Сообщение о морали животное
Обновлено: 16.05.2024
Те сообщества, в которых присутствует наибольшее число самых сочувствующих индивидов, будут наиболее процветающими и оставят наибольшее число потомков.
более стоящим; улучшает ли большая добродетельность репродуктивный успех индивида, в то время как, будучи менее развитым, это качество сказывается на плодовитости негативно? Если представить вещи по- другому, то существуют ли гены милых девчонок и парней дольше, чем гены всех остальных? Лучше ли выживают более дружелюбные особи?
Основываясь на своих длительных и подробных исследованиях игры у социальных видов хищников, таких как волки, койоты, красные лисы и домашние собаки, я считаю, что мы можем делать более уверенные заключения о том, что некоторых животных явно можно отнести к существам, обладающим моралью. Этологи (такие как лауреат Нобелевской премии Нико Тинберген и всемирно известный полевой биолог Джордж Шеллер) уверенно подчеркивают, что мы можем больше узнать об эволюции человеческого поведения, изучая социальные виды хищников. Ведь социальная организация и социальное поведение многих хищников отражают аналогичное поведение ранних гоминид в разных значимых областях жизни (разделение труда, распределение пищи, забота о потомстве, внутриполовая и межполовая иерархия доминирования). Исходя из этого, данные о социальных хищниках могут содержать ключ для обнаружения нюансов морали у животных.
ФИЛОСОФСКИЕ ВОПРОСЫ: РАЗДЕЛЯЯ ПОНЯТИЯ МОРАЛИ И ЭТИКИ
Если мы говорим о животных, мораль понимается как широко распространенная совокупность социального поведения; это усвоенный набор правил взаимодействия внутри сообщества. Моральное поведение включает в себя (но не обязательно ограничено только этим) сотрудничество, взаимообмен, эмпатию и помощь. Мораль содержит в себе как эмоциональные, так и познавательные компоненты. Моя коллега Джессика Пирс рассматривает человеческую мораль как модели поведения, переживаемые и приводимые в движение с помощью определенных механизмов: гнева, возмущения, чувств справедливости и вины, понятия репутации, совести, стыда, остракизма, возмездия, радости, любви, отвращения и желания. Но для того, чтобы понять механизмы возникновения и регулирования морали у животных, требуются дополнительные исследования.
Может оказаться так, что игра — это уникальная поведенческая категория, которая сглаживает неравности более, чем любой другой социальный контекст. Игра не случается, если индивиды не хотят вовлекаться в действие, и равноправная честность, необходимая для продолжения игры, отличает ее от других форм кооперативного поведения (таких как охота и собирательство). Возможно, игра — уникальное явление эгалитарности (признания равноценности индивидов. — Ред.). И если мы определяем мораль или справедливость как набор социальных правил и ожиданий, нейтрализующих различия между индивидами в стремлении поддерживать гармонию в группе, то именно это мы и обнаруживаем у животных, когда они играют.
У ЖИВОТНЫХ ТОЖЕ ЕСТЬ МОРАЛЬ
В какой-то степени он был прав: люди могут быть эгоистичными, нечестными, небрежными, а их моральные устои иногда оказываются
Впрочем, также легко мы находим и примеры человеческой доброты, сострадания и великодушия. Люди способны как на добродетельное, так и на менее добродетельное поведение, совсем так же, как нечеловекообразные животные демонстрируют свою способность к честному и нечестному поведению. Я не высказываю предположения, что животные более добродетельны, чем люди, а лишь то, что у многих видов в той или иной степени существуют социальные стандарты поведения. Индивиды могут нарушать эти правила или поддерживать их, но они все их понимают, и они понимают также, что все, что они делают, влечет за собой социальные последствия. Также я не предполагаю, что мораль у собак идентична морали, принятой у шимпанзе, или что мораль шимпанзе — это то же самое, что мораль человека, и т. д., но я убежден, что мы можем обнаружить эволюционные корни того, что мы называем человеческой моралью, внимательно изучая поведение других животных.
Описание и особенности
Обладатель ветвистых рогов, млекопитающее алтайский марал относится к отряду парнокопытных, семейству оленевых. Крупное, мощное, выносливое животное имеет высоту плеч до 155 см, масса тела достигает 300-350 кг и выше.
Длина от холки до кончика крупа – 250 см. Коровы намного меньше, чем самцы, лишены рогов. Оленята больше, чем у других представителей семейства, в первую неделю после появления на свет весят от 11 до 22 кг.
Рога самцов очень велики, без кроны, заканчиваются шестью-семью отростками. В первой точке разветвления основной стержень резко выгибается назад. Голова и рот этой породы большие, особенно по сравнению с бухарским оленем. Грохочущий крик похож на рев американского вапити, а не на звук, издаваемый европейским благородным оленем.
Алтайский марал – подвид Wapitis из семейства оленей (Cervidae). Очень напоминает американских и северо-восточных азиатских вапити, например, тяньшанскую породу (Cervus canadensis songaricus).
Образ жизни и среда обитания
Алтайский марал обитает на северо-западе Монголии, в Саянах, в районах к западу от озера Байкал, на Тянь-Шане, в Красноярском крае, Киргизии и даже в Новой Зеландии, где сильно развито пантовое оленеводство.
Но больше всего животных в Алтайском крае. Только в мараловодческих хозяйствах их содержится 85 тысяч особей с лишним, а общая численность на территории Российской Федерации и в Монголии составляет 300 тысяч оленей.
Всю остальную часть жизни алтайские маралы одиночки, пасущиеся в предгорьях, в лесистой местности. Самки и телята объединяются в маленькие стада из трех-семи животных, лидером становится зрелая опытная олениха.
Маралы пасутся среди сочной травы летом, а осенью и весной мигрируют в поисках плодородных участков у подножий гор, иногда преодолевая большие расстояния (до ста километров), в том числе, водные преграды. Представители этого вида оленей – замечательные пловцы и не боятся горных порогов. Прохлада рек спасают быков и коров, когда лето выдается слишком знойное.
В жару они кормятся только рано утром или после захода солнца, а всю остальную часть дня отдыхают в сени деревьев. Это осторожные чуткие существа, передвигаются быстро, несмотря на внушительную массу, срываются с места при виде любой опасности. Легко покоряют скалистые участки.
Питание
Алтайский марал – травоядное животное. Весной, после трудной холодной зимы, повышается потребность в витаминах и белках. Молодая трава, злаковые, бобовые, а также лекарственные растения (например, золотой корень) помогают оленям набраться сил. Маралы любят соль, лижут ее для восполнения минерального баланса из солончаков. С удовольствие пьют воду целебных источников, в том числе, солоноватых.
Если сугробы не слишком высоки, маралы употребляют в пищу палую листву, найденные желуди, добираются до корешков растений. В холода они грызут кору с деревьев и кустарников, срывают ветки. Лишайники и мох, а также хвоя пихты, ели, сосны помогают оленям продержаться до весны.
Так как лесные великаны живут и питаются в заповедных и экологически чистых регионах, мясо алтайского марала содержит много витаминов и микроэлементов. В частности, в него входят калий, магний, железо, глутаминовая и аспарагиновая кислоты, рибофлавин, тиамин, линолевые кислоты, селен, натрий, витамин РР, аргинин. Поэтому оленье мясо очень полезно, выводит токсины, укрепляет сердечную мышцу, улучшает кровообращение, минимизирует содержание холестерина.
Размножение
Спаривание маралов сопряжено с опасностью для соперничающих самцов. Они бросают вызов противникам, фыркая и идя параллельно с врагом, что позволяет сравнить рога друг друга, размеры тела и боевое мастерство.
Смертельные случаи нечасты, хотя, если олени зацепятся рогами, могут погибнуть. Сценки, как дерется алтайский марал, на фото встречаются нередко, ведь в такие моменты животные поглощены схваткой. В остальное время встретить марала в лесу почти невозможно, он пуглив.
Период беременности составляет 240-265 дней. Телята рождаются по одному (редко – по два) в начале лета или конце весны, а дальше находятся под зорким заботливым оком мамы. Средний вес новорожденного – около 15 кг.
Двух месяцев хватает для грудного вскармливания. Уже через две недели после появления на свет малыши присоединяются к стаду взрослых самок, хотя год или чуть меньше держатся возле матерей. При рождении младенцы часто пятнисты. Эти узоры проходят после того, как потомство полиняет.
Продолжительность жизни
Алтайским маралам угрожают хищники, но добычей становятся, в основном, молодняк, ослабленные болезнью или старостью животные. Хотя полакомиться олениной не прочь волки, тигры, росомахи, рыси, медведи, у парнокопытных есть мощное оружие, рога выглядят устрашающе. Волки охотятся лишь стаями, так как с маралом шутки плохи.
В природе алтайские гиганты живут не очень долго – до 13-15-ти лет. В специализированных хозяйствах при должном уходе продолжительность жизни оленей увеличивается вдвое. Браконьерство наносит урон популяции, хотя охота регламентирована, маралы охраняются, поскольку принадлежат к редким видам.
Современный гуманный подход к промыслу (особенно пантов) привело к организации оленеводческих ферм питомников, хозяйств. Особенно много таких предприятий на Алтае, в Казахстане, Новой Зеландии.
Кровь марала алтайского применяется в народной медицине с древних времен. В Азии ее использовали в снадобьях для лечения еще более пяти столетий назад – благодаря содержанию витаминов, аминокислот, гормонов, стероидов, микроэлементов.
Маралы, как и их ближайшие родственники оленевые, способны к воспроизводству рогов. Твердую и тяжелую ношу сбрасывают, на месте старых отрастают новые. Китайские специалисты считают панты чудодейственным сырьем, сравнимым с женьшенем.
В питомниках панты срезают с живых маралов и обрабатывают несколькими способами, выбирая более удобный:
Готовые панты, потерявшие коло 30% изначальной массы, идут для изготовления экстракта на водно-спиртовой основе (применяется как общеукрепляющее и тонизирующее средство) или биологически-активных добавок.
Заготовка пантов проходит месяц – с конца весны, когда у животных наступает пик гормональной активности, а рога мягкие (к концу июня они затвердеют). От одного самца можно получить 25 кг сырья. Срезают рога, верхушка которых достигла 5-8 см.
Широко распространен миф, согласно которому мораль – список норм и ограничений для поведения человека в обществе - придумана людьми для своего удобства, не является чем-то твердо установившемся, склонна меняться от века к веку и от народа к народу, поэтому всерьез ее не воспринимают. Что такое добро и зло, правда и ложь, справедливость и несправедливость? - спрашивают поборники идеи относительности морали и нравственности. - Относительно кого или чего? Применительно к какой эпохе? К какому социальному классу?
Требования морали желательно соблюдать, но если ты их и нарушишь, то самое большое наказание, какое можно за это схлопотать – осуждение окружающих. Наказания от правосудия не последует. А такое наказание для многих – пустое место.
- Что ты мне мораль читаешь! – так нередко подростки реагируют на замечания родителей. Отсюда видно, какое место занимает мораль в сознании подрастающего поколения – нашего будущего. Но откуда это взялось, не на пустом же месте!
Между тем, из древних Священных книг известно, что законы нравственности были нам переданы в готовом к употреблению виде, и в них не сообщалось об их относительности и непостоянстве. Но люди предпочли вынести нравственность за пределы своего законодательства. Законы обязательны для исполнения. Мораль же можно соблюдать, а можно не соблюдать.
Не убей своего - первый запрет у очень многих видов. Для одних свои - это любые особи своего вида, для других - только члены своей группы, лично знакомые Или носящие общий отличительный признак группы. У последних тогда обязательно есть программа - различай всех на своих, к которым запреты применяй абсолютно, и на чужих, к которым применение их не строго обязательно. Мир человека стал неизмеримо сложнее, а мы все ищем своих и чужих: родные - не родные, соседи - не соседи, земляки - не земляки, одноклассники - не одноклассники, соотечественники - иностранцы, единоверцы - неверные. И так без конца.
Нравственные законы – вечны и неизменны. Они представляют собой фундамент существования любого общества.
Много позже, будучи студентом, я попал в совсем другой сад — зоологический сад в Арнеме, где живут шимпанзе. Там я обнаружил, что шимпанзе чрезвычайно властолюбивы, и написал об этом книгу; в то время в центре внимания многих исследований о животных были агрессия и конкуренция. Общепринятая точка зрения на звериное царство — включая человечество, разумеется, — была следующей: по природе мы все соперники, мы агрессивны и, по сути дела, всегда боремся за собственную выгоду. И тем не менее в процессе работы по изучению силы, доминирования, агрессии и тому подобного я обнаружил, что шимпанзе мирятся после ссоры. Здесь вы видите двух самцов после боя. Они оказались на дереве, и один протягивает лапу другому. Секундой позже мне удалось сфотографировать, как они обнялись и поцеловались на одной ветке.
Довольно интересно, что я обнаружил это в период, когда только и говорили о соперничестве и агрессии. Это могло показаться глупостью, ведь роль играли только победа или поражение. Зачем тогда мириться после ссоры? В этом нет никакого смысла. А это происходит. Вот, например, бонобо — ответом на любой вопрос у них является секс, и мирятся они тоже совокупляясь. Все мирятся по-разному, но суть одна и та же — если у вас есть ценные отношения, поврежденные в результате конфликта, вы пытаетесь что-то с этим сделать. Именно тогда, в процессе этого исследования, мое представление о животном мире, включая человеческих особей, начало меняться.
Вот образ человека, представленный нам политикой, экономикой, гуманитарными науками, да и философией: человек человеку волк. Он предполагает, что в глубине души мы все на самом деле отвратительны. Думаю, что, во-первых, это несправедливо по отношению к волку. Ведь волк все же очень хорошо взаимодействующее животное, — поэтому, например, многие из вас имеют дома собаку, которая обладает схожими с ним качествами. Во-вторых, это нечестно и по отношению к человечеству: оно гораздо более отзывчивое и сопереживающее, чем принято считать. Меня заинтересовали эти вопросы, и я стал изучать их на примере других животных.
Итак, основные нравственные принципы. Если вы спросите, на чем держится нравственность, они всегда будут фигурировать в ответе. Первый — взаимность, а также связанные с ней справедливость и честность. Второй — сочувствие и сострадание. Нравственность намного шире, чем эти два принципа, но если вы их уберете, почти ничего не останется. Они абсолютно неотъемлемы.
Позвольте привести пару примеров. В Центре приматов в Йерксе шимпанзе учили сотрудничеству (ученые уже делали эксперименты по сотрудничеству более ста лет назад). Двум молодым особям давалась тяжелая коробка, которую нельзя было приблизить самостоятельно. Конечно, на коробке лежала еда, иначе они бы так не старались. Они подтягивали коробку, работая синхронно. Это уже большое отличие шимпанзе от многих других животных, которые не были бы на это способны. Когда один из самцов был уже сыт, это задание переставало быть для него интересным — но второй трепал его по плечу и раз за разом возвращал к работе.
Здесь есть два интересных момента. Во-первых, голодный шимпанзе прекрасно понимает, что нуждается в партнере, осознает необходимость совместных усилий. Во-вторых, партнер готов помочь, хотя он и не заинтересован в еде. С чего бы это? Скорей всего, дело во взаимности. Есть много примеров того, что приматы и другие животные платят услугой за услугу. Он получит нужную помощь, когда будет в ней нуждаться в будущем. Вот как это работает.
Мы проделали то же самое со слонами. Со слонами работать очень опасно, и есть еще одна проблема — трудно сделать предмет, который был бы слишком тяжелым для одного животного. Теоретически его можно сделать, но, думаю, он был бы довольно непрочным. Мы с Джошем Плотником в Таиланде сделали следующее — соорудили предмет, который можно было сдвинуть с помощью одного единственного каната. Если потянуть за один конец каната, другой конец исчезает. Поэтому два слона должны взяться за канат одновременно, иначе ничего не получится, и канат исчезнет.
Сначала мы выпустили двух слонов одновременно. Они подходят к предмету, на котором лежит еда. Они одновременно берут канат и тянут вместе. Это довольно легко для них, они сразу справились с заданием. Но мы хотим усложнить его, ведь суть эксперимента — понять, насколько хорошо они понимают, что такое сотрудничество. Так ли они умны, как шимпанзе, например? Поэтому мы сделали следующее: мы выпустили сначала одного слона. Он должен догадаться подождать и не тянуть канат до прихода второго слона. Если потянуть, канат исчезнет, и эксперимент на этом закончится. Этот слон делает нечто непредвиденное, чему мы его не учили, — но это говорит о его разуме. Он ставит свою большую лапу на канат и поджидает второго слона, который сделает за него всю работу. Мы называем это халявой. Таков интеллект слонов — они развивают альтернативные пути решения проблем. Второй слон приходит и подтягивает предмет своими силами, а первый не забывает полакомится едой с ним за компанию. Вот вам и сотрудничество.
Теперь поговорим о сочувствии. Первая его составляющая — способность понимать чувства других и, как следствие, разделять их; вторая — эмоциональная составляющая, проявляющаяся, например, через телесные реакции. Если вы разговариваете с грустным человеком, выражение вашего лица и поза становятся грустнее, и вы даже не замечаете, как вам самим становится грустно. Тело становится средством передачи сочувствия, которое есть у многих животных. Обыкновенная собака способна на это. Вот почему люди держат дома млекопитающих, а не черепах или змей, у которых это умение отсутствует. Есть еще осознанное сочувствие — когда вы можете мысленно войти в положение другого человека. Это не всем под силу. Только некоторые животные — например, слоны и обезьяны — по-настоящему способны на это.
То же самое случится, если мы покажем шимпанзе анимированную голову зевающей обезьяны: шимпанзе начнет зевать вслед за ней. Таким образом, заражение зевотой, знакомый вам феномен — возможно, вы уже зеватете, читая этот текст, — это то, что мы разделяем с животным миром. Это связано с синхронизацией телесных реакций, выражающей сочувствие, и присуще всем млекопитающим.
Мы изучаем также более сложные выражения чувств — такие, как утешение. Самец шимпанзе, проигравший бой. пронзительно вопит, а второй, маленький шимпанзе подходит и обнимает его, стараясь успокоить. Это и есть утешение. Люди тоже так делают. Желание утешить вызывается сочувствием. Для изучения сочувствия в детях любого родственника этих детей просят сымитировать уныние и наблюдают реакцию ребенка.
Последний эксперимент, о котором я расскажу, — изучение справедливости. Это исследование стало знаменитым. Сегодня есть и другие, — после того, как мы затронули эту тему 10 лет назад, она стала очень популярной. Мы провели исследование с капуцинами — позже с собаками, птицами и шимпанзе. Но мы с Сарой Броснан работали с капуцинами. Капуцины живут в группе и знают друг друга. Мы отделяем двоих от группы и помещаем в место наблюдения, где они должны выполнить очень легкое задание. Если вы поощряете обеих особей огурцом, рядом сидящие обезьяны готовы выполнять задание хоть 25 раз подряд. Огурец, в котором, на мой взгляд, ничего нет кроме воды, прекрасно их удовлетворяет — они рады. Но если вы дадите соседу виноград (предпочтения в еде у моих капуцинов соотносятся с ценами в магазине, виноград им гораздо больше нравится) вы создаете неравенство между ними. Обезьяна слева получает огурец. Обезьяна справа получает виноград. По заданию она дает нам камушек, мы даем ей огурец, и она его съедает. Вторая тоже должна дать нам камушек. Она это делает и получает виноград. Обезьяна слева видит это. Она дает нам камушек в надежде на виноград, но снова получает огурец. Она стучит камушком по стене, опять дает его нам и снова получает огурец. Тогда она начинает протестовать.
Это исследование стало знаменитым, мы получили много отзывов, особенно от антропологов, экономистов, философов. Им это совсем не понравилось. Они для себя, наверное, решили, что чувство справедливости слишком сложное, чтобы его могли познать животные. Один из философов даже написал нам, что обезьяны просто не могли испытывать чувство справедливости, ведь оно было изобретено во времена Французской революции. Другой прислал целую главу, объясняя, что он бы поверил в проявление чувства справедливости, если бы обезьяна, получавшая виноград, отказалась от него. Забавно то, что когда Сара Броснан проводила этот эксперимент с шимпанзе, у нее было несколько пар, в которых тот, кто получал виноград, действительно отказывался от него, пока и его соседу не давали виноград. Мы подошли очень близко к человеческому чувству справедливости. Думаю, философам нужно пересмотреть свои взгляды.
Каков итог всех этих рассуждений? Существует развитая нравственность. Я думаю, она намного шире, чем то, о чем я говорил, — но она была бы невозможна без тех просоциальных тенденций, которые мы обнаружили в приматах: способность к сочувствию и утешению, чувство справедливости. Опираясь на это знание, мы сможем построить ясную нравственную систему, не опирающуюся на бога или религию, и понять, сможем ли мы своими собственными силами достигнуть развитой нравственности.
В этой работе я буду анализировать моральный и правовой статус животных в современном мире, а также реконструировать динамику изменений отношений к животным, начиная с Древней Греции и заканчивая нынешнем положением дел. Главные вопросы статьи: каков моральный статус животных, на каком основании уместно говорить о наличии у них прав, способны ли они испытывать боль. Для того чтобы ответить на эти вопросы я обращусь к многовековой философской дискуссии о статусе животных в мире.
Отношение к животным было неоднозначным уже в Древнем мире, в частности в Греции существовали две противоборствующие школы: Пифагора и Аристотеля. Фигура Пифагора крайне знаменательна для истории защиты прав животных, на протяжении всей своей жизни, начиная с 20 лет, он не употреблял в пищу мясо, а также был основателем первой в Европе вегетарианской общины. Жители общины придерживались умеренности и гуманности во всем, основными их постулатами были справедливость и воздержанность. Пифагор в своих учениях уделял достаточно много внимания животным и отношениям человека к ним. Пока человек убивает животных, он будет убивать и других людей. Однако, влияние пифагорейской школы было не столь велико, чтобы затмить идеи Аристотеля.
Позиция Декарта и его отношение к животным как механизмам значительно повлияли на научную сферу и общество, в следствии чего многие ученые называли себя картезианцами и таким образом, освобождаясь от угрызений совести могли проводить абсолютно любые эксперименты над животными. Декарт активно поддерживал эксперименты над животными и нередко проводил их самостоятельно, чтобы пополнить знания о физиологии. Влияние теории Декарта отразилось в том числе и на ветеринарных клиниках, до 1980-х годов врачи там не использовали анестезию и обезболивающие средства для животных, ветеринаров намеренно обучали игнорировать боль животных при операциях.
Такое отношение к животным в обществе оставалось практически неизменным вплоть до 1980-х годов. Именно в этот период возникает современное движение в защиту прав животных, в котором стоит выделить два основных подхода: утилитарный Питера Сингера и правовой подход Тома Ригана. Основное различие между правовым подходом и утилитарным заключается в критерии этичности того или иного поступка. Для утилитаризма характерна ориентация на последствия какого-либо действия. Правовой же подход Ригана близок к деонтологической этике, согласно которой поступок этичен или же не этичен, вне зависимости от его последствий. В пример можно привести отношение ко лжи в деонтологизме и утилитаризме: для деонтологической этики ложь в принципе неприемлема, в то время как в утилитаризме ложь плоха из-за того, что из-за нее кто-то может пострадать.
Главный постулат Сингера заключается в том, что не существует никакого основания ставить интересы человека выше интересов животного. При этом стоить отметить, что Сингер не подразумевает одинаковое обращение к человеку и животному, безусловно у них разные интеллектуальные способности. Но потребности человека и животного одинаковы – они хотят избежать боли. Совершенно любое животное падая, старается предотвратить это или же уменьшить последствия настолько насколько это возможно, тоже самое и человек, он всеми силами будет пытаться избежать боли. Если же они упадут, то и человек, и животное будет испытывать страдания. Камень же не стремится никак избежать падения, а если упадет, то ничего не испытает. Таким образом, если существо обладает способностью испытывать боль, то у него и появляется потребность с ней не сталкиваться, а потребности человека и животного, как полагает Сингер, равны между собой. Сингер ставит задачу обосновать то, что животные способны испытывать боль. Безусловно, позиция научного сообщества со времен Декарта сильно изменилась, и, вряд ли, кто-то уже скажет, что животное не испытывает боль при нанесении ему физического урона. В доказательство того, что животные испытывают боль, Сингер ссылается на работы ученого Ричарда Сержанта, в которых он подробно разбирает вопрос чувствительности животных. Нервная система животных и сложность их мозга практически сходна человеческой, так позвоночные млекопитающие испытывают больше также, как и человек, возможно животное чувствует все даже сильнее из-за сильно развитых органов чувств.
Таким образом, Сингер аргументирует свою основную посылку о том, что животные чувствую боль не менее, а может быть даже более ярко, чем человек, а значит, человек не должен причинять животным боль, так как они равны.
Также ключевым моментом для Сингера является то, что равенство между человеком и животным должно базироваться на морали, а не на интеллекте, очевидным является факт, что человек сильнее развит, чем животное, у него есть культура и язык. Но если существо не может говорить, то это не значит, что оно ничего не испытывает. Будь то человек или животное, если существо не способно пошевелиться, кричит и корчится, то такое поведение стоит идентифицировать как страдание, вне зависимости от того умеет существо разговаривать или нет.
Так, Сингер развивает концепцию о том, что животное стремиться избежать того же, чего и человек. Сингер обвиняет человека в том, что он использует животное для удовлетворения своих потребностей, как гастрономических, так и производя из них одежду, различные аксессуары. Из-за прихоти человека животное страдает всю жизнь. Сингер полагает, что отказ от использования животных и их освобождение позволят человеку стать лучше в этическом плане, возвысят его, он станет жить более осознанно. И в результате к освобождению придут не только животные, но и человек от своего варварства и невежества.
Помимо, описанных в данной работе этических концепций, существуют и другие теории защищающие права животных, но также есть и критика, ее тоже немало. Я остановлюсь лишь на ключевых моментах. Многие критики говорят, что животные не могут обладать моральным статусом, а также потребностями, так как в их мире нет этики и культуры, если у них будут права, то должны быть и обязанности. Равенство должно быть не только этически обосновано, но также подкреплено фактами.
Несмотря на то, что дискуссия по поводу морального статуса животных не завершена, все же прогресс в более этичном отношении к ним сильно заметен. В большинстве школ права США и Канады преподается законодательство о животных. Также в университетах тема отношения к животным включается в курсы по философии и этике. В ряде стран запрещены жестокие формы обращения с животными. Появляются законы, регламентирующие обращение с животными, также создаются различные фонды по защите животных: PETA (People for the Ethical Treatment of Animals), ALDF (Animal Legal Defense Fund), IDA (In Defense of Animals) и прочие. В связи с распространением практики этичного отношения к животным, производители косметических средств и бытовой химии стараются не тестировать свою продукцию на животных, а также некоторые не используют при изготовлении продукты животного происхождения. Подобные средства имеют специальную маркировку, чтобы потребитель мог их легко узнать.
Подводя итог, стоит отметить, что моральный статус животных в мире со времен Аристотеля и Декарта сильно изменился, как в нравственном, так и в правовом смысле. За последние десятилетия происходит смещение антропоцентрической модели мира, животное уже не является вещью или часовым механизмом как у Декарта. Учеными доказано, что животное испытывает страдания также остро, как и человек. Вследствие чего люди начинают задумываться о более этичном отношении к окружающему миру, в том числе и к животным. Все более популярным становится вегетарианство, общество понимает, что возможна альтернатива постоянной эксплуатации животных. Все это подкрепляется различными концепциями современных экофилософов. Безусловно, дискуссия о нравственном статусе животных не закончена, существенные изменения мы можем наблюдать уже сегодня.
Анисимов А.П. О некоторых философских и правовых аргументах в пользу новой концепции прав животных // Научные ведомости Белгородского государственного университета. 2016. Декарт Р. Сочинения в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1994. Риган Т. В защиту прав животных. К.: Киевский эколого-культурный центр, 2004. Риган Т. Звери правы, люди не правы // Борейко В. Прорыв в экологическую этику. К.: Киевский эколого-культурный центр, 1999. Сингер П. Освобождение животных. К.: Киевский эколого-культурный центр, 2002. Тере Л. Учение Пифагора о пище // Вегетарианское обозрение. 1910. Regan T. The radical egalitarian case for animal right // Environmental ethics / ed. L. Pojman. Boston-London: Jones and Bartlett Publishers, 1994. Singer P. Do Animals Feel Pain? NY: Avon Books, 1990.
Читайте также: