Сочинение по фильму солнечный удар михалкова
Обновлено: 05.07.2024
Действие фильма происходит в двух слоях времени. Озорное любовное приключение, начавшееся на волжском пароходе за 7 лет до начала Первой мировой, соединено с жуткой историей белых офицеров, на исходе 1920 года оказавшихся у большевиков в плену.
Первый слой разворачивается в тонах романтической шалости: главный герой – блестящий офицер в парадной форме, главная героиня – прекрасная незнакомка, кругом – почтенная публика, хорошо устроенная жизнь, солнечный жар, золотая рябь на речных волнах. Всё прекрасно…
То есть, всё выглядит прекрасным.
Второй слой: несколько тысяч людей, которых скоро зверски убьют. Они все еще мыслят и страдают, они все еще хотят спасения, надеются на то, что с ними поступят по-людски. Они все еще желают понять смысл происходящего. Центральный персонаж – тот самый блестящий офицер с волжского парохода – наблюдает за происходящим и мучается непониманием: с чего, Бога ради, началось падение России в этот темный ужас, выстуженный ветрами крымской осени?
Режиссер проговорил в своем творении всё, что считал важным, прямо, четко, прозрачно. Никаких разночтений, никаких полутонов.
Народ русский отошел от Господних Заповедей, ушел от веры, поддался пороку и бесовским соблазнам. Он сам себя разрушил. Он убивал собственную державу собственными руками, по собственной воле.
Грехов же – море разливанное, они всех сортов и разновидностей. Настоящая выставка сокрушительного расставания с Заповедями.
Вся эта милая романтическая любовь во время волжского круиза, она ведь. прелюбодеяние. Главная героиня, мать двух детей, совершают адюльтер. А главный герой с энергией, достойной иного применения, предает свою невесту.
А всё началось с того, что бравый командир совратил незнакомую даму.
Постельная сцена в подаче Михалковым -- нечто фантастически нелепое, глупое, невыразимо пошлое. Потная плоть, нательный крестик, движения поршней в паровой машине корабля, капанье из крана… набор клише из массовой кинокультуры, смонтированный Михалковым так, чтобы вызвать у зрителей смех и отвращение.
Российская империя на заре XX века выглядела прекрасно: пароходы, храмы, чистые города, храбрые офицеры, прекрасные дамы… Картинка, предложенная Михалковым, столь притягательна, что дух захватывает! От нее идет ощущение крепости, здоровья, гармонии, словно от рослого красавца-подосиновика на лесной поляне.
А внутри-то всё уже зачервивело, внутри-то – труха, пакость.
Притом тяжелее всего поражены образованные слои общества, его элита, те, кто должен его вести…
Собственно, Михалков говорит о Российской империи, но и Российская Федерация невидимо присутствует в фильме. Отчетливо слышится: туда же идем, тормозите, встягнитесь от греха!
ПРИГОВОР РУССКОЙ КЛАССИКЕ
Еще один публицистический удар Михалков нанес по русской классической литературе.
Врангелевские офицеры, сдавшись красным, ведут в одном из крымских лагерей беседы о смысле Росси и ее предназначении. И вот из уст персонажа, выставленного режиссером в черном свете (предатель и размазня), звучат горделивые слова о величии страны, у которой есть Гоголь, Толстой et cetera . Видимо, есть у нее и великая духовная миссия. А высокая литература – то ли необходимое условие для правильного хода страны по пути выполнения этой миссии, то ли уже и первый плод движения по избранному маршруту.
Михалковская трактовка Бунина – еще одно обвинение в адрес русской классики, пусть и не столь прямое, как слова офицера, ненавидящего литературу,. Бунин-то, по большому счету, воспел супружескую измену. Поместил грех в золоченую раму романтики. Михалков сделал так, что читатель, когда-то упивавшийся, быть может, Буниным, начинает понимать, что придонный смысл его рассказа – изящно оформленная грязь.
Так стоило ли одним махом ставить знак равенства между всей этой сложностью и грехом, грязью? Простовато, простовато вышло.
Сочинение Михалкова по мотивам Ивана Бунина, конечно, вольное, своеобразное, но в этой точке они сходятся: вспышка блаженства внутри полного мрака жизни — бунинская тема. Однако в фильме переход от счастья к несчастью многократен, он осуществляется с неумолимостью механизма, пущенного в ход неведомой силой. От постоянных переходов из одного мира в другой каждый из них получает дополнительное значение.
Солнечный волжский мир, где царствует роскошная, но вместе с тем легкая и нежная плоть жизни, становится еще прекраснее и желаннее. А сумрак гибели Белой гвардии обогащен неотменимым прошлым: мы уходим, но была у нас когда-то великолепная жизнь. Пусть от нее остались лишь отдельные вещицы, памятные знаки, которые бывшие офицеры носят с собой на скорбном пути: коллекция табака, фотоаппарат, часы…
Это спокойная, отлаженная, напоенная солнцем жизнь, где всему и всем есть место, и даже провинциальный фотограф-француз (уморительный Александр Адабашьян) превосходно уживается с этим миром, комфортно расположив в нем свою невозмутимую повадку всезнайки.
Апофеоз этого мира — молодые герои: незнакомка (Виктория Соловьева) и поручик (Мартиньш Калита). У них нет биографии — мы узнаем только, что герой едет к невесте, а героиню тоже кто-то ждет (на фотографии, ей принадлежащей, изображен импозантный бородатый мужчина, кого-то весьма напоминающий… уж не сам ли Михалков?).
Открыты новые лица — Мартиньша Калиты и Виктории Соловьевой. Безукоризненно сыграны все роли второго плана, особенно выразительны и эффектны гневный ротмистр (Виталий Кищенко) и демоническая, притом вздорная и не лишенная обаяния Розалия Землячка (актриса Студии театрального искусства Мириам Сехон).
Другое дело – мальчик Егорий. Это антипод главному герою, его жизнь проведена через весь фильм, и он станет одним из палачей русских офицеров. Обратим внимание, что мальчик показан не укорененным в своей среде. По фильму не понять, кто его родители, почему он бездельничает целыми днями. Почему не заинтересован даже в ловле рыбы, естественной форме жизни на Волге. Он и в деньгах заинтересован только потому, что хочет увидеть другие страны.
Режиссер, вырывая его из социального слоя, из семьи, наделяет будущего карателя любознательностью и врожденным стремлением к романтической мечте. И тем намекает, что революция не зародилась в русском обществе, а была привнесена извне мечтателями и иноземцами.
При всем желании расшифровать русскую трагедию, её нельзя понять только через часть русского общества. Формирование революционного процесса в России ярко обозначилось после крестьянской реформы 1861 года. У него две основных проблемы - раскрепощение крестьян, обретение им незнаемых до того свобод (или идеи свободы) и решение вопроса о земле, не решенного до сих пор! Сейчас уже и крестьянства в России осталось на донышке, а земли у них как не было, так и нет! И сколь ни прелестны будут дамы на палубах или в гостиничных номерах, понять кАк нежное общение с ними приводит к гибели страны можно только через сторонние идеи, лежащие за пределами фильма.
Например, привлекая теорию Льва Гумилева о пассионарности этноса. А в данном фильме - об отсутствии этой воли к жизни у русского офицерства, которое показано в фильме, как масса обреченных на гибель людей без какой-бы то ни было реальной попытки сопротивления обстоятельствам. Тайное удушение полковника-бунтаря только подчеркивает их общую покорность судьбе.
По Гумилеву такие проявления относятся к фазе обскурации – снижению уровня пассионарного напряжения, ведущее к исчезновению этноса, как системы
Предвижу возражения, что, мол, сам режиссер в своих интервью и ответах на вопросы о фильме нн разу не обмолвился о такой формулировке. Но ведь тут рассматривается не интервью, не намерения, а логика событий, и содержательная сторона фильма.
Конечно, фильм надо смотреть, восхищаясь его тщательно и чувственно снятыми кадрами и отыскивать свои смыслы - этот многослойный фильм, открыт для них.
Структура ленты строится на визуальном и интонационном противопоставлении разных временных пластов: события 1907 года решены в элегическом ключе, как воспоминание, приукрашенное и идеализированное памятью, хрупкое, мимолетное и яркое одновременно; реалии 1920 года показаны в темно-серых тонах, сурово и безысходно. Михалков добивается удивительной визуальной дифференциации этих эпизодов: в воспоминаниях изображение отшлифовано, лишено дефектов, пейзажи предстают сошедшими с картин художников XIX века, лица очаровательны; в настоящем времени фигуры и крупные планы поданы во всей их грубой материальности, программно прозаично, с подчеркиванием физических недостатков героев.
Жизнь в дореволюционной России была для лучших ее представителей будто подернута мечтательным туманом, они были так погружены в собственные переживания, в движения своих страстей, что не замечали того, что происходило рядом с ними, не придавали этому значения: именно поэтому главный герой так рассеян, растерян, несмотря на звание офицера, не знает подлинной духовной дисциплины и трезвения. Поддавшись чувственному очарованию, он легко увлекается им на путь греха: отрекаясь от Христа, он даже не способен этого понять.
Система подмен, отказа от подлинного в пользу фальшивого, густая сеть лжи опутывает героев, лишая их воли к сопротивлению.
Система подмен, отказа от подлинного в пользу фальшивого и чужого, густая сеть лжи опутывает героев, лишая их воли к сопротивлению: так незнакомая замужняя женщина находится всецело во власти своих представлений, инфантильно жаждет амурных приключений, низводя себя до уровня посмешища; так пассажиры парохода зачарованы низкопробным обманом иллюзиониста-пошляка, не скрывающего своего поверхностного западничества в сцене обеда с главным героем – еще одной важной сцене фильма.
В этом эпизоде герой подвергается тройному опьянению – алкоголем, обаянием марксистских идей и чувственным женским голосом, и во всех трех случаях он имеет дело с подделкой: алкоголь замутняет разум и ослабляет волю, марксистские иллюзии уводят от понимания реального положения дел, пение незнакомки пытается подменить голос и образ любимой женщины. Искушения, встречающиеся в человеческой жизни, бывают порой весьма тонко проработаны – они ищут места в душе путем навязывания связей с прошлым, знакомым, родным, тем, что может поколебать сердце и обольстить его фальшивым сходством с чем-то важным.
Недисциплинированный, несобранный ум главного героя не способен уловить этой тонкой подмены – вместо часов, которые у него были, ему подсовывают другие, которые плохо открываются; часы, моменты его жизни безвозвратно похищены, размолоты в ступе под грязное языческое камлание – здесь прообраз грядущей революции, совершившейся с молчаливого согласия дворянства, смешанного с любопытством к сомнительным идеям.
Крест героя – его неосознанная, никак не защищаемая разумом вера – был похищен после грехопадения, а новый для него уже ничего не значит и превращается всего лишь в дорогое украшение (фраза о десяти рублях за крест приобретает характер метафоры – экзистенциальной платы, цены покаяния, о которой он возмущенно не хочет ничего знать, заглушая свою совесть).
Марксистское влияние вытесняет объективный анализ социальных проблем, подменяя его классовой ненавистью, дарвинизм изгоняет из души трепет перед богосозданностью человека, низводя самого царя до уровня обезьяны (а значит, его теперь можно легко лишить жизни). Легкий, добровольный отказ людей от того, что глубоко укоренено в самом строе их личности, что ее питает и направляет, подверженность мечтательности, обаянию иллюзии, скрывающей от них реальную правду о мире и самих себе, – всё это было подобно мощному солнечному удару, которому, однако, предшествовал долгий перегрев, беспечность, невнимательность к своему духовному здоровью.
Так, очки комиссара-палача Землячки удивительным образом напоминают пенсне незнакомки; шляпа извозчика, везущего героев в гостиницу, выглядит демонически; мальчик-алтарник, на сомнения которого герой когда-то не обратил внимания, возникает спустя годы в образе профессионального убийцы – связь времен неоспорима сегодня никем, но мало кто способен увидеть непрерывную цепь нераскаянных грехов, увлекающих страну к пропасти 1917 года и последующим десятилетиям кровавого беспамятства.
Михалкову удается через сложную систему нелинейных ассоциаций показать духовные истоки русской трагедии, укорененной в личной катастрофе каждого человека: страну составляют люди и именно их жизненные ошибки, образуя погибельную взаимосвязь, ставят ее перед трудноразрешимыми проблемами.
Михалков снял фильм и о нас сегодняшних – о нашей пагубной доверчивости, о невнимательности к тому, что происходит в душе.
Михалков в очередной раз снял фильм не только о прошлой, потерянной России, но и о нас самих, сегодняшних – о нашей пагубной доверчивости, о невнимательности к тому, что происходит в душе, о том, как просто потерять таланты и дары, если ими не дорожить, о том, как легко не заметить медленно подбирающийся и настигающий в момент наибольшей разнеженности солнечный удар.
Ноябрь 1920 года. Сдавшиеся в плен офицеры и солдаты Добровольческой Белой Армии подписывают с победившими большевиками в лице некоего комиссара особого отряда ВЧК некий документ, якобы гарантирующий им жизнь и возможность вернуться домой.
Проходят перед нами эти разные люди. Посмотрите, какие лица!
Трусоватый Полковник инженерных войск, поющий оперные арии.
И главный герой фильма – Капитан с растерянным, опрокинутым взглядом, обреченно срезающий погоны поданными комиссаром для быстроты и удобства ножницами.
Потому что актер Мартиньш Калита так сыграл молчание в роли поручика-капитана через 13 лет, что приписывать успех только Евгению Миронову за голос неправильно. Этот трагический, опустошенный взгляд усталого человека через стекла круглых очков.
Из интервью Евгения Миронова:
- Кого же ты там играешь?
И Поручик – юный, чистый, наивный. Подбородок с ямочкой. Влюбился с первого взгляда до потемнения в глазах.
Это ведь так увлекательно: разгадать все зашифрованные, ностальгические детали из любимых фильмов: летящий шарфик, чалма факира, черная шляпа, подаренная толстенькому мальчику Егорию, охотничий пес.
И ручки эти без перчаток действительно даже собственный чемодан не могут носить, без риска натереть кровавые мозоли. И в какой-то момент подпоручик Кока понимает, что уже больше ничего не будет и угощает всех папиросами из своего тяжелого чемодана. Руки натер. Этими руками задушил полковника. И не почувствовал ничего. Ни стыда, не раскаяния. Умница пес все чувствует и нервничает. Он разделит судьбу своего хозяина до конца.
Читайте также: