Приключения гекльберри финна сочинение

Обновлено: 16.05.2024

Мы перестали разговаривать и принялись думать. Вдруг Том и говорит:

- Слушай, Гек, какие же мы дураки, что не догадались раньше! Ведь я знаю, где Джим сидит.

- В том самом сарайчике, рядом с кучей золы. Сообрази сам. Когда мы обедали, ты разве не видел, как один негр понес туда миски с едой.

- А ты как думал, для кого это?

- И я тоже так думал. А это вовсе не для собаки.

- Потому что там был арбуз.

- Верно, был, я заметил. Как же это я не сообразил, что собаки арбуза не едят? Это уж совсем никуда не годится! Вот как бывает: и глядишь, да ничего не видишь.

- Так вот: негр отпер висячий замок, когда вошел туда, и опять его запер, когда вышел. А когда мы вставали из-за стола, он принес дяде ключ

- тот самый ключ, наверно. Арбуз - это, значит, человек; ключ - значит, кто-то там заперт; а вряд ли двое сидят под замком на такой маленькой плантации, где народ такой добрый и хороший. Это Джим и сидит. Ладно, я очень рад, что мы до этого сами додумались, как полагается сыщикам; за всякий другой способ я гроша ломаного не дам. Теперь ты пошевели мозгами, придумай план, как выкрасть Джима, и я тоже придумаю свой план, а там мы выберем, который больше понравится.

Ну и голова была у Тома Сойера, хоть бы и взрослому! По мне, лучше иметь такую голову, чем быть герцогом, или капитаном парохода, или клоуном в цирке, или уж не знаю кем. Я придумал кой-что так только, ради очистки совести: я наперед знал, кто придумает настоящий план. Немного погодя Том сказал:

- Ну ладно, выкладывай.

- Вот какой мой план, - говорю. - Джим там сидит или кто другой - узнать нетрудно. А завтра ночью мы достанем мой челнок и переправим плот с острова. А там, в первую же темную ночь, вытащим ключ у старика из кармана, когда он ляжет спать, и уплывем вниз по реке вместе с Джимом; днем будем прятаться, а ночью - плыть, как мы с Джимом раньше делали. Годится такой план?

- Годится ли? Почему ж не годится, очень даже годится! Но только уж очень просто, ничего в нем особенного нет. Что это за план, если с ним никакой возни не требуется? Грудной младенец - и тот справится. Не будет ни шума, ни разговоров, все равно что после кражи на мыловаренном заводе.

Я с ним не спорил, потому что ничего другого и не ждал, зато наперед знал, что к своему плану он так придираться не станет.

И верно, не стал. Он рассказал мне, в чем состоит его план, и я сразу понял, что он раз в пятнадцать лучше моего: Джима-то мы все равно освободим, зато шику будет куда больше, да еще, может, нас и пристрелят, по его-то плану. Мне очень понравилось. "Давай, - говорю, - так и будем действовать". Какой у него был план, сейчас говорить не стоит: я наперед знал, что будут еще всякие перемены. Я знал, что Том еще двадцать раз будет менять его и так и этак, когда приступим к делу, и вставлять при каждом удобном случае всякие новые штуки. Так оно и вышло.

Одно было верно - Том Сойер не шутя взялся за дело и собирается освобождать негра из рабства. Вот этого я никак не мог понять. Как же так? Мальчик из хорошей семьи, воспитанный, как будто дорожит своей репутацией, и родные у него тоже вряд ли захотят срамиться; малый с головой, не тупица; учился все-таки, не безграмотный какой-нибудь, и добрый, не назло же он это делает, - и вот нате-ка - забыл и про гордость и про самолюбие, лезет в это дело, унижается, срамит и себя и родных на всю Америку! Никак я этого не мог взять в толк. Просто стыдно. И я знал, что надо взять да и сказать все ему напрямик, а то какой же я ему друг! Пускай сейчас же все это бросит, пока еще не поздно. Я так и хотел ему сказать, начал было, а он оборвал меня и говорит:

- Ты что же - думаешь, я не знаю, чего хочу? Когда это со мной бывало?

- Разве я не говорил, что помогу тебе украсть этого негра?

Больше и он ничего не говорил, и я ничего не говорил. Да и смысла никакого не было разговаривать: уж если он что решил, так поставит на своем. Я только не мог понять, какая ему охота соваться в это дело, но не стал с ним спорить, даже и не поминал про это больше. Сам лезет на рожон, так что ж я тут могу поделать!

Когда мы вернулись, во всем доме было темно и тихо, и мы прошли в конец двора - обследовать хибарку рядом с кучей золы. Мы обошли весь двор кругом, чтобы посмотреть, как будут вести себя собаки. Они нас узнали и лаяли не больше, чем обыкновенно лают деревенские собаки, заслышав ночью прохожего. Добравшись до хибарки, мы осмотрели ее спереди и с боков - и с того боку, которого я еще не видел, на северной стороне, нашли квадратное окошечко, довольно высоко от земли, забитое одной крепкой доской.

- Вот и хорошо! Дыра довольно большая, Джим в нее пролезет, надо только оторвать доску.

- Ну, это так же просто, как дважды два четыре, и так же легко, как не учить уроков. По-моему, мы могли бы придумать способ хоть немножко посложней, Гек Финн.

- Ну ладно, - говорю. - А если выпилить кусок стены, как я сделал в тот раз, когда меня убили?

- Это еще на что-нибудь похоже, - говорит он, - это и таинственно, и возни много, и вообще хорошо, только все-таки можно придумать еще что-нибудь, чтобы подольше повозиться. Спешить нам некуда, так давай еще посмотрим.

- Ну, теперь все хорошо! Мы для него устроим подкоп. Это у нас займет целую неделю.

После этого мы вернулись домой; я вошел в дом с черного хода - они там дверей не запирали, надо было только потянуть за кожаный ремешок; но для Тома Сойера это было неподходяще: таинственности мало, ему непременно надо было влезать по громоотводу. Раза три он долезал до половины и каждый раз срывался и напоследок чуть не разбил себе голову. Он уж думал, что придется это дело бросить, а потом отдохнул, решил попробовать еще раз наудачу - и все-таки влез.

Утром мы поднялись чуть свет и пошли к негритянским хижинам, чтобы приучить к себе собак и познакомиться поближе с тем негром, который кормил Джима, - если это действительно Джиму носили еду. Негры как раз позавтракали и собирались в поле, а Джимов негр накладывал в миску хлеба, мяса и всякой еды, и в то время, как остальные уходили, из большого дома ему прислали ключ.

У этого негра было добродушное, глуповатое лицо, а волосы он перевязывал нитками в пучки, для того чтобы отвадить ведьм. Он рассказывал, что ведьмы ужасно донимают его по ночам; ему мерещатся всякие чудеса, слышатся всякие слова и звуки, и никогда в жизни с ним еще не бывало, чтобы надолго Привязалась такая нечисть.

Он разговорился про свои несчастья и до того увлекся, что совсем позабыл про дело. Том и спрашивает:

- А ты кому несешь еду? Собак кормить собираешься?

Негр заулыбался, так что улыбка расплылась у него по всему лицу, вроде как бывает, когда запустишь кирпичом в лужу, и говорит:

- Да, мистер Сид, собаку. И занятная же собачка! Не хотите ли поглядеть?

Я толкнул Тома и шепчу ему:

- Что ж ты, так и пойде шь к нему днем? Ведь по плану не полагается.

- Тогда не полагалось, а теперь полагается.

- Да ведь это Гек! Господи помилуй, никак и мистер Том здесь?

Я наперед знал, что так будет, только этого и ждал. Как теперь быть, я понятия не имел, а если б и знал, так ничего не мог поделать, потому что этот самый негр вмешался тут и говорит:

- Боже ты мой, да никак он вас знает?

Теперь мы пригляделись и все хорошо видели. Том посмотрел на негра пристально и как будто с удивлением и спрашивает:

- Да вот этот самый беглый негр.

- Не думаю, чтобы знал; а с чего это тебе пришло в голову?

- С чего пришло? Да ведь он сию минуту крикнул, что он вас знает.

Том говорит, как будто с недоумением:

- Ну, это что-то очень странно. Кто кричал? Когда кричал? Что же он кричал? - Потом повертывается ко мне и преспокойно спрашивает: - Ты слыхал что-нибудь?

Разумеется, на это можно было ответить только одно, и я сказал:

- Нет, я ничего ровно не слыхал, никто ничего не говорил.

Тогда Том обращается к Джиму, глядит на него так, будто первый раз в жизни его видит, и спрашивает:

- Ты что-нибудь говорил?

- Нет, сэр, - отвечает Джим, - я ничего не говорил, сэр.

- Ни единого слова?

- Да, сэр, ни единого.

- А ты нас раньше видел?

- Нет, сэр, сколько припомню? не видал.

Том повертывается к негру, - а тот даже оторопел и глаза вытаращил, - и говорит строгим голосом:

- Что это с тобой творится такое? С чего тебе вздумалось, будто он кричал?

- Ох, сэр, это все проклятые ведьмы, мне хоть помереть в ту же пору! Это все они, сэр, они меня в гроб уложат, всегда напугают до смерти! Не говорите про это никому, сэр, а то старый мистер Сайлас будет ругаться; он говорит, что никаких ведьм нету. Жалко, ей-богу, что его тут не было,

- любопытно, что бы он сейчас сказал! Небось на этот раз не отвертелся бы! Да что уж, вот так и всегда бывает: кто повадился пить, тому не протрезвиться; сами ничего не увидят и толком разобрать не могут, а ты увидишь да скажешь им, так они еще и не верят.

Том дал ему десять центов и пообещал, что мы никому не скажем; велел ему купить еще ниток, чтобы перевязывать себе волосы, а потом поглядел на Джима и говорит:

- Интересно, повесит дядя Сайлас этого негра или нет? Если бы я поймал такого неблагодарного негра, который посмел убежать, так уж я бы его не отпустил, я бы его повесил!

А пока негр подходил к двери, разглядывал монету и пробовал на зуб, не фальшивая ли, Том шепнул Джиму:

- И виду не подавай, что ты нас знаешь. А если ночью услышишь, что копают, так это мы с Геком: мы хотим тебя освободить.

Джим только-только успел схватить нас за руки и пожать их, а тут и негр вернулся. Мы сказали, что и еще придем, если он нас возьмет с собой; а негр сказал: отчего же не взять, особенно в темные вечера, - ведьмы больше в темноте к нему привязываются, так это даже и лучше, чтобы побольше было народу.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГЕКЛЬБЕРРИ ФИННА Повесть (1884) Все начинается с того, что Гек возвращаете к доброй вдове Дуглас. Вдова встречает его со слезами и называет заблудшей овечкой — но это, конечно, не со зла. И снова жизнь по звонку, даже за столом полагается сначала что-то побормотать над едой.

Хотя кормят неплохо, жаль только, каждая вещь варится отдельно: то ли дело объедки, когда их перемешаешь хорошенько. Особенно изводит Гека сестра вдовы мисс Уотсон — старая дева в очках: и ноги не клади на стул, и не зевай, и не потягивайся, да еще пугает преисподней! Нет, уж лучше в преисподней с Томасом Сойером, чем в раю с такой компанией. Впрочем, человек ко всему привыкает, даже к школе: учительская порка здорово подбадривала Гека — он уже и читал, и писал понемногу, и даже выучил таблицу умножения до шестью семь — тридцать пять.

Вода поднимается, и в затопленном лесу на каждом поваленном дереве сидят змеи, кролики и прочая живность.

Река несет всякую всячину, и как-то вечером друзья вылавливают отличный плот, а однажды перед рассветом мимо них проплывает накренившийся двухэтажный дом, где лежит убитый человек. Джим просит Гека не смотреть ему в лицо — уж очень страшно, — зато они набирают массу полезных вещей вплоть до деревянной ноги, которая, правда, Джиму мала, а Геку велика.

Дай негру палец — он заберет всю руку: такой низости Гек от Джима не ждал. Ты обокрал бедную мисс Уотсон, твердит ему совесть, и он решается донести на Джима, но в последний миг снова выручает его, сочинив,, что на плоту лежит его отец, умирающий от черной оспы: нет, видно, он, Гек, человек окончательно пропащий.

На берегу, рассказав жалобную историю о последовательном вымирании всех своих родственников на маленькой ферме в глуши Арканзаса, Гек принят в радушное семейство Грэнджерфордов — богатых, красивых и очень рыцарственных южан. Однажды во время охоты новый приятель Гека Бак, примерно его ровесник, лет тринадцати-четырнадцати, внезапно стреляет из-за кустов в их соседа — молодого и красивого Гар-ни Шепердсона. Оказывается, лет тридцать назад какой-то предок Грэнджерфордов неизвестно из-за чего судился с представителем столь же рыцарственного рода Шепердсонов. Проигравший, естественно, пошел и застрелил недавно ликовавшего соперника, так с тех пор и тянется кровная вражда — то и дело кого-нибудь хоронят. Даже в общую церковь Грэнджерфорды и Шепердсоны ездят с ружьями, чтобы, держа их под рукой, с большим чувством слушать проповедь о братской любви и тому подобной скучище, а потом еще и пресерьезно дискутировать на богословские темы.

Один из местных негров зазывает Гека на болото посмотреть на водяных змей, но, дошле-пав до сухого островка, внезапно поворачивает обратно, — и на маленькой полянке среди плюща Гек видит спящего Джима! Оказывается, в ту роковую ночь Джим порядочно ушибся и отстал от Гека (окликнуть его он не смел), но все же сумел выследить, куда он пошел: Местные негры носят Джиму еду и даже вернули ему плот, неподалеку зацепившийся за корягу.

Закажите работу от 200 рублей

Если вам нужна помощь с работой, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 экспертов готовы помочь вам прямо сейчас.

Раз или два за ночь мимо проходит пароход, рассыпая из трубы тучи искр, и потом волны долго покачивают плот, и ничего не слышно, кроме кваканья лягушек. Первые огоньки на берегу — что-то вроде будильника: пора приставать.

Гек догадывается, что перед ним отпетые мошенники, но простодушного Джима в это не посвящает.

Вечером зал битком набит мужчинами. Король совершенно голый выбегает на сцену на четвереньках, размалеванный, как радуга, и откалывает такие штуки, от которых и корова бы расхохоталась. Но после двух повторов представление окончено. Зрители вскакивают бить актеров, но какой-то осанистый господин предлагает сначала одурачить своих знакомых, чтобы самим не превратиться в посмешище. Лишь на третье представление все являются с тухлыми яйцами, гнилой капустой и дохлыми кошками в количестве не менее шестидесяти четырех штук. Но жулики ухитряются улизнуть. Они снова без гроша в кармане.

И тогда негодяи за сорок долларов продают Джима простодушному фермеру Сайласу Фелп-су — вместе с объявлением, по которому якобы можно получить двести долларов. Гек отправляется ему на выручку, и — Америка очень тесная страна — миссис Салли Фелпс принимает его за своего племянника Тома Сойера, которого ждут в гости. Появившийся Том, перехваченный Геком, выдает себя за Сида.

Освободить Джима, запертого в сарае, ничего не стоит, но Том стремится всячески театрализовать процедуру, чтобы все было как у самых знаменитых узников — вплоть до анонимных писем, предупреждающих о побеге. В итоге Том получает пулю в ногу, а Джим, не пожелавший оставить раленого, снова оказывается в цепях. Только тогда Том раскрывает, что Джим уже два месяца свободен по завещанию раскаявшейся мисс Уот-сон. Заодно Гек узнает от Джима, что убитый в плавучем доме был его отец. Геку больше ничто не угрожает — только вот тетя Салли намеревается взять его на воспитание. Так что лучше, пожалуй, удрать на индейскую территорию.

Том Сойер — подросток из маленького провинциального городка Сент-Питерсберг на Миссисипи, большой непоседа, непослушный мальчишка, питающий зависть к настоящей свободе своего знакомца беспризорного Гекльберри Финна. Стесненный бесконечными благочестивыми наставлениями, которые заставляет его выслушивать воспитывающая Т. тетя Полли, он вечно ей досаждает, подвергаясь всякий раз наказанию, превращающемуся в игру. Скучая на уроках в воскресной школе, Т. всегда готов на самые отчаянные приключения, о которых он прочитал в книжках про пиратов, благородных грабителей, их прекрасных пленниц и зарытых кладах. Мальчишеские затеи неожиданно сталкивают Т. с далеко не детскими проблемами повседневной жизни городка. Безмятежность и чувство собственной защищенности в мире, овеянном для него романтикой, поколеблены у Т. после соприкосновения с новым, хотя и не открывающимся ему во всей полноте миром взрослых. Из `непростых, даже опасных ситуаций Т. выбирается не при помощи трезвого размышления, а по наитию, ведомый увлекающей его выдумкой. Неискоренимая жажда приключений и эффектных поступков в конце концов помогает Т. взойти на вершину, прославившись не только среди сверстников, но и во всем городке. Т. приданы черты, характерные в особенности для персонажей английской детской литературы, воспевавшей живых мальчиков, призванных быть лидерами среди своих сверстников. Он несерьезен и в своих серьезных предприятиях, потому что не видит их важности, однако, все на свете превращая в игру, играет с отменной серьезностью. В будущем ему, видимо, уготована судьба примерного гражданина, который усвоит все добродетели, вызывавшие инстинктивное сопротивление, пока к ним насильно приобщали Т. воспитатели и скучные взрослые. Т. не раздумывает, заслуживают ли оправдания применяемые к нему воспитательные средства (розга за недисциплинированность в школе, побелка забора в праздничный день за шалость дома или испачканный костюм), а также не представляет истинной природы ценностей, которые ему хотели бы привить. Представления Тома о нравственности по-детски неопределенны, но он отнюдь не посягает на общественные нормы.

Как типичный герой-аутсайдер, он видит, что блага общества ему не только не нужны, но глубоко чужеродны.

Скидка 100 рублей на первый заказ!
Акция для новых клиентов! Разместите заказ или сделайте расчет стоимости и получите 100 рублей. Деньги будут зачислены на счет в личном кабинете.
Узнать стоимость

У него непростая судьба – из - за пьяницы отца, Геку приходилось бродяжничать, скитаться по добрым людям, жить на помойке.

Но, несмотря на такие тяжелые условия, этот герой не озлобился, сохранил добрый и веселый нрав, отзывчивость, чувство справедливости.

Однако самостоятельная жизнь наложила на героя свой отпечаток – конечно, Гек повзрослел раньше времени.

Герой рассуждает как взрослый человек, вынужденный сам заботиться о себе, о своем пропитании.

И действительно, он может наловить в реке и приготовить рыбу, может даже убить дикого поросенка в лесу.

Четко и продуманно, как взрослый, герой действует, когда изображает свое убийство, чтобы убежать от отца.

И позже, когда начались его приключения на плоту, Гек часто совершает взрослые поступки.

Так, Гек не бросает негра Джима в беде, когда узнает, что его разыскивают как беглого.

Герой отправляется с ним путь, разделяя все испытания : «— Вставай скорее и собирайся, Джим!

Нельзя терять ни минуты!

Гек проворен и находчив, никогда не теряет присутствие духа.

Но и это еще не все.

Гек спасает разбойников, которые без лодки неминуемо бы утонули вместе с пароходом.

Он рассказывает паромщику выдуманную историю о своей семье, которая якобы попала на судно, и паромщик спасает людей.

Гек относится к негру как к равному себе, несмотря на то, что Джим – черный раб.

И поэтому, когда герой обидел Джима, он просит у него прощения : «…однако я пошел и даже ничуть об этом не жалею и никогда не жалел.

Больше того, Гек не выдает Джима как беглого, хотя его мучает совесть, ведь он укрывает раба мисс Уотсон.

До самого последнего момента, пока Гек не узнал, что мисс Уотсон освободила Джима, он выручал своего друга из беды, никогда не бросал его в трудную минуту.

Таким образом, Гек Финн, несмотря на свой возраст, часто совершает взрослые поступки.

Этот герой практичен и самостоятелен, никогда не теряет присутствия духа.

Он верен своим друзьям, справедлив, судит о людях по их качествам и всегда, несмотря на сложные обстоятельства, находится на стороне Добра.

Вода поднимается, и в затопленном лесу на каждом поваленном дереве сидят змеи, кролики и прочая живность.

Нужна помощь в написании сочинение?

Мы - биржа профессиональных авторов (преподавателей и доцентов вузов). Наша система гарантирует сдачу работы к сроку без плагиата. Правки вносим бесплатно.

Гек догадывается, что перед ним отпетые мошенники, но простодушного Джима в это не посвящает.

Нужна помощь в написании сочинение?

Как типичный герой-аутсайдер, он видит, что блага общества ему не только не нужны, но глубоко чужеродны.

Читайте также: