Аланов в я петька деров краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
1942-1943 годы. Беспризорные подростки Петька и рыжий Фомка пытаются выживать на оккупированной фашистами территории СССР. Живут они в чудом уцелевшей глухой комнатке на втором этаже полуразрушенной церквушки, куда надо залезать через заваленный подвал, ход в который знают только они. Друзья сначала подворовывают продукты у немцев, а затем начинают устраивать и диверсии. Позже ребята узнают, что по соседству действуют партизанские отряды.
mogzonec, 28 октября 2016 г.
В детстве это была одна из любимых моих книжек. Она же определила мое увлечение чтением и книгособирательством. А ведь, эта подростковая, приключенческая повесть, о героизме детей и партизан в годы ВОВ, не блещет высокими стилистическими достижениями, глубокой содержательностью, высокой моралью и философскими обобщениями. Это просто история, история ребят, попавших на войну, живших в полунищее время, да и издана-то повесть через 11 лет после окончания войны. Но в ней много света, тепла, доброты, несмотря на бремя тяжких испытаний выпавших на долю ее героев.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Петька Дёров: краткое содержание, описание и аннотация
Виктор Аланов: другие книги автора
Кто написал Петька Дёров? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Петька Дёров — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
В два прыжка Петька перемахнул через порог, влетел в горенку.
— Фомка! Друг! — крикнул он во весь голос.
Друзья крепко обнялись.
Бабка Агафья села, всплеснула руками… Глиняный горшок скатился по стеганому одеялу на пол и разлетелся вдребезги.
— Петенька! Да здоров ли пришел, шалопут? — причитала старушка, в свою очередь обнимая бросившегося к ней Петьку и обливая его слезами.
— Здоров, бабушка, здоров.
— Ну и слава богу, что здоров. Да откуда же ты, обманщик? Говорил, — через недельку придешь, а сам год пропадал!
— Задержался малость, бабушка, — серьезно ответил Петька. — Понимаешь, дела разные были.
— А одет-то, господи! Дырья на дырьях, весь срам наружу!
— Это я в дорогу старье надел, бабуся. Так немцы меньше внимания обращают, — сообразил Петька. — У меня в деревне хорошая одежда осталась, целая.
— А не покрадут без тебя-то? Ну-ну… Да, верно, кушать хочешь? Проголодался, поди, с дороги-то? Ну сейчас, сейчас, потерпи немножко, Фомушка соберет.
— Я вас тоже угощу кое-чем, бабушка, — объявил Петька и вытащил из-за пазухи копченых окуней.
Почуяв рыбу, на лавку, к столу, тотчас же вспрыгнул большой кот.
— Васька, разбойник! — радостно воскликнул Петька. — Цел, полосатый?
Будто узнав старого хозяина, кот, изгибая спину, громко мурлыкал и терся о бок и локоть усевшегося за стол Петьки. Отломив кусок рыбы, Петька сунул ее коту,
— Жив, бродяга? — потрепал он Ваську по жирной спине.
— Кто еще бродяга-то? — не упустила случая поворчать бабка Агафья. — Васенька-то всё со мной живет, за ограду и то редко выходит. А бродяжничал-то не ты ли, голубь мой?
Разговор принимал нежелательный оборот. Петька быстренько постарался повернуть его в другое русло.
— Всё расскажу, бабуся, — пообещал он. — Ты сперва скажи, — почему лежишь? Болеешь, что ли?
— Ох, детонька, и не говори! Отходились мои ноженьки, отбегались. Лежмя лежу уже второй месяц. Если бы не Фомушка, так некому бы и воды принести попить. Спасибо, послал бог помощника.
— Ну, ладно, ладно, — грубовато прервал ее Фома. — Чего уж там. Ты за мной тоже немало походила.
Но остановить бабку было трудно. Она долго и подробно рассказывала Петьке о своей болезни, о том, каким неоценимым помощником для нее оказался Фома, Рассказ утомил старушку, она начала клевать носом. Петьке только того и нужно было. Он уже наелся досыта и, видя, что бабка засыпает, подмигнул Фоме на дверь.
Петька с Фомой вышли в огород и спустились к реке Пскове. Выбрав хорошее местечко на берегу реки, друзья уселись рядом. Фома вынул пачку сигарет и протянул Петьке. Тот отказался.
— А я вот с горя начал, — проговорил Фома. И, затянувшись по-настоящему, сплюнул на землю и выругался. — Дрянь, а не табак у фрицев. Эрзац!
— Как будто что в табаке понимает. Тоже мне, курок нашелся, — заметил Петька.
— Вот и понимаю, а тебе что. Учить будешь? Нехорошо, мол, молод еще… Слышали, — вдруг вспылил Фома. Пальцы его мяли сигарету, по щеке пробежала нервная дрожь.
Петька с удивлением смотрел на друга. Фома и раньше отличался вспыльчивостью, но таким нервным и раздражительным Петька его не видел. Да и внешне он изменился. Где отличительный признак рыжего Фомки — его огненные вихры? Голова коротко обстрижена и от этого кажется непривычно маленькой. На лбу косой шрам. А ровные Фомкины зубы, всегда так весело блестевшие в улыбке, — слева, с верхней стороны их нет, сигарету держит в правом уголке рта, и от этого губы кривятся, а когда Фомка говорит, то моментами как-то странно пришепетывает.
Петька дружески положил руку на Фомкино колено.
— Ты не сердись, — уже серьезно заговорил он. — Я ведь по-хорошему. Другой ты какой-то стал. Ну, что куришь — ладно, многие ребята курят, хоть и вредно. А вот на икону крестишься, в бога веруешь. Ведь ты же пионер. Как же это? Теперь уже комсомолец, по годам пора уже, ведь нам по пятнадцати лет.
Фомка, блеснув зелеными глазами в сторону Петьки, помолчал и вдруг звонко, по-прежнему расхохотался, как смеялся раньше, год тому назад, на колокольне. Потом обнял Петьку за плечи.
ВСТРЕЧА НА ДОРОГЕ
Ночью, по шоссейной дороге, идущей от Луги к Пскову, шел мальчик. Боязливо оглядываясь, он почти бежал. Был уже октябрь. Стояла сырая холодная погода. Несмотря на это, мальчик был бос. Одежда его была испачкана и изорвана в долгих скитаниях. Сквозь дыры виднелось грязное, худое тело… В глазах мальчика застыл испуг.
Кругом, куда ни кинешь взгляд, видны были следы прошедших страшных боев. Тянувшийся вдоль дороги лес изломан, будто его безжалостно терзали и коверкали чьи-то гигантские руки. Поля изрыты воронками от снарядов.
Вот, завалившись набок, стоит походная кухня со сломанным колесом, а неподалеку — пушка с разорванным стволом. Валяются каски, противогазы.
В канаве, вверх колесами, лежит машина. Видно, ее подбили на дороге, а после столкнули в кювет, чтобы не мешала.
Через дорогу выкопан глубокий ров, вбиты в землю толстые рельсы, надолбы. По сторонам тянутся окопы, траншеи… Видно, жестокая здесь была схватка. Беспомощно вытянув голову, лежит убитая лошадь, так и не выпряженная из разбитой повозки. Дыханье спирает противный сладковатый, трупный запах.
А неподалеку, на бугре, неподвижно вздыбились два танка, — с черным ломаным фашистским крестом и советский. Упершись друг в друга, они застыли, словно два быка, сцепившиеся в смертельной схватке. На люке советского танка лежит обгорелый танкист.
Мальчик остановился и посмотрел назад, туда, где остался такой родной и недоступный сейчас Ленинград. Там, на небе, полыхало багрово-красное зарево. В ночной тишине издалека глухо доносились раскаты канонады…
Мальчуган вздрогнул от холода. Ему стало жутко.
Перекинув с руки на руку связанные вместе рваные ботинки, он быстрее побежал вперед.
Изредка мальчик настороженно посматривал по сторонам, оглядывался назад. Вот он остановился, прислушался… Вдалеке, за поворотом шоссе, послышался рокот автомобиля. Мальчик стремительно бросился в придорожные кусты.
С грохотом промчался тяжелый грузовик. Сидевшие в нем немецкие солдаты громко пели. Мальчик со страхом следил за автомобилем, пока тот не скрылся за поворотом. Затем снова вышел на дорогу.
Но вскоре он опять насторожился. На этот раз ему почудился шорох в придорожных кустах. На мгновение он замер.
Только слышно, как с деревьев с легким шуршаньем срываются пожелтевшие листья и тихо падают на землю да высоко над головой гудят телефонные провода.
Но вот снова послышался шорох. Потом кто-то чихнул.
Одинокая копна сена бросает длинную тень на поляну, освещенную луной.
Из-за копны ему ясно послышался тихий детский плач. Не раздумывая, он свернул с дороги и стал осторожно обходить копну. Тогда он увидел до половины зарывшуюся в сено девочку. Еще тише, чтобы не испугать ее, стал пробираться к сену. Тут только он заметил, что в тени, падающей от копны, на земле лежит человек. Женщина. Руки ее раскинуты по сторонам, глаза открыты. Иссиня-бледное лицо с полуоткрытым ртом смотрит куда-то вверх.
— Мёртвая… — чуть слышно прошептал мальчик, и снова холодный пот выступил у него на лбу.
Страшно было двигаться дальше. Но девочка так жалобно плакала. И он, собрав всё свое мужество и осторожно обойдя мертвую, подошел к ребенку. Не зная, с чего начать, ласково проговорил:
Девочка от неожиданности вздрогнула, замерла, потом робко подняла голову. Увидев перед собою незнакомого человека, стала его разглядывать. Он был высокий, худой, с бледным лицом. На его лоб густым чубом нависли темные волосы. В руках мальчик держал ботинки, такие же рваные, как и вся его одежда.
Мальчик, не отвечая, посмотрел на мертвую и тоже спросил:
— Мы беженцы, — ответила девочка. — Из Демьянского района.
— Это бабушка моя. — Девочка всхлипнула. — Болела, болела и померла. Вот здесь и лежит. — И, помолчав, добавила — Я тоже больная.
Мальчик подошел поближе и сел на сено рядом с девочкой. Ему было холодно, и он спросил, как будто девочка была хозяйкой этой копны:
— А мне можно в сено зарыться?
— Конечно, ложись около меня, — пригласила она.
Мальчик разрыл сено, сделал удобную норку и прилег возле девочки.
— А как тебя звать? — спросил он.
— Меня? Машей, — ответила девочка. — А тебя как?
И Петьке сразу стало как-то теплее и от сена, и от того, что рядом с ним лежит живой человек.
Помолчав, девочка снова заговорила:
— Папа мой комиссаром в Красной Армии, а мама в партизанах врачом. Хотела и нас с бабушкой взять, да не успела, — Маша вздохнула. — Фашисты нас забрали, довезли до Пскова, а бабушка уже едва живая. Как вышли, — так и упала около вагона. Я присела рядом. Подошли офицеры-эсэсовцы, посмотрели на нас; один из них толкнул бабушку ногой, и все пошли дальше. Поезд тронулся, а мы остались. Только тогда бабушка еще жива была. Еще встала. А вот когда сюда дошли…
Девочка не докончила и, уткнувшись в коленки, зарыдала. Петька, внимательно слушавший печальный рассказ, стал успокаивать ее. Девочка притихла. Пригревшись в сене, Петька тоже задремал. Посмотрев на него, Маша осторожно прикрыла себя и Петьку сеном.
Утром мальчик проснулся первым. Было уже светло. Маша, горячая, раскрасневшаяся, беспокойно металась в бреду. Петька тихонько окликнул ее.
Веки Маши дрогнули и поднялись. Лицо ее горело как в огне, голубые глаза лихорадочно блестели.
— Пить! — попросила она.
Петька вскочил, поднял валявшуюся около старухи глиняную чашку и побежал к канаве. Зачерпнув воды, он вернулся и, боязливо обойдя мертвую старуху, которая при дневном свете казалась еще страшнее, забрался в сено.
Маша пересохшими губами прильнула к чашке и выпила всё. Потом отдала чашку Петьке и сказала:
— Спасибо. Бабушка говорила, что я сильно простудилась и у меня будет воспаление легких.
Петька молча смотрел на девочку, на ее белокурые волосы, в которых запуталось сено, на ее большие голубые глаза.
Как она похожа на Нину, его сестренку, застреленную гитлеровцами!
У Петьки даже слезы навернулись на глаза.
Думая о том, чем бы еще помочь больной, он спросил:
— Есть хочешь? Я достану.
— Нет, — коротко ответила Маша, — только пить хочется.
Петька еще раз сбегал за водой. Он готов был сто раз бегать туда и обратно, только бы помочь белокурой девочке, такой же, как и он сам, одинокой, да еще и больной.
Между тем погода изменилась, подул холодный ветер. Черные тучи повисли над головой. По сену зашуршали первые капли дождя.
Метавшаяся в забытьи Маша на минуту пришла в себя.
— Дождик. Лежи, он скоро пройдет, — ответил Петька, укрывая ее сеном.
Руками и ногами мальчик стал углублять нору в копне. Достаточно расширив ее, он осторожно перетащил туда Машу, потеплее укрыл ее и влез в нору сам.
Непогода всё усиливалась. Весь день и всю ночь бушевала буря, как из ведра лил дождь. Густой лес стонал под порывами сильного ветра.
Петька лежал около Маши, дрожа от холода и страха. Дождь начал пробивать сено, и вскоре мальчику за ворот потекла вода. Как мог, он старался потеплее укрыть Машу и защитить ее от затекавших в сено струек воды.
Виктор Аланов - Петька Дёров краткое содержание
Виктор Аланов - Петька Дёров читать онлайн бесплатно
Посвящаю пионерам Советского Союза
ВСТРЕЧА НА ДОРОГЕ
Ночью, по шоссейной дороге, идущей от Луги к Пскову, шел мальчик. Боязливо оглядываясь, он почти бежал. Был уже октябрь. Стояла сырая холодная погода. Несмотря на это, мальчик был бос. Одежда его была испачкана и изорвана в долгих скитаниях. Сквозь дыры виднелось грязное, худое тело… В глазах мальчика застыл испуг.
Кругом, куда ни кинешь взгляд, видны были следы прошедших страшных боев. Тянувшийся вдоль дороги лес изломан, будто его безжалостно терзали и коверкали чьи-то гигантские руки. Поля изрыты воронками от снарядов.
Вот, завалившись набок, стоит походная кухня со сломанным колесом, а неподалеку — пушка с разорванным стволом. Валяются каски, противогазы.
В канаве, вверх колесами, лежит машина. Видно, ее подбили на дороге, а после столкнули в кювет, чтобы не мешала.
Через дорогу выкопан глубокий ров, вбиты в землю толстые рельсы, надолбы. По сторонам тянутся окопы, траншеи… Видно, жестокая здесь была схватка. Беспомощно вытянув голову, лежит убитая лошадь, так и не выпряженная из разбитой повозки. Дыханье спирает противный сладковатый, трупный запах.
А неподалеку, на бугре, неподвижно вздыбились два танка, — с черным ломаным фашистским крестом и советский. Упершись друг в друга, они застыли, словно два быка, сцепившиеся в смертельной схватке. На люке советского танка лежит обгорелый танкист.
Мальчик остановился и посмотрел назад, туда, где остался такой родной и недоступный сейчас Ленинград. Там, на небе, полыхало багрово-красное зарево. В ночной тишине издалека глухо доносились раскаты канонады…
Мальчуган вздрогнул от холода. Ему стало жутко.
Перекинув с руки на руку связанные вместе рваные ботинки, он быстрее побежал вперед.
Изредка мальчик настороженно посматривал по сторонам, оглядывался назад. Вот он остановился, прислушался… Вдалеке, за поворотом шоссе, послышался рокот автомобиля. Мальчик стремительно бросился в придорожные кусты.
С грохотом промчался тяжелый грузовик. Сидевшие в нем немецкие солдаты громко пели. Мальчик со страхом следил за автомобилем, пока тот не скрылся за поворотом. Затем снова вышел на дорогу.
Но вскоре он опять насторожился. На этот раз ему почудился шорох в придорожных кустах. На мгновение он замер.
Только слышно, как с деревьев с легким шуршаньем срываются пожелтевшие листья и тихо падают на землю да высоко над головой гудят телефонные провода.
Но вот снова послышался шорох. Потом кто-то чихнул.
Одинокая копна сена бросает длинную тень на поляну, освещенную луной.
Из-за копны ему ясно послышался тихий детский плач. Не раздумывая, он свернул с дороги и стал осторожно обходить копну. Тогда он увидел до половины зарывшуюся в сено девочку. Еще тише, чтобы не испугать ее, стал пробираться к сену. Тут только он заметил, что в тени, падающей от копны, на земле лежит человек. Женщина. Руки ее раскинуты по сторонам, глаза открыты. Иссиня-бледное лицо с полуоткрытым ртом смотрит куда-то вверх.
— Мёртвая… — чуть слышно прошептал мальчик, и снова холодный пот выступил у него на лбу.
Страшно было двигаться дальше. Но девочка так жалобно плакала. И он, собрав всё свое мужество и осторожно обойдя мертвую, подошел к ребенку. Не зная, с чего начать, ласково проговорил:
Девочка от неожиданности вздрогнула, замерла, потом робко подняла голову. Увидев перед собою незнакомого человека, стала его разглядывать. Он был высокий, худой, с бледным лицом. На его лоб густым чубом нависли темные волосы. В руках мальчик держал ботинки, такие же рваные, как и вся его одежда.
Мальчик, не отвечая, посмотрел на мертвую и тоже спросил:
— Мы беженцы, — ответила девочка. — Из Демьянского района.
— Это бабушка моя. — Девочка всхлипнула. — Болела, болела и померла. Вот здесь и лежит. — И, помолчав, добавила — Я тоже больная.
Мальчик подошел поближе и сел на сено рядом с девочкой. Ему было холодно, и он спросил, как будто девочка была хозяйкой этой копны:
— А мне можно в сено зарыться?
— Конечно, ложись около меня, — пригласила она.
Мальчик разрыл сено, сделал удобную норку и прилег возле девочки.
— А как тебя звать? — спросил он.
— Меня? Машей, — ответила девочка. — А тебя как?
И Петьке сразу стало как-то теплее и от сена, и от того, что рядом с ним лежит живой человек.
Помолчав, девочка снова заговорила:
— Папа мой комиссаром в Красной Армии, а мама в партизанах врачом. Хотела и нас с бабушкой взять, да не успела, — Маша вздохнула. — Фашисты нас забрали, довезли до Пскова, а бабушка уже едва живая. Как вышли, — так и упала около вагона. Я присела рядом. Подошли офицеры-эсэсовцы, посмотрели на нас; один из них толкнул бабушку ногой, и все пошли дальше. Поезд тронулся, а мы остались. Только тогда бабушка еще жива была. Еще встала. А вот когда сюда дошли…
Девочка не докончила и, уткнувшись в коленки, зарыдала. Петька, внимательно слушавший печальный рассказ, стал успокаивать ее. Девочка притихла. Пригревшись в сене, Петька тоже задремал. Посмотрев на него, Маша осторожно прикрыла себя и Петьку сеном.
Утром мальчик проснулся первым. Было уже светло. Маша, горячая, раскрасневшаяся, беспокойно металась в бреду. Петька тихонько окликнул ее.
Веки Маши дрогнули и поднялись. Лицо ее горело как в огне, голубые глаза лихорадочно блестели.
— Пить! — попросила она.
Петька вскочил, поднял валявшуюся около старухи глиняную чашку и побежал к канаве. Зачерпнув воды, он вернулся и, боязливо обойдя мертвую старуху, которая при дневном свете казалась еще страшнее, забрался в сено.
Маша пересохшими губами прильнула к чашке и выпила всё. Потом отдала чашку Петьке и сказала:
— Спасибо. Бабушка говорила, что я сильно простудилась и у меня будет воспаление легких.
Петька молча смотрел на девочку, на ее белокурые волосы, в которых запуталось сено, на ее большие голубые глаза.
Как она похожа на Нину, его сестренку, застреленную гитлеровцами!
У Петьки даже слезы навернулись на глаза.
Думая о том, чем бы еще помочь больной, он спросил:
— Есть хочешь? Я достану.
— Нет, — коротко ответила Маша, — только пить хочется.
Петька еще раз сбегал за водой. Он готов был сто раз бегать туда и обратно, только бы помочь белокурой девочке, такой же, как и он сам, одинокой, да еще и больной.
Между тем погода изменилась, подул холодный ветер. Черные тучи повисли над головой. По сену зашуршали первые капли дождя.
Метавшаяся в забытьи Маша на минуту пришла в себя.
— Дождик. Лежи, он скоро пройдет, — ответил Петька, укрывая ее сеном.
Руками и ногами мальчик стал углублять нору в копне. Достаточно расширив ее, он осторожно перетащил туда Машу, потеплее укрыл ее и влез в нору сам.
Непогода всё усиливалась. Весь день и всю ночь бушевала буря, как из ведра лил дождь. Густой лес стонал под порывами сильного ветра.
Петька лежал около Маши, дрожа от холода и страха. Дождь начал пробивать сено, и вскоре мальчику за ворот потекла вода. Как мог, он старался потеплее укрыть Машу и защитить ее от затекавших в сено струек воды.
Успокоенный этой мыслью, мальчик притих, потом заснул. А на ко>пну сена всё лил дождь.
Когда Петька проснулся, горячая ручка Маши лежала у него на шее. Девочка продолжала метаться во сне и изредка тихо вскрикивала в бреду. Мальчик осторожно снял руку Маши и вылез.
Было холодное сырое утро.
Ежась от холода, Петька долго стоял на шоссе, поглядывая то в одну, то в другую сторону, — не покажется ли подвода. Наконец он услышал стук колес. Мальчик сошел с дороги и притаился в кустах. Что, если фашисты? Нет, по дороге ехала крестьянская телега, на которой сидели женщина и бородатый мужчина.
Петька выскочил к ним навстречу и поздоровался.
— Здорово, здорово, — ответил мужчина. — Ты что ж в такую рань по дорогам шатаешься?
Читайте также: