Республика шкид сочинение отзыв

Обновлено: 03.07.2024

Шкид или Шкида – так “детективные” воспитанники сократили название своего учебного заведения – Школы социально-трудового воспитания имени Достоевского. Шкида возникла в 1920 г. в Петрограде. Ее основателями были Виктор Николаевич Сорокин-Викниксор и его жена Элла Андреевна Люмберг, преподаватель немецкого языка, известная в дальнейшем как Эланлюм. Воспитанниками были беспризорники, попадавшие в школу из тюрем или распределительных пунктов.

Так, один из первых шкидцев Колька Громоносцев по прозвищу Цыган пришел из Александро-Невской

лавры, где содержались самые отпетые малолетние воры и преступники. Он сразу же стал лидером маленького коллектива, с усмешкой воспринимавшего нововведения завшколой: Викниксор мечтает превратить Шкиду в маленькую республику со своим гимном и гербом – тянущимся к свету подсолнухом.

Вскоре в школу приходит Гришка Черных, умный и начитанный мальчик, забросивший ради книг учебу и в конце концов угодивший в детскую трудовую колонию, а оттуда в Шкиду, где Цыган перекрестил его в Янкеля. Через неделю пребывания в Шкиде Гришка демонстрирует свои недюжинные способности, вместе с Цыганом стащив у эконома

табак, но для первого раза Викниксор прощает провинившихся. Постепенно приходят новые воспитанники, среди них одноглазый Мамочка и Японец – знаток немецкого языка, умный и развитой бузила.

Вскоре он приобретает неоспоримый авторитет, написав вместе с Янкелем и Викниксором шкидский гимн.

Старостой по кухне избирается Янкель; для неисправимых вводится изолятор. Вскоре после этих нововведений приходит Слаенов – “великий ростовщик” Шкиды: он начинает спекулировать хлебом, подкармливая старших, создает себе мощную охрану, и вскоре вся школа, за исключением Янкеля, попадает к нему в зависимость.

Ежедневно получая чуть ли не весь хлебный паек, Слаенов заводит рабов, выполняющих все его прихоти. Тем временем зреет недовольство – на кухне у Янкеля Мамочка и Гога обсуждают план борьбы. Однако Слаенов упреждает их, – разгром оппозиции начинается с Янкеля, которого Слаенову удается обыграть в очко на двухтысячный запас хлеба.

Мамочка и Янкель начинают манипулировать с весами и потихоньку, обвешивая Слаенова, возвращать ему долг, однако Викниксор заменяет Янкеля, проработавшего на кухне полтора месяца, Савушкой, который под давлением Слаенова вынужден делать приписки в журнале выдачи хлеба.

Узнав об этом, Викниксор сажает Савушку в изолятор, однако поднявшаяся волна “народного гнева” сметает Слаенова, и он бежит из Шкиды. Рабство отменяется, а долги ликвидируются. Весной шефствующее над Шкидой губоно организует поездку на дачу. Четвертое отделение вместе со своим педагогом графом Косецким ворует на кухне картошку, и это несколько умаляет в глазах ребят его достоинства как воспитателя.

Разозлившийся Косецкий начинает применять по отношению к воспитанникам репрессивные меры, что приводит к травле педагога: его осыпают желудями, крадут во время купания белье, посвящают педагогу специальный выпуск стенгазеты “Бузовик” и, в конце концов, доводят халдея до истерики. Эланлюм ничего не говорит Викниксору, но тому в руки попадает “Бузовик”, и, вызвав к себе редакторов – Янкеля и Япошку, заведующий предлагает им заняться выпуском школьной газеты “Зеркало”. Янкель, Японец, Цыган и другие с удовольствием берутся за дело.

Вскоре начинаются перебои с доставкой продовольствия, и голодающая Шкида раз за разом совершает набеги на местные огороды, выкапывая там картошку.

Разгневанный Викниксор обещает попавшихся на воровстве перевести в лавру, и вскоре эта участь едва не постигает представителей печати – Янкеля и Япошку, однако ручательство всей школы спасает их от заслуженной кары. Тем не менее по возвращении в город заведующий объявляет о создании школьной “Летописи” для фиксации всех прегрешений воспитанников, начиная с попытки Янкеля стащить краски. Вводятся разряды поведения с первого по пятый, рассчитанный на воров и хулиганов. Осенью четвертое отделение устраивает банкет по случаю выхода двадцать пятого номера “Зеркала”.

Перед уходом из класса Янкель осматривает чугунку и не придает значения выпавшему из печки крохотному угольку, а ночью начинается страшный пожар, уничтожающий два классных кабинета и сжигающий подшивку “Зеркала”. Вскоре после пожара в Шкиду приходит Ленька Пантелеев, встреченный поначалу в штыки, но затем ставший полноправным членом дружной шкидской семьи. Тем временем в Шкиде начинается газетная лихорадка, охватившая Янкеля и Цыгана, Япошку и Мамочку, Купца и Воробья и многих других, включая учеников младших отделений. Через три месяца ажиотаж спадает и из шестидесяти изданий остаются только четыре.

Однако скучать халдеям не приходится: в Шкиде создается новое государство Улигания со столицей Улиган-штадтом; главная улица столицы носит гордое имя Клептоманьевский проспект, на нем находятся резиденции диктатора – Купца и наркомов: наркомвоенмор и книгоиздатель Янкель, наркомпочтель Пыльников и наркомбуз Япошка. Младшие отделения объявляются колониями, создается гимн, герб и конституция, где халдеи объявляются врагами Империи. В конце концов одна из колоний переходит на сторону халдеев, арестовывает диктатора и производит переворот, провозглашая в Улигании Советскую власть.

И вскоре шкидцы начинают приставать к Викниксору с вопросами, почему у них нет комсомола.

Лишившись своего преподавателя политграмоты, ребята начинают заниматься самообразованием: по ночам Янкель, Японец и Пантелеев собираются на конспиративные заседания своего кружка. Викниксор предлагает им легализоваться. Так возникает Юнком и одноименный печатный орган, в редколлегию которого входит вышеназванная троица.

Поначалу в Шкиде формируется негативное отношение к кружку, и тогда Саша предлагает устроить юнкомскую читальню. Вскоре Викниксор уезжает в Москву по делам и начинается буза, которой не в силах противостоять ни Юнком, ни Эланлюм. Тон задают Цыган и Гужбан, которые вовсю воруют, а на вырученные деньги устраивают попойки, на одной из которых присутствуют несознательные юнкомцы Янкель и Пантелеев.

Вернувшийся Викниксор, пытаясь спасти положение, прибегает к остракизму, в результате чего Цыгана, Гужбана и еще нескольких человек переводят в сельскохозяйственный техникум. Вскоре после проводов происходит раскол в Цека: Янкель и Пантелеев, поглощенные мечтой стать артистами, начисто забрасывают свои юнкомские обязанности, что вызывает недовольство Япошки.

Конфликт разгорается из-за вопроса о принятии в организацию новых членов и запрета курить в помещении Юнкома. Разъяренные Янкель и Пантелеев, с недавних пор ставшие сламщиками (что на шкидском наречии означает “верные и преданные друзья”), идут на раскол и начинают выпуск своей собственной газеты. Это вызывает ответные меры со стороны Япончика: на экстренном пленуме Янкеля и Пантелеева исключают из Юнкома, однако дела с газетой идут у штрейкбрехеров хорошо, а в довершение разгрома они забирают из читальни свои книги, и Юнком спасает только то, что вскоре сламщики охладевают к борьбе с Япошкой и возвращаются к мыслям о кинематографической карьере, а в конце концов Янкеля и Пантелеева заново принимают в Юнком.

Вскоре оба покидают Шкиду; вслед за ними уходят Воробей, Купец, Саша Пыльников и Японец.

Тем временем в Шкиду приходит письмо от Цыгана. Он пишет, что счастлив и полюбил сельскую жизнь, нашел, наконец, свое призвание. …Через три года после ухода из Шкиды, в 1926-м, Янкель и Пантелеев, ставшие журналистами, случайно встречают Японца, кончающего Институт сценических искусств. От него сламщики узнают, что некогда ненавидевший халдеев Саша Пыльников учится в Педагогическом институте.

Купца и Воробья Янкель с Пантелеевым встречают на улице; Купец, после Шкиды поступивший в военный вуз, стал красным офицером, Воробей вместе с Мамочкой работает в типографии. Все они стали комсомольцами и активистами, поскольку, как замечает приехавший из совхоза по делам агроном Цыган, – “Шкида хоть кого изменит”.

Много их перевидала Шкида

Каждая глава книги — отдельная история из жизни школы. Мы знакомимся с разными героями, узнаём их биографию, следим за успехами и неудачами. Один из главных героев повести — директор школы, ее сердце и локомотив Викниксор, прототипом которого был выдающийся русский педагог Виктор Николаевич Сорока-Росинский. Его любили и уважали все граждане маленькой республики. Помощница Винкисора, его жена, Элла Андреевна Люмберг (Эланлюм) учила детей немецкому. Душа школы — добрая, заботливая, но с железным характером.

Основные события, происходящие в повести, касаются мальчишек из четвёртого - самого взрослого отделения Шкиды. Самые яркие из них - Цыган, Воробышек, Япончик, Купец, Дзе, Ленька - Леонид Пантелеев (автор),Тоня Маркони. По привычке, шкидовцы дают друг другу прозвища. Герои Шкиды - как фотогалерея страны 20-х годов, портрет или срез общества.

В начале книги это голодные, злые подростки, привыкшие рассчитывать только на себя. У них нет никакого понятия о дружбе, доверии, любви, и всему этому им предстоит научиться. Судьба каждого шкидовца это как краткая глава в становлении нового государства - страны Советов. В стенах школы был и НЭП со своим спекулянтом, и борьба с воровством, и появление первых печатных изданий для народа, и обучение политической грамоте.

Воспитатели и их подопечные живут вместе одной коммуной. Они вместе голодают, приспосабливаются к жизни в послевоенной стране, пытаются найти между собой общий язык, ссорятся, мирятся и учатся друг у друга терпению.

Праздник, подтверждающий веру в человека

Книга вышла в 1927 году, имела колоссальный успех и вызвала ожесточенную полемику о педагогическом опыте: удачен или неудачен педагогический метод заведующего школой Викниксора? Рассматривать ли книгу как документ-дневник школы имени Достоевского, где каждый факт абсолютно достоверен, или как художественное произведение, авторы которого имели право на домысел, на обобщение, на вольное изображение событий?

Многим критикам события, рассказанные авторами и заодно бывшими учениками школы имени Достоевского для трудновоспитуемых подростков, показались излишне романтизированными и не имеющими связи с действительностью. Другие же приняли художественные условности повести, но были в корне не согласны с описанными в ней педагогическими методами директора этого учебного заведения Виктора Николаевича Сороки-Росинского (Викниксор).

В дискуссии участвовали Маршак, Крупская, Макаренко. Горький высоко оценил повесть:

Интересные факты о книге

Леонида Пантелеева на самом деле звали Алексей Еремеев. Мальчик из хорошей семьи сначала потерял обоих родителей, потом превратился в беспризорника и бродягу, попал в интернат для трудных подростков, а в конце концов стал известным писателем.
Один из авторов книги, Григорий Белых, был репрессирован в 1935 году за стихи о Сталине. Из-за этого книга не переиздавалась до 60-х годов, несмотря на огромную популярность в народе. В 1938 году умер от туберкулёза.
С 1927 до до ареста Белых книга выдержала десять изданий.
У книги есть и продолжение, написанное также воспитанниками ШКИД-ы Павлом Ольховским и Константином Евстафьевым "Последняя гимназия". В отличии от оригинального произведения, "Последняя гимназия" критиковала школу и её директора - Викниксора.
Прообраз Викниксора, педагог Сорока-Росинский хотел выпустить книгу шкиде, но не художественную, а научную, о своем методе воспитании сложных подростков.
Повесть была экранизирована в 1966 году на "Ленфильме". Фильм посмотрело более 30 миллионов зрителей.

Путь наш длинен и суров, и много предстоит трудов, чтобы выйти в люди…

Прошло всего каких-то сто лет, а как изменился мир. О беспризорниках, строительстве коммунизма, революционном энтузиазме теперь можно узнать только из книг. И “Республика ШКИД” одна из них. Живая, искренняя, правдивая, хоть и не лишенная свойственной тому времени пропаганды. Она хорошо дает представление об эпохе. Здесь и НЭП, и кинематограф, и восхищение революцией, желание вступить в комсомол, учить политграмоту, служить на благо республики.

Возможно, одного современного читателя это оттолкнет, а другому даст пищу для размышлений. Какова судьба выпускников школы, какое будущее их ждет? Ведь на горизонте у них новые испытания - 30-е, 40-е годы. Запоминающаяся, поучительная, атмосферная книжка о недавнем прошлом страны подарит вдумчивому читателю много впечатлений.

Раньше я никогда не слышала про эту книгу и ее авторов. Соответственно, ожиданий никаких не было и получилось то, что получилось. В целом не плохо, однако и восторга нет. Перед читателем история беспризорных ребят, которые волей судеб попали на исправление в ШКИД. Практически все они с темным прошлым, какими-то травмами / проблемами / преступлениями, запятнавшими их прошлое. Иногда было очень грустно читать про такое количество детей со сломанными судьбами.

Однако даже при такой печальной теме, произведение читается очень легко ввиду несложного и приятного стиля повествования, обилия диалогов. Усложняет процесс чтения прозвища, которые давали юнцы всем и каждому, а также своеобразный местный сленг. Присутствует юмор.

Минусом я могу отметить то, что это книга своего времени. Чувствуется атмосфера советского союза, любви к нему и его порядкам. Не каждому современному читателю будет понятно то время. Но, однако, я не пожалела об прочтении, хотя это не совсем мой жанр.

Так давно хотела прочесть эту книгу, но совсем не этого я ожидала. Нет, книга сама по себе не плохая, душевная и такая жизненная. Но вот к ее духу я была совсем не готова.

История рассказывает нам о малолетних беспризорников, которые попали в ШКИД за какие-то серьезные проступки – воровство, хулиганство, жульничество. Книга поделена на главы каждая из которых рассказывает об определенном событии школы. Это и появление каких-то значимых ребят и отношение детей к школе или моя одна из любимых – это когда уже практически повзрослевшие детдомовцы начали задуматься о взрослой жизни или то, как они начали ухаживать за девушками.

В целом, нам рассказывают о жизни ребят в течении трех лет. А дальше, с небольшим интервалом мы еще узнаем о том, что же в дальнейшем случилось с первым выпуском, кто как устроился в жизни.

Что не понравилось:

-явная агитация за советскую власть;

-моя личная предвзятость – лексика, поведение и все, что делали ребята в первой половине книги очень сильно напоминало зеков и песни с репертуара шансон а я это ну оооочень ненавижу. Как бы я не пыталась изметить свое отношение, меня же все эти ребята выводили из себя и никакой жалости к ним я не испытывала.

-то как менялись дети, их дальнейшие поступки. Они не были лишены хорошего – многие любили читать, учится и я уже не говорю о том, что почти каждый второй писал стихи или рассказы (очень забавная была глава, о газетах республики).

- язык очень живой и ты быстро погружаешься в историю с головой.

Закидайте меня помидорами.
Не смотря на то, что экранизация романа была любимым фильмом моего папы, который он растащил на цитаты и только в путь вставлял коронные фразочки всюду где казалось уместным, я с младших классов не пересматривала эту картину. Как следствие – полный ноль в мозгах.
Что такое ШКИД?
Почему республика?
Откуда там столько детей?
Почему они такие дикие?
Приют? Да вы что?! Послереволюционное время? Да я ж была уверена, что это дети войны, в смысле Второй Мировой.
Ну, где ваши помидоры. Ща полетят, ведь я вообще читать не намеревалась книгу, и что она основана на реальных воспоминаниях воспитанников ШКИДы даже не подозревала.
Восторга роман не вызвал. Но. Вызвали уважение люди. Директор, сильный и волевой человек, справедливый, внимательный, слушающий, гуманный и верный идеям и принципам. Эго супруга, зам и немка. Кто знает, как развивались бы события и менялись воспитуемые, если бы не её мягкость и забота. Сашкец и Костец, Маруся и Марта, и даже сторож Мехтахудин – самоотверженные люди, в которых вера в лучшее начало даже в пропащих беспризорниках-воришках побеждала, не позволяя опустить руки и бросить это дело.
А сами дети? Обычные шустрые и энергичные пацаны-подростки. В силу разных событий они свою неуёмную энергию направляли не в ту сторону, хотя по сути плохими не были. Как же чудесно, что нашлись люди, которые смогли из этого теста замесить отличный пирог! Над ребятами я посмеивалась, жалела, мечтала всыпать подзатыльник и хотела обнять.
Эпилогу спасибо. Мне кажется, такие произведения надо почаще перечитывать практикующим педагога в моменты, когда руки опускаются.

А теперь странности. Уж не знаю, может быть это потому, что прочла книги с коротким разрывом во времени, но ШКИД у меня в душе перекликается с "Дом, в котором. " В романах столько различий, от стилистических и временнЫх до сюжетных, но вот неразрывно связались. Может быть от того, что происходит всё в стенах приюта, а дети всегда остаются детьми. А может быть как раз из-за столь противоположных финалов. Они как два отражения одной реальности, но оба в каких-то кривых зеркалах. По искажённым картинкам понятно, что они одинаковые, но выглядят иначе. В комнате смеха ты отстаёшься прежним, а видишь себя другим, может посмеёшься, может огорчишься, может возмутишься когда поймёшь, что последнее зеркало самое обычное. Мне хочется, чтобы эти две реальности слились. И те и другие ребята достойны одного итога.

То есть тебе понравилось как раз то, что показано с наибольшим искажением.. Ведь не зря Сорока написал потом книгу о том, как было на самом деле, и что приврали воспитанники..

@alyonaivanishko, чуется преувеличение. Признаю. Но вспомни времена, тогда ратовали за идеологию, воодушевление, силу, патриотизм и прочее, а не за голую правду. За правду народ и схлопотать мог. И не подзатыльник. И цель достигнута - настроение поднимает, воодушевляет, убеждает что советский гражданин на всё способен.
Пожалуй Сороку читать не хочется пока. А то заряд позитива разрядится в никуда

@nuta2019, да, я тоже не читала и вряд ли возьмусь.. нет во мне этой педагогической тяги к справедливому описанию событий)) Мне подходит так, как оно есть в книге))

“Педагогика — это прежде всего искусство” В.Н. Сорока-Росинский

Когда-то в начале девяностых отец подсунул мне “Республику ШКИД” в воспитательных целях и для сравнения, мол, почитай как раньше детям трудно приходилось. Тогда мне, восьмилетней, книга показалась просто огромной, и тем не менее была осилена без проблем со сложным чувством ужаса и восторга. Конечно, перечитывать во взрослом возрасте книги потрясшие в детстве - дело неблагодарное. Восприятие поменялось, ни того интереса, ни того ужаса прочувствовать теперь я не смогла. Приключения воспитанников школы для трудных подростков теперь выглядят не такими крамольными и увлекательными, больше интересуют воспитательные методы, с помощью которых детей удавалось привлечь к учебе и общественной жизни, а этим вопросам в книге почти не нашлось места, что естественно, ведь это детская литература.

Сразу бросаются в глаза энтузиазм и организованность ребят. Бузить всей школой или ставить спектакль, во все авантюры дети ввязываются рьяно, никакого безразличия. Время было активное, не уверена, что в наши дни такое всеобщее вовлечение возможно. Также меня впечатлил уровень знаний некоторых “дефективных” подростков, они читают Гейне в оригинале и делают стихотворный перевод, интересуются политикой, с увлечением, близким к помешательству, издают журналы.

Около года назад я прочитала “Педагогическую поэму” и не смогла избежать сравнения двух произведений. Книга Макаренко мне понравилась немного больше. В первую очередь, Макаренко писал скорее для взрослых, кроме того, на мой взгляд с чисто литературной точки зрения “Поэма” лучше написана, у Макаренко замечательная ирония и способность к описанию характеров, чего авторам “Республики ШКИД” не хватает.

Сразу после прочтения, я посмотрела экранизацию 1966 года, чёрно-белая съёмка отлично подходит этой истории. Особенно мне запомнились новеллы про мальчика Слоенова, хлебного ростовщика, и про Мамочку с его песней “У кошки четыре ноги”.

Если кто-то не читал про ШКИДу в детстве, не знает про выдающегося педагога Сороку-Росинского, то надо обязательно это сделать. Если же вы, как и я, храните трепетную память о любимой детской книжке, может перечитывать и не стоит. Мне было интересно сравнить впечатления, кроме того, представился случай прочитать книгу самого Викниксора “Школа Достоевского” и ознакомиться с его биографией. В комплексе это было, как минимум, полезно.

20-е годы прошлого века были тяжелым временем для нашей страны, но с другой стороны, как ни странно, именно в такие смутные времена бывает глоток свободы для людей творческих, не шаблонных. В те годы было много споров и экспериментов по педагогике, мыслящие люди сходились в том, что новому государству нужен новый подход в обучении, особенно "трудных" детей, которых то не толерантное общество прямо называло дефективными. Разные способы предлагались для исправления, но общим был подход трудотерапии, на которую в основном и полагались, в том числе и Макаренко. Подход же Виктора Николаевича Сорока-Расинского, прозванного воспитанниками Викниксором, был парадоксален, он хотел из воров и бродяг сделать интеллигентов и ответственных самостоятельных граждан. Как вы можете догадаться пришлось ему очень и очень непросто. Остается только удивляться, как не опускались у него руки.
Повесть написана очень правдиво, все пакости, глупости и преступления "дефективных" описаны наравне с их маленькими победами и достижениями его бывшими воспитанниками Пантелеевым и Белых. Ох, как же трудно сделать из мальчишки человека, а еще сложнее обуздать толпу мальчишек, не имеющих доверия к старшим и привыкших ненавидеть и бояться взрослых на улице, где каждый из них был врагом. "Шкидцы, каждый из которых в отдельности мог быть и добрым, и чутким, и отзывчивым, а в массе, как это всегда бывает у ребят, были безжалостны и жестоки." Очень резало мне глаза словечко "халдеи" и вообще постоянное хамство в адрес учителей, и полное непонимание как им повезло, какой это шанс для них начать новую жизнь. И как же легко они поддавались дурному влиянию! Почему всякая гадость так легко пристает, а светлое, доброе, вечное с таким трудом находит себе дорогу к детским сердцам?
Однажды даже пришлось Викниксору признать свое поражение в лице трех учеников и удалить их из Шкида, чтобы не подвергнуть остальных этому влиянию в коммуну типа Макаренко с трудом на земле. Очень понравилась мне его речь, где он говорит: "Человек этот морально слаб. Из него выйдет негодяй, а образованный негодяй в сто раз хуже необразованного. Если труд его исправит, он сможет вернуться к книгам." Была еще момент, где он строго наказывает мальчишек, разбивших стекла. Казалось бы, ну что такого, обычное мелкое хулиганство, но он говорит, что варварство - в стране, где нет средств вставлять стекла нуждающимся, бить стекла ради развлечения - преступление. Викниксору удалось почти невозможное, из почти готовых преступников, от которых отказались в других местах и уже махнули рукой, он смог сделать нормальных трудовых людей, причем не одного-другого, а целый выпуск. К сожалению, в 25 году его отстранили от должности директора (ох уж эти бюрократы неспособные мыслить шире формуляров и инструкций), а когда вышла книга, то возмущенная Крупская (типа что это за школа такая, где ученикам прощают такие проступки и нет трудового воспитания?) добилась того, что отличному педагогу было до 36 года вообще запрещено работать в школах.
Если сравнивать книгу и фильм, то фильм выигрывает как более веселый и заканчивающийся на более позитивной ноте, спасает обаяние детей, отлично сыгравших свои роли. Книга более честна в подробностях всяких плохих дел, таких деточек жалеть и сочувствовать труднее. Мне не хватило в книге учительского взгляда и мнения, в этом плане книга Макаренко Педагогическая поэма значительно выигрывает, но с другой стороны ребята молодцы, что не стали писать того, чего не знали и написали все максимально честно.

Виктор Николаевич сдерживал данные им обещания. Он верил в своих воспитанников, даже таких, казалось бы, безнадежных, как Долгорукий. Викниксор был уверен, что что-то не было использовано в воспитании этого подростка, погрязшего в воровстве, и нашел нужное средство – трудовое воспитание, которое, как мы знаем, возымело действие.

Что касается организации в Шкиде комсомольской организации Юнком, то это самое верное, что только можно себе представить. Шкида – социально-индивидуальная школа для дефективных, почти с тюремным режимом, поэтому воспитанники ее не могли вступить в комсомол, даже если хотели. Я в целом негативно отношусь к советскому времени и к советской идеологии, так как знаю те плачевные результаты, к которым привела эта идеология. Но в то время и среди тех людей объединение шкидцев в русле единой коммунистической идеи, пусть и во многом антиутопичной, имело большое значение. У шкидцев появился идеал, к которому можно было стремиться, и, что самое главное, это объединило их с остальными людьми, населявшими Страну Советов, дало им возможность в будущем стать полноправными членами в своей стране.

Халдей – это по-шкидски воспитатель.

Много их перевидала Шкида. Хороших и скверных, злых и мягких, умных и глупых, и, наконец, просто неопытных, приходивших в детдом для того, чтобы полу чить паек и трудовую книжку. Голод ставил на пост педагога и воспитателя людей, раньше не имевших и представления об этой работе, а работа среди дефективных подростков – дело тяже лое. Чтобы быть хорошим воспитателем, нужно было, кроме пе дагогического таланта, иметь еще железные нервы, выдержку и громадную силу воли.

Только истинно преданные своему делу работники могли в девятнадцатом году сохранить эти качества, и только такие лю ди работали в Шкиде, а остальные, пайкоеды или слабоволь ные, приходили, осматривались день-два и убегали прочь, чув ствуя свое бессилие перед табуном задорных и дерзких воспи танников.

Много их перевидала Шкида.

Местонахождение: волшебная мастерская
Настроение: creative
Музыка: Evanescence - Bring me to life

Читайте также: