В нашем дворе жили разные люди наш сосед семен авдеевич сочинение

Обновлено: 02.07.2024

Юрик быстро завоевал расположение взрослых. Домашние хозяйки из флигеля, пристроек и большого дома, отлучаясь ненадолго из дому, оставляли ему ключи от комнат и квартир. Их мужья, взрослые дочери и сыновья, возвращаясь домой, знали: если мать ушла в магазин, ключи у Юрика. И сплошь и рядом женщины, уходя, оставляли ключи не своим детям, сверстникам Юрика, а ему.

— Вы еще выроните с прыжками да беготней своей, а он человек спокойный, надежный.

И оттого ли, что он в самом деле был спокойный человек, или оттого, что был он отягощен ключами, от которых топорщились его карманы, но, во всяком случае, гулял Юрик степенно. Он сторонился шутливых потасовок и даже чехарды, в которую мы особенно любили играть. Впрочем, играя в чехарду, легко выронить ключи.

Но скоро о Юрике стали у нас во дворе очень много говорить. Те самые домашние хозяйки, которые отдавали ему на хранение ключи, приготовив обед и убрав комнаты, выходили во двор поболтать друг с другом. В ожидании, пока вернутся с работы мужья и дети, они без устали хвалили Юрика.

— Какой у вас сын, какой сын! — причитали они, завидя мать Юрика.

И так как восхищались они в том же тоне, в каком и сокрушались, мать Юрика, подойдя, спрашивала чуть обеспокоенно:

— Да ничего. Просто хотелось сказать. Простите, как вас по имени-отчеству? Юрик ваш — мы уж не налюбуемся… Прямо сказать, сознательный!

Мать Юрика от таких слов не таяла, в улыбке не расплывалась, но отвечала с достоинством:

— Да, Юрик знает, что можно и что нельзя.

Это он, может быть, и знал, но вот сознательным его, по-моему, никак нельзя было назвать, а именно так его стали называть все чаще.

Юрик был одинаково учтив и уважителен со всеми без исключения взрослыми. А у нас во дворе жили разные люди.

Наш сосед Семен Авдеевич, бывший красный партизан, учился в Институте красной профессуры. Семен Авдеевич носил сапоги, галифе, гимнастерку без знаков различия, шинель грубого сукна, а тетради свои укладывал в планшет. Он жил в маленькой комнате с большой кафельной печью. Печь была в этой комнате самым крупным и добротно сделанным предметом. Койка у стены стояла узкая, убогая, а фанерный стол — такой маленький, что локти Семена Авдеевича, когда он писал, едва на нем умещались… В этой комнате не было ни одной дорогой или красивой вещи, кроме золотых ручных часов, висевших на ремешке на гвоздике у изголовья.

Мы часто бывали в этой комнате: Семен Авдеевич помогал нам иногда решать задачки, играл с нами как-то на радостях после удачно сданного зачета в жмурки, а недавно подготовил со мной и с Вовкой вечер занимательных фокусов, хитроумную механику которых описал в своей книге Перельман.

Зрители, собравшиеся в красном уголке, безусловно, не читали Перельмана — они приняли нас за магов и волшебников. И не только ребят мы потрясли, но даже и нескольких глубоких старух, шептавших, что с нами нечистая сила. Вовка и я были очень разочарованы, когда в конце вечера Семен Авдеевич раскрыл секреты всех фокусов. Мы сказали ему, что этого не надо было делать. Но он ответил, что никогда не нужно создавать впечатление, будто бывают чудеса, поскольку все на свете имеет научное объяснение. И уже строго Семен Авдеевич добавил, что если старым людям внушили при царизме антинаучные представления, то мы их должны не укреплять, а рассеивать. И хотя, как пионеры, мы понимали, что антинаучные представления у старух терпеть, конечно, нельзя, нам было все-таки немного жаль пропавшего эффекта…

Я был уже давно знаком с Семеном Авдеевичем, когда однажды, рассматривая его часы, обнаружил на их крышке надпись, которую прочел с трепетом. Оказалось, что этими часами наградил когда-то Семена Авдеевича наркомвоен Фрунзе. И мы с Вовкой долго спорили о том, смог ли бы кто-нибудь из нас, получив такой подарок, жить и ни перед кем не хвалиться.

Конечно, от нас все ребята во дворе узнали, что золотые часы Семена Авдеевича — подарок наркома. После этого все еще больше стали уважать молодого красного профессора и его боевое прошлое.

Помимо красного профессора, был у нас в доме еще профессор, обыкновенный. Этот носил бобровую шапку с плюшевой верхушкой, галоши с медными инициалами на подкладке, шубу с цепочкой вместо матерчатой вешалки, а опирался на палку с серебряным квадратиком монограммы.

Вовкины родители считали, что сын поднялся так быстро благодаря профессору, и были обеспокоены, что Николай Ефремович не взял у них за лечение никаких денег, сказав только:

— Друзей внука, как и своих друзей, разумеется, лечу бесплатно.

Отец с матерью искали все-таки способ отблагодарить профессора, и тогда Вовка надоумил:

— С помощью подстаканника!

Был куплен серебряный подстаканник с выпуклым изображением двух бородачей, бывших, вполне вероятно, Мининым и Пожарским, и дядя Митя, Вовкин отец, отнес его на квартиру профессора.

Бородачи вернулись, как бумеранг.

Но помимо Семена Авдеевича, профессора, дяди Мити и других хороших людей, которых мы уважали, был у нас во дворе и человек, которого мы вовсе не уважали.

Это был портной-частник. Мастерская его представляла собой комнатку величиной с лифт. Там еле помещались швейная машина, манекен, стол и сам портной. Сам портной был пожилой мужчина, одетый так плохо и неопрятно, как, казалось бы, можно одеться лишь впопыхах и сослепу. В разгар весны он выходил во двор в рваных валенках на босу ногу, пошевеливая желтыми, как у полотера, большими пальцами, в штанах, небрежно залатанных лоскутами другого цвета, в засаленном пиджаке, застегнутом на разнофасонные пуговицы.

Рубашки портной не носил — ни нижней, ни верхней, и на груди его виден был маленький крестик на тонкой цепочке, повисший среди волос, как в густой паутине.

— Все-таки Россию люблю, — решительно доканчивал портной и вздыхал, оттого что трудно ему, наверно, было любить Россию вопреки недостаче в челноках и хилости конского волоса.

А Юрик терпеливо и сочувственно слушал. И хотя он, конечно, не знал, что помазанник — это и есть царь, свергнутый в семнадцатом году, но все равно мог бы понять, что в этой болтовне сочувствовать нечему.

— Портной — беляк, понял? А ты уши развесил, слушаешь, не перебиваешь… Нашел кого! — наседали на Юрика мы все и особенно Вовка.

— Я привык, — отвечал Юрик, — уважать старших. А перебить старшего, когда он говорит, — это… Если бы я за столом перебил взрослого, мама меня не из-за стола — из комнаты выгнала бы!

Юрик пожал плечами.

— Ты раскумекай, кто такой портняга! — угрожающе продолжал Вовка. Он приблизил свое лицо к лицу Юрика и, раздувая ноздри, выговорил: — Он, если б мог, Семена Авдеича убил бы!

— Ну, это уж ты, знаешь, брось… — не поддержали мы Вовку.

— Докажу! — крикнул Вовка. — Семен Авдеич коммунист, так? А для этого, — он кивнул на окно портного, — где жизнь? В Риге, в Латвии. Там компартия на нелегальном положении, схватят если коммуниста — в тюрьму! Вожатая рассказывала. Ну, что?

Под нами дрожала земля. Это не было землетрясение. Это было событие несравненно более удивительное: под нами прокладывали тоннель первой очереди московского метро. А над нами пролетали знаменитые пилоты, отправляясь в героические рейсы. И маршрут начинался где-то возле нас, совсем рядом. Мы чувствовали себя в самом центре великих дел.

Я учился в четвертом классе. Я и мои сверстники все свободное от школы время проводили во дворе. Мы любили быть вместе, и компания у нас была дружная и тесная.

Как-то в день ранней весны, теплый, но не солнечный, когда дул влажный ветер, а снежные сугробы затянулись грязноватым налетцем, мы стояли у забора между флигелем и дровяными сараями. Из подъезда вышел новый мальчишка с матерью. Они направились к нам. У его матери пальто было накинуто на плечи, как у человека, который выбежал на улицу на минутку.

– Ты где раньше жил? – спросил Вовка.

– Возле Сокольников. Мы обменялись. Там у нас меньше была комната, а здесь больше. Но тут голландское отопление, а там было паровое. И ремонт мы оплатили, – обстоятельно ответил Юрик.

– А как вы там, на кулачках дрались или боролись больше? – спросил Вовка, не проявляя интереса ни к голландскому, ни к паровому отоплению. – Мы тут на кулачках. По-твоему, борьба лучше?

На побледневшем лице Юрика было написано, что лучше – играть в лото.

Вовка ухмыльнулся. Он привирал сейчас. Не так-то уж часто мы дрались на кулачках.

Вовка не отставал от Юрика.

– Пошли с горки кататься? – предложил он, указывая на высокую – выше сараев – снежную горку в другом конце двора.

– А на чем съезжать? – нерешительно спросил Юрик.

– Не знает. – подмигнул нам Вовка. – На чем сидишь, на том и съезжаешь, – сказал он Юрику.

Затем Вовка зашагал к горке, а Юрик неохотно последовал за ним.

Он с опаской поглядывал на Вовку, меня и еще троих мальчишек, которые вели его в дальний угол двора. Он, наверно, думал о том, что этот угол не виден матери из окна.

Когда мы все взобрались на горку, Вовка скомандовал:

Юрик покачал головой.

– Боишься? – спросил Вовка.

– Боюсь, ребята, – ответил Юрик, – порвать штаны. Штаны почти новые. Порву – и для родителей новый расход. Я же сам ничего не зарабатываю! И вы тоже, наверно. Так, по крайней мере, не надо доставлять родителям лишних расходов.

Мы были поражены. Не то чтобы мы никогда не слышали ничего подобного, нет, нам это внушали много раз, но только старшие. Это были их слова. Это было их право – говорить так. Но привычные в устах старших слова были необычайно странны, когда их произносил мальчишка. Наверно, сегодня таким же диковинным показалось бы мне, теперь уже взрослому человеку, если бы четырехлетний карапуз сказал:

Вовка ничего не ответил на правильные и такие неприятные слова Юрика. Он нетерпеливо морщился, придумывая, как бы наконец взять верх над рассудительным новичком. И наконец придумал.

– Ну, ребята, пошли в подкидного играть! – сказал Вовка. – У нас тут чемпионат по подкидному дураку, – пояснил он Юрику. – Участвует шесть человек. Победившему присваивается звание абсолютного чемпиона, проигравшему – абсолютного дурака. Будешь участвовать?

Ни о каком таком чемпионате до этой минуты у нас во дворе не было и речи. В красном уголке, который недавно оборудовали в полуподвале, мы и правда устраивали турниры, но сражались в шашки и в поддавки, а вовсе не в подкидного.

Однако выдавать Вовку или спорить с ним мы не стали. Мы забрались на чердак – в красном уголке играть в карты запрещалось, – и здесь час с лишним продолжался турнир.

Юрик соображал неплохо, играл неторопливо, не горячась, он, наверно, почти не делал глупых ходов, но все это было впустую. Это ничем не могло ему помочь, потому что Вовка вдохновенно жульничал. Вовка тащил из колоды козыри, сбрасывал ненужные карты, подглядывал, сдавая, и подсовывал Юрику всякую дрянь. Юрик пять раз остался дураком да еще чуть ли не со всей колодой на руках.

После этого мы выбежали во двор, а Вовка сложил ладони рупором и торжествующе провозгласил:

– Слушайте, вы! Все. Вот стоит абсолютный дурак нашего двора! Абсолютный! – взвизгнул Вовка и указал пальцем на Юрика.

– Вы еще выроните с прыжками да беготней своей, а он человек спокойный, надежный.

– Какой у вас сын, какой сын! – причитали они, завидя мать Юрика.

– Да ничего. Просто хотелось сказать. Простите, как вас по имени-отчеству? Юрик ваш – мы уж не налюбуемся. Прямо сказать, сознательный!

Мать Юрика от таких слов не таяла, в улыбке не расплывалась, но отвечала с достоинством:

– Да, Юрик знает, что можно и что нельзя.

Юрик был одинаково учтив и уважителен со всеми без исключения взрослыми. А у нас во дворе жили разные люди.

Наш сосед Семен Авдеевич, бывший красный партизан, учился в Институте красной профессуры. Семен Авдеевич носил сапоги, галифе, гимнастерку без знаков различия, шинель грубого сукна, а тетради свои укладывал в планшет. Он жил в маленькой комнате с большой кафельной печью. Печь была в этой комнате самым крупным и добротно сделанным предметом. Койка у стены стояла узкая, убогая, а фанерный стол – такой маленький, что локти Семена Авдеевича, когда он писал, едва на нем умещались. В этой комнате не было ни одной дорогой или красивой вещи, кроме золотых ручных часов, висевших на ремешке на гвоздике у изголовья.

Пример сочинения 1

У меня есть друг - Вася. Он сын судьи, но это совершенно не мешает нам дружить. Он, также как и я лишён счастливого детства, у нас похожи мысли, чувства. Нас связывает желание посочувствовать другу в горестях несчастного детства. Ещё одна связующая ниточка- моя маленькая сестра Маруся. Вася любит почти как родную, беспокоится о ней, о её здоровье.Он постоянно пытается её развеселить.

Васю считают сорванцом, которому присущи все пороки, возможные для его возраста. Но не удивительно что он стал сорванцом. Отец не обращает на него внимания, занимаясь своими чувствами и маленькой сестрой Васи, Соней. Старая нянька не подпускает даже близко его к Соне. Что ему оствалось делать? Вот и стал сорванцом. Но хоть ему и приписывают дурные качества, на самом деле это не так. Он добр, смел, милосерден, великодушен и не гнушается дружбой с теми кто ниже его по положению. Он очень хороший- мой друг Вася.

Пример сочинения 2

Меня зовут Валек. У меня был друг по имени Вася. Я познакомился с ним в часовне города Княжье-Вено. Сейчас я расскажу, каким был этот парнишка, и как завязалась наша дружба. Когда я находился в часовне, неизвестный мне мальчик спускался на землю при помощи двух ремней. Через некоторое время огромная сова вылетела из тёмного угла, мелькнула на фоне голубого неба в пролёте и шарахнулась вон.

Юноша испугался и крикнул, чтобы его поднимали, но этого не произошло. Вскоре я вышел и лучше разглядел моего будущего друга. Это был девятилетний мальчишка, меньше меня, одет он был опрятно, но его розоватые губы дрожали, белые волосы взъерошились, кожаная обувь испачкалась, в его голубых глазах виднелся страх, но сам он немного отодвинулся от стены и положил свои белые руки в карманы. Это было признаком, что он не боится меня. После напряжённого момента я помог Васе выбраться из часовни. За это он наградил нас с Марусей большими сладкими яблоками.

После наших многочисленных встреч я понял, какой на самом деле этот мальчик. Он был смелым, великодушным, верным, решительным и понимающим другом. Даже мой отец доверял ему. Вася не любил воровство. Он думал, что я очень хороший и никогда не ворую. Но когда я рассказал ему, что я украл несколько булок, он сказал, что воровать нехорошо и ушёл. Также он ничего не жалел для меня и Маруси. Наш друг носил больной Марусе игрушки из дома. Этот юноша умел хранить секреты. Он никому не говорил про меня, мою сестру и моего отца.

Вот таким был мой лучший друг Вася. Этот мальчишка являлся самым добрым и верным другом в моей жизни. Я его никогда не забуду.

Пример сочинения 3

Мой друг Вася, мальчик из хорошей семьи - который очень помог мне и моей сестре, в самый тяжелый момент и даже принес Машеньке куклу, когда она сильно болела. Мы познакомились с ним в тот момент, когда мы жили в подвале старой часовни - он случайно туда забрел и после длительного разговора, мы подружились. Вася был очень трогательным и чувственным мальчиком, готовым всегда прийти на помощь - это качество очень помогало ему в жизни и в общении с родными. Лично меня дружба с Васей научила - никогда не опускать руки и оставаться честным до последнего вдоха.

Когда умерла мать Васи, ему было шесть лет. Отец совсем забыл о нем, весь отдавшись своему горю. Вася рос как дикое деревце в поле, - никто его не окружал заботой, но ни кто и не стеснял его свободы.

Шатаясь по улицам, он наблюдал за жизнью городка. Он узнал и увидел то, чего не видели дети значительно старше него.

Когда замок потерял для Васи привлекательность, тогда он стал заглядываться на часовню. Набравшись смелости, Вася заглянул внутрь часовни, и оттуда на него пахнуло торжественной тишиной. Там он увидел меня и девочку с голубыми глазками, мою сестру Марусю. С тех пор Вася часто приходил к нам в часовню. Маруся, при виде нового друга, всплескивала ручонками, и глаза ее загорались огоньком, бледное личико вспыхивало румянцем, она смеялась. Она была похожа на цветок, выросший без лучей солнца. Она напоминала Васе его мать в последние дни жизни.

От меня Вася узнал, что серый камень высасывает из Маруси жизнь. В этих словах заключалась горькая правда. Это была загадка для Васи, страшнее всех призраков старого замка. Что-то неведомое склонялось над маленькой головкой девочки, высасывая из нее румянец, блеск глаз и живость движения. Мы с Васей собирали для девочки цветы, разноцветные камешки, ловили бабочек, рассказывали сказки или беседовали друг с другом. Эти беседы с каждым днем все больше закрепляли нашу дружбу, которая росла, несмотря на резкую противоположность наших характеров.

Близилась осень. Маруся начала прихварывать. Грустная улыбка Маруси стала ему так же дорога, как улыбка сестры. Тут он был нужен, тут никто не ставил на вид его испорченность. Каждое его появление вызывало румянец, оживление на щеках девочки. Я обнимал его как брат.

Ясные дни проходили, и Марусе становилось хуже. Уже ничего не радовало ее, и давно не было слышно ее смеха. Тогда Вася решил обратиться к своей сестре Соне. У нее была большая кукла, подарок покойной матери. На эту куклу Вася возлагал большие надежды. Вася не ошибся. Маленькая кукла сделала чудо, но и доставила много тревожных минут. Вася сообщил мне о своих опасениях. Он знал, что будет обнаружена пропажа куклы и ему достанется от отца. Вася понял, что не может лишить своего маленького друга первой и последней радости в её недолгой жизни.

Васю ждал серьёзный разговор с отцом, но он не испугался. Вася-человек сильный и смелый, добрый, способный понимать людей. Он умеет сострадать и сочувствовать. Вот такой он, мой друг Вася. Он не боится жизни и не никогда не склонит голову перед трудностями.

Читайте также: