Приступая к работе над новой книгой я испытываю боязнь сочинение егэ

Обновлено: 04.07.2024

КНИГИ 419186 АВТОРЫ 128103 СЕРИИ 43306 ЖАНРЫ 505 ГОРОДА 1139 ИЗДАТЕЛЬСТВА 16491 ТЕГИ 336272 СТАТЬИ 612

поступков, которые или выявляют, или скрывают его истинную натуру. В основе же поступков, в импульсах движения характера всегда лежит нравственный закон.

Каждый раз, приступая к работе над новой книгой, я испытываю боязнь перед пустынной белизной чистого листа бумаги, который может стать или не стать началом первой главы нового романа. Невыносимо трудно нащупать нужную интонацию вещи, ритм. А без этого не стоит писать: все будет сухо, добротно, но с тупыми нервами. Как возникает ритм и интонация — ответить сложно. Это уже вопрос стиля, всего комплекса средств выражения, что особенно разительно отличает одного писателя от другого. Стиль же вырабатывается только трудом. Чтобы происходило некое чудо, то есть оживление написанных тобою страниц, нужно быть в литературе волом. Писатель порой испытывает ощущение одиночества и оголенности в тот момент духовного и физического опустошения, когда поставлена последняя точка в рукописи. Тогда возникают самоуничтожающие сомнения я даже чувство беззащитности: что в твоей книге — правда или эмпирическое правдоподобие? Лучшие книги остаются в голове писателя, а те, что написаны, только наполовину вылились на бумагу, потеряв цвета, запахи, краски, оттенки настроения. В процессе работы — при переносе воображения на бумагу — потери чудовищные. И эти потери порой приводят в отчаяние.

С детских лет у меня сложился образ писателя — человека чуткого, доброго, умного, совершенно необыкновенного: он все знает о жизни, о людях, и сам он некий маг, кладезь человеческих судеб и чувств. Он обладает тайной — обыкновенными печатными знаками создавать мир, который для тебя реальнее реального. Когда в институтские годы я познакомился с Паустовским, я увидел в нем счастливый облик писателя и человека, близкий к образу чародея, созданного моим детским воображением. Этот замечательный писатель — олицетворение человеколюбия, добра и благородства. Сейчас, пожалуй, нет в нашей литературе другого мастера, который вырастил бы так много учеников. Сколько неизвестных талантов он впервые отметил, скольким он привил любовь к тяжелейшему писательскому труду! Что касается славы, денег, шума и эстрадного успеха, то именно Паустовский всегда внушал нам, своим ученикам, ту самую осторожность, которая необходима, когда в подкованных сапогах идешь по льду. Все чересчур оглушающе-шумное и броское проходит, и остаются книги, и только книги, помогающие людям жить и быть людьми. Талант Паустовского фиксирует наше внимание на прекрасном. Для Паустовского всегда критерий истины — мораль, а критерий морали — прекрасное.

Ведь убыстренный темп современного мира, материальные богатства, накопленные в нем, машины, сумасшедшие скорости, перенаселенные города с их новой архитектурой, непрерывное движение, наконец, власть телевизора и кинематографа — все это порой создает ощущение подмены истинной красоты, замены сущности прекрасного и в реальном мире, и в человеке. Порой нам кажется, что мы познали все, что нас ничем не удивишь. Закат в пролете улицы едва ли заставит нас остановиться на мгновение. Звездное небо уже не кажется нам тайной тайн.

В буднях повседневных забот, в учащенном жизненном ритме, в шуме, суете мы скользим мимо прекрасного. Мы уверены: истины на нашей ладони, они вроде бы так отчетливо видны, так привычны, что мы устали от них. И в итоге обманываем самих себя. Как бы ни господствовала на земле точная наука, мир и человек в нем еще тайна, к которой мы только прикоснулись. Но если бы некто всезнающий появился на земле и раскрыл вдруг все загадки вселенной, это бы людям мало что дало. Ибо каждому суждено пройти долгий путь познания.

Человеческая память, как известно, связана с комплексом ассоциаций. Маленький толчок извне — и в нашем возбужденном сознании возникают целые исторические картины, характеры, явления. Память может что-то объяснить, она может быть даже орудием исследования. Одним людям память дана как наказание, другим — как ответственность. Человек не может заставить себя не думать, не вспоминать, не обобщать. Процесс познания начинается с прошлого, он не может быть отъединен от настоящего и локализован. Я думаю, что такой памятью-ответственностью и памятью познания были наделены и Шолохов, и Леонов, и Алексей Толстой, и Николай Островский, когда в тридцатых годах писали свои знаменитейшие романы. Это было глубочайшее проникновение в прошлое, а следовательно, открытие, никогда не терявшее своей новизны. Двадцатые, а также тридцатые годы, таким образом, всеобъемно исследовались советской литературой. Думаю, сейчас в нашем искусстве наступила пора тщательного исследования сороковых и пятидесятых годов. Накоплен огромный жизненный и душевный опыт, связанный с этой эпохой. Это исследование и героического и трагического, исследование мужества народа и его характера. Все, что касается морали, — предмет искусства, а все, что связано с моралью, лежит в социальной сфере. Литература не может быть несоциальной.

Фактически я начал писать с 1945 года в военном училище. Сначала — стихи, подражая Есенину, Блоку, Твардовскому. Потом прозу.

Профессиональным литератором считаю себя с начала пятидесятых годов.

Работаю с девяти часов утра до семи вечера. Перерыв и отдых, включая обед, — с трех часов до пяти. Во время правки рукописи сижу иногда за столом до десяти вечера.

Пишу от руки. Пробовал на машинке — трудно сосредоточиться.

Несколько лет назад аккуратно вел записную книжку. Потом убедился, что почти невозможно вставить готовую фразу из блокнота в повесть или роман. Фраза, может быть, сама по себе хороша, колоритна, броска, но — по необъяснимым законам — разрушает готовую ткань. Все, что брал из записных книжек, потом вычеркивалось. Сейчас в записной книжке набрасываю только сюжет — очень коротко. Думаю, писательский блокнот нужен, но вместе с тем уверен, что память хранит все. Достаточен толчок, настроение — и вспомнилось необходимое.

Основной Государственный Экзамен 2019-2020 учебный год. Официальный сайт. Открытый банк заданий ФИПИ. Ответы на Тесты. Русский язык. ФИПИ. ВПР. ЕГЭ. ФГОС. ОРКСЭ. СТАТГРАД. ГИА. Школа России. 21 век. ГДЗ и Решебник для помощи ученикам и учителям.


Здесь, на страничке для школьников 9 класса, мы предлагаем вам прочитать или бесплатно скачать оригинальный текст и задания с ответами по Русскому языку из Открытого банка заданий ФИПИ ГИА. 1 вариант, 2 вариант. С помощью этих заданий с решением и ответами вы можете в спокойной обстановке пройти тесты, написать эссэ, приготовиться реальному экзамену ОГЭ в школе и решить все задачи на 5-ку! Воспользуйтесь бесплатной возможностью улучшить свои знания по предмету с помощью данных тестов и кимов по ОГЭ / ГИА

Задание ОГЭ по Русскому Языку. 9 класс. Лексика и фразеология

(1)Каждый раз, приступая к работе над новой книгой, я испытываю боязнь перед пустынной белизной чистого листа бумаги, который может стать или не стать началом первой главы нового романа. (2)Невыносимо трудно нащупать нужную интонацию вещи, ритм. (3)А без этого не стоит писать: всё будет сухо, добротно, но с тупыми нервами. (4)Как возникает ритм и интонация – ответить сложно. (5)Это уже вопрос стиля, всего комплекса средств выражения, что особенно разительно отличает одного писателя от другого. (6)Стиль же вырабатывается только трудом. (7)Чтобы происходило некое чудо, то есть оживление написанных тобою страниц, нужно быть в литературе волом. (8)Писатель порой испытывает ощущение одиночества и оголённости в тот момент духовного и физического опустошения, когда поставлена последняя точка в рукописи. (9)Тогда возникают самоуничтожающие сомнения и даже чувство беззащитности: что в твоей книге – правда или эмпирическое правдоподобие? (10)Лучшие книги остаются в голове писателя, а те, что написаны, только наполовину вылились на бумагу, потеряв цвета, запахи, краски, оттенки настроения. (11)В процессе работы - при переносе воображения на бумагу – потери чудовищные. (12)И эти потери порой приводят в отчаяние.

(13)С детских лет у меня сложился образ писателя – человека чуткого, доброго, умного, совершенно необыкновенного: он всё знает о жизни, о людях, и сам он некий маг, кладезь человеческих судеб и чувств. (14)Он обладает тайной – обыкновенными печатными знаками создавать мир, который для тебя реальнее реального. (15)Когда в институтские годы я познакомился с Паустовским, я увидел в нём счастливый облик писателя и человека, близкий к образу чародея, созданного моим детским воображением. (16)Этот замечательный писатель – олицетворение человеколюбия, добра и благородства. (17)Сейчас, пожалуй, нет в нашей литературе другого мастера, который вырастил бы так много учеников. (18)Сколько неизвестных талантов он впервые отметил, скольким он привил любовь к тяжелейшему писательскому труду! (19)Что касается славы, денег, шума и эстрадного успеха, то именно Паустовский всегда внушал нам, своим ученикам, ту самую осторожность, которая необходима, когда в подкованных сапогах идёшь по льду. (20)Всё чересчур оглушающе-шумное и броское проходит, и остаются книги, и только книги, помогающие людям жить и быть людьми.

Из предложения 10 выпишите словосочетание со связью СОГЛАСОВАНИЕ.

Из предложения 13 выпишите слово, употреблённое в переносном значении.

Среди предложений 8–12 найдите сложное бессоюзное предложение. Напишите его номер.

Какое высказывание противоречит содержанию текста?

1)
Писателю необходимо упорно трудиться, чтобы добиться реалистичного отражения действительности.

2)
Писатель – человек необыкновенный – он знает о людях и жизни всё.

3)
Творческая личность всегда испытывает ощущение одиночества.

4)
Паустовский привил многим своим ученикам любовь к тяжелейшему писательскому труду.

Среди предложений 9–13 найдите простое предложение, осложнённое водной конструкцией. Напишите его номер.

Среди предложений 1–4 найдите односоставное безличное. Напишите номер этого предложения.

Отложить задание Показать задание в отдельном окне Отметить задание как решенное

Я с интересом прочитал текст Ф.А.Вигдоровой советской писательницы и журналистки. В тексте автор поднимает очень важную проблему-проблему страха, страха в обычной, мирной жизни.

Почему эта проблема мне кажется такой важной и актуальной?

Во-первых, страх преследует человека с самого рождения, в различных формах и видах. Не думаю, что есть люди, которые никогда не испытывали этого чувства.

Во-вторых, страх бывает не только пред смертью или каким-либо увечьем, зачастую люди боятся просто сказать слово против неправоты или же в пользу справедливости.

Ф. Вигдорова пишет в тексте о разных людях, прошедших войну, которые повидали многое и страхов в их жизнях бывало не мало

Чтобы сделать текст более интересным и убедительным, автор приводит примеры испытания людей различными страхами.

Так в предложении № 14 сказано: “мы не страшимся умирать на полях битв, но слово боимся сказать в пользу справедливости.” Действительно, для многих людей страх признаться в своём плохом деянии и быть осужденным самый большой в жизни.

А в предложении 25-34 говорится о мальчике, который разбил окно, а когда учитель спрашивает: 'Кто это сделал?', мальчишка молчит. Автор задается вопросом: “Чего он боится?”. Этот же самый мальчик не боится покалечиться, скатываясь с огромной горы на лыжах. Не боится переплыть незнакомую речку, но он боится признаться в своем проступке, боится быть осужденным и наказанным.

Позиция автора выражена довольно ясно. Он говорит, что мужество бывает одно и призывает нас к тому, чтобы мы преодолевали свои страхи в любой ситуации, где бы мы ни были.

Я не могу не согласиться с мнение автора, потому что я сам не раз попадал в такие ситуации и испытывал схожие чувства. Мне было так же сложно признаться, порой даже невозможно.

Похожие чувства испытывает герой романа Достоевского “Преступление и наказание”. Раскольников после своего преступного деяния боялся быть разоблаченным. Он испытывал страх и боялся наказания за свое преступление, но в конце концов смог его побороть и все-таки пошел на явку с повинной.

В моей жизни тоже были ситуации, когда мне приходилось испытывать чувство страха. Как-то раз в школе, мы с друзьями набрали воздушных шариков и наполняя их водой, сбрасывали с третьего этажа школы прямо на тротуар. Прознав об этом, учительница прибежала в класс и громким голосом спрашивала: “Кто это натворил?”. Мы долго не признавались, а она всё пытала и пытала нас, но в итоге, набравшись смелости один за другим мы поднялись со своих мест. Нам тогда крепко прилетело, но эта ситуация научила меня не бояться ответственности и показала, что нужно уметь отвечать за свои поступки.

Прочитав этот текст, я ещё раз задумался о том, что мы должны быть более мужественными в любых ситуациях. Мы должны научиться преодолевать свои страхи

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Порой человеку не хватает только одного шага, чтобы совершить акт мужества и справедливости. Этот последний шаг, возможно, подготовлен всей его жизнью. Но может быть и так, что в силу многих причин жизнь не подготовила индивидуума к деланию добра и воля его скована обстоятельствами, отчаянием и растерянностью. Мгновение осознанного решительного шага и последнее движение от темноты к свету, от отрицания к утверждению — одна из главных задач искусства, это и есть сущность анализа человеческой души в ее противоречиях, а характер всегда выражается в поступке как следствие, или наоборот: поступок, затем исследование его как следствие.

Невозможно ведь представить себе героя военного романа без поступков, которые или выявляют, или скрывают его истинную натуру. В основе же поступков, в импульсах движения характера всегда лежит нравственный закон.

Каждый раз, приступая к работе над новой книгой, я испытываю боязнь перед пустынной белизной чистого листа бумаги, который может стать или не стать началом первой главы нового романа. Невыносимо трудно нащупать нужную интонацию вещи, ритм. А без этого не стоит писать: все будет сухо, добротно, но с тупыми нервами. Как возникает ритм и интонация — ответить сложно. Это уже вопрос стиля, всего комплекса средств выражения, что особенно разительно отличает одного писателя от другого. Стиль же вырабатывается только трудом. Чтобы происходило некое чудо, то есть оживление написанных тобою страниц, нужно быть в литературе волом. Писатель порой испытывает ощущение одиночества и оголенности в тот момент духовного и физического опустошения, когда поставлена последняя точка в рукописи. Тогда возникают самоуничтожающие сомнения я даже чувство беззащитности: что в твоей книге — правда или эмпирическое правдоподобие? Лучшие книги остаются в голове писателя, а те, что написаны, только наполовину вылились на бумагу, потеряв цвета, запахи, краски, оттенки настроения. В процессе работы — при переносе воображения на бумагу — потери чудовищные. И эти потери порой приводят в отчаяние.

С детских лет у меня сложился образ писателя — человека чуткого, доброго, умного, совершенно необыкновенного: он все знает о жизни, о людях, и сам он некий маг, кладезь человеческих судеб и чувств. Он обладает тайной — обыкновенными печатными знаками создавать мир, который для тебя реальнее реального. Когда в институтские годы я познакомился с Паустовским, я увидел в нем счастливый облик писателя и человека, близкий к образу чародея, созданного моим детским воображением. Этот замечательный писатель — олицетворение человеколюбия, добра и благородства. Сейчас, пожалуй, нет в нашей литературе другого мастера, который вырастил бы так много учеников. Сколько неизвестных талантов он впервые отметил, скольким он привил любовь к тяжелейшему писательскому труду! Что касается славы, денег, шума и эстрадного успеха, то именно Паустовский всегда внушал нам, своим ученикам, ту самую осторожность, которая необходима, когда в подкованных сапогах идешь по льду. Все чересчур оглушающе-шумное и броское проходит, и остаются книги, и только книги, помогающие людям жить и быть людьми. Талант Паустовского фиксирует наше внимание на прекрасном. Для Паустовского всегда критерий истины — мораль, а критерий морали — прекрасное.

Ведь убыстренный темп современного мира, материальные богатства, накопленные в нем, машины, сумасшедшие скорости, перенаселенные города с их новой архитектурой, непрерывное движение, наконец, власть телевизора и кинематографа — все это порой создает ощущение подмены истинной красоты, замены сущности прекрасного и в реальном мире, и в человеке. Порой нам кажется, что мы познали все, что нас ничем не удивишь. Закат в пролете улицы едва ли заставит нас остановиться на мгновение. Звездное небо уже не кажется нам тайной тайн.

В буднях повседневных забот, в учащенном жизненном ритме, в шуме, суете мы скользим мимо прекрасного. Мы уверены: истины на нашей ладони, они вроде бы так отчетливо видны, так привычны, что мы устали от них. И в итоге обманываем самих себя. Как бы ни господствовала на земле точная наука, мир и человек в нем еще тайна, к которой мы только прикоснулись. Но если бы некто всезнающий появился на земле и раскрыл вдруг все загадки вселенной, это бы людям мало что дало. Ибо каждому суждено пройти долгий путь познания.

Человеческая память, как известно, связана с комплексом ассоциаций. Маленький толчок извне — и в нашем возбужденном сознании возникают целые исторические картины, характеры, явления. Память может что-то объяснить, она может быть даже орудием исследования. Одним людям память дана как наказание, другим — как ответственность. Человек не может заставить себя не думать, не вспоминать, не обобщать. Процесс познания начинается с прошлого, он не может быть отъединен от настоящего и локализован. Я думаю, что такой памятью-ответственностью и памятью познания были наделены и Шолохов, и Леонов, и Алексей Толстой, и Николай Островский, когда в тридцатых годах писали свои знаменитейшие романы. Это было глубочайшее проникновение в прошлое, а следовательно, открытие, никогда не терявшее своей новизны. Двадцатые, а также тридцатые годы, таким образом, всеобъемно исследовались советской литературой. Думаю, сейчас в нашем искусстве наступила пора тщательного исследования сороковых и пятидесятых годов. Накоплен огромный жизненный и душевный опыт, связанный с этой эпохой. Это исследование и героического и трагического, исследование мужества народа и его характера. Все, что касается морали, — предмет искусства, а все, что связано с моралью, лежит в социальной сфере. Литература не может быть несоциальной.

Читайте также: