Русский север поморье или еще двинское заволочье сочинение

Обновлено: 30.06.2024

В древности весь север Европы от Ботнического залива до Уральских гор был густо заселён финно-угорскими племенами. В сагах викингов, совершавших набеги на своих дракарах в устье Северной Двины, этот край ассоциировался с несметными богатствами (читай: серебряными слитками и монетами) и назывался Бьярмией. Под этим же названием он, например, обозначен на Carta Marina, древнейшей карте Северной Европы, выпущенной в Венеции под началом шведского географа Магнуса Олафа в 1539 году.

В X веке в поисках пушнины — куницы, соболя и прочих бобров — на эту землю пришли новгородцы. С тех пор началась тысячелетняя история освоения этого сурового края славянами, которая продолжается и в наши дни.

В то далёкое время дорог не было, а транспортными артериями выступали реки. Чтобы попасть из одной речной системы в другую суда приходилось волочить по земле. Такие сухопутные перемычки назывались перетасками или волоками. Проложенные через водоразделы речных систем кратчайшим маршрутом они имели среднюю протяжённость около 5-6 километров. А благодаря новгородским писцовым книгам мы даже знаем их древние названия: Гостин Немецкий — ведший из Вытегры в Ковжу и ныне переродившийся в Волго-Балт, Кенский и Ухтомский (известный так же как Красный) — позволявшие попасть соответственно из Онежского и Белого озёр в реку Онегу, и, конечно, знаменитый Славенский волок — много веков связывавший Шексну с бассейном Северной Двины, известный в наши дни как Северо-Двинский водный путь.

Традиционным транспортом новгородцев тогда были ушкуи — лёгкие и быстроходные сосновые лодки, адаптированные как для преодоления мелководных верховьев рек, так и для волочения по суше. Управляли ими ушкуйники, по сути — те же дружины викингов только русского разлива, в задачи которых входило изучение новых земель, сбор дани с уже известных и прочие опасные предприятия.

Въ Афетовi же части сѣдить русь, чюдь и вси языцѣ: меря, мурома, всь, мордва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, югра, литва, зимигола, корсь, cѣтьгола, либь.

И изъбрашася трие брата с роды своими, и пояша по собѣ всю Русь, и придоша къ словѣномъ пѣрвѣе. И срубиша город Ладогу. И сѣде старѣйший в Ладозѣ Рюрикъ, а другий, Синеусъ на Бѣлѣ озерѣ, а третѣй Труворъ въ Изборьсцѣ.

И хотя историчность Синеуса — вопрос дискуссионный, а появление Белозерска согласно археологическим исследованиям датируется лишь серединой X века, сути это не меняет: именно Белое озеро стало плацдармом, с которого в XI-XII веках продолжилась экспансия русских в Заволочье.

В 1703 году уже упомянутый выше Пётр I основал Санкт-Петербург, ставший по сути Новым Архангельском, после чего царским указом вся торговля была принудительно перенесена в младшую столицу. Так Заволочье, бывшее до этого одним из важнейших экономикообразующих регионов, в одночасье оказалось на периферии российской истории. Молниеносно превратившись в медвежий угол, оно словно впало в спячку: все стороны жизни местного населения будто законсервировались. В немалой степени этому способствовали старообрядцы, не принявшие нововведений патриарха Никона и с начала XVIII века активно устремившиеся именно в Заволочье. Так очень скоро Русский Север превратился в живой заповедник исчезнувшей к тому времени в остальных регионах Российской империи старорусской допетровской культуры, вплоть до революции оставаясь примером свободного общества, основой жизни которого была крестьянская волость.

Много веков местные крестьяне считали Русский Север центром своего мироустройства. Согласно поморским сказаниям, Земля, окружённая небом, покоится на семи больших и семи маленьких китах, которые когда шевелят хвостом или хребтом, вызывают землетрясения. На восточной её стороне находится тёплый край, населённый православными христианами. Их ближайшие соседи — язычники: финно-угры и ненцы. На периферии живут нехристи и иноверцы: на западе — англичане и немцы (так поморы называли всех жителей континентальной Европы), на юге — арабы. Край поморской ойкумены был заселён всякими сказочными существами — карликами и одноногими чудищами.

С трудом отвоёванный православными миссионерами у финно-угорских колдунов этот край однако до наших дней сохраняет свою языческую сущность. С одной стороны жители Русского Севера испокон веков боялись вепсских, карельских, саамских и коми ведунов. С другой — всегда относились к ним с большим уважением, чтили их иноверную силу и даже пытались использовать её в своей жизни, приглашая тех на свои обряды — свадьбы и похороны.

Лингвистическое наполнение Русского Севера не менее интересно, чем все остальные: так и не стёршиеся за века финно-угорские слова и выражения, где-то сохранившиеся в оригинале, где-то изменённые до неузнаваемости, также до сих пор используются в речи, превращая последнюю в какой-то таинственный шифр, смысл которого недоступен для непосвящённых.

Но, конечно, главная характерная черта Русского Севера — деревянное зодчество. Каждая постройка северной деревни, будь то изба или амбар, мельница или колодец, храм или кладбищенская ограда, каждая её деталь, изящная, сугубо функциональная и оттого аскетичная, хранит в себе саму суть пусть непритязательной внешне, однако духовно богатой крестьянской жизни, полной с одной стороны тяжёлого осознанного труда, с другой — радости самого земного существования, с третьей — гармонии с окружавшей природой.

Возможно, вы скажете, что для этого не надо ехать в глушь, всё это можно увидеть в музеях — в Кижах, в Малых Корелах, в Семёнково. Да, но нет. Деревянную архитектуру Русского Севера — будь то устремлённый к небу храм либо приземистая поморская изба — всегда нужно рассматривать исключительно в связке с опоясывающим её ландшафтом. Любой северный зодчий, создавая своё творение, всегда старался максимально гармонично вписать его в окружающий мир, поэтому ценность каждого отдельно взятого строения на севере — не только в его архитектурных решениях, но и в их гармонии с природой. И как раз эта гармония превращает зодчество Русского Севера в уникальный феномен, выделяя его на фон многочисленных сохранившихся деревянных памятников других регионов России и мира.

В то же время если эту едва уловимую связь нарушить, перенеся какое-нибудь здание в музей, единая композиционная ценность, заложенная при его строительстве мастером и включающая в себя в равной степени и архитектурную и ландшафтную составляющие, сразу окажется утеряна. Именно поэтому здания в музеях деревянного зодчества часто выглядят искусственно: пусть они и оригинальны, и им много-много лет, но построенные изначально в совершенно других местах и в окружении иных ландшафтов эти памятники деревянного зодчества без исходного природного дополнения теряют значительную часть своего смысла и значения, оставляя лишь архитектуру, пусть и гениальную, но без первозданного окружения будто осиротевшую.

Как раз поэтому я вот уже несколько лет подряд организовываю экспедиции по отдалённым уголкам Русского Севера: ведь только там, в затерянных среди бездорожья деревнях, где все эти почерневшие от времени избы, амбары, мельницы и церкви до сих пор стоят на своих исконных местах, можно отыскать то, чего не встретить ни в одном из современных музеев, — уникальную сформированную веками связь между северным зодчеством и северной же природой.

Прямо сейчас древнее Заволочье вымирает. Этот процесс начался не сегодня и даже не вчера, он тянется вот уже сто пятьдесят лет. Однако именно в последние годы его движение происходит такими семимильными шагами, что буквально через несколько десятилетий знакомиться с Русским Севером придётся либо в музеях, либо по книгам.

Каждый год с карты исчезает по несколько деревень. Старики — последние хранители древних традиций — умирают, молодёжь устремляется кто в областные центры — Архангельск, Вологду, Петрозаводск, кто — сразу в Санкт-Петербург и Москву, за тем, чтобы никогда больше не вернуться.

И их можно понять: в той же Архангельской области, крупнейшем лесозаготовительном регионе Европы, местные жители банально не могут достать себе на зиму дров. Весь лес идёт на экспорт, причём масштабы вырубок шокируют — они тянутся вглубь тайги на сотни километров. Взгляните на спутниковые снимки на картах в Яндексе или Гугле — и вы ужаснётесь: вся Карелия, значительная часть Вологодчины, Коми, Архангельская область — лес вырубается везде, иногда — заповедный, как, например, на Онежском полуострове или в Кенозерском национальном парке. А ведь та же Архангельская область — ещё и алмазная столица Европы: в Мезенском районе находятся крупнейшие в этой части света месторождения, и на них ведётся активная добыча алмазов карьерным способом.

И вот с одной стороны — лес, драгоценные камни, дары моря. Кажется — регион должен процветать. Но нет. Нет дорог: многие деревни Русского Севера большую часть года отрезаны от Большой земли, и добраться до них можно либо авиацией, либо по воде, либо в феврале-марте, когда накатываются зимники. Нет работы: чтобы прокормить свои семьи, мужчины из деревень вынуждены уезжать на вахты — кто поближе, на лесозаготовки, кто подальше — на нефтяные заработки в Харьягу. Люди здесь буквально выживают, и в этой ситуации, очевидно, что до сохранения культурного и архитектурного наследия дело доходит крайне редко. Одни мрази воруют из церквей каким-то чудом пережившие советскую власть старинные иконостасы, другие — эти самые церкви поджигают, третьим — вообще на всё наплевать. Многие из древних зданий, которым по 100–150 лет, — даже охранного статуса не имеют, хотя, если начистоту, толку от него всё равно никакого, скорее вред. Пока здание не признано памятником — его могут восстанавливать неравнодушные местные жители, или же волонтёры из Санкт-Петербурга, Москвы и других городов. А вот если вдруг какое-нибудь строение признаётся объектом культурного наследия, или, что обычно ещё хуже, передаётся в собственность РПЦ — пиши пропало, шансов на сохранение у него в большинстве случаев не остаётся.

Не переключайтесь, будет интересно!

Было интересно? Есть что дополнить? Можете рассказать свою историю и поделиться своими фотографиями? Оставьте комментарий внизу этой страницы!

В начале каждого месяца я рассказываю своим подписчикам о новых удивительных местах, о которых сам раньше не знал, делюсь ссылками на интересные статьи и блоги, формирую свежую подборку своих актуальных статей — новых и архивных. Всего 12 писем в год, написанных лично мной. Не пропустите!

Царские врата Троицкого собора Троице-Гледенского монастыря (1776-1784 гг). Его иконостас - настоящий шедевр искусства резьбы по дереву. В Устюге, вообще, сохранилось немало оригинальных иконостасов XVIII века, но для осмотра доступны только 3-4 из них.

Устюжское барокко. Никольская церковь в Великом Устюге (1682 - 1720 гг, колокольня 1720 г).

Великий Устюг поражает количеством промыслов. Чего здесь только ни делали (кстати, и сейчас тоже делают немало). Евангелие с чернеными серебряными пластинами (1685 г). Промысел жив до сих пор - вот ювелирный набор, который я купила в фирменном магазине предприятия "Северная чернь".

Иконопись - икона из иконостаса церкви Вознесения (XVIII в). Как мне представляется, это строгановское письмо (неудивительно, учитывая, что Сольвычегодск совсем рядом). Каменный крест 1625 г с клеймами страстей господних (нач. XVIII в).

Деревянная скульптура. Богоматерь и Мария Магдалина (сер. XVIII в). Изразцовая печь из купеческого дома - экспонат фондохранилища устюжского музея.

Изразцы украшают также многие устюжские храмы XVIII в.

Высокие глиняные берега Сухоны.

Памятник устюжанину Семену Дежневу - первопроходцу Чукотки.

Дорога из Лальска в Архангельскую область через поселок лесозаготовителей Верхнелалье оказалась одним из самых серьезных испытаний всей поездки: разбитые плиты и расквашенный грейдер местами были труднопроходимы даже для Дастера. К счастью, в Архангельской области ситуация сильно улучшилась – и мы быстро доехали до Сольвычегодска, древней соляной столицы и вотчины бояр Строгановых, стоящей на берегах еще одной большой северной реки Вычегда. Слава Богу, перед самой нашей поездкой в Архангельской области, наконец, отменили карантин для музеев – и в Сольвычегодске мы смогли все-таки попасть в функционирующий нынче как музей древний Благовещенский собор, который облазили с экскурсоводом вдоль и поперек.

Боры-беломошники, покрытые ягелем и богатые ягодой и грибами.

А вот морошку так просто не соберешь - ее искать нужно. Потому и цена на нее в несколько раз выше, чем на все другие ягоды. Впрочем, в августе уже все равно не сезон - мы покупали морошку в сиропе на рынке в Вельске.

Дороги севера Кировской области - безусловные лидеры антирейдинга дорог всей экспедиции.

С мостами на северных реках напряженка. Зимой часто обходятся ледовыми переправами, летом налаживают понтонные мосты, ну а в межсезонье - да сколько там того межсезонья.

Паромы здесь тоже не редкость - паромов в этой поездке у нас было с десяток (гораздо больше, чем мостов). На заднем плане - один из старейших храмов Русского Севера - Благовещенский собор (1560-1584 гг) Сольвычегодска.

Собор уникален не только возрастом: здесь сохранился иконостас XVII в с удивительными царскими вратами, украшенными слюдой и эмалью. А вот его росписи XVI в были переписаны заново после пожара в XIX в.

Музейные экспозиции при соборе не менее поразительны: икона Троица XVI века и золотое шитье из мастерской Анны Строгановой (пелена "Юродивые и святые" 1660 г).

Сокровищница музея также удивляет уникальными экспонатами: напрестольное Евангелие кон. XVII в. А в ходе экскурсии по внутристенным ходам собора есть даже возможность попасть в алтарную часть и увидеть росписи и расписную сень XVIII в.

Соляной фонтан у Введенского собора в Сольвычегодске. Именно местные соляные растворы стали основой богатства династии Строгановых.

Северная Двина – главная водная артерия и дорога Русского Севера – начинается в Великом Устюге, где сливаются Сухона и Юг. В ее верховьях в окрестностях Красноборска мы провели следующие пару дней, активно осматривая достопримечательности района. Настолько активно, что за один день умудрились сбегать на расстояние 4 км в одну сторону в нежилую деревню Сидорова Едома, а потом еще съездить на пароме на другой берег Северной Двины (на берега реки Уфтюги), все там осмотреть - и успеть на обратный паром!

Из мрачноватого и запущенного поселка Холмогоры лежал наш путь в глухие края по берегам Пинеги и Мезени. Здесь безусловным открытием стала для нас невозможно аутентичная поморская деревня Кимжа, куда еще 15 лет назад не было никакой сухопутной дороги, представляющая из себя абсолютный портал в прошлое. А вот Пинежье, к сожалению, пришлось при этом проскочить транзитом – для обстоятельного знакомства с ним нужен был еще хотя бы один день. Еще один лишний день позволил бы нам проехаться вдоль Мезени - ну что ж, значит, с Мезенью мы не прощаемся.

Архангельск тоже в этот раз, к сожалению, прошел мимо меня – на него элементарно не хватило времени. Мы сознательно решили больше сосредоточиться на окрестностях города, куда добраться без машины сложно, а музеи (в том числе, и один из богатейших в России музеев деревянного зодчества Малые Карелы) оставить на тот случай, если все-таки когда-нибудь отправимся сюда без авто. Нижнее и Среднее Подвинье осматривали уже из Архангельска и по пути в Вельск, который стал нашей базой на три следующих дня.

Расписных изб в Подвинья сохранилось довольно мало. К счастью, эта - дом Малетина, что в селе Чащевица, еще стоит.

Георгиевская церковь в Пермогорье (1665 г) - один из самых совершенных деревянных храмов всего Русского севера.

Николаевская церковь у Гагарок (Комарица) сохранила почти нестеровские росписи нач. ХХ в.

Двинские прялки особенно нарядны и красочны. Но расписывали здесь все - даже детские санки.

Именно в Подвинье на смену каменным устюжским храма приходит зодчество деревянное. Впрочем, в урочище Шеломя под Красноборском деревянная (1642 г) и каменная (1842 г) Никольские церкви стоят рядом.

Церковь Дмитрия Солунского в Верхней Уфтюге (1784 г) не очень изящна, но запоминается основательностью и монументальностью.

Просторы Северной Двины.

Церковь Василия Блаженого (1825 г) на погосте Чухчерьма на высоком берегу Северной Двины.

Сретенская церковь в поселке Рикасово не закрывалась в советское время, потому сохранила иконостас 1820-х годов. Церковь Николая Чудотворца, что в селе Зачачье, была возобновлена в формах XVII в в 1914 году.

Воскресенская церковь (1686-1694), что в поселке Верхние Матигоры, больше напоминает среднерусское зодчество. Сейчас она хорошо отреставрирована и видна издалека.

В Холмогорском музее представлены, в основном, мезенские прялки, сочетающие традиции русской росписи и ненецких орнаментов.

Холмогоры. Типичная изба Нижнего Подвинья, увенчанная трехоконным мезонином.

В райцентре Пинега, что на берегу одноименной реки, до сих пор существует бревенчатая набережная.

Поморская Кимжа за истекшие 100 лет прктически не изменилась (ну разве что свет провели). Дорога по суше сюда была проложена лишь в 2008 году! После прошедшего накануне дождя ходить по селу мы смогли лишь в резиновых сапогах.

В Кимже почти на каждом доме сохранился конек. Великолепную Одигитриевскую церковь (1700-1709 г) недавно образцово отреставрировали.

Традиция ставить кресты по обету сохранялась в этих краях вплоть до середины ХХ века. Как и обычай хоронить покойников сразу за околицей села или еще в каком неустановленном месте. В Кимже до сих пор этих крестов за селом очень много - как старых, так и новых. Справа - обетный крест кон. XIX в на берегу Мезени.

Мезень - вторая по величине река Архангельской области.

Один из феноменов Кимжи - самые северные в мире ветряные мельницы. Даже в этом климате люди умудрялись выращивать зерно!

Понятно, что столь длительная и насыщенная объектами поездка не может обойтись без накладок и изменений. Потому, когда выяснилось, что запланированную экскурсию на Бесов Нос нам не подтверждают, мы почти не удивились. Обидно было только, что не узнали об этом раньше еще в Архангельске, где высвободившееся время нам бы очень пригодилось. В итоге выкроили себе еще один лишний день в Вельске, так как Поважье (а особенно, долина реки Вель) также оказалось интереснейшим регионом, полным ярких памятников деревянного зодчества.

Пейзажи юга Архангельской области подверглись сильному антропогенному влиянию. После глухих мезенских лесов и болот выглядит непривычно и отторжения не вызывает.

Церковь Ильи Пророка (1756 г), что в селе Возгрецовская - типичный поважский деревянный храм, увенчанный грушевидным куполом.

Росписи фронтона дома Мартынова (1898 г) из села Большое Заволжье, куда нет дороги и надо идти пешком - впрочем, недолго.

На избах, кстати, иногда изображали портреты хозяев. Вот фрагмент обшивни дома Горбунова, выставленный сейчас в Вельском музее. Работа семьи живописцев Петровских (1886 г).

Пару лет назад в Вельский музей была перенесена одна из расписных изб Поважья (сохранившая внутри также росписи Петровских). Теперь любой может посмотреть, как такое жилище выглядело изнутри и снаружи. В интерьере - выставка домовой росписи Поважья.

Село Березник сохранило пожарный сарай и усадьбу кон. XIX в.

Дивный лев с фронтона избы Осипа Буракова, что в селе Рогово.

Кроме Бесова Носа не подтвердилась у нас также экскурсия на остров Липня, что в окрестностях Великого Новгорода, куда мы планировали сплавать в последний день путешествия: новгородский музей-заповедник никак не запустит туда катер, купленный ими еще несколько месяцев назад! В итоге наш обратный маршрут был полностью переделан: взамен Пудожа, из Вельска мы отправились в Вологду, где, в принципе, всегда есть чем заняться. Например, посетить открытый несколько лет назад для посещения Софийский собор, сохранивший комплекс фресок XVII в и иконостас нач. XVIIIв, а также съездить в музей деревянного зодчества Вологодской области Семёнково и в усадьбу Брянчаниновых в селе Покровское.
Последний день поездки посвятили Ярославской области, где нас опять подвели дороги: в хлам разбитый асфальт по пути в Спасо-Преображенский Геннадьев монастырь поразил наше воображение даже после бетонных плит Верхнелалья и раскисшего под проливным дождем грейдера в Мезень. Еще один в этом сезоне незачет ярославским дорожным службам за ушатанные дороги. Из-за них мы снова вынуждены были сократить программу дня – времени осталось лишь на прогулку по селу Вятское, входящему в список самых красивых деревень России на нас при этом не слишком поразившему.

Несмотря на накладки последних дней поездки, в целом, я ее результатом довольна. В этом году, в силу известных обстоятельств, вообще трудно было ожидать 100%-ного исполнения планов. И мы были морально готовы к тому, что придется все менять на ходу. Хотя карантин нам как раз почти не помешал: музеи везде уже открылись, гостиницы работали, разве что в Красноборске из-за отсутствия нормально функционирующих кафе пришлось питаться из магазина, да в Семёнково доступны для посещения оказались почему-то не все избы. Зато в этот раз нам как-то особенно везло на попадание внутрь действующих церквей – и именно тех, где сохранились вполне аутентичные интерьеры. А это дорогого стоит – кто сталкивался, тот поймет.
Ну и конечно, как всегда бывает в таких случаях, многое осталось за пределами нашей программы. Что-то пришлось отменить по погодным условиям, что-то из-за неясного состояния дороги, на какие-то объекты элементарно не хватило времени, о чем-то мы просто не знали до поездки. Так ~~выпьем же за то~~ будем надеяться, что в следующем сезоне у нас будут силы, возможности и желание досмотреть недосмотренное в этом, а также ознакомиться с новыми уголками бесконечной вселенной, называемой Русским Севером.

"Про наш Архангельский край столько всякой неправды да напраслины говорят, что придумал я сказать все, как есть у нас. Всю сущу правду, что ни скажу — все правда. Кругом земляки, соврать не дадут. К примеру, река наша Двина в узком месте тридцать пять верст, а в широком — шире моря. А ездили по ней на льдинах вечных. У нас и ледяники есть. Таки люди, которы ледяным промыслом живут. Льдины с моря гонят да дают в прокат, кому желательно"- говорит нам дед Арсений

"Омывается северная часть Российского государства Белым морем, где и расположен удивительный Архангельский край. Народ здесь известен своим пением, по воде ходят льдины круглый год, а медведи приторговывают на рынке"

Это твоя родина, сынок.

НЕИЗВЕСТНАЯ РУСЬ. ПОМОРЫ

В публикациях газет и журналов ты найдешь сведения о различных русских этносах - о казаках, о великороссах, малороссах, белорусах и русинах.

Но очень мало рассказывается о древнем русском народе - поморах.

Народе живущем на окраинных землях легендарной Гипербореи и на территории исчезнувшей страны Биармии.

А ведь поморы немало сделали и делают для русского государства.

Какого самого-самого-самого-самого известного помора на белом свете вы знаете?

А еще из поморов вышли такие знаменитые люди, как Адмирал Флота Советского Союза Николай Кузнецов, скульптор Федор Шубин, а также Ермак Тимофеевич (правда некоторые области России оспаривают поморское происхождение Ермака), Семен Дежнев, Ерофей Хабаров,Атласов и многие другие землепроходцы, которые ещё задолго до казаков проникали за Урал и осваивали Сибирские земли, а позже вели освоение Дальнего Востока и Аляски .

Бессменный управитель Аляски Александр Баранов тоже был родом из поморов. Для сведения - нынешний город Ситка (штат Аляска) раньше назывался Новоархангельск.

Поморы были изолированы от основной массы русского народа — так, что некоторые исследователи считают их отдельным субэтносом и даже этносом.

Поморы могут считаться одними из самым древних по времени возникновения субэтносом России.

Большие расстояния, религиозные отличия (большинство поморов были староверами, причем формировали отдельную ветвь среди прочих бесчисленных староверских течений — поморское согласие), иной жизненный уклад (поморы не знали ни крепостного права, ни разорительных набегов и войн, от которых веками страдали южные регионы страны) и соседство с теми народностями, с которыми не сталкивались жители других русских областей — все это наложило значительный отпечаток на поморскую культуру.

Антропологически поморы отличаются ростом выше среднего, светлыми волосами и цветом глаз.

Столкновения русских с норманнами в основном происходили из-за рыбных промыслов в северных морях.

Нужно отметить, что начиная с X века походы викингов в Белое море с целью грабежа и разбоя были обыденным делом. Норвежские саги подробно повествуют о “подвигах” на беломорском побережье и в устье Северной Двины многих морских разбойников, носивших характерные имена, такие, как Эйрик Красная Секира, Харальд Серый Плащ, Торер Собака и другие. Не брезговали набегами на богатый край и дружинники норвежских королей, а впоследствии и шведы, благо серьёзного отпора от неорганизованного коренного чудского населения они не получали.

Но дело совсем изменилось, когда в крае появились руссичи. Они не только успешно отражали нападения заморских пришельцев, но нередко сами переходили в наступление, совершая походы на Норвегию. Для защиты своей территории норвежцы были вынуждены построить на севере страны в 1307 году крепость Вардехус, в старину называвшуюся поморами Варгаевым (теперешний город Варде)…

Об одном из эпизодов этой длительной борьбы в Двинской летописи говорится так: “Николаевский Корельский монастырь Мурмане (норвежцы,) пришедши в числе 600 войною с моря в бусах и шнеках (небольшие парусно-гребные скандинавские суда,) в 1419 году пожгли и чернцов посекли”.

Жители Заволочья иногда платили Норвегии дань, а иногда и сами совершали набеги на норвежские земли (1349, 1411, 1419 и 1425 гг.).

Грабили норвежские поселения, захватывали девушек и замужних женщин (иногда с детьми) и вывозили в Поморье.

Вот откуда у поморов скандинавские гены.

После раскола Православной церкви в XVII веке сюда уходили люди, не принявшие нововведений Никона. Более того, в Поморье развернулось мощное старообрядческое движение. Соловецкая обитель сопротивлялась царским войскам более 7.5 лет.

Со временем все эти факторы сформировали Древнерусскую Поморскую Православную церковь.

Следующим условием, которое повлияло на формирование поморского этноса, было то, что поморы не знали крепостного права и Ордынского ига.

О свободолюбии и самостоятельности поморов говорит следующее: царские чиновники обращались к поморам только по имени и отчеству, а в остальной России людей называли по уменьшительным прозвищам.

Поморы – народ арктических мореплавателей, зверобоев и рыбаков – единственный (!) коренной морской народ в Западно-сибирской части Арктики. Ни один другой коренной народ Северо-запада России – ни саамы, ни ненцы, ни карелы, ни коми не ходили в море и не занимались дальними морскими промыслами.

Поэтому норвежцы долгое время не имели представления о пространствах и землях, которые лежат за арктическими льдами восточнее Белого моря.

С глубокой древности единственными хозяевами этих арктических пространств были поморы.

Тем самым поморы сыграли особую роль в освоении северных морских путей и развитии судостроения. "Вечными мореходами" метко окрестил их известный русский адмирал Литке.

Писатель Михаил Пришвин во время своего путешествия на Север с удивлением узнал, что «до сих пор еще русские моряки не считаются с научным описанием Северного Ледовитого океана. У них есть собственные лоции… описание лоции поморами почти художественное произведение. На одной стороне — рассудок, на другой — вера. Пока видны приметы на берегу, помор читает одну сторону книги; когда приметы исчезают, и шторм вот-вот разобьет судно, помор перевертывает страницы и обращается к Николаю Угоднику."

Никола - Морской бог. Так называли и называют поморы св. Николая Чудотворца, которого во всем мире признают покровителем мореплавателей.

Поморские кочи преодолевали в сутки 150-200 километров в то время, как английские купеческие суда – около 120 километров, а голландские фрегаты – лишь до 80-90 километров.

Волей судьбы они стали ему достойным памятником.

Кстати, у поморов большую роль играет тональность речи, которая заметно повышается к концу предложения. Но не надо повышать голос: поморы – люди тихие и говорят громко только в крайне раздраженном состоянии.

Между тем, надо отметить, что у каждого русского человека есть базовый запас поморских слов, которые попали к нам из говори: сёмга, тундра, треска, бахилы, морж, тюлень и т.д.

А некоторые привычные нам сейчас слова в поморьской говоре имеют совсем другое значение.

БУРЛАК – выходец из другой области

ДОЛИНА – высокий человек

БЕСЕДА – собрание молодёжи для работы или увеселения

ОБРЯД – работа по дому

Знай свою историю!

Гордись своими предками!

И пересмотри мульт "Смех и горе":)

- А зимой другой раз в избе жарко, душно — не продохнуть, носом не проворотить, а дверь открывать нельзя: на улице мороз щелкат. Возьмем северно сияние, теплой водичкой смочим и зажжем. И светло так горит, и воздух очищат, и пахнет хорошо. (Морожены Песни)

-По обычаю надобно было оставить извещение в письменной форме: кто они, погибшие, и откуда они, и по какой причине померли. Если не разыщет родня, то приведется, случайный мореходец даст знать на родину. (Поморская быль)

-Апельсинов множество, видать, крупны, сочны, да от воды высоко — ни рукой, ни веслом не достанешь, на воду лестницу не поставишь. (Апельсин)

-Перепилиха со всего голосу взвизгнула! И столь пронзительно, что медведя насквозь проткнула и наповал убила голосом. (Перепилиха)

-Бедну маму так в обморок и бросат: конешно, этот случай всех злее! (Волшебное кольцо)

-Вот — змея запускаем! Купи — мамочку позабавить? За пинжачок отдам. С карманами, конечно! (Волшебное кольцо)

-Ну, леденик ничего, для виду согласен. Подсунет дохлу льдину – стару, иглисту, чуть живу (льдины хошь и вечны, да и им век приходит). (Вечны льдины) -

-Вычистил апельсин и бросил в воду, в руках только корка осталась. При солнешной тиши да яркости я и не огорчился. На гладкой воде место заприметил. Потом, как семгу ловить выеду, спутье не спутье, а приверну к апельсиновому месту поглядеть, что мой апельсин делат? Апельсин)

-Наш край летом богат светом. Солнце круглосутошно. Апельсины незамедлительно поспели. На длинных ветвях, на зеленых листах — как фонарики золоты поблескивают. (Апельсин)

-Девки у нас модницы, выдумщицы, северно сияние в косах носят — как месяц светит! Да еще из сияния звезд наплетут, на лоб налепят. Страсть сколь красиво! Просто андели! Про наших девок в песнях пели: У зари, у зореньки. Много ясных звезд, а в деревне Уйме им и счету нет! Девки по деревне пойдут — вся деревня вызвездит. (Морожены Песни)

-Мужичок, вы пошто опять животину тираните. (Волшебное кольцо)

-Житьишко было само последно: дома век не топлено-не готовлено… (Волшебное кольцо)

-Мамка этой Скарапеи не залюбила: к обеду не зовёт, по отчеству не величат. Вот история-то. (Волшебное кольцо)

-И така ли эта была распрекрасность, как кругом — вода, одна вода, сверху — небо, посередке — апельсиново дерево цветет! (Апельсин)

-Король и королева ночь не спали, спозаранку задним ходом, в театр забрались, чтобы хороши места захватить. Их знакома сторожиха пропустила. (Морожены Песни)

-Ишь, как выводют, шельмы! (Волшебное кольцо)

-Кабы в сторону на вершок – и сердце прошибла бы. (Перепилиха)

-Конец апреля льдина уйдет, а вода желтее теста, мутновата; потом и мутница и пенница сойдет, и река опадет, лето пойдет. (Вечны льдины)

-Иноземцы и обрадели. Пароходы нагрузили, флагами обтянули, в музыку заиграли. Поехали. Домой приехали, сейчас афиши и объявления в газетах крупно отпечатали, что от архангельского народу особенно уважение заморской королеве: песни с весом! (Морожены Песни)

-Летом у нас круглы сутки светло, мы и не спим: день работам, а ночь гулям да с оленями вперегонки бегам. А с осени к зиме готовимся. Северно сияние сушим. Спервоначалу-то оно не сколь высоко светит. (Морожены Песни)

-И решил Ванька единствену шапку продать — маме на аменины пряников купить. (Волшебное кольцо)

-Муж Перепилихи и рта открыть не успел. Перепилиха его перепилила. В мужике сквозна дыра засветилась. (Перепилиха)

-Жалко мне, Маха, пинжака с карманами — Ванька в нём такой красивый! (Волшебное кольцо)

-Мужичок, что это вы всё с животными балуете, а?! Эвон! (Волшебное кольцо)

-Да вот на прежной ширине реки ехал я вечером на маленьком пароходишке. Река спокойнехонька, воду прогладила, с небом в гляделки играт — кто кого переглядит. И я на них загляделся. Еду, гляжу, а сам апельсин чишшу и делаю это дело мимодумно.(Апельсин)

-Ну что тут поделашь-то. Решил Ванька продать пинжак — с карманами. (Волшебное кольцо)

-Вот ящики поставили и все разом раскупорили. Ждут. Все вперед подались, чтобы ни одного слова не пропустить. Песни порастаяли и начали звенеть. На что заморски хозяева нашему языку не обучены, а поняли! (Морожены Песни) -

-Взяла медведя за лапу и уволокла домой. И всю дорогу голосом верещала. И от того самого места, где медведя убила, и до самой Уймы просека стала. Больши и малы дерёва и кусты порубленными пали от перепилихиного голосу. Дома за мужа взялась! (Перепилиха)

-Оригинальная собачка Жужа, белой масти. (Волшебное кольцо)

-Бабы да девки с бани дергают, а робята с заборов. Надергают эки охапки! Оно что — дернешь, вниз головой опрокинешь — потухнет, мы пучками свяжем, на подволоку повесим, и висит на подволоке, не сохнет, не дохнет. Только летом свет терят. Да летом и не под нужду, а к темному времени опять отживается. (Морожены Песни)

-Пингвины у нас хоть не водятся, но приезжают на заработки, с шарманкой ходят да с бубном, а ины облизьяной одеваются, всяки штуки представляют, им не пристало облизьяной одеваться — ноги коротки, ну, да мы не привередливы, нам хоть и не всамделишна облизьяна, лишь бы смешно было.

Обновлено 21/01/18 12:58:

Вижу мульт "Про поморов. Гора самоцветов " в посте не отразился.

Попробую добавить эту поморскую сказку из серии "Гора самоцветов"

"Про собаку Розку"

В публикациях газет и журналов можно найти сведения о русских этносах - о казаках, о великороссах, малороссах, белорусах и русинах. Но очень мало рассказывается о древнем русском народе - поморах. Народе живущем на окраинных землях легендарной Гипербореи и на территории исчезнувшей страны Биармии. А ведь поморы немало сделали и делают для русского государства. Из поморов вышли такие знаменитые люди, как ученый Михаил Ломоносов, Адмирал Флота Советского Союза Николай Кузнецов, скульптор Федор Шубин, а также Ермак Тимофеевич (некоторые области России оспаривают поморское происхождение Ермака), Семен Дежнев, Ерофей Хабаров,Атласов и многие другие землепроходцы, которые ещё задолго до казаков проникали за Урал и осваивали Сибирские земли, а позже вели освоение Дальнего Востока и Аляски . Бессменный управитель Аляски Александр Баранов тоже был родом из поморов. Для сведения - нынешний город Ситка (штат Аляска) раньше назывался Новоархангельск.

Поморы были в значительной степени изолированы от основной массы русского народа — так, что многие исследователи считают их отдельным субэтносом и даже этносом.

Не будем вдаваться в эти споры, просто констатируем факт: большие расстояния, религиозные отличия (большинство поморов были староверами, причем формировали отдельную ветвь среди прочих бесчисленных староверских течений — поморское согласие), иной жизненный уклад (поморы не знали ни крепостного права, ни разорительных набегов и войн, от которых веками страдали южные регионы страны) и соседство с теми народностями, с которыми не сталкивались жители других русских областей — все это наложило значительный отпечаток на поморскую культуру.

БИАРМИЯ И ЗАВОЛОЧЬЕ

Север Европейской части России в IX – XIII веках скандинавские мореплаватели называли Биармией(1222 г. — последний год упоминания Biarmia в скандинавских летописях). Словене – ильменские (новгородцы) называли эти земли Заволочьем, или Двинской землёй. Заволочье лежало к востоку от системы волоков, соединяющих бассейны рек Невы, Волги, Северной Двины и Онеги в районе Белого и Кубенского озёр.

Специфика жизни человека в условиях Севера формировала и особый тип населения. Поморы – отличительное самоназвание (этноним) коренной этнической общности европейского Севера России (Поморья), восточные соседи норвежцев, живущие по берегам северорусских рек и морей. Это самый северный восточнославянский народ в мире, антропологически относящийся к северо-европейскому типу.

Что же повлияло на формирование поморского этноса?

Этногенез поморов был обусловлен слиянием культур протопоморских, преимущественно угро-финских (чудских) племен Беломорья и первых древнерусских колонистов, словен ильменцев, активно заселявших территории Заволочья. О совместном проживании чуди и первых словенских переселенцев свидетельствуют письменные источники, археологические находки, топонимика, фольклорные предания.

Словене-ильменцы, выходцы из Великого Новгорода, которые, придя на земли заселённые чудью, угро-финскими и другими племенами, перемешались с ними и ассимилировали последних.

Коренные жители Биармии окончательно покорены Новгородцами в XI веке, повествует двинский летописец, но ещё в IX веке купцы Великого Новгорода усеяли своими факториями все главнейшие реки Биармии, а упорные язычники из других мест тогдашней России, бежав на север со своими богами, еще более усилили здесь славянский элемент. После крещения Руси в 988 году сюда уходили русичи, которые не приняли христианство. Вплоть до XIX века в Поморье существовали поселения, где исповедовали дохристианскую веру.

Ввиду тесной связи поморов с Норвегией и того, что поморы жили в северной Норвегии и на островах Грумант (Шпицберген), образовался язык Русьнорг (70% поморские слова, остальное - норвежские). Русьнорг был запрещён для использования большевиками в 1917 году.

Антропологически поморы отличаются ростом выше среднего, светлыми волосами и цветом глаз.

Жители Заволочья даже платили Норвегии дань, а иногда и сами совершали набеги на норвежские земли (1349, 1411, 1419 и 1425 гг.) грабили норвежские поселения, захватывали девушек и замужних женщин (иногда с детьми) и вывозили в Поморье. Вот откуда у поморов скандинавские гены.

Многие морские термины поморов не относятся ни к славянскому, ни к угро-финским языкам.

Как и норвежцы, поморы – морской народ. Но, в отличие от длинных и узких кораблей норвежцев (которые плавали в узких фьордах и по открытой воде), корабли поморов были приспособлены к плаваниям среди льдов. Поэтому норвежцы долгое время не имели представления о пространствах и землях, которые лежат за арктическими льдами восточнее Белого моря.

С глубокой древности единственными хозяевами этих арктических пространств были поморы.

Однако хоть святой исцелитель и освободитель, однако в поморском представлении он мстителен и обидчив будто языческий бог.

Волей судьбы они стали ему достойным памятником.

К сожалению Поморье постепенно пустеет,Высокая смертность и отток населения вызван тем ,что центр варварскими методами выкачивая из края нефть, газ,алмазы и лес, ничего не хочет давать взамен.

Читайте также: