Сон разума рождает чудовищ сочинение

Обновлено: 17.05.2024

Фашизм, коммунизм, терроризм – чудовищные порождения больного общественного сознания прошлого века. В рукописном варианте повести Михаила Афанасьевича Булгакова “Роковые яйца” была, по свидетельству современников, такая концовка: огромный змей обвивает Спасскую башню Кремля, а всю Москву заполняют кишащие гады. В “Дьяволиаде” домовые и прочая нечисть забивают бюрократические учреждения новой власти и парализуют их. Гомункулюс Шариков с собачьей хваткой рвется к партийным и советским постам. Мало того, Москву советскую в романе “Мастер и Маргарита” удостаивает своего посещения сам Сатана и дивится прогрессивному неверию в бога у строителей новой жизни.
Доктор из старорусской православной семьи “колокольного звания”, то есть из священства, но человек без суеверных предрассудков, знаток естествознания, прекрасный писатель-реалист, Михаил Афанасьевич Булгаков вдруг становится в своем творчестве как бы одержим нечистой силой и с головой бросается в мистику, вместо того чтобы описывать героическое строительство нового “советского” мира под руководством партии большевиков. Мне думается, тут кроются две причины.
Во-первых, Михаил Афанасьевич своей докторской интуицией поставил диагноз общественному психозу, охватившему страну: коллективное безумие с летальным исходом. И легко вывел, какого рода осложнение последует в ходе этой болезни – суицид СССР, случившийся в 1991 году. Первым симптомом психической болезни станет суровая цензура. В таких случаях горькую правду больному народу подают в сладкой оболочке языка Эзопа, иначе больного от переизбытка правды вывернет наизнанку. Такой оболочкой стала для Булгакова литературная игра с читателем в мифические персонажи.
Во-вторых, писатель с восьми лет зачитывался “Мертвыми душами” Гоголя и разгадал хитроумную уловку великого автора: черт в образе Чичикова устраивает смотр нечистой силе, заполонившей души россиян. Булгаков плодотворно использует идею вечного противостояния нравственного и творческого подвижничества силам зла и тьмы в гротескной форме противостояния божьего творения нечистой силе.
Но и такой прием не помогает уйти от цензуры. Пристальная критика, а затем Союз писателей, своеобразная служба литературной безопасности, без труда раскусила мифологические аллегории, эти злобные ухищрения замаскировавшегося врага-белогвардейца и обезвредила “гидру контрреволюции”, навсегда отрезав книги писателя от читателя. Булгакова не печатали и спустя двадцать пять лет после смерти писателя в 1940 году, упрятали в “спецхран” даже “Записки юного врача” с их непримиримой правдой жизни.
Но политические репрессии обошли стороной самого автора. Одно время он даже был обласкан Сталиным и помещен в относительный комфорт как диковинный реликт из ушедшей эпохи. Но затем Булгаков был намеренно забыт вождем. Кто знает, не привлек бы Сталин писателя вторично на “службу”, когда в 1943 году вводил погоны царского образца, а после войны повелел советским творцам писать книги и снимать художественные киноленты про эпохи великого подъема патриотического духа в прошлом России. Об этом можно только гадать.
Как бы там ни было, противники Булгакова добились своего: его книги пришли к молодежи почти одновременно с компьютерной эпохой, когда чтение классической литературы стало занятием чуть ли не элитарным, как посещение концертов органной музыки Баха. Спящая разумом культурная “попса” больше не воспринимает Булгакова, а порождает новых чудовищ из “телеужастиков”.

Сон разума рождает чудовищ (исп. El sueño de la razón produce monstruos) — испанская поговорка, фабула известного одноименного офорта Франсиско Гойи из цикла Капричос.

В настоящее время фразу используют, чтобы подчеркнуть негативный результат
необдуманных действий.

Когда человек живет не разумом, а фантазиями, чувствами, верит самым нелепым лозунгам - все это может привести к катастрофе.

Можно привести пример, как немцы поверили в непогрешимость Гитлера и к какой
катастрофе это привело.

С субъективном смысле - человек, погруженный только в себя, в свой внутренний мир и не реагирующий на реальный мир вокруг и людей вокруг - может стать чудовищем, эгоистичным преступником - психопатом, наносящим вред окружающим ради своих бредовых идей.

Веками взращиваемое послушание, отказ брать на себя ответственность, вера в собственное превосходство - имелись все необходимые ингредиенты для организации мировой катастрофы, умело раскрученной стратегическими гениями современности где-то внутри Кольцевой. Кто принудит к ответственности организаторов? Этот вопрос почему-то никогда не поднимался.

Простейший пример - нынешние правители Европы. Напустили не беженцев, а обычных искателей легкой жизни без разбору и получили терроризм и уголовщину на своей территории, а также подъем национализма. Вот он сон разума.

Из бытового: люди наделяют ужасными свойствами то, что не могут осознать.
Отсюда страх перед микроволновками, которые делают еду радиоактивной, радиоактивная вода в чайниках после нескольких кипячений. Страшные ГМО-кабачки, превращающие нас в синеглазых рыбокротов.
Казалось бы, физика, биология на уровне школьной программы. Но если выключить мозг.

Про вред ГМО уже давным-давно выяснили, накапливается в организме и потом вызывает опухоли, поэтому в той же Америке сейчас просто эпидемия рака. Откуда вы такие беретесь или работаете по заданию, чтобы высмеивать реальные вещи под видом ерунды про воду в чайниках после нескольких кипечений.

Традиция каприччо наложилась на другую моду XVIII столетия — жанр ведуты (от итальянского veduta — вид): так называли изображение города с особенно выгодной для обзора точки. Иногда вместо реального города художники изображали полностью или частично вымышленный, идеальный — такие работы называли vedute ideale, vedute di fantasia или каприччо. Особой популярностью ведуты пользовались в Венеции: выдающимся их мастером был Каналетто, а в создании гравированных vedute ideale прославился Джамбаттиста Пиранези.

Джованни Баттиста Тьеполо. Семья сатира. Около 1738–1739 годов Civici musei e gallerie di storia e arte di Udine

Джованни Баттиста Тьеполо. Женщина с руками на вазе. Около 1738–1739 годов Museo Civico, Bassano del Grappa

"Сон" — слово, которое часто встречается в названиях картин Сальвадора Дали: как наследник сюрреализма он утверждал, что именно в сновидениях черпает идеи, одним из его любимых образов была Градива с древнеримского барельефа и из повести Вильгельма Йенсена — женщина, шагающая сквозь стены и сны.

При этом ошибочно думать, что Дали был пленником своих снов и фантазий и свято следовал заветам ортодоксального сюрреализма воплощать образы "вне всякого контроля со стороны разума, вне каких бы то ни было эстетических или нравственных соображений" (цитата из первого манифеста сюрреализма 1924 года). Дали разработал параноидально-критический метод и, черпая идеи в глубинах бессознательного, предельно рационально их претворял в жизнь.

Сальвадор Дали, "Сон, навеянный полётом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения", ок. 1944. Музей Тиссена-Борнемисы, Мадрид. Фрагмент

Так, картина "Сон, навеянный полётом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения", которую девушка на выставке перепутала с офортом Гойи, — это не просто плод фантазии или случайная грёза Сальвадора Дали, а тщательно выверенная сцена , которая разворачивается перед нами подобно театральному действу, это безупречно сбалансированная композиция и детально проработанное практически гиперреалистичное изображение.

Франсиско Гойя, "Сон разума рождает чудовищ", 1797. Национальная библиотека Испании, Мадрид. Фрагмент

Как это далеко от заветов основателя сюрреалистического движения Андре Бретона! Он-то ратовал за "чистый психический автоматизм".

Как это близко к представлениям Франсиско Гойи! Свои офорты "Капричос" (именно в эту серию входит "Сон разума") он подарил её величеству Марии Луизе Пармской, сопроводив авторскими комментариями. Под "Сном разума" он написал:

"Когда разум спит, фантазия в сонных грёзах порождает чудовищ, но в сочетании с разумом фантазия становится матерью искусства и всех его чудесных творений".

Гойя был сторонником идей Просвещения в тёмной Испании, он, как и Дали, обращался в своих работах к бессознательному — только не личному, а коллективному — и изображал чертей, ведьм, суккубов, одолевающих испанский народ. Где-то за этими образами кроется политическая сатира, где-то Гойя запечатлевал то, во что искренне верил простой люд.

Читайте также: