в другую землянку, беседовал с жителями. Мать предложила партизану молока, но он отказался.

— Не надо. Дети голодные… А я чай пил.

Партизан хмурился, разглядывая ступы и песты, ручные мельницы.

У партизан было мясо. Его отдали людям, чтобы приготовили пищу для себя и гостей. Мать принялась готовить жаркое. У нас был лук, немного картошки, соли. Вспомнив, что жаркое бывает ещё вкуснее, если в него положить можжевеловых ягод, мать выбежала из землянки, нарвала ягод прямо с куста. Когда сели за стол, вечно голодный Серёга чуть ли не плакал от счастья, увидев мясную пищу.

Вечером в лесу раздался стук топоров. Партизаны валили деревья. Работой руководил партизан с трофейной сумкой.

— Это ваш командир? — спросила мать у Василия из Перетёса.

— Командир, только не самый главный. Начхоз, хозяйственник… Был сапёром, мины ставил, а вот теперь — одевает нас, обувает, кормит.

Моё детство прошло в сердце псковской земли, в самой её глубинке — среди холмов, лесов и озёр. Глухой, но густонаселённый наш край стал в войну партизанским. На борьбу с оккупантами поднялись все, кто мог воевать.

Фашисты бросали против партизан отборные части, сжигали деревни, убивали и мучали людей, но поставить их на колени не смогли — началось настоящее народное восстание. В нашей стороне враги считали партизанами и тех, кто не носил оружия, подозревали в противоборстве всех — взрослых и детей. Мы, мальчишки, изо всех сил старались помочь партизанам в их опасных делах, хотя старшие всячески пытались уберечь нас от тягот и ужасов войны.

Победа далась партизанскому краю самой дорогой ценой: в войну на псковской земле погиб каждый третий. Люди помнят павших поимённо, в сельсоветах, в школьных музеях хранятся списки погибших и угнанных в неволю — свидетельства беспримерного подвига.

На месте моей деревни, спалённой карателями, до сих пор огромный пустырь. Таких деревень, от которых остались лишь названия, — сотни. В бывших своих окопах, ставших могилами, лежат тысячи партизан — на вершинах холмов, под самым небом.

Я ничего не придумал, изменил лишь имена людей и названия ряда деревень. Главный герой этой повести вообще не имеет имени: мне не захотелось выделять никого из моих сверстников — судьба у всех нас была одинаково сложна и тяжела. Назовём нашего героя так: Мальчик из партизанского края.

С любовью и уважением посвящаю эту повесть своей матери — Валентине Ивановне Алексеевой.

Лето было солнечным и жарким. На ёлках таяли наплывы смолы, раньше обычного вызрела земляника.

Моему брату Серёге только что исполнилось четыре года, мне шел уже восьмой, и в сентябре я должен был пойти в школу.

Отец с матерью работали в колхозе, а жили мы в тихой северной стороне, в маленькой — всего в семь домов — деревушке. Рядом было озеро, за озером стоял лес, густой и сумрачный. Весной на опушках и гарях токовали тетерева, в огороды забегали палевые зайцы. В потаённых береговых норах — отец это знал точно — таились хищные выдры. Ружей в деревне было не меньше чем ухватов.

то утро мы с братишкой сидели на камышовой крыше сарая и смотрели на приозёрный луг. По лугу, врубаясь в заросли травы, медленно двигались косари. Наш отец шёл первым; было хорошо видно его белую полотняную рубаху. За отцом уступом двигались остальные косцы. Последним, как обычно, плёлся почтальон Антип Бородатый. Он никогда не спешил, даже если нёс срочную телеграмму. Светлели рубахи и косынки, по-тетеревиному шипели косы…

Когда надоело смотреть на косарей, я повернулся, стал смотреть на деревню. Три дома стояли на самом берегу озера; в них жили Огурцовы, Фигурёнковы и Тимофеевы. Ближе к лесу, чуть на отшибе, ещё два дома: наш и Антипа Бородатого. В лесу с трудом можно было разглядеть крышу глинобитной пекарни; рядом с пекарней жили Андреевы. В глубине леса терялся ещё один дом — лесника Ивана Павлова с семьёй из шести человек. Окна дома смотрели на речку Лученку, делившую деревню на две почти равные половины.

Все материалы добавляются пользователями. При копировании необходимо указывать ссылку на источник.

Рецензии

"Горячие гильзы" отзывы

Отзывы читателей о книге Горячие гильзы, автор: Алексеев Олег Алексеевич. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.

Читайте также: