Понять и сохранить человеческое в человеке как воплощается эта мысль в творчестве сочинение
Обновлено: 05.07.2024
События романа разворачиваются в крохотном казахском поселке - разъезде Боранлы-Буранном, у железнодорожной магистрали, в бескрайней сарозекской степи. Только перестук колес поездов напоминает жителям разъезда о напряженном пульсе большой жизни. Кто же такие боранлинцы? Это затерянный в степи островок человеческого братства, где спешат на помощь по первому зову беды, где радость соседа становится твоей радостью, где о чужих детях заботятся, как о своих. Добротой и сердечностью отличаются эти люди. (Не случайно здесь отдыхает душой крупный ученый-геолог, знаток истории сарозеков Афанасий Иванович Елизаров, дружбой с которым так дорожит и гордится Буранный Едигей.) Все, о чем поведал писатель, как бы пропущено сквозь сознание бывшего аральского рыбака, фронтовика, путевого рабочего — Едигея Буранного. В воспоминаниях, раздумьях Едигея во время долгого пути на старинное родовое кладбище (туда он везет хоронить своего друга Казангана) спрессованы все основные события его жизни. Время и вечность сталкиваются в размышлениях персонажа, вобравшего в себя боль и тревоги своего времени, мудрость древних преданий сарозекской пустыни, красоту души таких людей, как Казанган, Абуталип, Зарипа, Елизаров.
В романе писатель заставляет своих героев размышлять об истоках человеческой несправедливости, о природе равнодушия, подлости, агрессивности — чертах, несовместимых с человеческой моралью. Образом Едигея Ч. Айтматов как бы говорит своему читателю: чтобы уверенно идти в будущее, нельзя ни на что закрывать глаза, надо все помнить — и прекрасное, и уродливое, и доброе, и жестокое в истории родной земли. Только так через поток веков и тысячи километров можно почувствовать свою общность с другими людьми, с человечеством: с теми, кто жил на нашей земле, кто живет сейчас, кто будет жить.
Похожие сочинения
Проблема памяти волнует многих современных писателей. Наиболее полно и интересно она решается в творчестве Ч. Айтматова, В. Распутина, В. Солоухина, Ю. Бондарева… В своих произведениях эти писатели исследуют психологические основы духовной человеческой. смотреть целиком
И разлюбив вот эту красоту. Я не создам, наверное, другую. Н. Рубцов Каждый раз произведения Чингиза Торекуловича Айтматова застают врасплох, повергают в сомнения и растерянность читателя и критика яркой публицистичностью. смотреть целиком
Время– это особая художественная категория. В литературе оно часто оказывается не похожим на реальное время. Так, писатель может "сжимать" время, ограничиваясь короткой фразой, например: "Прошло три года", а может "останавливать". смотреть целиком
Жалейте каждого больного
Всем сердцем, всей своей душой,
И не считайте за чужого,
Какой бы ни был он чужой.
Пусть к вам потянется калека,
Как к доброй матери — дитя;
Пусть в человеке человека
Увидит, сердцем к вам летя.
И, обнадежив безнадежность,
Все возлюбя и все простив,
Такую проявите нежность,
Чтоб умирающий стал жив!
И будет радостна вам снова
Вся эта грустная земля…
Жалейте каждого больного,
Ему сочувственно внемля.
Андрей Дементьев
Мир держится на добрых людях
Мир держится на добрых людях.
Не на агрессии и зле.
И если доброты не будет,
То ничего не будет на земле.
Мир держится на состраданьи,
А не на важности пустой.
Вот кто-то свет потёмкам дарит,
Чтоб озарить жизнь красотой.
Мир держится на милосердьи,
А не на выгоде и лжи.
Никто из нас не минёт смерти,
А потому добро творить спеши.
Быть может, это всё наивно.
Но вижу я в который раз,
Как над землёй бушуют ливни,
Чтоб смыть скопившуюся грязь.
И наше Время чистить надо —
Скопилось столько в нём дерьма —
Насилья, лжи, вражды и смрада,
Что скоро все сойдём с ума.
Так пусть в нас совесть не убудет
И правда не сорвётся вниз…
Мир держится на мудрых людях,
Как держится при солнце жизнь.
Проза Юрия Павловича Казакова
Она вдруг увидела пронзительную красоту мира, и как, медленно перечеркивая небо, валились звезды, и ночь, и далекие костры, которые, может быть, чудились ей, и добрых людей возле этих костров и почувствовала уже усталую, покойную силу земли. Она подумала о себе, что она все-таки женщина, и что, как бы там ни было, у нее есть сердце, есть душа, и что счастлив будет тот, кто это поймет. ("Некрасивая")
„У тебя нет власти перестроить мир, как ты хочешь, как нет её ни у кого в отдельности. Но у тебя есть твоя правда и твоё слово. И ты должен быть трижды мужественен, чтобы несмотря на все свои несчастья, неудачи и срывы, всё-таки нести людям радость и говорить без конца, что жизнь станет лучше. “
„Думаю, что задача литературы — изображать именно душевные движения человека, причём главные, а не мелочные. Потому до сих пор для нашей литературы главная фигура Лев Толстой. “
Ночь была вокруг меня, и папироса, когда я затягивался, ярко освещала мои руки, и лицо, и сапоги, но не мешала мне видеть звезды, — а их было в эту осень такое ярчайшее множество, что виден был их пепельный свет, видна была освещенная звездами река, и деревья, и белые камни на берегу, темные четырехугольники полей на холмах, и в оврагах было гораздо темнее и душистее, чем в полях. И я подумал тут же, что главное в жизни — не сколько ты проживешь: тридцать, пятьдесят или восемьдесят лет, — потому что этого все равно мало и умирать будет все равно ужасно, — а главное, сколько в жизни у каждого будет таких ночей.
Более
четверти века нет с нами Александра
Вампилова, но споры о его
творчестве не утихают, а иногда
приобретают и ожесточенный
характер. И в этом смысле его
посмертная творческая судьба не
менее трудна, чем в дни его короткой
жизни. Замалчиваемый, преследуемый
цензурой и кривотолками критиков,
определяющих для всех единый устав,
каким нужно видеть и изобретать
героя эпохи, он не дождался
объективной оценки того, что
сделал.
Как же сейчас
объяснить смуту и путаницу во
взглядах на его героев и их автора?
Тем лишь, что зиловы и зиловщина
сегодня уже не кажутся опасными?
Или тем, что его мастерство
заслонило и вытеснило
благополучное бытие серости и
приспособленчества так называемой
"поствампиловской"
драматургии? Или он не вписывается
в современный мир предвидениями
высшего порядка, которые так
хочется свести или к
"уродству" старого, советского
прошлого, или объяснить их связью с
мировым порядком, в который нас так
упорно хотели вписать?
Отторгая все,
что пытались уяснить критики и
литературоведы 70-х—80-х гг., якобы
зараженные социальным пафосом,
ныне пытаются новые его сторонники
оторвать драматурга от главного
живительного источника стиля —
характера самой действительности,
устремлявшейся в новое, неясное и
опасное русло.
Теперь А.
Вампилов становится добычей тех
исследователей, которые считают
так называемый
"постмодернизм" главным
течением современной литературы, в
которой "возникла новая
художественная стратегия" —
"трансформация мироздания" с
его идеей личного права, внутренней
свободы, господства элитарной
личности, противостоящей толпе и
элитарности искусства.
А. Вампилову
приписывается следование образцам
мировой культуры с неизменными в
ней образами мудрости и пошлости,
добра и зла, идеального и
уродливого. Наш рано ушедший из
жизни драматург с точки зрения этих
"теоретиков", не открывал
новую реальность, а лишь внедрялся
в образы культивируемых
литературой вечных типов
обманщиков, изменников,
"играющих" в жизнь героев,
"сохраняя при этом творческий
потенциал и богатство
архетипов"1).
Постмодернисты,
проповедуя самодостаточность
формы, превзошли все возможные
приличия в ее разрушении. Н.
Переяслов назвал это вхолостую
израсходованной энергией и "не
более, поскольку, до какой бы
немыслимой степени не обновлялась
литературная форма, а вливать в нее
всем этим Пелевиным, Ерофеевым,
Буйдам и прочим по большому счету —
нечего" 3). Ныне этот список, кроме
названных борзописцев, огромен: Е.
Попов, Г. Сапгир, И. Халин, А. Глезер,
А. Климантович, А. Тимофеевский, Л.
Рубинштейн, А. Кабаков…
Главным в
сотворении "новой" литературы
взамен "умершей" русской
теоретики и практики
"модернизма" считают
пародирование чужих сюжетов и
образов, создание попурри из кусков
бытующих в сознании читателя
мотивов. Герои здесь то же, что и
цитаты из чужих текстов
(интертекстов). Это не живые люди, а
вольные параллели и реминисценции
из чужих текстов. А. Вампилов,
видимо, представился удачной
находкой для самоутверждения
"новаторов".
У драматурга,
действительно, есть и
реминисценции из класса, и
образцы-символы, обостряющие
зрение на характер перемен в судьбе
и сознании человека. И это не игра,
не повторение типов вселенского
масштаба, а боль и сострадание
человеку здешнему, близкому автору.
Именно эти герои задают реальное
пространство его рассказов, пьес и
публицистики. Драматург остро
ощущал их духовный кризис, чреватый
кризисом страны. И он не ошибался в
своем предвидении.
Главный
критерий отбора фактов, событий,
судеб — истинность. Истинность же
стала и фактом высокой
художественности. Все это
неизмеримо далеко от попыток
"постмодернистов" создавать
художественные миры из мифов и
прамифов, из цитат, гипертекстов,
пародий, реминисценций.
"Отсутствие просто людей, — пишет
Н. Переяслов, — напоминает
компьютерные игры с введением тех
персонажей, которые будут
выполнять ту или иную событийную
функцию".
И. Вампилов.
Кто же он такой на самом деле —
загадочный, непостижимый? Какие
новые тайны откроет читателю и
зрителю удаляющийся во времени
образ драматурга и человека?
Духовный
кризис советского общества 60-х
годоа не миновал и самого писателя.
Горьким был его упрек Иркутскому
областному театру имени Н.
Охлопкова, не принявшему его
главную пьесу — "Утиную охоту".
"Зилов — это я, это все мы", —
так парировал он удар коллективу,
не знающему, что произошло с
молодым поколением в условиях лжи,
показухи, запретов и практики
"бдеть" и "не пущать".
Тогдашнее
требование изоляции художника от
реальной жизни было для истинного
мастера немыслимым. Самосохранению
оно не способствовало. Любимый поэт
тогдашних молодых давал ответ на
происходящее: "Не плоть, а дух
растлился в наши дни…"
Формирование
новых духовно-нравственных основ
было неизбежным, и хотя этот
процесс был в самом начале, он стал
знаковым и опережающим время. Как
свидетельствуют близкие
драматургу люди, а в их числе В.
Распутин и А. Румянцев, он тянулся к
религии. Дважды, по воспоминаниям А.
Румянцева, на пути из общежития и
обратно пытались посетить,
оглядываясь, чтобы никто не видел,
Крестовоздвиженскую церковь.
Жаждали приобрести Библию: "А что
это за книга такая, где описана вся
история"? Купить не удалось, а в
апреле 1969 г. в письме к И. Граковой,
редактору издательства
"Искусство", сказано: "Да,
ребята были у владыки недавно, он,
рассказывают, устроил им чай, и
вообще подружились, скоро снова к
нему собираемся". Дружба с одним
из батюшек кончилась, к несчастью,
печально. Уговорили его выпить в
своей компании, не зная, что он
запойный. Батюшка после встречи
добавил, попал в вытрезвитель, был
изгнан из церкви и спился.
Сегодняшний рассказ об этом был
исполнен искреннего раскаяния,
веры и сострадания по поводу
случившегося. И ясно, что это не
было ни озорством, ни холодным
любопытством. В условиях
безрелигиозности, безбожия и
растекающейся бездуховности были
неизбежными поиски опоры духа.
Интерес к религии, к миру
неведомому, к людям, избравшим иной
путь, был живым, теплым,
дружественным. Тот батюшка был
словно пришелец из иного мира, и
принят был как свой, близкий. В.
Сидоренко свидетельствует: недели
за две до гибели А. Вампилов побывал
в Жердовке и в разговоре с врачом
Игорем Николаевичем Беловым
признался, что хочет креститься.
Есть и другие факты неравнодушия
писателя к этой проблеме,
зафиксированные в "Записных
книжках". Например, об актерах из
Москвы, хорошо певших в церковном
хоре. Или вот такая запись: "Новый
1961 г. Общага, суета, упадок и
разгильдяйство. Ничего не
осуществлено, все неясно.
… На улице
мокро и туманно. Если позволит
Господь, в этом году мне будет 24
года".
Жажда
возврата к старым , национальным
святыням и идеалам сталкивалась с
жестоким наступлением. Против
церкви яростно воевал Хрущев.
Попытки "возвернуть прошлое"
осудил в 1971 г. А. Яковлев, будущий
архитектор перестройки. Известна
ныне судьба ВСХСОНа, молодежного
христианского союза, пытавшегося
воевать с распадом в стране,
реорганизация и закрытие журналов,
аресты.
Человек без
души, человек немотствующий,
человек без лица не мог
восприниматься драматургом как
высшая мера общества. Об этом он и
писал. И дело вовсе не в том, что он
не успел окончательно определиться
в своем отношении к церкви в
обществе, где царил атеизм, где он
был чуть ли не новой религией, дело
во врожденной, неосознанной
религиозности. Они были в крови его
предков, в традиционном воспитании
в семье, где нравственные каноны
церкви жили неуклонно. Духовное
зрение драматурга (или, как говорят
иногда, "зрячесть") было
основано на четком религиозном
разделении границ добра и зла, не
допускающих никаких компромиссов.
Компромиссы драматург сравнивал со
"скачками к старости и
скотству".
Иное — его
герои. По "Утиной охоте" можно
судить, что для Зилова не было ни
одной святой заповеди ("чти отца
своего", "не
прелюбодействуй", "брак честен
и ложе не скверно"), над которой
бы он не поглумился. Но все это
видит и сам Зилов и сам себя жестоко
судит.
Открытие
каналов православной традиции
яснее всего ощущается в последней
пьесе — "Прошлым летом в
Чулимске". Об этом поразительно
точно сказал В. Распутин в статье
"Душа жива". Валентина —
"натура жертвенная, способная
отозваться на чужую бездомность,
противостоять расчетливому,
жестокому веку, "спрямляющему
пути". В Валентине главное —
незагубленность чистоты, правды,
детскости… Такая красота могла бы
спасти мир, если бы мир пожелал быть
спасенным". Что это, как не
православная система ценностей,
живущая в душе и сердце драматурга!
В критике уже
отмечалось, что персонажи А.
Вампилова, за редким исключением, —
отрицательная параллель природе.
Авторская позиция в этом смысле
выражена четко и недвусмысленно:
земля, природа — истинная опора ног
человеческих. Она ведет героев к
очищению. Потому и пейзаж в его
творчестве не просто пейзаж, а
образ мистический, прекрасный,
величественный, соединяющий в себе
земное и духовное. Даже Зилов
понимал: "А когда поднимается
солнце? О! Это как в церкви и даже
почище, чем в церкви. А ночь? Боже
мой! Знаешь, какая это тишина? Тебя
там нет… Нет. Ты еще не родился. И
ничего нет. И не было. И не
будет…"
В
"Записной книжке", помеченной
семнадцатым маем 1972 г., надо
полагать последней, намечен новый
сюжет, герои которого, бригадир
лесников и его незваная гостья,
покорившая сердце накануне
предполагавшейся иной свадьбы,
пережили многие страсти. "В целом
же вся эта история, — замечает
писатель, — замышляется для того,
чтобы, говоря высоким слогом,
сохранить и приумножить
человеческое в человеке". Это
всегда было традиционным в великой
русской литературе. Этому и
следовал А. Вампилов,
1) Из выводов,
прозвучавших на
научно-практической конференции
"Мир Александра Вампилова",
Иркутск, 25-26 марта 1999 г.
2) Распутин В.
С места вечного хранения. А.
Вампилов. Избранное. М., Согласие.
1999, с. 6.
3. Переяслов
Н. Оправдание постмодернизма.
"Наш современник". 1999, N 5, с. 271.
єдине, до чого він прагне, це мати велике і велике багатство. здається абсурдом, що людина, яка володіє мільйонами, живе в бідності і, стягуючи по векселях, віддає перевагу ходити пішки, не наймаючи візника. але і ці вчинки обумовлені лише прагненням заощадити хоча б трохи грошей: живучи в
бідності, гобсек при своїх мільйонах сплачує податок сім франків. ведучи скромне, непомітне життя, здавалося б, нікому не шкодить і ні в що не втручається. але з тими деякими людьми, що звертаються до нього за , він настільки безпощадний, настільки глухий до всіх їхніх благань, що нагадує скоріше
якусь бездушну машину, ніж людину. гобсек не прагне зблизитися з жодною людиною, у нього немає друзів, єдині люди, із якими він зустрічається, це його партнери за професією. він знає, що в нього є спадкоємиця, унучата племінниця, але не хоче знайти її. він нічого не хоче знати про неї, тому що вона
— його спадкоємиця, а гобсеку тяжко думати про спадкоємців, бо він не може змиритися з тим, що коли-небудь помре і розстанеться зі своїм багатством. тому гобсек якнайменше витрачає свою життєву енергію, тому і не переживає, не співчуває людям, завжди залишається байдужим до навколишнього середовища.
турбота про гроші робить його цілком нелюдським: смерті дружини він боїться із-за можливості поділу майна. користуючись безмежною довірою дочки, змушує її відмовитися від спадщини. дружину і дочку він сприймає як частину своєї власності, тому його вражає те, що
євгенія посміла сама розпорядитися своїм золотом. гранде не може жити без золота і по ночах часто перераховує своє золото, заховане в кабінеті. особливо жадібність гранде показана в сцені його смерті: умираючи, він вириває з рук священика хрест.
татьяна,я давно хотел сказать что,с каждым днём вы нравитесь мне всё больше и больше. мне жаль что я не могу рассказать все которые я знаю,пел
бы тебе песни.но я рад что могу тебе дарить подарки,надеюсь они тебе нравятся.я тот день когда впервые увидел тебя!
Читайте также: