Сообщение о клейнмихеле из стихотворения железная дорога
Обновлено: 30.06.2024
Ценил его царь за преданность, исполнительность и полное повиновение. Но главным качеством Петра Андреевича было то, что он, на самом деле, будучи человеком пронырливым, быстро смекнул:
Тем более что и повод для этого имелся: молодой император, которому было чуть-чуть за тридцать, так же, как и его отец Павел I, да и братец Александр I, просто обожал симпатичных фрейлин и все свободное время проводил в их обществе.
В это же время Клейнмихелю и его супруге была поручена ответственная миссия — семейная чета усыновляла внебрачных детей императора. Доверить такое ответственное дело Николай I решил Петру Андреевичу и не прогадал.
Все последующие годы граф ответственно относился к своему поручению и возвысился в глазах царя просто до небес.
И как человек, получивший неограниченную власть, стал пользоваться ею в своих личных интересах, а попросту стал нагло воровать.
Сначала понемногу, а потом…
В 1837 году императорский дворец пострадал в пожаре. Для восстановления стен, перекрытий, да и всей внутренней отделки требовались многочисленные материалы, а также руки. Тысячи рук.
Как вы думаете, кому поручил Николай I работы по восстановлению?
Конечно же Клейнмихелю. Граф был безумно рад предложению императора и вскоре со своими подельниками приступил к реализации проекта.
И ведь смог. Дворец был отреставрирован всего за полтора года, но зато какими методами. Мало того что Пётр Андреевич покупал для реставрации самые дешёвые материалы, проводя по бумагам баснословные суммы, так ещё и заставил рабочих для ускорения процесса ночевать во дворце и своим дыханием высушивать только что оштукатуренные стены.
Понятно, что в таких условиях (помещения были холодные и сырые) пневмония стала массовым заболеванием, а в XIX веке лечить её ещё толком не умели, да и в отношении простых работяг никто об этом и не заботился.
Люди на этой стройке гибли пачками, а главный руководитель ещё на этом и наживался. Клейнмихель и привлечённые к этому делу откупщики неплохо умудрились поживиться на зарплатных ведомостях, в которых фигурировали фамилии рабочих, давно покинувших этот мир.
И это только одно из крупных дел, порученных ближайшему помощнику императора. А ведь сколько было ещё.
Возвращаясь к той же пресловутой реставрации Зимнего дворца. Летом 1841 года случилась снова неприятность — неожиданно в Георгиевской галерее рухнула крыша и потолок.
И граф, чувствуя полную безнаказанность, продолжал свои тёмные делишки.
В общем, как только вступил граф на эту должность, так и началось.
Для любого строительства, как нам известно, нужна, во-первых, проектная документация. Её тщательно изготавливали подрядчики, а вот рассматривал лично сам Клейнмихель. Сомневаюсь, что он был великий специалист в области железнодорожного строительства, но как человек в принципе опытный, да к тому же прекрасно знающий человеческую натуру, Пётр Андреевич все же прекрасно сумел разобраться во всех деталях на чертежах.
А когда начинались работы уже непосредственно на площадке, у графа Клейнмихеля уже был готов план очередных махинаций, которые оставалось только претворить в жизнь.
Ну, допустим, департамент железных дорог заключал контракт на поставку шпал с некими подрядчиками, скажем Иванов и Петров.
Все нормально, подписывались документы, но в контракте маленькими буковками прописывались пункты, считавшиеся совсем несущественными до начала выполнения поставки. Зато, когда подписи были поставлены и началась первая загрузка, выяснялось, что, если принимать шпалы в тех местах, которые прописаны договором, их доставка к месту укладки будет стоить в несколько раз дороже, чем стоимость самой шпалы.
В а н я (в кучерском армячке).
Папаша! кто строил эту дорогу?
П а п а ш а (в пальто на красной подкладке),
Граф Пётр Андреевич Клейнмихель, душенька!
Н.А. Некрасов “Железная дорога”
Не сказать, чтобы граф Пётр Клейнмихель не был известен потомкам. Знаменитое стихотворение Некрасова о тяготах и ужасах народной жизни открывается упоминанием именно его фамилии, а популярная история чаще всего изображала его полным тираном и самодуром.
В реальности Клейнмихель был человеком сложным, где-то и одиозным, но его образ явно отличался от лубочного, и у современников он вызывал сильные и неоднозначные чувства.
Зубы Аракчеева
Родился наш герой в 1793 году в семье немецкого происхождения. К сливкам аристократии нашего героя не отнесёшь — родоначальником фамилии был его отец. Сын пастора, он поступил на службу всего-то капралом в Киевский мушкетёрский полк, но сумел выслужиться и сделать не феерическую, но вполне достойную карьеру на военно-административных должностях. Он дорос до чина генерал-лейтенанта и директора 2‑го кадетского корпуса. Однако главным придворным достижением Клейнмихеля-старшего было знакомство — и дружба — с Алексеем Аракчеевым, будущим серым кардиналом русского двора.
Так что будущее Петра Андреевича было обеспечено с самого начала, весь вопрос состоял в том, как он распорядится удачно выпавшими картами.
Петра записали в полк, как водится, сразу после рождения. А в 1812 году, девятнадцати лет, Клейнмихель уже стал адъютантом Аракчеева. Эти двое сработались чрезвычайно успешно. Молодой Клейнмихель не то чтобы блистал необычайными деловыми качествами, но был чрезвычайно скрупулёзным исполнителем, пунктуальным и аккуратным. Впрочем, тут он успел отметиться и выполнением весьма деликатного поручения. В кампанию 1814 года в чине капитана Клейнмихель выполнил личное поручение императора — передать братьям Александра I приказ выехать в Базель, подальше от мест боев. Этот приказ Клейнмихель выполнил со свойственной ему чёткостью, и так познакомился с будущим Николаем I.
После этого звезда Клейнмихеля восходила быстро — к марту 1819 года он уже начальник штаба военных поселений. К этому моменту он стал настоящей тенью Аракчеева — жёстким, но преданным администратором. Трудоголизм Клейнмихеля вошёл в легенды — сослуживец даже носил ему подушку в кабинет, поскольку чиновник мог скорее заснуть на рабочем месте, чем уйти, не закончив дела. К подчинённым он относился ровно так же. Чиновник Константин Фишер вспоминал, что как-то раз Клейнмихель направил его к своему помощнику по фамилии Заика. Уже было восемь вечера, и Фишер усомнился, что найдёт того в канцелярии. Клейнмихель отрезал: “Заика должен быть в канцелярии всегда!” Заика, кстати, на месте отсутствовал, но, когда ему сообщили, что пришел посетитель от Клейнмихеля, примчался галопом.
Интересно, кстати, что результат эти малоприятные для подчинённых методы давали. Например, именно Клейнмихель протянул самую длинную в мире линию оптического телеграфа — между Петербургом и Варшавой. Его военные поселенцы обеспечивали и постройку линии, и её работу. Он же первым подступился к созданию в России системы электрического телеграфа.
Характерно, что смерть Александра и отставка Аракчеева в итоге на его судьбу никак не повлияли: молодой чиновник уже заинтересовал не только собственного прежнего покровителя, но и нового императора Николая. Поскольку ни Аракчеев, ни Клейнмихель не пользовались всеобщим обожанием, кто-то из подчинённых припечатал: “Аракчеева нет, но зубы его остались”.
Успех Клейнмихеля как придворного карьериста часто приписывали некой грязноватой истории. Якобы он прикрывал Николая, “легализуя” его незаконнорожденных детей. В рамках этой легенды, его вторая жена (с первой Клейнмихель со скандалом разошёлся) помогала прятать незаконнорожденных детей Николая от его фавориток. Г‑жа Клейнмихель будто бы подсовывала под одежду подушки, а когда любовница императора рожала — Клейнмихели усыновляли дитя. История широко известная, но вот её соответствие реальности откровенно сомнительно. Впрочем, детей у пары действительно было много — восемь.
Однако главным занятием Клейнмихеля в любом случае было не сбережение альковных тайн. Притчей во языцех стала его готовность браться за любые поручения, даже в тех отраслях, где его компетентность была спорной. Так, одна из самых известных историй, связанных с его именем — это ремонт Зимнего дворца после пожара в 1837 году. Пожар был серьёзным, выгорела заметная часть дворца, Клейнмихель же обещал устранить все проблемы за год с небольшим. В результате работы были выполнены в срок (в отличие, между прочим, от выплат подрядчикам), Клейнмихель получил прозвище “Дворецкий” и медаль с надписью “Усердие всё превозмогает”… А вот за ремонтом немедленно пришлось делать новый — работы выдержали высочайший смотр, но что сделано аврально, то редко бывает сделано хорошо. Однако для Клейнмихеля эта история скверных последствий не имела — его готовность работать с усердием и скрупулёзностью джинна-буквалиста добавляла ему очков в глазах императора.
Однако звёздный час Клейнмихеля был впереди.
Гравюры с изображением Петра Андреевича Клейнмихеля | Военная энциклопедия И. Д. Сытина
Папаша, кто строил эту дорогу?
А осваивать было что. По части железных дорог Клейнмихель поначалу был просто-таки гомерически невежественным. Он, к примеру, полагал, что тендер паровоза — это тендер, в смысле маленькое судно, и поезду он нужен на случай, если паровоз вдруг свалится в воду.
Однако недостаток знаний он восполнял бешеным трудолюбием и готовностью быстро входить в тонкости. Клейнмихель руководил строительством первой настоящей железной дороги, имеющей значение для народного хозяйства — между Санкт-Петербургом и Москвой. И здесь в полной мере проявились все стороны его натуры — и хорошие, и дурные.
Началось с того, что Клейнмихель пообещал царю построить дорогу в рекордный срок. Дату — 1851 год — он выставил, исходя не из расчётов, а из политических соображений. Николай должен был по железной дороге поехать в Москву на торжества по случаю 25 лет собственной коронации. За выполнение этой задачи Клейнмихель взялся, как обычно, с энергией несущегося бизона. По выражению Фишера, “подчинённых он трактовал хуже, чем своих лакеев”. Речь о железной дороге Клейнмихель вёл перед императором в присутствии начальника работ Мельникова. Уже в отсутствие Николая состоялся знаменательный диалог:
— Вы слышали мой ответ государю?
— Слышал, но это немыслимо.
— Вы слышали, и это должно быть и будет!
После этого начались работы, и их вели не то, чтобы с энтузиазмом, а просто с остервенением. Предстояло возвести не только полотно, но и массу мостов, станционных построек… К работе привлекали толпы вольнонаёмных крестьян. Именно их быт живописал Некрасов, и поэт не солгал насчёт тяжких условий труда. На работах недоставало инструментов, материалов, рабочих рук, люди жили в дурных условиях. Деньги платили неплохие, но десятники и подрядчики немилосердно обворовывали рабочих. Что удивительно, сам Клейнмихель, похоже, не усердствовал в казнокрадстве — о его личной честности писали даже не слишком комплиментарно настроенные к нему авторы. Однако обворовывание, болезни и гибель поджидали многих, кто работал на его объектах.
Сам Клейнмихель объезжал работы весной и осенью, когда распутица крайне усложняла строительство. Тут надо отдать ему должное: будучи беспощадным к подчинённым, он и сам был неприхотлив. Чиновник работал в бешеном темпе, мало спал и лично разгребал вал организационных проблем. Клейнмихель немилосердно гонял “дистанционных офицеров”, разъезжая с ними по местам работ и требуя отчётов о том, как они намерены добиваться результата. Кстати, отсутствие милосердия распространялось и на подрядчиков — как-то раз при попытке смухлевать и продать (за, как сейчас сказали бы, откат) шпалы по цене, завышенной раз в пятнадцать, Клейнмихель вызвал махинаторов “на ковёр” и заставил-таки поставить шпалы по адекватной цене. Что характерно, в итоге никто не отправился в тюрьму, зато ни казна не потерпела убытка, ни даже сами поставщики в итоге внакладе не остались.
Кстати, пообвыкшись на новой должности, граф быстро изменил мнение о железных дорогах, и уже сам стал энтузиастом их строительства.
“Я затеваю большое дело, — как-то заявил он, — пишу самый подробный строительный устав, там всё будет. Какая бы ни была постройка, о каждой будет особая глава с инструкциями и чертежами — и потом общее оглавление. Например, нужен мост 5 сажен ширины, 15 сажен длины. Ищи в оглавлении: Мост, потом: такой-то длины и ширины, страница такая-то, а тут всё и есть, как и что”.
Такая “инструкционная мания”, конечно, имела две стороны — иметь детальную инструкцию хорошо, но вот попытки объять необъятное ведут к догматизму и бесполезной работе по регламентации всей жизни, которая всё равно шире любой инструкции.
Ну, а железная дорога и правда была построена быстро. В 1846 году построили завод по производству оборудования, а к 1 ноября 1851 года Клейнмихель мог открывать шампанское. Дорога заработала.
Надо, правда, отметить, что обошлась она баснословно дорого, что отмечали уже тогда. Сам ли Клейнмихель приложил руку к такому удорожанию, его ли подчинённые, общая штурмовщина и неопытность строителей — об этом сейчас точно судить трудно. В общем, случай Клейнмихеля представлял собой хорошо знакомую нам ситуацию, когда важное для страны дело делается, и при этом обходится казне так дорого, словно в процессе топки паровозов топили ассигнациями.
Кстати, Клейнмихель думал и о будущем. Он, к примеру, начал изыскания для строительства железной дороги в Донбасс — для развития угольной промышленности. Хотя в тот момент добыча угля там велась довольно примитивным способом, граф, как видим, умел видеть перспективу.
Фотографии железных дорог, построенных Петром Клейнмихелем | Фото: I. Goffert
Таран державной воли
При этом широкой любовью Клейнмихель, мягко говоря, не пользовался. Его бульдожья манера управления, жёсткость методов и грубость с подчинёнными не лучшим образом сказывались на репутации. Все анекдоты о нём сводились к мелочности, тиранству, жестокости и скряжничеству. В одной из таких баек он избивает станционного смотрителя, отчего тот умирает; в другой — грозит розгами мужику, нашедшему чемодан с огромной суммой казённых денег за то, что мужик не принёс чемодан начальству сразу. Ещё один анекдот гласит, что, когда инженер Кербедз сконструировал механизм, облегчавший забивание свай, Клейнмихель устроил ему выговор — дескать, тот не придумал такую машину раньше, и тем нанёс казне ущерб. В сущности, эти анекдоты да стихотворение Некрасова и сформировали образ, оставшийся в веках.
Хватало и прямых недоброжелателей. Потомок всесильного петровского фаворита Александр Меншиков, к примеру, острил: “Если Клейнмихель вызовет меня на поединок, вместо пистолета или шпаги, предложу ему сесть нам обоим в вагон и прокатиться до Москвы — увидим, кого убьёт”. Он же шутковал по поводу награждения Клейнмихеля украшенной бриллиантами тростью — “Я бы для вас и ста палок не пожалел”. Ну, а тогдашняя “оппозиционная пресса” в лице “Колокола” не стеснялась: “Его гнусные “подвиги” заклеймил Некрасов”… Знайте, Клейнмихель, пробьет тот час, когда имя ваше станет во всех концах России именем нравственно прокаженного”. В герценском журнале Клейнмихель именуется и злом отечества, и ядовитой раной его, и атаманом шайки лакеев-грабителей своей страны…
В конце концов, все карьеры когда-то и прекращаются. Клейнмихель потерял влияние при Александре II. Он не знал настоящей опалы, но и настоящего применения своей буйной натуре уже не мог найти. Клейнмихель тихо старел, и столь же тихо умер в 1869 году.
Он был спорным, даже одиозным персонажем. И всё же, пожалуй, надгробным памятником ему могут послужить слова инженера-путейца Антона Штукенберга:
И каким бы он ни был, мало в истории России найдётся людей, после которых осталось столько вещественных напоминаний о них — мостов, зданий — и тянущихся через всю страну рельсов.
Эти строки, предваряющие "Железную дорогу" Некрасова знает, наверное, любой школяр. Государственный деятель Николаевской эпохи был бы, несомненно, прочно забыт, но благодаря невольному одолжению со стороны поэта, закрепился в русской истории и литературе. Реальный Пётр Андреевич Клейнмихель был человеком неоднозначным и оставил по себе смешанные чувства у тех, кому пришлось с ним работать.
Клейнмихель родился в Санкт-Петербурге в немецкой дворянской семье. Фамилия досталась от прадеда: за великанский рост того прозвали Маленький (klein) Михель. Последующие поколения Клейнмихелей обосновались в России. Дед и отец Клейнмихеля служили в армии и при дворе, так что будущее отпрыска обрусевших немцев было обеспечено. Уже при рождении, как тогда было принято, Петра записали в полк, а в 15 лет, когда он действительно явился на службу, Клейнмихель начал военную карьеру подпоручиком лейб-гренадер. Привилегированное, но ничем не примечательное место.
Всё изменилось в 1812 году, когда Клейнмихель стал адъютантом графа Аракчеева. На новой должности юноша демонстрировал пресловутые добродетели чиновника — умеренность и аккуратность, и хотя он не искрил свежими идеями, дисциплину и добросовестную работу Клейнмихеля отмечали все. Вскоре он уже стал начальником штаба военных поселений, причём отставка многолетнего покровителя, Аракчеева, никак не сказалась на карьере самого Клейнмихеля. Уже тогда, впрочем, обнаружилась и тёмная сторона характера: жёсткость и даже жестокость. Подчинённые мрачно замечали: "Аракчеева нет, но зубы его остались".
Однако к 1826 году наш герой уже флигель-адъютант при Николае I. Особенности характера самодержца таковы, что сухой и упорный царедворец имел все шансы на быструю карьеру при дворе. Правда, ходил своеобразный слух об изнанке карьерных успехов Клейнмихеля. Якобы именно он помогал Николаю прятать незаконорождённых детей. Для этого вторая жена Клейнмихеля Клеопатра Петровна будто бы подкладывала под одежду подушки, изображая беременность, когда в действительности беременела какая-либо из фавориток императора. После разрешения от бремени Клейнмихели будто бы усыновляли государева ребёнка. Трудно сказать, насколько этот придворный анекдот соответствует реальности, но детей у четы Клейнмихелей действительно было много — восемь, при том, что с первой не удалось зачать ни одного.
Впрочем, прославился Пётр Андреевич, конечно, выполнением не столь интимных поручений. Клейнмихель брался за любое дело, вне зависимости даже от собственной компетентности в нём. Он искренне полагал, что усердие способно заменить такие мелочи, как профессионализм.
В 1837 году в Зимнем дворце произошёл пожар. Из-за неисправности печей сгорели два этажа, и именно Клейнимхель вызвался отремонтировать пострадавшее здание в рекордный срок — за год. Успешное и стремительное восстановление дворца принесло Клейнмихелю графский титул, славу и девиз к гербу: "Усердие всё превозмогает".
Это было громкое событие, правда, в стройную песнь труб во славу новоиспечённого графа вплёлся посторонний звук — звук лепнины, обвалившейся в Георгиевском зале вскоре после ремонта. Впрочем, графское достоинство отбирать не стали.
Чрезвычайную энергию, решительность и твёрдость отмечали даже его недоброжелатели. Чиновник обожал писать детальнейшие инструкции, очень аккуратно оформленные и не оставляющие простора для толкования. Того же самого он добивался от подчинённых.
Правда, кипучую энергию он сочетал с самодурством. Например, он сделал выговор инженеру, который сконструировал машину для забивания свай. Причина: он не изобрёл машину раньше, отчего казна понесла убытки! В другой раз его выходка совсем не напоминала простую дурь: не дождавшись лошадей, он так избил станционного смотрителя, что несчастный умер. Клейнмихель ограничился только пенсией вдове, да и то после вмешательства царя.
Строительство железной дороги не могло обойтись без приключений. Клейнмихель принадлежал к партии противников железных дорог, но как только Николай принял решение о строительстве, его верный слуга тотчас забыл о своей прежней позиции, взял под козырек и возглавил строительство.
Обещания по срокам он давал, сообразуясь с соображениями политики, а не с реальными возможностями. Однако, не разбираясь в железных дорогах, Клейнмихель оказался очень неплохим организатором, управленцем и мотиватором, а кроме того, постоянно стараясь вникнуть в суть своих работ, он и подтягивал уровень собственного образования. Пообещав, что в 1851 году Николай I сможет приехать из Петербурга в Москву по "чугунке", Клейнмихель шёл к этой цели с упорством носорога.
Казна не жалела денег, и ударную стройку оснастили по последнему слову техники. Понимая, что требуется выполнить огромный объём работ, Клейнмихель активно привлекал к ним вольнонаемных крестьян. Именно эта стройка и описана в самых мрачных тонах. Было отчего. Строительство велось в предельном темпе, условия труда были невероятно тяжёлыми. Рабочие жили в шалашах и землянках. Часто вспыхивали эпидемии, а главное — непосредственный наём вели подрядчики, немилосердно обворовывавшие рабочих. Правда, оплата труда была неплохой, поэтому десятки тысяч людей постоянно трудились на сооружении железки.
В.А. Панаев, дистанционный начальник на работах описал стиль этой стройки:
"Приехав ко мне на ночлег, Клейнмихель тотчас позвал меня к себе и заставил объяснить ему — надеюсь ли я окончить работу к сроку и какие мне нужны средства? Я объяснил ему, что наличные рабочие силы совершенно недостаточны. Остаётся единственное средство — обязать подрядчика обратиться к местным жителям, хотя и не землекопам, но которые вместо лопат могут вооружиться для рытья земли сошниками (режущая часть сохи), надетыми на толстые палки, а вырытую землю выносить в рогожах, мешках и в чём ни попало… Действительно, мы так и распорядились. Едва крестьяне засеяли яровое поле, мы кликнули, как говорится, клич по всем окрестным деревням, и к нам явились тысячи народа с бабами. Мужики рыли землю сошниками, а бабы таскали её — кто в мешках, кто в рогожах, кто в фартуках и даже просто в подолах".
В этом факте рисуется и энергия, и большой здравый смысл Клейнмихеля как министра, понимавшего, что когда нужно дело, то бюрократический порядок непременно сгубит его.
Для Николая и всей России эта стройка была важна и из соображений экономической пользы, и в рамках военной стратегии, и как элемент престижа, поэтому успешному завершению работ придавалось огромное значение. Главноуправляющий посещал стройку только дважды в год, зато в самые острые моменты — весной и осенью, когда распутица предельно осложняет все работы. В ходе строительства постоянно выявлялись неожиданные проблемы.
Оказывалось, что не учтены то особенности рельефа, то положение деревень и городов, то маршруты шоссейных дорог, то не хватает необходимых инструментов, то недостаёт стройматериалов. Клейнмихель, однако, фанатично разгребал вал крупных и мелких проблем — что-что, а заставлять людей работать на выполнение общей задачи он умел.
Антон Штукенберг, инженер-путеец, писал:
"Тяжёл он был для своих подчинённых, личность другого для него не существовала. Но всегда впереди у него было дело и достижение своих крайне быстрых намерений, направленных к пользе, которая не всегда была ясна. Это был стальной таран, который нужен был для державной воли государя, чтобы пробивать стены всех преград и затруднений".
В 1846 году ввели в строй завод по производству железнодорожного оборудования, а перегоны один за другим вступали в строй. 1 ноября 1851 года Пётр Клейнмихель мог поздравить себя с выполнением главного дела жизни: железная дорога заработала. Человек, не собиравшийся строить дороги, противник "чугунок", волею судьбы добился триумфа именно как администратор при строительстве железной дороги.
По слухам, Клейнмихель не стеснялся запускать обе руки в поток ассигнаций, выделяемых на строительство. Правда, некоторые из его подчинённых, напротив, выделяли его как образец бескорыстия и ходячий кошмар казнокрадов.
В любом случае в смысле коррупции он был достойным преемником министров вроде Алексашки Меншикова и предшественником некоторых современных чиновников: если и воровать, то так, чтобы при этом сделать дело.
Однако над головой чиновника уже сгущались тучи. Неуживчивый характер сделал Клейнмихеля предметом массовой нелюбви, даже ненависти. В 1855 году после смерти Николая I Александр II отрешил Клейнмихеля от должности, оставив почётный, но в действительности малозначительный чин члена Государственного совета. Делами этого учреждения стареющий чиновник практически не занимался.
В 1869 году Клейнмихель тихо умер от воспаления лёгких. "Крутобыстрый граф" остался в людской памяти одиозным персонажем, но мало кто мог похвастаться таким серьёзным наследием, воплощённым по всей стране в камне и металле. Петру Андреевичу Клейнмихелю не ставили памятников, но памятниками ему стали мосты, шоссе и железные дороги по всей империи.
Граф Пётр Андре́евич Клейнми́хель ( 11 декабря (30 ноября) 1793 ( 17931130 ) — 3 февраля 1869) — русский государственный деятель, строитель Николаевской железной дороги.
Содержание
Биография
Исторические факты
Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.
Эта отметка установлена 8 ноября 2011.
См. также
Ссылки
Примечания
Литература
Wikimedia Foundation . 2010 .
Полезное
Смотреть что такое "Клейнмихель, Пётр Андреевич" в других словарях:
Клейнмихель Пётр Андреевич — (1793 1869), государственный деятель, генерал от инфантерии (1841). Род. в Петербурге. С 1812 адъютант А. А. Аракчеева, с 1819 начальник штаба военных поселений. В 1837 39 руководил восстановлением Зимнего дворца после пожара (см. Пожар… … Санкт-Петербург (энциклопедия)
Клейнмихель, граф Петр Андреевич — генерал адъютант, член Государственного Совета, род. 30 ноября 1793 г., ум. 3 февраля 1869 г. Отец его, Андрей Иванович, был директором 2 го кадетского корпуса и генерал лейтенантом. П. А. Клейнмихель числился в Дворянском полку, но воспитывался… … Большая биографическая энциклопедия
Клейнмихель Пётр Андреевич — Крюгер, Франц. Портрет Петра Андреевича Клейнмихеля. Холст, масло. 137х104 см. Германия. 1851 Пётр Андреевич Клейнмихель (11 декабря (30 ноября) 1793(17931130) 3 февраля 1869) русский государственный деятель, граф, строитель Николаевской… … Википедия
Клейнмихель (род) — Клейнмихель Описание герба: см. текст … Википедия
Клейнмихель — (род) Клейнмихель, Андрей Андреевич (1757 1815) генерал лейтенант, директор 2 го кадетского корпуса и Дворянского полка. Клейнмихель, Пётр Андреевич Клейнмихель, Рихард Клейнмихель, Фридрих немецкий дирижёр, капельмейстер, отец… … Википедия
Клейнмихель, Петр Андреевич — Крюгер, Франц. Портрет Петра Андреевича Клейнмихеля. Холст, масло. 137х104 см. Германия. 1851 Пётр Андреевич Клейнмихель (11 декабря (30 ноября) 1793(17931130) 3 февраля 1869) русский государственный деятель, граф, строитель Николаевской… … Википедия
Клейнмихель Петр Андреевич — Крюгер, Франц. Портрет Петра Андреевича Клейнмихеля. Холст, масло. 137х104 см. Германия. 1851 Пётр Андреевич Клейнмихель (11 декабря (30 ноября) 1793(17931130) 3 февраля 1869) русский государственный деятель, граф, строитель Николаевской… … Википедия
Клейнмихель, Петр — Крюгер, Франц. Портрет Петра Андреевича Клейнмихеля. Холст, масло. 137х104 см. Германия. 1851 Пётр Андреевич Клейнмихель (11 декабря (30 ноября) 1793(17931130) 3 февраля 1869) русский государственный деятель, граф, строитель Николаевской… … Википедия
Клейнмихель, Пётр — Крюгер, Франц. Портрет Петра Андреевича Клейнмихеля. Холст, масло. 137х104 см. Германия. 1851 Пётр Андреевич Клейнмихель (11 декабря (30 ноября) 1793(17931130) 3 февраля 1869) русский государственный деятель, граф, строитель Николаевской… … Википедия
Читайте также: