Языков поэт пушкинской поры сообщение
Обновлено: 04.07.2024
Полней стаканы, пейте в лад!
Перед вином благоговенье!
Ему торжественный виват,
Герой, вином разгорячен,
На смерть отважнее стремится;
Певец поет, как Аполлон,
Умея Бахусу молиться;
Любовник, глядя на стакан,
Измену милой забывает,
И счастлив он, покуда пьян,
Затем, что трезвый он страдает.
Скажу короче: в жизни сей
Без Вакха людям все досада;
Анакреон твердит нам: пей!
А мы прибавим: до упада!
Время студенчества Языкова было насыщено предгрозовым электричеством: надвигалось 14 декабря, оппозиционное настроение и ненависть к самодержавию делились всеми, в ком была жива душа. Не чужд остался этим настроениям и Языков. Он написал несколько стихотворений, даже приписывавшихся Рылееву и печатавшихся за границей Герценом и Огаревым. Такие, например, стихи:
Свободы гордой вдохновенье!
Тебя не слушает народ:
Оно молчит, святое мщенье,
И на царя не восстает.
Пред адской силой самовластья,
Сердца не чувствуют несчастья,
Покорны вечному ярму,
И ум не верует уму.
Я видел рабскую Россию:
Перед святыней алтаря,
Гремя цепьми, склонивши выю,
Она молилась за царя.
Однако это были только очень редкие вспышки у пьянственно-буйной, но политически очень смирной музы Языкова:
Известно всем, что в наши дни
За речи многие страдали:
Напьемся так, чтобы они
Во рту же нашем умирали!
Окутан авторским халатом,
Смеется он, в восторге дум,
Над современным Геростратом,
Ему не видятся в мечтах
Кинжалы Занда и Лувеля…
Им не закон – чужая мода,
В них нет заемной чепухи
И перевода с перевода;
В них неподдельная природа,
Свое добро, свои грехи!
Пушкин был в восторге от поэзии Языкова и еще из Одессы писал Дельвигу, что разделяет его надежды на него. Приехав в Михайловское, он усиленно стал через Алексея Вульфа звать Языкова посетить его и первый же обратился к самому Языкову с таким посланием:
Издревле сладостный союз
Поэтов меж собой связует:
Они жрецы единых муз;
Единый пламень их волнует;
Друг другу чужды по судьбе,
Они родня по вдохновенью.
Клянусь Овидиевой тенью:
Языков, близок я тебе…
Услышь, поэт, мое призванье,
Моих надежд не обмани…
Надзор обманем караульный,
Восхвалим вольности дары
И нашей юности разгульной
Пробудим шумные пиры,
Вниманье дружное преклоним
Ко звону рюмок и стихов
И скуку зимних вечеров
Вином и песнями прогоним.
Как тароватому царю
За чин почетный благодарен
Его не стоящий боярин,
Так я тебя благодарю…
Меня твое благоволенье
Предаст в другое поколенье,
И сталь плешивого косца,
Всему ужасная, не скосит
Тобой хранимого певца.
Так камень с низменных полей
Носитель зевсовых огней,
Играя, на гору заносит.
Слиянье рому и вина,
Без примеси воды негодной,
В Тригорском жаждою свободной
Открытый в наши времена.
Свое ты все презрел и выдал,
Но ты еще не сокрушен;
Но ты стоишь, плешивый идол
Строптивых душ и слабых жен!
Умирал он жутко. Пожилой, сорокатрехлетний, изможденный страданиями человек ступает на порог смерти и думает – о чем? О похоронном обеде! Сам тщательно заказал обед, строго приказал, чтоб на нем было побольше вина. Умер. Началась похоронная оргия. Гости за полными стаканами творили поминки по покойнику, вспоминали его стихи:
И пьянствуйте об имени моем!
И пьянствовали самым добросовестным образом. Уже удалились в нижний этаж братья умершего и распорядители. Компания не расходилась. В ней главенствовали друг Пушкина, забубенный Н. В. Нащокин, и беллетрист Н. Ф. Павлов. Все вино выпили. Послали вниз за распорядителем, шумно потребовали еще вина и рому, стали варить жженку. Кутили далеко за полночь.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Николай Михайлович
Николай Михайлович Карамзин (1766–1826)
Елена Николаевна Раевская (1803–1852)
Елена Николаевна Раевская (1803–1852) Сестра предыдущих. Красотой выдавалась даже среди красавиц сестер; была высокая, стройная, с прекрасными голубыми глазами, очень скромная и стыдливая. Она хорошо знала английский язык, переводила Байрона и Вальтера Скотта по-французски,
Амалия Ризнич (1803–1825)
Амалия Ризнич (1803–1825) Высокая, стройная красавица с пламенными глазами, с белой, изумительно красивой шеей и густой черной косой до колен. По одним сведениям, она была итальянка родом из Флоренции, по другим – полуитальянка-полунемка, с примесью, быть может, еврейской
Александра Александровна Римская-Корсакова (1803–1860)
Николай Михайлович Смирнов (1807–1870)
Николай Михайлович Смирнов (1807–1870) Муж А. О. Смирновой-Россет. Сын очень богатого помещика, славившегося в Москве собственным театром на Знаменке и оркестром роговой музыки. Мальчик рано осиротел. Шестнадцати лет был отправлен дядей-опекуном за границу, путешествовал с
Сергей Дмитриевич Полторацкий (1803–1884)
Сергей Дмитриевич Полторацкий (1803–1884) Из богатой помещичьей семьи. Служил на военной службе. В 1827 г. вышел в отставку. Был страстным карточным игроком. В апреле 1827 г. Федор Толстой-Американец и Исленев обыграли его в Москве на семьсот тысяч. Полторацкий был взят в опеку.
Сергей Александрович Соболевский (1803–1870)
Сергей Александрович Соболевский (1803–1870) Побочный сын богатого помещика А. Н. Соймонова от вдовы бригадира А. И. Лобковой. Воспитывался матерью, получил хорошее домашнее образование, жил в роскоши. Обучался в петербургском университетском Благородном пансионе.
Николай Михайлович Коншин (1793–1859)
Николай Михайлович Коншин (1793–1859) Плохой поэт. Был ротным командиром в Нейшлотском полку в Финляндии в то время, когда Баратынский был в том же полку солдатом; они сошлись, хотя особенной дружбы между ними не было. Коншину Баратынский посвятил три стихотворения, а Коншин
Николай Алексеевич Полевой (1796–1846)
Николай Алексеевич Полевой (1796–1846) Выдающийся русский журналист. Сын купца, родился в Иркутске. Рано научился грамоте. В школе не обучался, но жадно читал все, попадавшееся в руки. С десятилетнего возраста писал стихи, драмы, издавал рукописные журналы. В 1811 г. отец его со
Языков Н. М. – Гоголю, 18 февраля 1846
Языков Н. М. – Гоголю, 18 февраля 1846 18 февраля 1846 г. Москва [1953]Я послал тебе несколько книг: тут все, что вышло у нас нового, хотя сколько-нибудь любопытного; ждут появления нового романа Загоскина и нового же романа Кулиша[1954] – и их пришлю, когда выйдут они в свет. Наш
Языков Н. М. – Гоголю, 30 апреля 1846
Языков Н. М. – Гоголю, 30 апреля 1846 30 апреля 1846 г. Москва [1968]Больно жаль мне, что ты о сю пору не получил книг, посланных мною еще в январе к князю Вяземскому для передачи гр. Вельгорскому, который и отправил бы их в Рим. На днях послал я еще и тем же путем для тебя книги: 3-ю часть
Языков Н. М. – Гоголю, 24 июля 1846
Языков Н. М. – Гоголю, 24 июля 1846 24 июля 1846 г. [1979]Требуемое тобою письмо получишь ты скоро[1980]. Я уже хлопочу о нем. Твои письма берегу я в достодолжной сохранности. Дело в том, что мне надобно съездить самому в Москву для вынутия оного письма, а езда в теперешние палящие жары
Языков Н. М. – Гоголю, 27 октября 1846
Языков Н. М. – Гоголю, 27 октября 1846 27 октября 1846 г. Москва [1988]Ты, конечно, уже в Риме[1989]: поздравляю тебя с возвращением на любимое твое сидение! – Мельгунов недавно возвратился из чужих краев, привез мне мало о тебе известий и нового только то, что ты, мой любезнейший,
ПРОСПЕР МЕРИМЕ (1803–1870), французский писатель
Н.М.Языков. 1828 г.
Языков и Пушкин
Еще до личного знакомства поэтов Пушкину о Языкове рассказывал его приятель по Дерптскому университету А. Н. Вульф. Это было осенью 1824 года. Пушкин посылает Языкову поэтическое приглашение посетить Михайловское:
Я жду тебя. Тебя со мною
Обнимет в сельском шалаше
Мой брат по крови, по душе,
Шалун, замеченный тобою;
И муз возвышенный пророк,
Наш Дельвиг всё для нас оставит,
И наша троица прославит
Изгнанья темный уголок.
О ты, чья дружба мне дороже
Приветов ласковой молвы,
Милее девицы пригожей,
Святее царской головы!
Летом 1833 года Пушкин выезжал в Оренбургскую губернию для сбора материалов о Пугачеве и на обратном пути посетил симбирское имение братьев Языковых.
Л.А. Черейский. Современники Пушкина. Документальные очерки. М., 1999, с. 157-158.
Два года Николай Михайлович жил в Петербурге, ведя рассеянный образ жизни, изредка сочиняя стихи, в которых воспевал любовь, дружбу и вино. По совету А. Ф. Воейкова он решил продолжать образование и 1822 поступил на философский факультет университета в Дерпте .
В быту дерптского студенчества жили традиции “вольности” и бесшабашного разгула, певцом и поклонником которых стал Языков. Он сделался непременным участником всех пирушек и душой русского студенчества, объединявшегося в кружок, на сходках которого говорились горячие речи о будущем России, о великом значении славян. Николай Языков написал для этого кружка знаменитую песню, служившую гимном “Из страны, страны далекой. ” Особенно красноречивы ее последние строки:
Но с надеждою чудесной
Мы стакан, и полновесный,
Нашей Руси — будь она,
Первым царством в поднебесной,
И счастлива и славна!
Он отличался свободолюбием, прославлял героическое прошлое русского народа, “шум народных мятежей”, вольные в прошлом города Новгород и Псков. В дерптский период Языков приобрел славу одного из лучших и самобытных русских поэтов.
В стихах его, искренних, полных живого веселья и русской удали, ярко раскрывался характер лирического героя, презирающего социальную ложь. О его поэтическом мастерстве писал Н. В. Гоголь: “Имя Языков пришлось ему не даром. Владеет он языком, как араб конем своим, и еще как бы хвастается своею властью”.
Высоко ценил поэзию Языкова А.С. Пушкин:
Издревле сладостный союз
Поэтов меж собой связуст.
Родня друг другу по судьбе,
Они родня по вдохновенью,
Клянусь Овидиевой тенью,
Языков, близок я тебе!
О ты, чья дружба мне дороже Приветов ласковой молвы, Милее девицы пригожей, Святее царской головы! Огнём стихов ознаменую Те достохвальные края И ту годину золотую, Где и когда мы: ты да я, Два сына Руси православной, Два первенца полночных муз, Постановили своенравно Наш поэтический союз. Пророк изящного, забуду ль, Как волновалася во мне, На самой сердца глубине, Восторгов пламенная удаль, Когда могущественный ром С плодами сладостной Мессины, С немного сахара, с вином, Переработанный огнём, Лился в стаканы-исполины? Как мы, бывало, пьём да пьём, Творим обеты нашей Гебе, Зовём свободу в нашу Русь, И я на вече, я на небе И славой прадедов горжусь? Мне утешительно доселе, Мне весело воспоминать Сию поэзию во хмеле, Ума и сердца благодать. Теперь, когда Парнаса воды Хвостовы черпают на оды, И простодушная Москва, Полна святого упованья, Приготовляет торжества На светлый день царевенчанья,- С челом возвышенным стою, Перед скрижалью вдохновений, И вольность наших наслаждений, И берег Сороти пою!
В 1829, закончив Дерптский университет, Языков переехал в Москву. С этого времени он все больше проникается религиозными настроениями, все дальше уходит от своих прошлых “вольнолюбивых” идей. В 1838 начинается его дружба с Н. В. Гоголем. Тогда же Языков сближается со славянофилами. Мотивы патриархальных ценностей, библейская и религиозная тематика входят в его поэзию 1830-40-х. Языков создает подлинные поэтические шедевры (“Буря”, “Морское купание”).
Его стихи “К ненашим” и “К Чаадаеву” (1844), направленные в адрес демократов, которые предательски и в “преступных словах” развращали русского читателя европейскими антигосударственными идеями, — не утратили своей значимости и в наши дни.
В 1833 у Языкова обнаружили тяжелейшую болезнь спинного мозга. Он покидает Москву и живет в симбирском имении, где собирает русские песни для П. В. Киреевского. В 1837 он покидает Россию и отправляется на лечение в Германию, где знакомится с Гоголем; и с ним едет в Италию. На родину поэт возвращается в 1843.
Так ты, поэт, в годину страха
И колебания земли
Носись душой превыше праха
И ликам ангельским внемли.
И приноси дрожащим людям
Молитвы с горней вышины,
Да в сердце примем их и будем
Мы нашей верой спасены.
В Москве вышла книга "56 стихотворений Н.М. Языкова", составленная Валуевым, а позже сам поэт подготовил к изданию сборник "Новые стихотворения" (написанные в 1834-1844 годах).
Здоровье Языкова ухудшается. Он проходит еще один курс водолечения в Москве, но силы его уходят, 26 декабря 1846 года поэт скончался.
Языков, буйства молодого
Певец роскошный и лихой!
По воле случая слепого
Я познакомился с тобой
В те осмотрительные лета,
Когда смиренная диета
Нужна здоровью моему,
Когда и тошный опыт света
Меня наставил кой-чему.
Но я люблю восторг удалый,
Разгульный жар твоих стихов. Дай руку мне: ты славный малый,
Ты в цвете жизни, ты здоров.
О мирный селянин! в твоем жилище нет
Ни злата, ни сребра; но ты счастлив стократно:
С любовью, с дружбой ты проводишь дни приятно,
А в городе и шум, и пыль, и стук карет!
Змея увидела подснежник, ранний цвет,
И ядом облила прелестное растенье.
Так гений, наглости завистника предмет,
Страдает без вины и терпит угнетенье.
Пройдет ли мой недуг?- лев у осла спросил;
Осел ответствовал: "О царь, сильнейший в мире!
Когда ты не умрешь, то будешь жив, как был".
Два раза два - четыре.
Одна свеча избу лишь слабо освещала;
Зажгли другую - что ж? Изба светлее стала.
Правдивы древнего речения слова:
Ум хорошо, а лучше два.
Пчела ужалила медведя в лоб.
Она за соты мстить обидчику желала;
Но что же? Умерла сама, лишившись жала.
Какой удел того, кто жаждет мести?- Гроб.
- Познай, светлейший лев, смятения вину,-
Рек слон: - в народе бунт! повсюду шум и клики!
"Смирятся,- лев сказал,- лишь гривой я тряхну".
Опасность не страшна для мощного владыки.
СИЛА И СЛАБОСТЬ
Орел бьет сокола, а сокол бьет гусей;
Страшатся щуки крокодила;
От тигра гибнет волк, а кошка ест мышей.
Всегда имеет верх над слабостию сила.
Над лебедем желая посмеяться,
Гусь тиною его однажды замарал;
Но лебедь вымылся и снова белым стал.
Что делать, если кто замаран. Умываться.
Мартышка, с юных лет прыжки свои любя,
И дряхлая еще сквозь обручи скакала;
Что ж вышло из того?- лишь ноги изломала.
Поэт! на старости побереги себя!
Во ржи был василек прекрасной,
Он взрос весною, летом цвел
И, наконец, увял в дни осени ненастной.
Вот смертного удел!
За кость поссорились собаки,
Но, поворчавши, унялись
И по домам спокойно разошлись.
Бывают ссоры и без драки.
Фиалка в воздухе свой аромат лила,
А волк злодействовал в пасущемся народе;
Он кровожаден был, фиалочка мила:
Всяк следует свой природе.
Его всё ещё числят другом Пушкина, "другом и соратником"! А это - неправда! У Пушкина, может быть, не было более коварного и лицемерного врага, чем Николай Михайлович Языков. Об этом прямым текстом говорил только недавно ушедший от нас замечательный поэт и знаток поэзии Михаил Анатольевич Кукулевич. Я помню, как на вечере, посвящённом Пушкину, в июне 2014 года, в библиотеке имени В.А. Жуковского, он прямо назвал Языкова пушкинским Сальери.
В своё время "холодности" Языкова к Пушкину удивлялся ещё В.В. Вересаев. Вот что он писал об этом поэте:
Как тароватому царю
За чин почетный благодарен
Его не стоящий боярин,
Так я тебя благодарю…
Меня твое благоволенье
Предаст в другое поколенье,
И сталь плешивого косца,
Всему ужасная, не скосит
Тобой хранимого певца.
Так камень с низменных полей
Носитель зевсовых огней,
Играя, на гору заносит.
Детство и юность
Будущий поэт появился на свет 4 (16) марта 1803 года в Симбирске в богатом дворянском семействе с древней историей. Юных наследников четы Языковых воспитывали в лучших светских традициях. Николай получил прекрасное домашнее образование, которое способствовало раскрытию его творческого потенциала. С самого детства Николай был увлечён поэзией и даже сам пытался сочинять стихи.
В возрасте 12 лет Николая отправили на обучение в Петербург, в Корпус горных инженеров. Однако обучение Языкову давалось с трудом: он совсем не чувствовал призвания к точным наукам. Большой отдушиной в этот период для мальчика стала поэзия.
По совету известного литератора А. Ф. Воейкова, профессора словесности в Дерптском университете, Николай Языков перешёл в это учебное заведение, выбрав этико-политическое отделение философского факультета.
Студенческие годы
Студенческая беззаботная жизнь в Дерпте продолжалась 7 лет, с 1822 по 1829 год. Однако даже за столь внушительный срок Языков так и не успел кончить университетский курс. Причиной тому стали частые пирушки и развлечения, которым богатые студенты предавались все своё свободное время.
Увлечение славянофильством
В 1829 году изрядно задолжавший Языков покинул Дерпт и некоторое время жил у друзей в Москве. Год спустя он перебрался в свою сибирскую деревушку.
При изучении краткой биографии Языкова стоит отметить, что во время жизни в деревне он стал постепенно сближаться со славянофилами. Николай Михайлович сдружился с писателем и фольклористом Петром Киреевским и вместе с ним стал собирать материалы по русской народной поэзии.
Ещё одним увлечением Языкова в этот период стала гомеопатия. Он по крупицам собирал интересующую его информацию и даже переводил с немецкого языка сочинения на эту тему.
Последние годы жизни
Во время учёбы в Дерпте Николай Михайлович приобрёл заболевание спинного мозга. В 1836 году оно возобновилось с такой силой, что поэт уже не мог ходить прямо.
Болезнь так быстро прогрессировала, что П. В. Киреевский практически насильно отвёз своего друга в Москву на осмотр к известному врачу. Тот посоветовал как можно срочнее вести Языкова за границу на воды.
В 1843 году Николай Языков, истосковавшись по родине, вернулся в Москву. Состояние его уже было абсолютно безнадёжным. Он тихо угасал в своей квартире и лишь изредка принимал у себя знакомых литераторов.
Языков был закоренелым холостяком и ушёл из жизни 26 декабря 1846 (7 января 1847) года в полном одиночестве.
Читайте также: