Существуют ли герои салтыкова щедрина в наше время сочинение
Обновлено: 02.07.2024
«. Поток жизни как бы прекращает свое естественное течение и образует водоворот, который кружится на одном месте, брызжет и покрывается мутною накипью, сквозь которую невозможно различить ни ясных типических черт, ни даже сколько-нибудь обособившихся явлений. Сбивчивые и неосмысленные события бессвязно следуют одно за другим, и люди, по-видимому, не преследуют никаких других целей, кроме защиты нынешнего дня.
Попеременно, они то трепещут, то торжествуют, и чем сильнее дает себя чувствовать унижение, тем жестче и мстительнее торжество. Источник, из которого вышла эта тревога, уже замутился; начала, во имя которых возникла борьба, стушевались; остается борьба для борьбы, искусство для искусства, изобретающее дыбу, хождение по спицам и т. д.
Конечно, тревога эта преимущественно сосредоточивается на поверхности; однако ж едва ли возможно утверждать, что и на дне в это время обстоит благополучно. Что происходит в тех слоях пучины, которые следуют непосредственно за верхним слоем и далее, до самого дна? Пребывают ли они спокойными, или и на них производит свое давление тревога, обнаружившаяся в верхнем слое? - с полною достоверностью определить это невозможно, так как вообще у нас еще нет привычки приглядываться к тому, что уходит далеко вглубь. Но едва ли мы ошибемся, сказавши, что давление чувствуется и там.
Отчасти оно выражается в форме материальных ущербов и утрат, но преимущественно в форме более или менее продолжительной отсрочки общественного развития. И хотя результаты этих утрат с особенною горечью сказываются лишь впоследствии, однако ж можно догадаться, что и современники без особенного удовольствия относятся к тем давлениям, которые тяготеют над ними.
Одну из таких тяжких исторических эпох, вероятно, переживал Глупов в описываемое летописцем время. Собственная внутренняя жизнь города спряталась на дно, на поверхность же выступили какие-то злостные эманации, которые и завладели всецело ареной истории. Искусственные примеси сверху донизу опутали Глупов, и ежели можно сказать, что в общей экономии его существования эта искусственность была небесполезна, то с не меньшею правдой можно утверждать и то, что люди, живущие под гнетом ее, суть люди не весьма счастливые. Претерпеть Бородавкина для того, чтоб познать пользу употребления некоторых злаков; претерпеть Урус-Кугуш-Кильдибаева для того, чтоб ознакомиться с настоящею отвагою, - как хотите, а такой удел не может быть назван ни истинно нормальным, ни особенно лестным, хотя, с другой стороны, и нельзя отрицать, что некоторые злаки действительно полезны, да и отвага, употребленная в свое время и в своем месте, тоже не вредит.
При таких условиях невозможно ожидать, чтобы обыватели оказали какие-нибудь подвиги по части благоустройства и благочиния или особенно успели по части наук и искусств. Для них подобные исторические эпохи суть годы учения, в течение которых они испытывают себя в одном: в какой мере они могут претерпеть. Такими именно и представляет нам летописец своих сограждан. Из рассказа его видно, что глуповцы беспрекословно подчиняются капризам истории и не представляют никаких данных, по которым можно было бы судить о степени их зрелости, в смысле самоуправления; что, напротив того, они мечутся из стороны в сторону, без всякого плана, как бы гонимые безотчетным страхом. Никто не станет отрицать, что эта картина не лестная, но иною она не может и быть, потому что материалом для нее служит человек, которому с изумительным постоянством долбят голову и который, разумеется, не может прийти к другому результату, кроме ошеломления.
Историю этих ошеломлений летописец раскрывает перед нами с тою безыскусственностью и правдою, которыми всегда отличаются рассказы бытописателей-архивариусов. По моему мнению, это все, чего мы имеем право требовать от него. Никакого преднамеренного глумления в рассказе его не замечается: напротив того, во многих местах заметно даже сочувствие к бедным ошеломляемым. Уже один тот факт, что, несмотря на смертный бой, глуповцы все-таки продолжают жить, достаточно свидетельствует в пользу их устойчивости и заслуживает серьезного внимания со стороны историка.
Не забудем, что летописец преимущественно ведет речь о так называемой черни, которая и доселе считается стоящею как бы вне пределов истории. С одной стороны, его умственному взору представляется сила, подкравшаяся издалека и успевшая организоваться и окрепнуть, с другой - рассыпавшиеся по углам и всегда застигаемые врасплох людишки и сироты. Возможно ли какое-нибудь сомнение насчет характера отношений, которые имеют возникнуть из сопоставления стихий столь противоположных?
Что сила, о которой идет речь, отнюдь не выдуманная - это доказывается тем, что представление об ней даже положило основание целой исторической школе. Представители этой школы совершенно искренно проповедуют, что чем больше уничтожать обывателей, тем благополучнее они будут и тем блестящее будет сама история. Конечно, это мнение не весьма умное, но как доказать это людям, которые настолько в себе уверены, что никаких доказательств не слушают и не принимают? Прежде нежели начать доказывать, надобно еще заставить себя выслушать, а как это сделать, когда жалобщик самого себя не умеет достаточно убедить, что его не следует истреблять?
- Говорил я ему: какой вы, сударь, имеете резон драться? а он только знай по зубам щелкает: вот тебе резон! вот тебе резон!
Такова единственно ясная формула взаимных отношений, возможная при подобных условиях. Нет резона драться, но нет резона и не драться; в результате виднеется лишь печальная тавтология, в которой оплеуха объявляется оплеухою. Конечно, тавтология эта держится на нитке, на одной только нитке, но как оборвать эту нитку? - в этом-то весь и вопрос. И вот само собою высказывается мнение: не лучше ли возложить упование на будущее? Это мнение тоже не весьма умное, но что же делать, если никаких других мнений еще не выработалось? И вот его-то, по-видимому, держались и глуповцы.
. Во времена Бородавкиных, Негодяевых и проч. казалось, например, непростительною дерзостью, если смерд поливал свою кашу маслом. Не потому это была дерзость, чтобы от того произошел для кого-нибудь ущерб, а потому что люди, подобные Негодяеву - всегда отчаянные теоретики и предполагают в смерде одну способность: быть твердым в бедствиях. Поэтому они отнимали у смерда кашу и бросали собакам. Теперь этот взгляд значительно изменился, чему, конечно, не в малой степени содействовало и размягчение мозгов - тогдашняя модная болезнь. Смерды воспользовались этим и наполняли свои желудки жирной кашей до крайних пределов. Им неизвестна еще была истина, что человек не одной кашей живет, и поэтому они думали, что если желудки их полны, то это значит, что и сами они вполне благополучны.
. Если бы Грустилов стоял действительно на высоте своего положения, он понял бы, что предместники его, возведшие тунеядство в административный принцип, заблуждались очень горько и что тунеядство, как животворное начало, только тогда может считать себя достигающим полезных целей, когда оно концентрируется в известных пределах. Если тунеядство существует, то предполагается само собою, что рядом с ним существует и трудолюбие - на этом зиждется вся наука политической экономии. Трудолюбие питает тунеядство, тунеядство оплодотворяет трудолюбие - вот единственная формула, которую, с точки зрения науки, можно свободно прилагать ко всем явлениям жизни. Грустилов ничего этого не понимал. Он думал, что тунеядствовать могут все поголовно и что производительные силы страны не только не иссякнут от этого, но даже увеличатся. Это было первое грубое его заблуждение.
Второе заблуждение заключалось в том, что он слишком увлекся блестящею стороною внутренней политики своих предшественников. Внимая рассказам о благосклонном бездействии майора Прыща, он соблазнился картиною общего ликования, бывшего результатом этого бездействия. Но он упустил из виду, во-первых, что народы даже самые зрелые не могут благоденствовать слишком продолжительное время, не рискуя впасть в грубый материализм, и, во-вторых, что собственно в Глупове, благодаря вывезенному из Парижа духу вольномыслия, благоденствие в значительной степени осложнялось озорством. Нет спора, что можно и даже должно давать народам случай вкушать от плода познания добра и зла, но нужно держать этот плод твердой рукою и притом так, чтобы можно было во всякое время отнять его от слишком лакомых уст.
Последствия этих заблуждений сказались очень скоро. Уже в 1815 году в Глупове был чувствительный недород, а в следующем году не родилось совсем ничего, потому что обыватели, развращенные постоянной гульбой, до того понадеялись на свое счастие, что, не вспахав земли, зря разбросали зерно по целине.
- И так, шельма, родит! - говорили они в чаду гордыни.
Но надежды их не сбылись, и когда поля весной освободились от снега, то глуповцы не без изумления увидели, что они стоят совсем голые. По обыкновению, явление это приписали действию враждебных сил и завинили богов за то, что они не оказали жителям достаточной защиты. Начали сечь Волоса, который выдержал наказание стоически, потом принялись за Ярилу, и говорят, будто бы в глазах его показались слезы. Глуповцы в ужасе разбежались по кабакам и стали ждать, что будет. Но ничего особенного не произошло. Был дождь и было ведро, но полезных злаков на незасеянных полях не появилось.
. Развращение нравов дошло до того, что глуповцы посягнули проникнуть в тайну построения миров и открыто рукоплескали учителю каллиграфии, который, выйдя из пределов своей специальности, проповедовал с кафедры, что мир не мог быть сотворен в шесть дней. Убогие очень основательно рассчитали, что если это мнение утвердится, то вместе с тем разом рухнет все глуповское миросозерцание вообще. Все части этого миросозерцания так крепко цеплялись друг за друга, что невозможно было потревожить одну, чтобы не разрушить всего остального. Не вопрос о порядке сотворения мира тут важен, а то, что вместе с этим вопросом могло вторгнуться в жизнь какое-то совсем новое начало, которое, наверное, должно было испортить всю кашу.
Путешественники того времени единогласно свидетельствуют, что глуповская жизнь поражала их своею цельностью, и справедливо приписывают это счастливому отсутствию духа исследования. Если глуповцы с твердостию переносили бедствия самые ужасные, если они и после того продолжали жить, то они обязаны были этим только тому, что вообще всякое бедствие представлялось им чем-то совершенно от них не зависящим, а потому и неотвратимым. Самое крайнее, что дозволялось в виду идущей навстречу беды, - это прижаться куда-нибудь к сторонке, затаить дыхание и пропасть на все время, покуда беда будет кутить и мутить. Но и это уже считалось строптивостью; бороться же или открыто идти против беды - упаси боже!
«Каждую вещь следует называть её настоящим именем,
и если бояться это делать в действительной жизни,
Произведения М. Е. Салтыкова-Щедрина не потеряли своей актуальности и в наши дни, потому что в них затрагиваются вечные проблемы, они заставляют читателя задуматься над собственной жизненной позицией, оценить свои поступки и, возможно, прийти к выводу, что большинство из нас не так уж сильно отличаются от героев его произведений. А осознав это, человек получает шанс измениться и начать жиnm по-новому.
М.Е.Салтыков-Щедрин по существу создал новый жанр — политическую сказку. Жизнь русского общества второй половины XIX века запечатлелась в богатейшей галерее персонажей. Щедрин показал всю социальную анатомию, коснулся всех основных классов и социальных групп общества: дворянства, буржуазии, бюрократии, интеллигенции.
- сатира на нерадивые правительственные верхи и эксплуататоров разного рода,
- изображение жизни русского народа,
- обличение поведения и психологии обывателей и либеральной интеллигенции,
- разоблачение индивидуалистической морали, пропаганда новой нравственности.
И.С. Тургенев писал об особенностях сатиры Салтыкова:
Всё это абсолютно верно для сказок Салтыкова-Щедрина. Сказки — это особый литературный жанр, основанный на народных легендах, былях, песнях, суевериях. В них часто используются традиционные сюжеты, персонажи (Василиса Прекрасная, Иван-царевич, серый волк), художественные приёмы (фантастика, устойчивые обороты, присказки, устойчивые эпитеты, антитеза). Сказки Салтыкова-Щедрина имеют фольклорную основу — сказки о животных, но это только форма. По сути своей эти произведения являются политическими памфлетами.
Политические сказки Салтыкова-Щедрина ближе к басне. Как и в баснях, в сказках Щедрина есть мораль-заключение, все герои статичны (они являются воплощением тех или иных пороков, отрицательных черт человека), в них отсутствует образ положительного героя.
При этом сказки не просто изображают абстрактные пороки, как это было в нравоучительных баснях XVIII века, но они дают представление о реальной жизни России во второй половине XIX века. Сам Салтыков-Щедрин был уверен, что пишет на злобу дня. Он так об этом говорил:
Либерал
Тенденция критики российского либерализма получила дальнейшее развитие.
Приведём некоторые выдержки из произведений великих русских писателей и поэтов.
А.П. Чехов, 1899 год:
Видно, что многие мысли русских писателей относительно российских либералов актуальны и сейчас и вполне применимы к нынешним российским новоявленным либералам.
У современных российских либералов многие черты те же, что и у части их предшественников, — холуйство перед Западом, глупость и ненависть к России. Но к старым чертам ещё добавились новые черты — алчность, лживость, воровство, лицемерие и предательство. Взяли от прошлых российских либералов всё самое худшее и к нему добавили ещё своей новой мерзости.
Карась-идеалист
заставляет хищницу разинуть пасть от удивления, машинально потянуть в себя воду, а вместе с ней так же машинально проглотить карася.
А теперь давайте зададим себе откровенный вопрос:
Разве нет трусости, корысти, рабской психологии, праздной мечтательности? Да, эти явления живы, более того, живучи, спокойно перекочёвывают из века в век, соседствуют с нами до сих пор. И, обличая мир обывателя, Салтыков-Щедрин при помощи своих сказок ведёт своеобразный диалог с читателями, он спрашивает нас, живущих в XXI веке:
Премудрый пескарь
Образ мелкой, жалкой рыбёшки, беспомощной и трусливой, как нельзя лучше характеризует дрожащего обывателя.
Вся биография пескаря сводится к краткой формуле:
Своей сказкой писатель хочет сказать читателю: живи так, чтобы давать людям тепло и свет, ибо счастье может быть лишь одно — приносить счастье другим.
В сказках Салтыков-Щедрин раскрывает тему эксплуатации народа, даёт уничтожающую критику паразитизму дворянства, чиновникам — всем тем, кто живёт народным трудом.
Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил
Салтыков-Щедрин показал, что недовольство народа обусловлено не только произволом наместников, но и порочностью всей самодержавной системы.
В нашей современной действительности мы на себе ощутили реформы в сфере образования таких Орлов (ВШЭ и прочие либералы в правительстве, загубившие эффективную советскую систему образования).
Сказки Салтыкова-Щедрина поучительны ещё и тем, что ставят перед читателем сложные вопросы, найти ответ на которые невозможно, опираясь на так называемые прописные истины. Автор утверждает, что поведение человека напрямую зависит от его жизненной позиции и, соответственно, мировоззрения. И с этим нельзя не согласиться.
Совесть говорит своему последнему владельцу:
Таким образом, писатель говорит, что надо с рождения воспитывать Человека и прививать ему общепризнанные каноны моральных ценностей, в том числе — Совесть и Справедливость.
Что мы наблюдаем на современном этапе политических взаимоотношений между странами: США позиционирует себя как мирового гегемона, не учитывая интересы других стран. И посему очень современна следующая сказка Салтыкова-Щедрина.
Как видно, писатель ещё в XIX-м веке написал будущую программу действий мерзавцев в США (да и не только их), при этом писатель рисует тип российского бюрократа, очень ограниченного и тупого, но до крайности самоуверенного. Вся деятельность этого самодура свелась к тому, что он
Как это напоминает губительную политику либералов во власти в 90-е годы!
В произведении два главных героя, образы которых важны и немыслимы один без другого. Баснописец сразу же начинает с морали, громко заявляя, что когда сталкиваются сильный и бессильный, то виноватым в любом случае окажется последний. Далее он уверяет читателя, что существует много исторических примеров, подтверждающих данный вывод, и приводит уже известный эпизод встречи Волка и Ягнёнка у ручья.
И вот США всегда и всюду позиционируют себя как Волка, а все остальные для них — ягнята.
В своих сказках Салтыков-Щедрин полон сарказма. В них он никого не жалует. Достается всем: и правым и неправым, и карасям и щукам, и русским либералам, и самодержавию, и мужикам русским.
Вспомним моральный кодекс вяленой воблы:
вот что писателю особенно противно: аккуратная серость. Против неё протест, язвительная сатира Салтыкова-Щедрина актуальны и сейчас: карасей глотают, генералов кормят, вобла проповедует, здравомыслящий заяц с лисой играет, — в общем, всё по-прежнему:
Произведения М. Е. Салтыков-Щедрина не потеряли своей актуальности, так как автор в своих сказках высмеивал большое количество людских пороков. Его произведения имели как социально-политический подтекст, так и философский.
Рассмотрим сказку "Премудрый пискарь". Писатель в своей характерной манере создаёт гротескный образ рыбы, которая является собирательным образом трусливого, дрожащего, пассивного человека. Из-за постоянного страха Пискарь не мог вести нормальную жизнь: "Жил — дрожал и умирал — дрожал".
Автор специально допускает ошибку в названии произведения, заменяя в слове "пескарь" букву "е" на букву "и", чтобы подчеркнуть образ глупой пищащей рыбы.
Так же автор в произведении "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил" осуждает не только крепостное право, но и качества людей, сформированные вследствие этого.
Лень и покорность — два человеческих порока, которые были актуальны в годы жизни Салтыкова-Щедрина и остаются такими сейчас. В наше время до сих пор существуют люди невежественный и беспомощные, неспособные справляться даже с обыденными вещами из-за постоянного безделья.
А главное, подобные люди пользуются забитостью и моральной подавленностью других людей, заставляя их обеспечивать себя. Крестьянин не гордый человек, очень деятельный, способный выйти из любой ситуации, но из-за своего заниженного самомнения и раболепия позволяет над собой издеваться. Он терпит оскорбления со стороны неблагодарных генералов, которые называют его "канальей", "тунеядцем".
Таким образом, Салтыков-Щедрин в своих сатирических произведениях раскрывал не только проблемы своего времени, но и архетипы, которые будут актуальны всегда.
1. Соответствие сочинения теме и её раскрытие
Сочинение написано на заданную тему, тема раскрыта глубоко, многосторонне (3 из 3).
2. Привлечение текста произведения для аргументации
Для аргументации текст привлекается на уровне анализа важных для выполнения задания фрагментов, образов, микротем, деталей и т.п., авторская позиция не искажена, фактические ошибки отсутствуют (3 из 3).
3. Опора на теоретико-литературные понятия
Теоретико-литературные понятия включены в сочинение (автор, подтекст, сказка, образ) и использованы для анализа текста произведения(-ий) в целях раскрытия темы сочинения, но допущена одна ошибка в использовании понятий (архетипы) (1 из 2).
Салтыков-Щедрин в своих сатирических произведениях раскрывал не только проблемы своего времени, но и архетипы , которые будут актуальны всегда.
Литературные архетипы - это часто повторяющиеся образы, сюжеты, мотивы в фольклорных и литературных произведениях. "Архетипичность" и актуальность произведения - не одно и то же, сочинение же посвящено именно актуальности, то есть значимости в наше время, а не во все времена вообще (что входит в понятие архетипа): в данном случае неправомерно расширение смысла в конце сочинения. Кроме того, в данном предложении использование термина "архетипы" ведет к 2 речевым ошибкам.
Салтыков-Щедрин в своих сатирических произведениях раскрывал не только проблемы своего времени, но и архетипы , которые будут актуальны всегда
Во-первых, образы (архетипы часто являются именно образами) нельзя раскрывать, их создают. Во-вторых, нельзя как однородные соединять слова, обозначающие разного рода понятия/явления/предметы (проблемы и образы/сюжеты/мотивы - это разнородные понятия).
Следует построить предложение, например, так: Салтыков-Щедрин в своих сатирических произведениях отражал проблемы, значимые не только в XIX веке, но и в нашем, XXI-м.
4. Композиционная цельность и логичность
Сочинение характеризуется композиционной цельностью, его смысловые части логически связаны, внутри смысловых частей нет нарушений последовательности и необоснованных повторов (3 из 3).
5. Соблюдение речевых норм
Допущено больше 5 речевых ошибок (0 из 3).
1-2. Две ошибки, связанные с употреблением слова "архетипы", указаны выше.
Произведения М. Е. Салтыков-Щедрина не потеряли своей актуальности, так как автор в своих сказках высмеивал большое количество людских пороков.
Повтор местоимения "своей/своих". Во втором случае "своих" нужно убрать (понятно, что автор высмеивает что-то в своих произведениях, а не в чужих). Кроме того, если сужается объем понятия (произведения - сказки) (Салтыков-Щедрин не только сказки писал), это должно быть обозначено (словом "например" и т.п.); а лучше не использовать слово "произведение", так как учащегося спрашивают конкретно про сказки. Можно: Сказки М.Е. Салтыкова-Щедрина не потеряли своей актуальности, так как в них автор высмеивал .
Писатель в своей характерной манере создаёт гротескный образ рыбы, которая является собирательным образом трусливого, дрожащего, пассивного человека.
Снова повтор слова "образ/образом". Можно вторую мысль выразить синонимичной конструкцией: Писатель в своей характерной манере создаёт гротескный образ рыбы, который является воплощением трусливого, дрожащего, пассивного человека.
Так же автор в произведении "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил" осуждает не только крепостное право, но и качества людей, сформированные вследствие этого.
Соединительный союз "также" (написанный еще и с орфографической ошибкой) логически НЕ соединяет это предложение с предыдущим контекстом, так как выше не говорилось о крепостном праве или качествах людей, связанных с ним. Либо нужно с помощью "также" присоединять мысль о том, что в "Повести. " не только социально-политические проблемы, но и философские/ нравственные, либо использовать другое средство связи мыслей при переходе от одного произведения к другому. Например: Вспомним еще одну сказку - "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил". В нем автор осуждает не только.
Причастие должно быть не страдательным, а действительным возвратным: сформировавшиеся.
А главное, подобные люди пользуются забитостью и моральной подавленностью других людей, заставляя их обеспечивать себя .
Употребление местоимения "себя" создает двусмысленность: кого себя? "других людей" или "подобных людей"? При этом слово "людей" второй раз повторять не стоит (оставить: моральной подавленностью других). Следует построить предложение иначе: А главное, подобные люди пытаются обеспечивать себя чужими руками, пользуясь забитостью и моральной подавленностью других.
Другие ошибки.
В наше время до сих пор существуют люди невежественный и беспомощные, неспособные справляться даже с обыденными вещами из-за постоянного безделья.
Грамматическая ошибка: неправильное окончание; нужно: невежественные.
Генералы настолько глупы и ограниченны, что не знают, откуда на их столах берутся булки и прочая еда ": — Кто бы мог думать.
Пунктуационная ошибка: не в том месте стоят кавычки; они должны быть после двоеточия.
Орфографические, грамматические и пунктуационные ошибки не учитываются при выставлении баллов, но влияют на общее впечатление от работы.
Не оправдано выделение в новый абзац предложения:
Автор специально допускает ошибку в названии произведения, заменяя в слове "пескарь" букву "е" на букву "и", чтобы подчеркнуть образ глупой пищащей рыбы.
По смыслу оно относится к предыдущему абзацу.
Итог: с точки зрения содержания, сочинение написано хорошо; с точки зрения речевой грамотности и точности использования терминов, очень большая потеря баллов.
Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Не делая обычного вступления, отвечаю на вопрос, поставленный в теме сочинения: нет сомнения, нужен.
Его называли в свое время “прокурором русской общественной жизни”. “Я благоговею перед Салтыковым…” – говорил Т. Г. Шевченко. “Какая суровость! Какие глаза судьи! Какая за всем этим чувствуется особенная, твердая, подлинная доброта! Это лицо подвижника” (А.
Мужественный, принципиальный, Салтыков всегда держался независимо по отношению к начальству, действовал смело и решительно. Ему удалось пресечь
немало чиновничьих плутней, разоблачить и покарать не одного взяточника. Неоднократно вступался он за бесправных крестьян. “Я не дам в обиду мужика.
Будет с него, господа…” Его прозвали “вице-Робеспьером”. К его титулу прокурора добавилось очень важное уточнение: “от врагов внутренних”.
Пример честного служения своему народу – великое благо в любое, время, и особенно – в наше.
Однако Салтыков-Щедрин все больше убеждался в том, что деятельность чиновника, пусть даже честного и справедливого, не может привести к улучшению жизни при существующем общественном строе.
связи соединяют Щедрина с Гоголем; благоговейное отношение к автору “Ревизора”, “Мертвых душ” Щедрин сохранил до конца жизни. Это у Гоголя он научился создавать широкие обобщения, столь же емкие образы-типы.
Мы помним, что за образами помещиков и чиновников губернского города у Гоголя встает вся Россия “мертвых душ”. Точно так же и за щедринскими органчиками и пескарями просматривались образы российских самодержцев и трусливых обывателей. Салтыков очень хорошо понимал, откуда возникает взяточничество, какими фактами жизни оно поддерживается, как оно могло бы быть истреблено. “Сквозь смех” в его сатире слышатся не просто слезы, а гнев, жгучая ненависть. И враги не могли это не чувствовать.
Ни один из русских писателей не подвергался таким цензурным гонениям, как Салтыков-Щедрин.
“Я – Эзоп и воспитанник цензурного ведомства”, – говорил он о себе сам. Чтобы обойти цензурные препятствия, сатирик создает особый язык. Этот язык он называет “эзоповским”, а манеру “рабьей”, так как рождается она в обществе, где нет свободы слова.
Нам все это очень понятно, даже терминология подходит. Хотя художественную правду нельзя сводить к правдоподобию. И это великолепно видно в произведениях Щедрина. В его сатире появляются фантастические учреждения: “Министерство побед и одолений”, “Департамент государственных умопомрачений”; фантастические должности: “чиновник для преступлений”; “чиновник для чтения в сердцах”.
Я думаю, что если “порыться” в наших нынешних названиях учреждений и должностей, то можно найти и похлеще.
Салтыков-Щедрин изобрел прозвища, слова-характеристики, которые сразу стали крылатыми и вполне приложимы к фактам нашей современной жизни: “пенкосниматели” (о литераторах, которым все равно, что писать), “головотяп”, “карась-идеалист”, “помпадуры” (о чиновниках, от “помпа” – показная пышность, и “дур” – корень слова “дурак”), Щедрин знал свою страну лучше кого бы то ни было. Знал ее и любил (вспомним лермонтовское: “Люблю Отчизну я, но странною любовью…”). “Нет опаснее человека, который равнодушен к судьбам родной страны”, – утверждал он. Именно любовью к родине, я думаю, питается его сатира, его “серьезный и жесткий юмор”.
На сомнения Щедрина о целесообразности своей деятельности И. С. Тургенев ответил так: “Кто возбуждает ненависть – тот возбуждает и любовь”. Любовью к отчизне объяснялась ненависть Щедрина к тем, у кого “на языке – “государство”, а в мыслях – пирог с казенной начинкой”. Как современно звучат сегодня эти слова великого сатирика!
Разве мало у нас людей, кто думает только о “пироге с казенной начинкой”, хотя на словах печется о благе народа и государства! Или еще вот такие слова Щедрина: “Кого ни послушаешь – все на что-то негодуют, жалуются, вопиют. А есть и такие, которые участвуют во всех пакостях и, хохоча, приговаривают: ну где же такое безобразие видано?
Даже расхитители казенного имущества и те недовольны, что скоро нечего расхищать будет”. Не правда ли, как будто написано о нашем времени?
А разве не узнаваемы сегодня многие из градоначальников города Глупова, история которого так блестяще описана Щедриным? Недаром писатель утверждал, что он не историю предает осмеянию, а известный Порядок вещей. Как колоритны все фигуры градоначальников: Брудастый, у которого в голове был некий органчик, воспроизводящий только два слова: “Не потерплю!” и “Разорю!”; Беневоленский, сочинивший знаменитый указ о “добропорядочном пирогов печении”, где возбранялось печь пироги “из грязи, глины и строительных материалов”; наиболее страшный из всех – Угрюм-Бурчеев, взор которого был “совершенно свободный от мысли”.
Фамилия этого последнего стала нарицательной.
Незадолго до смерти Салтыков-Щедрин задумал написать произведение под названием “Забытые слова”. Слова эти – “отчизна”, “совесть”, “честь”. Щедрин не успел осуществить свой замысел, но он всегда помнил эти слова и не уставал напоминать людям об идеалах, во имя которых он высмеивал и обличат.
Произведения великого сатирика напоминают и нам, живущим сегодня, об этих “забытых словах”.
Читайте также: