Отзыв большое сочинение про бабушку

Обновлено: 05.07.2024

Такая, как ты, раньше сама могла себе платье вырастить, — девочек с пяти лет этому обучали. А какая крепкая ткань получалась! У меня до сих пор сохранилось полотенце, что вручную сделано, от зёрнышка до вышивки.

Однажды, когда родители были на работе, а братья на улице играли, решила я смастерить себе наряд. Открыла сундук — шифоньеров и шкафов-купе тогда не было, а были большие деревянные сундуки, где лежало всё самое ценное. Если в доме случался пожар, сундук спасали в первую очередь, не считая, конечно, людей и животных. Так вот, открыла я тот самый сундук. Мама Катя про него пела:

Ну, я и подумала, что всё равно ведь там моё. И пришло уже время, когда оно мне сгодится. Внутри — вышитые льняные полотенца: рушники. Два полотенца поскромнее, только с краю вышивка. А на одном, самом старом — красивые солнца, деревья, цветы по всему полотну. Сделала я из рушников сарафан. Из украшений были у нас в доме только бусы. Крупные, красные, как ягода-калина. Пять раз хватило вокруг шеи намотать. Зеркало было маленькое — смотрелась в окно. Стою, залюбовалась. Вдруг дверь открывается и входит дед Костыль. Фамилия у него Костылин, но за вредность все его Костылём звали. Про него родители между собой говорили, что давно, ещё до войны, он ходил по дворам с наганом и у кого что хорошее было, отбирал. Не себе, а в колхоз. Это называлось раскулачивание. Всё забирали: от коров до последнего мешка пшеницы.

Ох и напугалась я. Думаю: отберёт ведь сейчас рушники. А он поманил к себе пальцем, прищурился и говорит:

— Ах вы немцы недобитые! Свастику вышиваете! Кресты фашистские! Мало вас били! Я на вас управу найду! — И ушёл, дверью хлопнул.

Вечером, когда мы ужинали, заходит к нам председатель колхоза Сомов — главный человек в деревне, а с ним дед Костыль.

— А ну-ка, хозяйка, покажи, где тут у тебя фашистские знаки, — велел Сомов.

— Что случилось? — спрашивает папа. — Объясните.

— А не твоего ли, Екатерина Семёновна, старшего братца, директора маслобойки, по линии НКВД забрали? — ехидно интересуется Костылин у мамы, а на отца, словно и нет его, даже не смотрит. — За свастику забрали врага народа! У кого на маслобойне взбивалка была фашистским крестом?

Раньше масло как делали? Вот у вас кружка заварочная есть с плотной крышкой и поршнем, которым вверх-вниз можно внутри кружки водить. А для масла узкое деревянное ведро с плотной крышкой нужно. Палка-взбивалка — пестик с крестовиной на конце. Сидишь полдня, туда-сюда сливки в ведре гоняешь. В деревне масло сами делали. А в колхозе ещё и маслобойня была. Её до войны построили. И крестовины эти были старые. В войну оказалось, что походят они на фашистские знаки. Власти решили, что дядя Антон — вредитель и специально придумал такие взбивалки, и взбивает ими фашистское масло. И его посадили в тюрьму. Больше никто из родственников его никогда не видел.

Тут мама встала из-за стола, взяла крестовину да как запустит ею в деда Костыля!

Папка маму скорей успокаивать, братья на полати запрыгнули, я — за занавеску. Председатель Костыля схватил — и в сенки. Тот пригнуться не успел, за притолоку головой задел, шапка слетела.

Я следом выскочила, шапку Костылю подала. Не захотела, чтобы она у нас в избе валялась.

— Я вам покажу! — орёт Костыль. — Ишь, полотенца порасшивали! С волками жить — по-волчьи выть!

Ну, думаю, папка сейчас совсем рассердится. Ведь про волков — это про нас. У нас фамилия немецкая — Вольф, волк значит.

Но папка промолчал и велел всем садиться дальше ужинать. Потом говорит:

— Запомните: то, что обо мне говорит осёл, я не принимаю во внимание, — и ещё по-немецки эту пословицу повторил.

Книга Ольги Колпаковой полна тепла, которым славится гостеприимный дом. Внуки, родители, бабушки и дедушки — все здесь любят друг друга. Главный герой этой книги — семья, а секрет семенного счастья в том, чтобы ощущать свою связь с предками и потомками, чувствовать себя звеном этой крепкой цепи жизни. В книге много познавательного; прошлое переплетается здесь с настоящим, сообщая ему глубину и становясь неожиданно близким. Что бы ни случилось, герои книги убеждены: мир полон красоты и тайны, и.

Второе моё знакомство с автором. Её книга про Буку, мне очень понравилась. В этом сборнике автора четыре произведения:
1. Дочки, бабушки и мамы;
2. Большое сочинение про бабушку;
3. Стержень и пружина;
4. Почему рассердилась кикимора.
Объединяет их любовь к истории русского быта, тяга к предкам, деревне.
Вторая и четвертая повести по сути вообще одно и то же - мы можем узнать из них про то, как в древности шили одежду, почему проходя через порог в избах приходилось нагибаться, чем неправильны современные пластиковые окна с точки зрения религии, почему люди любят срезать углы по газонам, игнорируя дорожки, что значит "дубина стоеросовая", чем хороша незавершённость в строительстве дома, узнаем про домовых, кикимор и прочее, прочее в таком духе.
Две другие повести не менее теплые и интересные, первая больше о деревне, третья - о семье и фамилии.

Книга прочитана в рамках игры "Книжное путешествие" V тур.

Если подумать, то у детских книг самая обширная читательская аудитория, потому что их читают и дети, и взрослые. Но, к сожалению, далеко не всегда такое чтение доставляет удовольствие. Как много детских книг, которые неинтересно читать взрослым просто потому, что они написаны слишком простым языком, у них глупенький и банальный сюжет. Хотя такие книги, пожалуй, и самим детям тоже вряд ли интересно читать. И вот здесь и проходит черта, разделяющая качественную детскую литературу, которая когда-нибудь станет классикой, и посредственную, ту, что лишь бы выпустить, ведь далеко не все родители, покупая своему чаду книгу, станут выбирать ее с пристрастием. Картинки большие и яркие – и отлично. И все-таки помимо того, что детская литература самая читаемая, она еще и самая подвергаемая критике читателей всех возрастов и вкусов. Тем не менее есть ведь потрясающие авторы, пишущие невероятно прекрасные детские книги. И вот Ольга Колпакова вполне достойный представитель нового поколения таких чудо-писателей.

В общем, знакомство с автором стало приятной неожиданностью. Я, конечно, верю в наших писателей, но к чести Ольги Колпаковой надо сказать, что она превзошла даже мои высокие ожидания.

"Открытая книга" 15 тур. Совет от utrechko .

Это вторая книга ,полученная мною в раздачах.
Когда я начала читать ,то ждала простую,милую, уютную книгу, а получила нечто большее.
Да, это книга о семье, о детстве , о разных поколениях и любви к ним, но в тоже время это безумно познавательная книга .
Из нее вы узнаете много нового о прошлом нашей страны, о традициях и поверьях. Узнаете,что наша страна, наш язык очень мудрый и могучий.
Я благодарна издательству за такую прекрасную книгу.

У лета зелёные косы, И бантики в них из бабочек, На голове венок и полный живот костяники

Надо такое имя придумать,чтобы Богу сразу стало понятно,что перед ним хороший зверь

Муухи - вот наши враги, - сказал телёночек

Неужели дети, став взрослыми , начнут думать так же?

Конечно, по-настоящему, по-бабушкиному, пирогов не получится. Для этого нужно молоко от настоящей коровы, которая весь день гуляла на лугу. И свежие яйца от свободной счастливой курицы, а не которая всю жизнь сидит в клетке. И мука из пшеницы, над которой сверкали хлебозоры. Хлебозоры – это такие сильные-сильные беззвучные грозы. Они сверкают над полями, когда созревает пшеница. Очень красиво. И настоящая печка нужна. Никакая духовка с микроволновкой не могут заменить печку. Нужна бабушкина деревня, чтобы получились бабушкины пироги.

Когда бабушка была маленькая, то ничего не было.

Чудесная книга! Полная традициями (загадочными и знакомыми), древними преданиями, свежевыпеченным хлебным духом и жаром настоящей русской печки, и мелодичными сказаниями, которыми заслушиваешься, как бабушкиными сказками у камелька. И вот уже ощущение, что не ты читаешь книгу, а книга читает тебя.

Невозможно поверить, что еще сто лет назад люди жили по большей части совсем, совсем иначе. А уж жизнь в деревне современному ребенку, наверное, вообще малопредставима. И ведь нужно было и за грибами-ягодами ходить, и за младшими приглядывать, и за скотиной ухаживать (а летом и пасти). А все эти предметы в русской избе и их назначение. А присказки и старинная мудрость, которая уходит вместе со странными значениями слов. Знаете ли вы, например, что "калинов мост" происходит не от слова калина, а от слова калёный, то есть горячий, нагретый?

Редкий случай, когда книгу читал бы и читал, и хотелось бы, чтобы она не кончалась. Обязательно куплю себе в библиотеку бумажный вариант, чтобы вечером с дочкой окунуться в загадочную жизнь, которой жили мои и ее еще и не столь далекие предки, но которая безвозвратно уходит, все дальше и дальше, постепенно становясь сказкой.

Прочитана в рамках флэшмоба 2014. Огромное спасибо blade_o_grass за совет!

" Не забывай свои корни" - таким девизом я бы эту книгу наградила. Очень интересная и познавательная книге о русском быте, о предках и потомках, о том как жили раньше и что с тех пор изменилось.
В книге 4 рассказа - первый и третий совсем небольшие, и на мой вкус не совсем уместные, если брать в расчет, что книга ориентирована и на юного читателя. Хотя, возможно, я и не права, а просто чего-то не поняла. А вот "Большое сочинение про бабушку" мне очень-очень понравилось. Маленькой внучке нужно написать сочинение о бабушке. Что она напишет? Возможно о том, как пекли хлеб, или о том, как бабушка в маленьком возрасте упала в прорубь, или о традициях в бабушкиной семье. То, о чем рассказывает старшее поколение младшему, не найти в научных журналах, не прочитать в умных книгах, не услышать от знакомых или соседей. Это семейные традиции, это поколение предков и потомков, это история семьи и очень важно передавать ее, запоминать и в будущем рассказывать уже своим детям. Написано очень простым языком и понравится не только детям. но и родителям.
Еще один емкий и познавательный рассказ "На что обиделась кикимора". В современной квартире происходят странные вещи. Не иначе, как в доме завелись духи, а может и домовой шалит, а может. И чтобы зря не гадать, семья вместе с теткой отправляются за тысячу километров, в свой старый дом. Много интересных историй слушают дети по пути, много событий происходит. В этом рассказе также подняты проблемы памяти и истории.
В целом книга произвела отличное впечатление, такую хорошо бы иметь на книжной полке и однажды дать почитать своему ребенку.

Книга прочитана в рамках игры "Книгомарафон-2015", январь.

Отличная книга. Очень теплая, живая и уютная. Читаешь и погружаешься в уже свои воспоминания детства - о бабушке, о каникулах в деревне, о деревенском быте. Очень душевно.

Глядя на название и обложку, я ожидала какую-то простенькую детскую книжку из серии "мама-папа-я - счастливая семья". Ну и бабушка, да. Так всё и было - ровно первые 10 страниц. А потом неожиданно стало так интересно и познавательно!

Эта книга по большей части - рассказ о жизни в русских деревнях, о том, как все было раньше.
Страшно интересны бытовые подробности тех времен, когда жили в избах, топили печку, сами выращивали лён на одежду, а ничего из привычных нам вещей еще и в проекте не было. Порой задумываешься, как люди раньше решали те или иные вопросы, которые для нас благодаря современным технологиям и ассортименту магазинов не представляют никакой проблемы. Находились способы, причем мы бы до такого сейчас и не додумались) А основным источником материалов буквально для всего был лес, просто обычный лес.
Помимо этого, рассказывается о приметах, поверьях, традициях и обычаях, по которым веками жили русские деревни. Это всё невероятно мило. Хотя бы то, что ко всему вокруг люди относились как к живому.

. принялись представлять мир глазами человека, который уверен: все вокруг живое. Дух может поселиться в чем угодно: в дереве, в камне, в реке. Но как быть с тем, что создано не природой, а человеком?
Наши предки считали, что дом должен был родиться, вырасти так же, как любое живое существо. Для этого нужна форма и душа. Новое ведь не может появиться из пустоты. С появлением нового дома мир меняется, и эти перемены не должны нарушать существующего баланса. Дому надлежит занять правильное место в "этом" мире и получить покровительство мира "того". Жизненная сила, душа убитого становилась душой дома. Его тело - телом дома.

До определенного дня . деревья не тревожили, не рубили, а в некоторых местах запрещалось даже ломать ветки. Бережно относиться к природе было необходимо, чтобы дать ей возможность восстановиться. А еще потому, что деревья живые.

Вот сейчас бы так природу берегли. Я как прочитала, что где-то стоит баня высотой всего в 3 бревна, представила себе эти бревна - вот леса вырастали при заботливом отношении!
Эта ответственность перед природой и потусторонними силами, стремление найти для себя и для каждой вещи место в системе мира выглядят очень достойно.

Любое действие должно было служить обеспечению благоденствия, как и любой предмет в доме. Представь - любой! Сколько сейчас в квартирах барахла, которое кроме разрушения ничего нам не несет!

Достаточно ли любви к тому, что делаешь, мысли, что делаешь это не для себя, - для мира и вечности?

Причем древние языческие традиции вполне уживались в народе с христианством: например, при переезде "хозяин, держа в одной руке икону, а в другой хлеб, приглашал в новый дом "суседушку" домового. Вместе с заговором произносили молитвы, а вместе с духами предков в доме жили ангелы, оберегающие семью." И даже очень органично выходило.

Для святых - свой угол, божница. Для домового - место напротив, у печи. Если в семье ругались, ангел выходил, и, грустный, садился под окно, а домовой сердился и начинал бросаться горшками.

А еще интересно узнавать происхождение многих слов. С годами звучание искажается, первоначальный смысл теряется и забывается, и, когда узнаешь, откуда пошло слово, даже удивляешься. Этимология - это здорово) И, на самом деле, иногда бывает жалко эти вот старинные поговорки. Очень уж они метко звучат и очень аутентично)

Мы помолчали, перебирая в уме фразы, как старинные музейные ткани, из которых никогда не сошьешь себе одежду, - не упомянешь, не используешь в разговоре все это лавочное богатство - можно только любоваться.

А опыт, свой жизненный опыт передаем мы им через что? . Празднуя памятные события? И тут мы следуем скорее глупым советам прессы: скажут, что сейчас год Дракона и пора наряжаться в цвета драконьей чешуи, а на стол выставлять лягушачьи лапки, - так и делаем. Духовный опыт? Но как объяснить, что нужно прощать, если сам злишься от встречи с каждым хамом и не прощаешь, а стараешься проучить и наказать. Наше поколение - пропасть, разделившее пращуров с внуком. Нам нечего передать от сердца к сердцу. А то, что передаем из рук в руки, - пустышки.

В общем и целом, книжка оказалась приятнейшим сюрпризом.

Прочитано в рамках игры Открытая книга. Большое-пребольшое спасибо utrechko за такую прекрасную рекомендацию.

Отгадай загадку: деревянный город, в деревянном городе глиняный город, а в глиняном городе серебро и злато. Это — печка в доме. Печка в доме — самое главное, потому что в ней огонь. Огонь — это и тепло, и еда, и свет. И чистота. Знаешь, как я мылась, когда маленькая была? В бане, конечно. Но дети часто вымазывались, а баню каждый день топить не будешь. И тогда нас — меня и братьев — мыли в печке, в большой шайке. Прогорят дрова, и долго-долго ещё в печи тепло держится; сидишь, как тыква, паришься. Тыква чем-то похожа на чупа-чупс, только намного больше и вкуснее. Брали её целиком — огромную, как мяч, на котором вы гимнастику делаете, — и сажали в тёплую печку. Она там долго томилась-парилась. Дети в это время ходили и принюхивались — вкуснее только от свежего хлеба запах. Потом доставали — золотую, с корочкой хрустящей; корочку отламываешь, а под ней мякоть медовая, ближе к корке — совсем как мармелад. Берёшь ложку и аккуратненько черпаешь.

В магазин хлеб привозили два раза в неделю, и было его очень мало, поэтому все сами пекли. Но если вдруг дома хлеб заканчивался, меня мама с утра в магазин отправляла. Приду, а там старухи уже очередь заняли, и первая — бабка Макрида. Давали по две булки в руки. Если семья большая, то по три. Денег было только на хлеб. Да если бы и больше давали, покупать особо нечего. На весь магазин один сорт конфет — карамельки без обёртки разноцветные. Жвачка? Что ты, какая жвачка… Стой-ка, а ведь была у нас жвачка! Мне папка из леса живицу привозил, смолу лиственничную. Мы эту смолу серой называли. Душистая, вкус горьковатый, но приятный. Эта смолка — она микробов убивает. Мама моя ни разу в жизни зубы не чистила, а про кариес и не слыхала. Война, есть нечего, ни щёток, ни пасты зубной — а зубы здоровые. Потому что живицу жевали.

Однажды поехали мы за дровами для печки. Папка лошадку запряг в сани, и мы в рощу отправились, на берег реки. Я в семье старшая, вместе со взрослыми всё делала. Папа рубил, мама связывала, а я бегала, в сани таскала. По кустам бежать с вязанкой неудобно, решила по речке, чтобы побыстрее. А река у нас, сама знаешь, хитрая: где промерзает чуть не до дна, а где только сверху ледок. Мне-то не видно, толстый там лёд или нет, — наступила и провалилась. Хорошо, не очень глубоко. Папа меня вытащил, бегом к саням, полушубком укрыл и скорее домой.

— Воробьи торопились, да маленькими уродились! — ворчит на меня мама: дров-то мало набрали.

А папка подбадривает:

Дома — бегом-бегом — на печку греться. Потому что печка — это ещё и лучшее лекарство. У кого печь правильно сложена, там простуды не знали. Кости греть старики всегда на печь забирались. Мой дед, мамин папа, на голбце лежал. Болел, почти не двигался. А рядом с ним прут — длинная ветка. Если я вдруг громко запою или пробегу мимо, он прут схватит и мне по ногам, чтобы не мешала ему, не баловалась. Когда его хоронили, я этот прут взяла и тоже похоронила, закопала за баней. Но даже после этого мимо печки старалась тихо ходить, всё мне казалось — дед с прутом лежит.

У нас в деревне бабушка жила одинокая, Макридой звали. Та самая, что в магазине всегда первая. Говорили, что Макрида могла ребёнка в печке перепечь. Да не испечь, она же не Баба-Яга, а перепечь.

Родился у меня брат. А у меня уже два брата было, я сестру хотела. Как-то ушла мама на речку бельё полоскать, и братья с ней — санки с бельём катить. Осталась я с Колей одна. Пойду, думаю, к бабке Макриде, пусть она нам из мальчика девочку испечёт. Папка сразу не заметит, а когда заметит, мы с сестрой сошьём ему рубаху, он и не станет ругаться. Он вообще у нас мало ругался, зато смеялся много, за это его в деревне любили и звали Весёлый Ганс, хотя у него совсем другое имя было. А мама Катя строгая была, шутить не любила. Но я подумала, что она, может, даже обрадуется, если у нас ещё девочка будет.

Бабка Макрида жила на самом краю деревни, у кладбища, под горой. Завернула я Колю в одеялко — тяжело, а других санок нету. Выкатила из сарая кошёвку. Видела, в каких санях Дед Мороз ездит? Вот это кошева и есть. Старое слово, теперь его и не услышишь. Кошем обоз называли, а ещё — поселение; человека же, в нём главного, звали кошевой. На санях дрова возили, сено, а в кошеве — пассажиров. Настоящая, узорчатая, только маленькая, для ребёнка, была у нас кошева. Сделал её мой лёлька — дядя Костя Кащеев. Он кузнецом в деревне был. Лёлька — значит крёстный. Церкви-то в деревне не было, её в 1918 году сожгли, а крёстных по старой привычке выбирали и роднились между собой. Вместо попа у нас была бабка Макрида: придёт, молитву прочитает, у тёплой печки в таз с водой макнёт, мазнёт сажей — вот и покрестили. Главное, чтобы об этом Сомов, председатель колхоза, не узнал, — запрещено это было. И крестики никто не носил. Мы носили галстуки красные. Красные как кровь — в память о погибших бойцах.

Положила я Кольку, как барина, в кошёвку, сунула ему в рот пожёванный пряник в марлечке и повезла к бабке Макриде.

У бабки Макриды домик малюсенький. Одна комната — и ту до половины печка занимает. Дом старый, крыша деревянная, на ней даже трава росла — полынь. Полынь на бабку Макриду очень похожа: длинная, сухая, торчит сквозь снег.

Затащила я Колю в комнатку, а там никого. Только печка гудит — словно плачет кто. Позвала бабушку, а в ответ:

Из-под лавки вылезает гусыня и как зашипит, как бросится на меня. Схватила я брата и бегом домой. А ведь у нас тоже гусыня под кроватью сидела. Когда на улице и в сарае холодно, гусей пускали в дом птенцов высиживать. Чтобы яйца не замёрзли. А у бабки Макриды — все знали — гусей нет. Откуда эта взялась, до сих пор не знаю. Так и остался твой двоюродный дед дедом Колей. А то ведь мог бабой Олей стать…

Бабка Макрида и за попа, и за ведьму, и за доктора в деревне была. Чуть что случится — бегом за ней. Она со своим лекарством — травами, водой, печной золою — как скорая помощь примчится. До больницы далеко, пятьдесят километров. На лошади за день не доберёшься. А зимой и на машине пути нет — дороги перемело, не проехать. По пять часов в деревне ждать не могли. Особенно если кто угорит. Эта беда от печки нередко случалась. Прикроешь задвижку раньше времени, чтобы тепло из печи не ушло, — угар вместо трубы в избу идёт. От него человек засыпает и, если не спохватиться, дышать перестаёт. Нужно скорее на улицу вынести, водой отлить. Поливает бабка Макрида, а сама домового ругает: недоглядел. Она одна в деревне в домовых да леших верила. Никто этой нечисти не боялся, даже дети. Война ведь недавно была. Кто войну застал, того ничем не испугаешь. Мы хоть фашистов и не видели, но тоже людей пуще чёрта боялись. Цыган, например. Они к деревне табором подходили и могли детей с собой забрать, из дома увезти. Велено было: как цыгане на улице появились — бегом на печку. Боялись сильно сибулонцев. Это кто из сибирской тюрьмы сбежал. Они прятались в лесу или в пещерах на горе и могли ограбить, а то и убить. Если нет у человека своего угла с печкой, любой ветер его по земле носит, как мусор какой, — от такого добра не жди.

Ольга Колпакова - Большое сочинение про бабушку краткое содержание

Большое сочинение про бабушку - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Большое сочинение про бабушку - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Ольга Колпакова

Даша постояла немного возле невысоких ворот, где ещё вчера лежал косулёнок, и пошла советоваться с мамой.

Мама лежала в гамаке — это было её любимым занятием уже третий день.

— У нас есть ведьма, — сообщила ей Даша.

— Кто из нас? — не отрываясь от книжки, поинтересовалась мама.

— Пока не знаю. Надо ловушку на ведьм поставить. И позвать добрую феечку, чтобы расколдовать Бемби.

— Насчёт ловушек — это к папе с Илюшей, они в огороде на горохе, — посоветовала мама. — А что с косулёнком?

— Он превратился в толстого, слюнявого и бледного. Ни одного пятнышка на спинке нет. А вместо хорошенького чёрного носа огромный мокрый и скользкий носище. Его точно заколдовали.

Мама очень удивилась, а потом поняла, в чём дело, и рассмеялась.

— Иди и сама посмотри! — обиделась Даша.

— Да я видела! — хохотала мама, выбираясь из гамака. — Это же не косулёнок! Это телёночек у коровы ночью родился! А твою Бемби дедушка в сенник перенёс!

И мама с Дашей побежали в сенник, чтобы проверить, как там косулёнок. Ему, а точнее, ей (дедушка сказал, что Бемби — девочка) было гораздо лучше. Она уже ходила у заборчика, дожидаясь молока. Потом они посмотрели на новенького телёночка. Телёночек стоял на ногах, чуть покачиваясь, и мычал громким голосом. Он был хотя и не такой красивый, как косулёнок, но очень забавный и милый. Бабушка принесла ему молоко в бутылочке, он выпил и стал просить ещё.

— Надо его как-нибудь назвать, — сказала бабушка. — После завтрака будем решать на семейном совете.

После завтрака все, кроме Илюшки, собрались на крыльце. Илья с Вертушкой сидели в песочнице и нагружали грузовик. Вернее, Илюша пытался загрузить в кузов собачку, а та увёртывалась.

— Давайте назовём его Камаз, — глядя на братцеву машинку, предложила Даша.

— А может быть, Июнь? Раз он в июне родился, — предложила бабушка.

— А он точно мальчик? — спросила Даша и предложила назвать его Хулиган, Смельчак или Сорви-голова.

— Бог знает, что соседи подумают, — сказала она и принесла с веранды народный календарь.

— Только сразу предупреждаю: Фёдор и Стратилат для кличек быку не подходят, — отрезала бабушка.

— Тогда назовём его Рубеж, — предложил дедушка.

Мама тоже сходила в дом и достала из чемодана свой ежедневник.

Даша сразу согласилась на Кента, потому что это было похоже на Кена — жениха куклы Барби. Папа стал настаивать на Кюхельбекере, ну в крайнем случае, на Вильгельме Карловиче. Мама сказала, что, в общем-то, Беназир или Бхутто тоже подойдут, — никто и не поймёт, что это женское имя. Дедушке остались Премьер-министр и Василий Тёркин. Но он сказал, что нашему премьер-министру будет много чести, а Васька — слишком по-кошачьи.

— Да и нельзя животным человеческие имена давать, — сказала бабушка.

— Почему? — удивилась Даша.

— Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт, — сказала мама. — Вот тебя Дарьей назвали, так ты у нас предводительницей стала, как персидский царь Дарий.

— Вообще-то я думал, что Дарья — это значит дар, подарок, — заметил папа. — Чего ради я в честь какого-то царя свою дочь буду называть.

Мама подумала немного и рассудила так:

— Просто того древнего персидского царя тоже звали Дарием — подарком значит.

А дедушка добавил:

— Тогда надо такое имя придумать, чтобы Богу сразу стало понятно, что перед ним хороший зверь, — сказала Даша. — Значит, если мы его Добряк назовём, он будет добреньким. А если Смельчак, то смелым; а если Храбрец — храбрым.

— Так давайте уж сразу его Героем и назовём, — предложил папа.

И всем это тут же понравилось. И телёнку, наверное, тоже. Кому же не понравится, если с малышового возраста тебя будут называть не пупсик или кроха, а Герой!

— Только смотри, не подведи нас, — наказала телёночку Даша. — А когда подрастёшь, тебе подарят рога. И ты станешь Супергероем! Может, даже Бэтменом. Или Человеком-пауком. Будешь коров от врагов охранять. У коров есть враги?

— Ну-ну, — сказала она. — Пока.

И пошла к косулёнку, потому что и ему надо было сообщить новое имя.

— Ты оказалась девочка, — объяснила Даша, — поэтому тебя будут звать не Бемби, а Крапинка, ты же вся в крапинку.

Она много раз повторила косуле новое имя, чтобы та лучше запомнила. А Крапинка только стояла и хлопала длинными ресничками. Не понимала, при чём здесь крапинки: ведь она вырастет и никаких крапинок у неё на спине не останется.

А потом Даша пошла и посадила в огороде две палочки от чупа-чупсов и одну пустую упаковку от киндер-сюрприза. Дедушка говорит, что у них земля очень плодородная: воткнёшь оглоблю, а вырастет тарантас. Оглобли Даша не нашла. Но для начала и палочки годятся.

Читайте также:

Отзыв большое сочинение про бабушку

Оглавление

Ольга Колпакова - Большое сочинение про бабушку краткое содержание

Большое сочинение про бабушку - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок