Сообщение на тему аулы мастеров

Обновлено: 08.07.2024

Кубачи находится высоко в горах (почти 1800 м над уровнем моря) и обладает своеобразным мягким микроклиматом – часты очень густые туманы, повышена облачность. Добраться сюда, не смотря на всемирную известность, не просто. Но транспортные неприятности полностью компенсируются получаемыми впечатлениями.

Аул достаточно большой, тянется в виде террас по горным склонам – от старых центральных районов к более молодым периферийным кварталам. Центральная часть – самая древняя. Здесь сохранились строения XIII–XIV вв., языческие памятники, узкие улочки наполнены романтикой и поэзией горской старины.

Кубачи – не просто знаменитое дагестанское селение, это самобытный локальный этнокультурный мир со своим особым образом жизни, языком, идентичностью и этическим кодексом. Кубачинцы – художники, творцы и пацифисты по духу. Как говорят сами кубачинцы, жители аула ни на кого никогда не нападали, и ни от кого не оборонялись. Кубачи считался чем-то вроде швейцарского государства. Более воинственные соседи оставляли здесь на хранение свое имущество на время сражений.

Промысел кубачинских златокузнецов известен на весь мир. Созданный в советское время комбинат в настоящее время не работает, однако многовековое ремесло живо и передается от поколения к поколению.

Почти в каждом доме есть мастерская, где кубачинцы создают свои серебряные шедевры. Отличительная особенность Кубачей – домашние музеи, которые есть в каждой семье. В специально выделенных комнатах на длинных деревянных полках выставлены старинные предметы, передающиеся по наследству – посуда, различные изделия из дерева, глины, серебра и других металлов.

Для учеников 1-11 классов и дошкольников
Бесплатные сертификаты учителям и участникам

Тайну кубачинского искусства

Не ищите в нитках серебра.

Носят тайну этого искусства

В сердце кубачинцы – мастера.

Кубачи (Дахадаевский район)

Это еще одно исключительное село Дагестана, в котором испокон веков сохраняется ювелирное ремесло. Изделия кубачинских мастеров, богато отделанные серебром с чернью, глубокой гравировкой, позолотой, резной слоновой костью, золотой насечкой, эмалью с различными видами растительного орнамента поражают воображение и вызывают восхищение простого обывателя. Уникальные произведения кубачинского ювелирного искусства, слава которых давно шагнула за пределы своего аула, сегодня являются гордостью многих музеев республики, страны и мира.

С IX века среди арабов и персов кубачинцы известны как "зирехгерани" - кольчужники, а название Кубачи появилось позже - так по-турецки называют делателей кольчуг. У въезда расположены водоемы.

В каждом кубачинском доме имеется комната - своеобразный музей. Множество полок, блюда и чаши развешаны по стенам. На верхней полке стоят бронзовые, в чеканном узоре ведра - нукнусы. Выходя замуж, девушка обязательно должна войти в дом мужа, имея среди приданого нукнус, наполненный рисом, который служит символом семейного благополучия.

Балхар (Акушинский район)

Аул Балхар расположен в уютной долине на высоте около 1 600 метров над уровнем моря. Он похож на другие села горного Дагестана – здесь те же небогатые домики карабкаются по склонам умопомрачительной красоты, но в то же время у него есть своя особенность: в Балхаре издавна лепят горшки и глиняные игрушки. Гончарное ремесло в Балхаре - дело традиционно женское. До сих пор в Балхаре живет легенда о неком человеке по имени Калкуччи. Он был очень бедным. Сидя как-то на берегу местного озера и грустно размышляя о том, как жить дальше, он обратил внимание на ребятишек, которые что-то лепили из береговой глины. Калкуччи решил сам слепить что-нибудь, и когда из-под его рук вышел прекрасный кувшин, это и стало началом знаменитого балхарского промысла. Освоив гончарное искусство, Калкучи обучил ему односельчан, но почему-то именно у женщин получались самые красивые и изящные сосуды. Так, согласно легенде, и началось в Балхаре женское производство знаменитой керамики.

Дагестанцы издревле жили в горах. Недостаток плодородной земли понуждал либо осваивать ремесла, либо отправляться работать в далекие края. Отыскав надежный источник дохода, горец привлекал к нему родственников, те — друзей и соседей, и вот уже все селение славилось единым промыслом. Так возникли знаменитые аулы мастеров и отходники — предки современных гастарбайтеров, к числу которых принадлежали, к примеру, канатоходцы из Цовкры. Но жизнь не стоит на месте. Потомки канатоходцев работают в Москве на стройке, потомки лудильщиков добывают в Сибири нефть. Прежние профессии отмирают, появляются новые — стоматологи, водители, железнодорожники… Был даже прославившийся в девяностые аул киллеров. Но с тех пор его печальная известность угасла, так что пусть он останется неназванным.

Шовкра. Аул обувщиков

Фото: Евгений Костин

Сейчас шовкринцы переживают не лучшие времена: отечественный рынок заполонила дешевая китайская обувь. Десятки цехов закрываются, но им на смену все же приходят новые, так что в Махачкале насчитывается более трехсот маленьких фабрик. Хотя Черкизовский рынок почил в бозе, большая часть продукции по-прежнему идет в Москву. Остальное продается на гигантских рынках Хасавюрта и в столице республики.

Шара и Хурхи. Аулы стоматологов

Фото: Абдулазиз Чарандаев

Селения Шара и Хурхи в пяти километрах от Шовкры славятся стоматологами. Но так было не всегда. Еще полвека назад шаринцы работали ювелирами. В конце 1970-х они начали делать золотые коронки — мода на них продержалась на Кавказе до нового столетия. Освоив за десять лет эту выгодную нишу, сельчане помогли и соседям. Те исстари были лудильщиками и тоже прекрасно разбирались в обработке металла. Вскоре хурхинцы стали для шаринцев серьезными конкурентами, но дружбе это не помешало.

В те непростые времена государственная стоматология почти перестала существовать. Предприимчивые лакцы носили инструменты в чемоданчиках и лечили зубы у клиентов на дому. Потом настал черед зубоврачебных кабинетов, а следом — и целых клиник. На смену зубным техникам и протезистам пришли специалисты с высшим образованием. Теперь более 70% сельчан поступают на стоматологический факультет дагестанского медуниверситета.

— Мы потому так быстро освоили протезирование зубов, что здесь важнее всего ручная работа. К ней ювелирам и лудильщикам не привыкать, — рассказывает Омаргаджи Наибов, первый врач из селения Хурхи, защитивший кандидатскую диссертацию по стоматологии. — Обычно ремесло у нас передается из поколения в поколение. Но мой отец — строитель, а мать — учительница. Я поступил в медакадемию на лечебный факультет. Пока учился, жил в Махачкале у дяди. Он работал дантистом. И так мне это понравилось, что я перевелся с третьего курса на стоматологический и окончил его с красным дипломом.

После института у них не будет проблем с трудоустройством: выходцы из селений стоматологов владеют крупнейшими сетями зубоврачебных клиник в Махачкале. Некоторые приводят столичных гостей в ужас: ассистентов нет, вместо плевательниц — черные пластиковые пакеты. Но если расспросить знающих людей, они обязательно укажут на чистые клиники с веселыми и профессиональными врачами, которые не хуже московских, а их услуги при этом обходятся в несколько раз дешевле. Так, автор этой статьи удалил зуб мудрости за полторы тысячи рублей, поставил керамическую коронку за десять тысяч и теперь даже думать не хочет о столичных дантистах. И не он один. Пока лакцы открывают филиалы в Краснодаре, Москве и сибирских городах, в самой Махачкале растет стоматологический туризм — чем лечить зубы в столице, приятней и гораздо дешевле слетать на Кавказ.

Действительно, древний, но реальной датировки появления людей в туманном горном краю нет, ибо не работали в Кубачи археологи, не делали раскопки, не искали, откуда пришли жители этого аула.

Действительно, аул златокузнецов, но в истории Дагестана Кубачи, или царство Зирихгеран, с древности известен как центр камнерезного искусства, художественной обработки дерева, производства медночеканной посуды, кольчуг, холодного, а позже и огнестрельного оружия, искусства переписчиков книг — каллиграфистов, золотой вышивки и ковроткачества, гончарного дела.

Действительно, визитная карточка Дагестана — аул, в котором каждый камень дышит стариной, в котором каждый дом является музеем, но сюда и сегодня, в XXI веке, нет нормальной дороги, водопровода, гостиницы и других условий, чтобы достойно принять гостей. Есть только большой аул с непризнанным официально собственным кубачинским языком, земля вокруг которого принадлежит другим аулам и сёлам. И есть люди в этом ауле — мастера.

Существует несколько версий, откуда в этих неприступных горах появился центр, сочетавший в себе множество разнообразных искусств: кубачинцы — выходцы из Франции, или отколовшийся от войска Искандера отряд мастеров, или один из самых древних коренных народов Дагестана. Откуда бы ни появились кубачинцы, есть такое впечатление, что Кубачи создавался изначально как аул мастеров и в нём издревле селились и ассимилировались мастера разного профиля из разных аулов Дагестана. Здесь сегодня много семей и родов, у которых прослеживаются аварские, лакские, русские и иудейские корни.

Если бы не Иосиф Сталин со своими репрессиями и высылками целых народов, то и сегодня аулы царства Зирихгеран, каждый со своей специальностью, оставались бы на своих местах. Исчез с лица земли аул делателей клинков для кубачинских сабель и кинжалов — Амузги, в нём всего один дом, где живут люди. Аул гончаров Сулевкент находится очень далеко — в Хасавюртовском районе, и только в последние годы небольшая инициативная группа сельчан пытается возродить древнее гончарное дело. Кубачи избежал переселения в 40-е годы XX в., кубачинцы отказались от переезда на равнину в удобные для жизни места и во времена Хрущёва. Они знали, что аул, теряя своё исконное место, потерял бы и своё исконное искусство.

О Кубачи можно говорить очень много. Мы будем ещё рассказывать о разных сторонах прошлого и сегодняшней жизни этого древнейшего дагестанского центра искусств. Сегодня мы поговорим о молодых мастерах, увидим, что искусство и в самое дикое время новейшей истории не умирает, а возрождается и преобразуется молодыми мастерами.

С конца тридцатых годов прошлого века на старом кладбище аула не раз можно было увидеть молодого кубачинца, подолгу рассматривавшего древние надмогильные памятники, срисовывавшего на бумагу вырезанные на них орнаменты. Это был Расул Алиханов, известный и талантливый ювелир, в самые золотые десятилетия существования Советского Союза получивший все возможные регалии и звания, в том числе народного художника России.

Древние кладбищенские камни и такие же древние камни, встроенные в стены жилых домов и зданий культового назначения, покрыты прихотливой вязью узоров, выгравированных или выбитых долотом. В этих узорах и завитки растительного орнамента и следы невиданных зверей. Мягкий камень, пласты которого добывались на территории Зирихгерана, позволял глубокой резьбой прорисовывать на нём орнаменты. До сих пор каменные плиты каминов и надмогильные памятники делают в соседнем ауле, тоже входившем когда-то в царство Зирихгеран, повторяя на них узоры, возникшие в незапамятные века.

Такими же, а также совершенно новыми и необычными узорами были покрыты поверхности деревянных дверей, прялок, имеющихся в каждом доме, наверший деревянных столбов, поддерживавших потолки в старых домах. Отметим, что на воротах древней мечети, хранящихся в музее Кубачинского художественного комбината, можно увидеть узоры, восходящие к древним зороастрийцам — огнепоклонникам, вера которых долгие века была и верой кубачинцев.

В какие годы, в какие века кубачинцы перешли от обработки камня и дерева к работе с серебром, история не даёт точных данных. В те времена они работали и с железом: ковали кольчуги, делали кинжалы. Началом кубачинского серебряного дела можно считать тот день, в который безвестный мастер перенёс вязь орнамента с каменного камина на пластинку серебра. С изобретением черни узор стал гораздо ярче из-за возможности работать в двух цветах, в двух противоположностях, в чёрном и белом. Детали орнамента, его отдельные элементы нанизываются на веточку из черни, которая на первый взгляд прихотливо извивается на белом фоне. А на деле эта прихотливость кажущаяся, завитки этой черневой лозы подчиняются определённым правилам, из которых образуется закон красоты.

Следующие шаги в развитии серебряного дела — это использование слоновой кости, инкрустация золотом на железных клинках, на серебре и той же слоновой кости, выпиловка, филигрань и цветные эмали. Кубачинцы в поисках новых форм, узоров, способов обработки драгоценного металла ещё в средние века бывали в разных странах — от Испании до Китая.

Любое изделие из серебра, изготовленное в ауле Кубачи, — это труд не только гравировщика или мастера по эмали. Издавна существует разделение труда, и серебро, проходя свой путь от куска сероватого металла до готового, играющего блеском граней узора изделия, попадает в руки совсем разных мастеров.

Плавильщик из серебряного лома или куска чистого серебра выплавляет пластину серебра определённой пробы. Общепринята 875-я проба, что означает: в килограмме этого сплава 875 грамм чистого серебра и 125 грамм меди. Именно такое сочетание делает серебро достаточно мягким, чтобы можно было гравировать на нём, и достаточно твёрдым, чтобы изделием можно было пользоваться по назначению, не повредив его случайно.

Прокатчик на специальных вальцах прокатывает пластинку металла в полосу определённой толщины, раз за разом уменьшая зазор между валами вальцов и делая полосу всё тоньше и тоньше.

Монтировщик полосу серебра превращает в готовую форму рюмки, браслета, кувшина, подноса, любого изделия.

Гравировщик при помощи острого штихеля вырезает на поверхности изделия глубокий узор.

Шабровщик заполняет этот глубокий узор чернью — специальным порошком, который плавится при температуре гораздо ниже температуры плавления серебра, и заполняет внутренность вырезанного гравировщиком узора. После плавки он специальным инструментом — шабером — очищает с поверхности изделия остатки черни.

Полировщик начисто полирует почти готовое изделие.

Гравировщик покрывает узором дополнительной гравировки всю оставшуюся поверхность изделия, не занятую чернью.

Итак, в производстве серебро проходит минимум через семь этапов. Если в изделии есть позолота, выпиловка из слоновой кости, филигрань, эмаль, то всё это делают другие мастера. Однако в Кубачи есть несколько уникальных, универсальных мастеров, которые могут сами осуществить все этапы производства изделия на самом высоком уровне.

Главный инструмент гравировщика — штихель. Его деревянная основа должна удобно ложиться в руку, поэтому некоторые мастера сами для себя изготавливают штихели. А резец оттачивают из победитового стержня. Серебро — мягкий, тёплый и немного вязкий металл. Он легко поддаётся гравировке, но штихель мастера всегда должен быть острым.

Серебряная заготовка любого изделия — по сути, пластинка матового серебра определённой формы. Для того, чтобы она стала художественным произведением, её нужно покрыть узором. Размер, красота и изящество этого узора должны соответствовать размеру и форме самой пластинки. А если узор не будет хорош, пластинку ждёт одно — она будет смята в бело-серый ком и отправлена на переплавку. Поэтому мастер, прежде чем начать наносить штихелем на пластинку первый глубокий узор под чернь, тем же самым штихелем, уголочком резца аккуратно наносит, нацарапывает на белый фон тонкий рисунок узора. Рисунок можно нанести также простым карандашом.

Молодые мастера, ещё не уверенные в собственных силах, обычно обращаются к старшим — своим школьным учителям, которые обучают детей в кубачинской школе основам ювелирного дела, или своим отцам, которые учат их дома. И старшие, уже признанные художники, делают для учеников основу рисунка. Очень мало мастеров, которые могут гравировать, не подготовив рисунок заранее, это особый риск и особый шик для кубачинца.

Как-то Рабадан подошёл к отцу и попросил нарисовать основу для узора на серебряной вазе. Гаджи-Муса ответил, что Рабадан уже превзошёл отца в искусстве и может нарисовать узор лучше, чем сам Гаджи-Муса.

Еще не раз получал и получит Рабадан дипломы победителя выставок, но больше всего он будет гордиться оценкой своего труда, которую дал ему отец.

Абдулла Гасанов закончил в Махачкале два вуза. Он получил юридическое образование, а второй диплом — в сфере информационных технологий. Но для него лучшее дело, которым он живёт, — это работа с серебром. Сегодня время такое —мастеру выгоднее поставить на поток ширпотреб — делать изделия с крупными, размашистыми элементами узора, не нужно напрягать глаза. Когда набиваешь руку, гораздо легче сделать партию рюмок с одинаковым узором, как того требует рынок, чем месяцами корпеть над одним кувшином, заполняя тончайшим рисунком всю его поверхность.

Но есть такое понятие — вдохновение художника. Пришло вдохновение, есть настрой на настоящую работу, и Мастер бросает всё мелкое и суетное и начинает творить. Абдулла, работая над чайным сервизом, где все его составляющие необычной и эстетически красивой формы, покрыл гравировкой даже ручки чашек — это очень трудоёмкий и кропотливый процесс. Но было вдохновение, эстетическое удовольствие от своего узора на серебре — и он сделал этот сервиз, который стал настоящим произведением искусства.

Кубачинское искусство не исчезло, его продолжает новое поколение молодых мастеров, которые перенимают стиль старших и вносят в него новое, своё.

Не знаю, каким было бы сегодня искусство в Кубачи, если бы не ещё одно наследие советской власти: Кубачи — единственное в Советском Союзе, а теперь в России место, где основы трудовой деятельности преподаются по особой программе. Заканчивая школу, каждый кубачинец сдаёт специальный экзамен, представляя на суд взыскательной комиссии изделие, изготовленное своими руками. После этого он получает кроме аттестата о среднем образовании диплом мастера-ювелира.

Благодаря учителям кубачинской школы — Гаджиумару Изабакарову, заслуженному художнику России, и Ахмедхану Алмасову — появляются новые имена ювелиров из Кубачи.

Говоря о ювелирах Кубачи, нельзя не рассказать об ещё одной династии мастеров. Это Гусейновы: Абдулхалик — заслуженный художник России, его сыновья Гаджи-Магомед и Джабраил — заслуженные художники Дагестана, и внуки Заур, Ирбагим и Марат.

Марат не проходил учёбу основам кубачинского искусства в школе. Он учился в Махачкале — у своего деда, отца и дяди, впитывая чувство красоты, умение сделать узор изящным и тонким. Сегодня, несмотря на свою молодость, это сложившийся, серьёзный мастер, которому под силу любой, самый сложный узор.

Многие мастера хранят у себя изделия прошлых лет и прошлых веков. Дядя Марата, Гаджи-Магомед, к сожалению, очень рано ушедший от нас, был безмерно рад, когда случайно в Москве на огромном рынке в Измайлово сумел приобрести портсигар работы своего деда 30-х годов прошлого века. Он отличался от изделий, произведённых во времена ширпотреба — конец XX — начало XXI в. — тончайшим черневым узором. Некоторые линии были тоньше человеческого волоса.

Сегодня Марат может работать ещё тоньше, чем его прадед. Некоторые изделия, которые он сделал просто для проверки своих сил и возможностей, надо рассматривать только в лупу, чтобы увидеть хитросплетение черневого узора, где линии черни не толще паутины.

Кубачи, как и все дагестанские промыслы, — неисчерпаемый кладезь талантов. И мы ещё не раз будем рассказывать — о других видах искусства, процветавших в Кубачи, о ювелирах и оружейниках далёкого прошлого, о том, как помогала златокузнецам советская власть, построив Кубачинскую артель, ставшую в последние десятилетия социализма крупным и известным на всю страну предприятием, о других династиях мастеров серебряного и золотого дела.

На страницах этого журнала хотелось бы рассказать об удивительном и прекрасном уголке России, о месте где по сей день чтут и свято берегут традиции и искусство своих предков, хорошо известного работами своих мастеров-ювелиров об ауле Кубачи.

Зерихгеран – Кубачи

Аул Кубачи похож на широкую многоступенчатую лестницу, поднимающуюся от подножья горы и стремительно уходящую в небо. Или он подобен каменному каскаду, падающему вниз по каменным уступам в открытую чашу широкого ущелья. Дома ступенями вырастают друг над другом. Они связаны между собой стенами, и плоская крыша одного дома является террасой для другого. Отдельные дома иногда имеют в высоту до десяти этажей.

Аул расположен на высоте около двух тысяч метров над уровнем моря. Облака белыми хлопьями проплывают сквозь аул, заполняют ущелье. Иногда выйдешь на крышу дома, а вокруг ничего нет, все утонуло в густом белоснежном тумане, и стоишь как будто на крохотном островке среди этого клубящегося моря.

Зато окружающие аул со всех сторон горы с весны покрываются высокой густой травой и яркими ароматными цветами. Здесь и огромные нежно голубые или кремовые скабиозы, и душистый горошек, и разнообразные колокольчики, и еще бог весть какие цветы. Их запах доносится до аула свежим горным ветром.

Можно многое рассказывать про Кубачи, но все таки трудно передать словами те чувства, те эмоции которые испытываешь при соприкосновении со столь прекрасным местом.

Искусство

Как отмечают исследователи, в эпоху средневековья искусство Дагестана достигло высокого уровня художественной обработки металла. В этот период практического совершенства достигает литейное искусство кубачинцев в изготовлении бронзовых котлов открытого и закрытого типов. На рельефах многих изделий встречаются с большим мастерством отделанные изображения животных, птиц, крылатых грифонов, барсов, геральдические сцены со львами, воины-всадники, растительные орнаменты и арабские надписи.

Наиболее ярко талант кубачинских мастеров проявился в художественной обработке металла. Начиная с ХVIII века и до конца ХХ столетия получает мощное развитие изготовление холодного и огнестрельного оружия - кинжалов, сабель, шашек, пистолетов, ружей. Изделия кубачинских мастеров, богато отделаные серебром с чернью, глубокой гравировкой, позолотой, резной слоновой костью, золотой насечкой, эмалью с различными видами растительного орнамента, имеют большой спрос не только в России и за рубежом. (на фотографиях представлены современные образцы декоративного оружия)

Кубачинцы являются непревзойденными мастерами в ювелирном искусстве. Именно оно принесло промыслу мировую славу.

Особую художественную ценность имеют работы мастеров, которые входят в группу посудных изделий - кувшины, декоративные блюда, подносы, чаши, вазы, кружки, чайные, столовые и винные сервизы, выполненные в разнообразных композиционных решениях. Умелое заполнение всего предмета ажурным орнаментом, а также использование изобразительных мотивов в композиции придают изделиям оригинальный и неповторимый вид.

Основные типологические принципы кубачинских узоров сложились на рубеже XVII - XVIII веков. Поэтому в орнаментной культуре кубачинского ювелирного искусства как в зеркале отразились все этапы истории развития художественной, материальной и духовной культуры этого народа. Кубачинский орнамент богат и разнообразен. Он позволяет мастерам не только создавать и сохранять яркую индивидуальность своего творческого почерка, но и воплощать каждый раз совершенно новое, оригинальное художественное решение.

Канонический набор изображений в виде стилизованных листьев, бутонов, побегов и гибких ветвей переплетаясь в соответствии с законами "кубачинской гармонии" выстраивают оригинальные ритмические группы, которые соединяются в единый композиционный монолит - так постепенно возникает "музыка" кубачинского узора.
По этому, каждое изделие это воплощенная в серебре мечта о вечной красоте мира, застывшая в "многозначительной" вязи орнаментов.
Сочетание горного серебра, солнечного золота и небесной лазури как бы застыло в каждом изделии.

Конечно же этот рассказ всего лишь капля в море тои великой и насыщенной истории кубачинского искусства, не возможно отразить в одной статье все то огромное многообразие изделий производимых кубачинскими мастерами, но все таки я очень надеюсь, что моя публикация была Вам интересна и главное полезна.

Читайте также: